Ребенок от босса

Глава 18. Костя

Мы переспали со Светой. И клянусь, утро после секса с ней — лучшее, что было на моей памяти.

Самое забавное (если это можно считать забавным), то, что это вышло случайно. Я, честно, не собирался приставать к Свете, не собирался напоминать ей о наших отношениях три года назад и предлагать ей снова секс без обязательств, нет! Более того, я в целом таких отношений ни с кем не хочу больше. Признался другу, что хочу семью. Он даже побледнел немного, прокашлялся, потом сказал что-то дурное, но, короче, в меня поверил.

Так что да. Секс вышел реально случайным.

Но боже, каким охренительным…

Четырнадцать часов назад

Ненавижу дни, когда приходится задерживаться на работе. Я, наверное, хреновый бизнесмен, раз не особо люблю работать сутками, но обманывать я не люблю тоже, поэтому: ненавижу такие дни!

Единственное, что спасает меня сегодня от гнева за удлиненный рабочий день, так это то, что я остался только ради помощи Свете.

В целом, по любой другой причине я бы, наверное, и не остался.

Света отлично справляется со своей должностью, она и ее новая команда огромные молодцы. После толпы бесполезных сотрудников я не могу нарадоваться, что взял Свету на эту должность. Но финансовый отдел — это всегда гора работы, и когда эта гора свалилась на нее я был рядом, чтобы помочь.

Именно поэтому мы в восемь вечера сидим у нее в кабинете, сверяя все цифры, делая таблицы и прочее, прочее, прочее, что не любит никто, но делает, когда перед носом мелькает квартальный отчет.

Она не хотела, чтобы я оставался с помощью, но в целом я не спрашивал, хотела она или нет, я просто остался и помог.

На самом деле наши отношения наконец-то более менее наладились. После того как дней десять назад мы сходили с ней и ее сыном в ресторан, поболтали, поиграли с Максом, а потом я отвез их домой — она снова перестала покрываться льдом при виде меня, и отрубите мне руку, если я сейчас совру, но мне катастрофически все это нравится.

Мы общаемся. Много. Переписываемся…. тоже много. Чисто по-дружески, без всяких намеков и прочего. Мы только-только вышли на нормальное общение, поэтому я держу все желание пофлиртовать в кулаке, боясь отпугнуть Свету. Она и так вернулась вся в колючках, я не хочу возвращать ее в то состояние.

До сегодняшнего дня мы с Максом виделись почти каждый день, но по утрам, когда я приезжаю отвозить их в сад. Я — сонный за рулем, он — сонный в детском кресле, так что общения вообще никакого. Да и сегодня это было лишь на пару минут. Света забрала Макса из сада в шесть, притащила его на работу, в семь я пришел из своего кабинета к ней, поздоровался с мальчишкой, с удовольствием отметил, что он пожал мне руку как настоящий мужчина, и уже через минуту в кабинете стояла разъяренная Арина, которая сказала, что ребенку нечего торчать на работе и что они с Ильей забирают его.

Вот и вся встреча.

Мне нравится этот малой. И это не банальное желание подружиться с ребенком, чтобы быстрее добраться до сердца его матери. Он просто нравится мне, хоть мы и виделись-то нормально всего один раз. Я не то чтобы большой любитель играть с детьми, но вот Макс… короче, не знаю. Просто наверное из-за Светы я чувствую, что он не такой, как другие дети для меня, вот и все.

В итоге начало девятого вечера, в офисе никого, свет горит только в кабинете финансового директора. Мы, уставшие как черти, потому что с восьми утра в горе работы, синхронно откидываемся на спинки кресел и шумно выдыхаем, а потом сдавленно смеемся от такого совпадения.

— Все? — спрашиваю.

— Все, — отвечает она устало и мы еще раз синхронно делаем глубокий выдох.

— Поужинаем?

— Макс ждет, прости, — улыбается она и я киваю. Конечно. Я все понимаю, не идиот же.

— Тогда давай отвезу тебя.

Она перестала спорить, кстати, что я катаюсь за ними по утрам. Смирилась, что тоже меня очень радует. Это словно небольшие шаги навстречу ко мне, и, честно признаться, я жажду их как никогда.

Я, кажется, чертовски влюблен в Свету…

Вот такая вот новая жизнь.

Не спрашивайте, как я к этому пришел. Я понятия не имею. Просто я тащусь от нее, вот и все.

— Только уберу весь этот бардак, — она зевает и я встаю, чтобы помочь ей. Куча расчетов и записей от руки, оторванных и скомканных листов тетради, даже парочка сломанных карандашей. Мы быстро убираем все это со стола Светы и наконец-то собираемся уходить.

Мы делаем два шага, а может, и того меньше, как вдруг Свету подводит обувь. Она оступается из-за каблука и летит прямо в руки ко мне, и, конечно же, я хватаю ее и прижимаю к себе, чтобы предотвратить падение, но…

Кажется, Света больше не падает. А вот мой разум — точно.

Потому что я прижимаю ее к себе слишком близко. И она так чертовски хорошо ощущается в моих руках… И ее губы так близко к моим. И она смотрит точно в глаза — как и я — и не спешит отстраняться. И я даю ей шанс отстраниться, потому что около десяти секунд, чертовски долгих десяти секунд, ничего не делаю и просто жду хоть какого-то шага от нее, но…

Но Света меня не отталкивает. Она просто держится за мои плечи и не отодвигается даже на миллиметр, поэтому я преодолеваю остатки расстояния между нами и шлю к черту весь этот мир, когда наконец-то целую ее.

Она стонет. Господи…. он стонет сразу же и черт возьми, как я жил без этих звуков все это время?!

Не понимаю, реально ли все это, потому что Света отзывчивая настолько, что мне просто кажется все это сном, но…

Нет.

Она на самом деле тянется ко мне. Я дохну, когда она обхватывает мой затылок руками и прижимается губами к моим еще сильнее, еще больше увлекая в головокружительный поцелуй.

Черт… Как это восхитительно. Я всегда был достаточно тактильным человеком, но с ней… Я готов не отрываться от нее до конца жизни, потому что именно в этот момент чувствую себя прекрасно, как никогда до этого.

Света в моих руках ощущается так чертовски правильно, что пальцы словно горят от соприкосновения с ее кожей. Мы целуемся как сумасшедшие и я неосознанно (осознанно, я соврал) подталкиваю Свету к столу, от которого мы отошли минутой ранее.

Мне просто нужно больше. Срочно.

И судя по тому, как сильно отдается мне Света, она совершенно не против такого поворота событий.

Приподнимаю ее и усаживаю на край стола. Она сразу разводит ноги и встаю между ними, подыхая от положения дел. Мы действительно собрались трахаться в ее кабинете, точно как три года назад? Если да, то этот день официально станет лучшим днем за…. за последние три года, что уж там.

Обнимает крепко, целует отчаянно. Я кладу руки на ее бедра, эта кожа… Боже, бархат под моими пальцами! Веду ладонями по внутренней стороне бедра, поднимаясь выше, под юбку, каждую секунду жду, что Света меня остановит, но… Нет. Она словно испытывает на прочность выдержку, которой нет, когда позволяет мне творить все это.

Но я не могу прекратить все это по собственной воле. Если бы она сказала “нет” прямо сейчас, я бы убрал свои руки от нее в ту же секунду.

Но она молчит. Точнее…. она стонет. Хнычет. И что-то бормочет в наш сумасшедший поцелуй, но в ушах так гудит от возбуждения, что я совсем не понимаю, что именно она говорит.

Перехожу поцелуями на шею, она на вкус точно самая вкусная ягода и я целую так сильно, что боюсь оставить отметины. Клянусь, если она заметит засос, пристукнет меня на месте. От этой мысли мне почему-то становится так смешно, что я сдавленно хохочу ей в шею.

— Что смешного? — стонет она, зарываясь пальцами в мои волосы на затылке.

— Подумал, что ты убьешь меня, если я оставлю тебе засос, — с этими словами я начинаю расстегивать пуговицы ее блузки.

— Однозначно, — ухмыляется Света в ответ. — Если на видном месте.

Ох… фак!

Как я жил без нее все эти три чертовых года, а?!

Она позволяет мне все. Отдается так сильно, что я уже хочу больше, хотя мы толком не начали! Одной рукой продолжаю расстегивать пуговки на ее блузке, другой пробираюсь под юбку выше и выше, с каждым сантиметром ощущая, как все сильнее дрожит Света. Это нереально. Восхитительно.

Она в моих руках — это все, что мне нужно.

Касаюсь кончиками пальцев кружева ее белья. Света дрожит так, словно ее пронзает тысяча мелких разрядов тока. Прижимает меня ближе к себе, дрожащими руками пытается справиться с моей рубашкой.

Температура в кабинете близится к тысяче градусов, мы горим и сгораем и ни капли не жалеем об этом. Я наконец-то раскрываю полы рубашки Светы и тут же впиваюсь в красивую грудь поцелуями. Целую и кусаю соски прямо через кружево, дохну от того, как хнычет Света, а потом не сдерживаюсь и все-таки оставляю засос на вершинке одной из грудей.

— Ах! — стонет она. — А если вдруг кто-то увидит мою грудь?

Издевается?

— Тогда он будет знать, что ты моя, — отвечаю ей и снова впиваюсь в губы, и больше мы на глупые разговоры не отвлекаемся.

Мы даже не раздеваемся до конца. Ее блузка, как и моя рубашка, остаются висеть на плечах полностью расстегнутыми. Юбка Светы задрана до самой талии, мои брюки болтаются где-то у колен. Мы целуемся как изголодавшиеся, хотя по факту так и есть. Как минимум я прямо сейчас понимаю, что скучал по Свете чертовски сильно. Я не готов больше ее отпускать.

— Малышка, как ты пахнешь…

— Хватит дразнить, — всхлипывает она. Мои губы на ее груди, пальцы гладят клитор через ткань трусиков, свободная рука касается просто везде, где возможно. Мне мало, хочется больше, но одновременно с этим вообще не хочется торопиться. Наслаждался бы ею до самого утра, но как она просит, господи… Я готов сдохнуть ради нее, честное слово.

— У нас есть проблема.

— Какая? — спрашивает она сквозь стон.

— Я уже не хочу тебя отпускать.

Мы снова целуемся. Сражаемся языками, пока я надеваю презерватив, кусаем губы друг друга. Отодвигаю трусики Светы в сторону, потому что больше ждать просто нет сил, касаюсь головкой…

— Костя… — шепчет она негромко и вдруг несмело.

— Что-то случилось?

— Я… просто сначала будь аккуратнее, хорошо? Я очень давно ни с кем не была.

— Как давно?

Она колеблется. Закрывает глаза, переводит дыхание. А потом открывает и

шепчет:

— Три года.

И это звучит как выстрел мне в лоб. И ощущается точно так же.

Потому что я начинаю думать. Каким образом? Три года. Три года назад мы были любовниками, потом она пропала, и…

Какого хрена?

Но Света не дает мне додумать эту мысль, потому что берет в руку мой член и направляет в себя самостоятельно, и я в ту же секунду забываю вообще обо всем. Весь мир сужается до этого кабинета, когда мы соединяемся.

Это жарко. Это чертовски тесно. Это настолько мучительно медленно, что мне хочется выть.

Я аккуратно вхожу на всю длину, застывая. Мы касаемся лбами друг друга, смотрим в глаза. Дышим так тяжело, словно до этого бежали целый марафон, хотя, по факту, наш марафон начинается только сейчас.

— Ты в порядке? — спрашиваю. Голос хрипит, я даже почти не узнаю его.

Она кивает.

— Да, я… да. Хорошо, очень… Господи, так хорошо…

— Говори еще, — я аккуратно выхожу и толкаюсь снова.

Света говорит без остановки, заливая мои уши и душу медом своего голоса. С каждым толчком она все сильнее расслабляется, а я двигаюсь быстрее и сильнее, ударяясь бедрами об ее и слыша горячие звуки нашего секса.

Это почти развратно. Но кто против?

— Еще… Можешь сильнее, я в порядке…

Ох, черт! Я впиваюсь руками в ее бедра, притягиваю к самому краю стола и начинаю вбиваться в нее так, что мы слышим, как что-то с грохотом летит на пол. Шлепки громче, дыхание тяжелее, стоны, всхлипы, бесконечные поцелуи и постоянные касания.

Это чертов рай, клянусь, но с этой женщиной я буду готов даже сгореть в аду.

Опускаю глаза в место соединения наших тел и искренне не понимаю, какого черта все три года мы были так далеко друг для друга, если мы совпадаем как два кусочка идеального пазла. Касаюсь пальцами клитора, Света тут же вздрагивает и протяжно стонет мне на ухо, а потом неожиданно отрывает мою руку от себя и говорит.

— Не надо. Ты такой сумасшедший, я и так кончу. Лучше целуй.

Я точно не выйду отсюда прежним человеком.

Ни-ког-да.

И я целую как бешеный. Наматываю ее длинные светлые волосы на кулак и впиваюсь в рот выносящим мозг поцелуем, при этом не переставая трахать ее на, отныне, самом любимом столе в мире. Крутой стол, честное слово, в мой кабинет надо такой же!

— Костя... — она отрывается от моих губ и крепко зажмуривается. — Кость, я сейчас… Я собираюсь…

Света напрягается каждой клеточкой тела и я стараюсь держать себя в руках, чтобы не менять темпа и позы, которые могут сбить ее оргазм. Беру рукой ее грудь, пальцами захватываю сосок, зажимаю его между пальцами до легкой боли и чувствую, как она тесно сжимает меня, и…

— Да-а-а! Да, Костя…

— Моя девочка, — рычу в ее губы и кончаю сразу же, как она отпускает себя.

Одновременное удовольствие накрывает с головой и ощущается чем-то таким, чему нет определения во всем мире. Это слишком хорошо, чтобы я мог это описать. Это просто охренительно.

Еще несколько минут Света сидит на этом столе, а я стою между ее ног. Мы обнимаемся, лениво целуемся и совершенно точно не хотим отпускать друг друга. Я бы с удовольствием утащил бы ее к себе и не выпускал из постели до самого утра, но ее ждет Макс, а я…

А мне надо очень много подумать над тем, что она сказала мне сегодня. Чертовски много подумать.

Сегодняшнее утро

Теперь вы в курсе, почему это утро — самое лучшее в моей жизни. Порадовались за меня?

Вчера я отвез Свету домой и мы еще минут двадцать целовались в машине, но потом она убежала, а сегодня утром отпросилась на полчаса, поэтому я не смог за ней заехать, но вызвал ей такси.

Иду по офису, и, клянусь, мне кажется я свечусь ярче начищенной монеты. Сотрудники не понимают, какого хрена я вдруг такой приветливый, но мне плевать. Я просто охренеть как сильно влюблен!

Спускаюсь на третий, отдаю важные документы кадровикам. Даже не стал посылать нового секретаря, сам пошел! Парень, кстати, толковый, пусть работает, меня все устраивает.

Выхожу из отдела, вызываю лифт, двери открываются, и…

— Пилет! — улыбается мне Макс. Один. В лифте. Один!

— Ну, привет, — захожу к нему, нажимаю на свой этаж, присаживаюсь к нему на корточки и спрашиваю: — Рисовать пойдем?

— Да! — радуется Макс и я беру его на руки.

На следующем этаже к нам присоединяется одна из уборщиц офиса. Улыбается, смотрит на нас и говорит:

— Одно лицо!

И выходит уже на следующем этаже.

А я в тот момент поворачиваюсь к зеркалу с Максом. И застываю, словно приросший к этому чертову полу.

Значит все то, о чем я думал всю ночь, может быть правдой?..