– Здравствуйте, Ольга Романовна, – говорю, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно.
– Что тебе надо?! – грубо рявкает она.
– У меня дело. Важное. Очень важное. Я сейчас приеду и всё объясню.
– Я не хочу тебя видеть! Ты посадила моего сына в тюрьму! – заявляет она.
– Это касается денег…
– Ты хочешь отдать мне деньги? – тут же заинтересовывается она.
Я кошусь на нашего похитителя. Он кивает.
– Да, я хочу отдать вам деньги, – соглашаюсь. – Буду через десять минут.
– Если ты приедешь без денег – на порог не пущу! Дрянь ты эдакая, – рявкает она и бросает трубку.
Я смотрю на нашего похитителя.
– Высокие отношения, – хмыкает он. – Ладно, мне плевать, какие у вас там отношения. Поехали к ней.
Я называю адрес. Мы едем по городу. В салоне повисла тревожная, густая тишина. Страх словно становится осязаемым, прилипает к коже, въедается в голову.
Я крепко сжимаю пальцы в кулак, так что ногти впиваются в ладони. Боль немного отрезвляет. Стараюсь выровнять дыхание. Ни на секунду не выпускаю руку Киры из своей, пытаюсь передать ей своё спокойствие и уверенность. Хотя у самой их крохи.
Дочь за всю дорогу не вымолвила ни слова. Она опустила голову. Я смотрю на неё и замечаю, как слёзы капают из её глаз.
– Не плачь. Всё будет хорошо. Потерпи, – шепчу ей.
– Без разговоров, – рявкает наш похититель.
– Хорошо, хорошо… – говорю успокаивающе.
Подъезжаем к дому свекрови.
– Выходи, – говорит мужик. – И стой возле машины.
Я послушно выхожу. Быстро оглядываю двор. Никого. Обратиться за помощью не к кому.
Водитель выходит и садится на заднее сиденье рядом с Кирой. Мужик, который разговаривал со мной, выходит из машины. Я предполагала, что он не маленький, но он оказался настоящей гориллой.
– Ну, показывай, куда идти, – лениво бросает он.
Мы идём к подъезду. Мои ноги словно каменные. Каждый шаг – как в замедленной съёмке. Неужели ничего не получится? Неужели весь мой план насмарку? Но назад дороги нет!
Я нажимаю на кнопку домофона. Дверь тут же открывается.
– Без глупостей, – шипит мне в ухо похититель. – Не забывай: твоя дочь с моим приятелем.
– Я поняла, я поняла. Я ничего не сделаю, – шепчу я.
Мы поднимаемся по лестнице. Он толкает меня в спину:
– Пошли…
Останавливаемся возле двери свекрови. Я вопросительно смотрю на него.
Он кивает:
– Да, я пойду с тобой. Так старушка будет более разговорчивой.
Я поднимаю руку, чтобы позвонить. Только тянусь – и дверь тут же распахивается.
Странно. Сердце радостно ёкает. Свекровь никогда бы не открыла просто так. Она бы сначала смотрела в глазок. Возможно, она увидела меня?.. Но что-то мне подсказывает – дело в другом.
Я захожу в полутемную прихожую. Щурюсь, глаза не сразу привыкают. Моргаю. Внезапно откуда-то из-за угла вылетает кулак, мой неожиданный спутник как-то странно дёргается, издаёт тихий писк и сползает на пол. Меня дергают за руку и прижимают к стене.
От неожиданности я вскрикиваю, но сильная рука тут же зажимает мне рот.
– Тихо, тихо. Это я, – слышу голос Ивана.
Я обмякаю в его руках.
До меня доносятся обрывки фраз:
– Лежать! Руки за голову!
Обзор мне закрывает мощная фигура Ивана.
– Всё хорошо, Жанна. Всё хорошо, – шепчет он.
И вдруг я начинаю плакать. Это "всё хорошо" словно пробивает стену внутри, и слёзы текут сами по себе.
– Кира! – восклицаю я.
– С ней тоже всё в порядке. Мои ребята уже с ней, – успокаивает меня Иван.
Я рыдаю безудержно, уткнувшись в грудь Ивану. Он обнимает меня, даёт возможность снять жуткий стресс.
– А… Ольга Романовна? Где она? – спрашиваю, когда голос возвращается ко мне.
– Там, в комнате сидит. Психует, – усмехается он. – Хочешь поздороваться?
– Нет, – качаю головой. – Не хочу ее видеть. Я хочу к Кире.
Мы выходим из квартиры. Я чуть ли не бегу к лифту. Спускаемся. Выскакиваю на улицу.