Развод. Больше тебя не жду

Глава 44

Его рука на моей талии сжалась чуть крепче. Горячая ладонь, уверенная, но не давящая, просто… удерживающая меня в этом невероятно тесном пространстве, где воздух был раскален, а сердца стучали в унисон.

– Алёна, – его голос прозвучал хрипло, почти срываясь.

Я успела только приоткрыть губы, вдохнув этот обжигающий воздух, прежде чем он вдруг наклонился ещё ближе, резко и властно, и его губы накрыли мои.

Поцелуй был глубоким, сильным.

Мягкие, горячие губы, вкус кофе с лёгкой горечью и что-то ещё, более дикое, завораживающее.

Застонала, совершенно потерявшись в этом вихре эмоций, и инстинктивно прижалась ближе, чувствуя, как его язык скользнул между моих губ, требовательно, жадно.

О, Боже.

Меня трясло.

Я чувствовала, как мои пальцы сжимаются на его плечах, а затем… сама не понимая, как, дрожащими руками начала расстёгивать пуговицы его мокрой рубашки.

Ткань липла к его коже, и я уже чувствовала под подушечками пальцев тепло его тела, напряжённые мышцы под пальцами, эту пульсирующую, зовущую близость…

Он дышал тяжело, почти срываясь, его губы продолжали целовать мои – глубже, горячее, требовательнее.

И вдруг —

Как удар молнии.

Мы. На полу. В пустой, ещё не обустроенной квартире.

Я почти срываю с него рубашку. Мой начальник.

Мой. Чёртов. Начальник.

Господи, что я делаю?

Я резко отстранилась, прерывисто дыша, сердце стучало так громко, что казалось, гремело на весь дом.

– С-стой… – выдохнула я, резко отстраняясь и почти ударяясь затылком о стену.

Его дыхание было таким же тяжёлым. Он смотрел на меня через прищуренные, затуманенные глаза, на губах всё ещё дрожала тень полуулыбки, но… что-то в нём изменилось.

– Что случилось? – его голос прозвучал хрипло, глухо.

Закрыла глаза, глубоко вдыхая, стараясь привести мысли в порядок.

– Это… это неправильно, – пробормотала я, качая головой, чувствуя, как жар медленно отступает, но тело всё ещё горит.

– Неправильно? – он выпрямился, отступив всего на сантиметр, но я всё ещё ощущала тепло его тела, словно он никуда не отдалился.

– Да, – я кивнула, обхватив себя руками, словно пытаясь удержать ту бурю, что внутри продолжала бушевать.

– Почему? – он хмуро смотрел на меня, пытаясь понять, что происходит.

– Потому что… – я стиснула зубы, чувствуя, как снова предательски дрожат губы. – Потому что я твой подчинённый, Михаил. Я работаю на тебя. Мы… мы в одном офисе, каждый день видимся, и… – Я сглотнула. – Как мы будем смотреть друг другу в глаза после… этого?

Он продолжал смотреть. Молча.

– Это… это не просто неправильное. Это… опасное.

– Опасное? – тихо переспросил он, чуть прищурившись.

Сжала руки сильнее, отводя взгляд, пытаясь справиться с дрожью.

Он вдруг осторожно протянул руку и, медленно, так, словно боялся спугнуть, коснулся пальцами моего подбородка, мягко приподняв моё лицо.

– Ты думаешь, я этого не понимаю? – его голос стал мягким, почти бархатным.

Я почувствовала, как горло сжимается, дыхание всё ещё было сбивчивым.

– Но ты права, – добавил он, отступая. – Прости.

Он резко выдохнул, словно пытался взять себя в руки.

– Это… не должно было случиться, – его губы дрогнули, будто он сам не верил в свои слова. – Не так быстро.

– Да, – эхом повторила я, но внутри что-то болезненно сжалось.

Только почему мне так хотелось, чтобы он всё-таки… не остановился?

Он смотрел на меня, и в его взгляде было нечто, от чего внутри всё перевернулось. Не просто разочарование – это был какой-то приглушённый, горький надлом. Как будто он потерпел поражение в чем-то гораздо большем, чем этот несостоявшийся поцелуй.

Тяжёлое дыхание. Распахнутая, мокрая рубашка прилипла к телу, обрисовывая каждую линию его напряжённой фигуры. Но больше всего меня задел его взгляд.

Он провёл рукой по лицу, будто пытаясь стереть эмоции, и отступил на шаг, создавая между нами эту проклятую, холодную дистанцию.

– Прости, – выдохнул он хрипло, голос был низким, срывающимся, как будто он с трудом сдерживал себя, не позволяя чувствам взять верх. – Я был… несдержан.

Каждое его слово словно ударяло по мне.

Он извиняется? За что? За то, что хотел меня? Или за то, что я его остановила?

Я стояла, потерянная, скованная этим странным чувством пустоты, не зная, что сказать. Внутри всё сжалось, как будто что-то важное выскользнуло из рук, что-то, чего мне вдруг до боли не хватало.

Он сделал ещё шаг назад.

Я увидела, как он провёл рукой по мокрой ткани рубашки, словно только сейчас осознал, в каком состоянии стоит передо мной.

Скажи что-нибудь, Алёна. Не молчи.

Но голос застрял в горле.

Он развернулся, собираясь уйти.

– Подожди! – сорвалось с моих губ прежде, чем я успела подумать.

Он остановился. Медленно, с каким-то едва уловимым напряжением повернулся ко мне.

– Да?

Я шагнула ближе, чувствуя, как сердце колотится так, что, казалось, его стук эхом отдаётся в ушах.

– Это… – я сделала глубокий вдох, сжимая пальцы в кулак. – Это ты прислал мне орхидеи?

Он замер, словно на секунду не был готов к этому вопросу.

Губы дрогнули, но он ничего не ответил сразу. Только смотрел.

– Да, я. Это просто цветы, Алёна. Мелочь, – сказал он глухо, наконец опустив глаза.

Но я видела, как напряглась его челюсть.

– Нет, не мелочь, – я покачала головой, и голос мой прозвучал тише, почти дрожащим. – Это было очень красиво. Мне было… приятно. Правда.

Он задержал взгляд на мне, и в его глазах мелькнула тень… надежды? Или это было желание?

Михаил снова сжал пальцы на груди, явно пытаясь совладать с собой, и… кивнул.

– Рад, что тебе понравилось.

И развернулся к двери.

Я почувствовала, как внутри что-то болезненно сжалось.

Он уходит.

Я смотрела, как он шагнул за порог. В мокрой, насквозь испорченной рубашке, джинсах, прилипших к телу, и без куртки.

Господи, он собирается выйти в таком виде на улицу?

– Михаил! – мой голос дрогнул, и я шагнула вперёд, почти машинально.

Он не остановился. Дверь захлопнулась.

Я осталась одна. В тишине.

В этой пустой, недостроенной квартире, где только что происходило что-то… слишком важное, слишком личное.

И теперь от этого не осталось ничего, кроме следов его прикосновений на моей талии и жжения на губах от страстного поцелуя.