Развод. Внебрачный сын мужа (СИ)

Глава 3

— Как ты можешь? — хрипло спросила я. Яр невесело усмехнулся и, прижав меня к себе, прошептал на ухо:

— Просто… и поверь если мне надо будет это все сделать, чтобы сохранить семью, я это сделаю… — муж отпустил меня и посмотрел в глаза продолжил: — Ты же знаешь меня…

Знала.

Человека, который беззвучно давился слезами в палате. Человека, который помогал мне заново учиться ходить: шрамы остались не только на моей душе, но и на теле, мне вставили металлическую пластину в позвоночник, перебрали половину костей, я вся была перебинтована как нелепая тканевая кукла. И Ярослав был рядом. Я чуть меньше года не могла садиться, только два часа в сутки, все остальное время либо стояла, либо лежала, и Яр возил меня на все реабилитации сам. Помогал заново держать в руках ручку и сам же делал мне уколы. Обезболивающее. От него резало желудок. А ещё Яр научился делать перевязки, когда приходящая медсестра брала выходные.

Мы прошли через ад.

Я не хотелось ничего.

Я не хотелось даже жить.

И мое состояние после аварии позволяло это сделать, но боролся Ярослав. А теперь…

— Что ты сделал? — спросила я, стараясь от шока не кричать. — Как ты мог так поступить с нами? За что? Яр?

У мужа дрогнули крылья носа. Губы сжались в тонкую линию.

— Это была случайность, — холодно протянул муж, вновь натягивая маску отстранённого жёсткого адвоката. — И ты знаешь мою позицию. Лучше бы ребёнка не было. Но я слишком поздно обо всем узнал.

— Это твой сын. Как ты можешь такое говорить? Про нашего сына ты тоже так сказал врачам? — спросила я в беспамятстве.

— Вика, не начинай, — хрипло сказал муж. Его голос вибрировал. — Займись лучше дедом. Накорми его. Шмотки там купи. К врачу запиши. Я черт знает, что ещё с ним сделать…

— Может быть вернуть матери? — тихо произнесла я, просто не узнавая супруга. И в этот момент он весь потемнел, словно туча накрыла.

— Ты его мать, — беспрекословно сказал Ярослав и снова звякнул ключами. — Тем более разве не этого ты хотела? Ты же хотела сына. Ты же знаешь, что больше не сможешь родить…

Слова прозвучали как пощёчина.

Клеймо женщины, которая не способна будет родить сына, навсегда прожгли на мне эти слова.

Да.

Я не смогла бы больше родить. Алиса, девочка моя… Врачи не рекомендовали мне беременеть, потому что как рожать с моими металлическими конструкциями не представляли. И когда я забеременела первое, что советовали, это сделать аборт. И я рискнула. Ещё раз прошла через боль. Было кесарево, и я долго не могла отойти от него, но дочку родила. И тогда же мне сказали, что больше не стоило повторять.

— Я не буду растить твоего нагулянного сына… — произнесла я лишь от отчаяния и боли, головой понимая, что за стенкой сидел ребёнок и на него надо смотреть не обманутой женщине, а человеку. — Нанимай няньку.

Яр резко шагнул ко мне и сдавил до боли руками мою талию. Тряхнул как куклу.

— Это не мой сын. Помни об этом. Это наш сын, Виктория. И если я ещё раз услышу от тебя подобное…

— Выгонешь с голым задом на улицу, а Алису отберёшь? И тогда тебе для двоих детей уже нужна будет нянька? — я медленно сходила с ума. Все инстинкты отключились. Я отстранённо смотрела на себя со стороны и не представляла, что делать дальше.

Бороться со скандальным в прямом смысле адвокатом Ярославом Воскресенским у меня никогда сил не хватит. И денег тоже. Бежать от мужа Яра я не смогу, потому что он контролировал всю мою жизнь, в целях безопасности, конечно. Увезти Алису за границу, так меня без его разрешения не выпустят. Подать на развод? Это будет эпично. Милый домашний кондитер с блогом в соцсетях против акулы судебной системы. Да у него друзья то прокуроры, то судьи.

Что мне делать?

Ждать, готовиться, затихнуть…

— Вика, ты перегибаешь… — холодно заметил Яр и провёл костяшками пальцев мне по лицу. — Не заставляй меня делать больно нам всем.

Яр отстранился от меня, прошёл по квартире, что-то сказал ребёнку и, остановившись у двери, ещё раз повторил мне:

— Реши вопрос с ребёнком до моего приезда с работы и мы все обсудим. И прошу тебя приведи его в порядок. Через неделю встреча с мэром, надо чтобы мы выглядели счастливой полноценной семьей…

Дверь захлопнулась, а я в ужасе сползла по стене. Меня захлёстывала горечь, отчаяние и боль. Я сжалась вся в комок, слёзы обжигали глаза.

Тяжёлые напольные часы в кабинете Яра звякнули один раз.

Что мне делать?

Что с ребенком делать? Он же… Он же не виноват, но я не могла без боли даже имя его произнести. Господи, что станет с Алисой? А мама моя когда узнает…

Невесомые шаги.

Тихое дыхание где-то рядом.

Я поднимала глаза медленно.

Носочки с помидорками. Штанишки темно-коричневого цвета зашитые возле левого кармана. Растянутый свитерок. Высокий воротник, который прятал тонкую шею. Маленький ротик приоткрытый. Покрасневшей носик. Напуганные темные глаза. И дрожащее:

— А когда вы меня к маме отведёте?

Ребёнок приблизился ко мне на расстоянии вытянутой руки. Он все так же сжимал медведя и теребил манжету свитера.

— Я не знаю кто твоя мама… — тихо сказала я, боясь отвести взгляд от малыша. — Я бы с радостью…

Мальчик тяжело вздохнул. По щекам пробежали слёзы. Он нервно вытер их рукавом.

— Я даже не знаю куда тебя отводить, малыш… — попыталась объяснить я.

— Астраханцева одиннадцать… — выдохнул мальчик и нахмурил бровки. — Квартира семь…