Ренегат

ГЛАВА 5

Дрожащими руками Сюзанна подхватила тело Райса, не давая ему упасть на дорогу. С помощью Веса она уложила майора на скамью внутри фургона и сняла с раны запекшиеся бинты. Очень жаль, что пришлось забрать недолеченных пациентов из тюремного госпиталя, но ее поддерживало явное желание Райса исчезнуть из Либби. По сути дела, это было условием сделки, после выполнения которого майор был согласен сопровождать ее и брата в Техас.

Раньше Сюзанне казалось, что он поправляется быстро. Правда, она давно могла бы догадаться, что он будет вести себя именно так: вечно насмешливая улыбка на лице, как маска, скрывала его истинные чувства и мысли. Только что Сюзанна убедилась, что ни ей, ни кому-нибудь другому он даже не намекнет, если будет мучительно страдать или даже умирать.

Было ясно, что уже много часов подряд он истекал кровью. Ей следовало бы предвидеть такой результат путешествия, но майор выглядел так раскованно, когда поддразнивал ее… Она обязана была предвидеть это. Эта мысль не давала ей покоя. Нужно было вспомнить, как вел себя ночной ястреб, подобранный ею несколько лет назад. Пернатый хищник не обращал внимания на свою рану вплоть до момента смерти.

Райс Реддинг. Само имя было чеканным, твердым. Оно могло принадлежать только темному, загадочному мужчине, который так походил на хищную птицу. На ее ястреба. Думая о майоре, Сюзанна с некоторых пор стала употреблять местоимение мой. Он принадлежал ей. И Сюзанна думала о Реддинге именно так, хотя понимала, что это не только не мудро, но и опасно.

Странная привязанность возникла еще тогда, когда он впервые открыл глаза в госпитале, будучи невероятно слабым, наблюдал за ней с удивленным восхищением. Взгляд майора растревожил сердце женщине, и она продала бы душу дьяволу, лишь бы увидеть снова его насмешливую улыбку, вопросительно изогнутые брови, глаза, взирающие на мир с неприкрытым цинизмом. Возможно, правда, что у нее не осталось ни кусочка души для продажи. Последние несколько недель она весьма свободно обращалась с правдой, особенно несколько последних часов. Сюзанна никогда не предполагала, что ложь может быть такой легкой и действенной. Она никогда не относилась к себе, как к человеку, манипулирующему правдой и другими вечными категориями, но теперь Сюзанна внесла свою лепту и в это искусство. Она безупречно сыграла свою роль в общении с властями Конфедерации; с майором, хотя в отношении последнего Сюзанна пребывала в сомнении: неясно было, кто кем манипулировал и в чем его интерес. Как далеко ей придется зайти? Предчувствие подсказывало, что чертовски далеко. Путь до дома был долгим…

У нее почти не осталось чувства собственного достоинства, оно с легкостью уместилось бы в дамской сумочке. Война навсегда изменила натуру Сюзанны. Иллюзии развеялись. За время войны мягкость и порядочность исчезли с лица земли, и Сюзанна не хотела быть среди слабых и мягких, какова бы ни была расплата.

Ее мать ужаснулась бы, узнай она о перемене, произошедшей с дочерью. Но мать умерла, как умерли многие другие. Теперь для Сюзанны не осталось в жизни никаких ценностей, кроме земли, которую она любила, и людей, о которых она хотела бы заботиться. И она сделает что угодно для их блага.

Такие мысли мелькали в мозгу женщины, пока она снимала прилипшие бинты. Грубые швы, наложенные торопливой рукой хирурга, разошлись, обнажив кровоточащую рану. Когда же это произошло? Теперь накладывать швы придется ей. Сюзанна вздрогнула и поморщилась. По краям разрыва образовался отек. Рана была воспалена и гноилась. Смуглая от рождения кожа побледнела. Сюзанна не удержалась и провела рукой по жестким темным волосам на теле. Они были влажными от крови и пота.

Зачем ему было править фургоном?

— Не можем ли мы помочь вам, мадам? — речь была медленной и протяжной.

Кто бы это мог быть? Кавалерийский эскорт давно покинул их, солдаты торопились догнать свою часть, и Сюзанна сделала остановку невдалеке от отряда пехотинцев, расположившихся на ночной привал. После того как Сюзанна едва ли не на лету подхватила майора, потерявшего сознание, у нее не было другого выхода.

Два пехотинца предлагали ей свою помощь.

— Есть виски? — спросила женщина.

— Нет. Мы могли бы помочь вам с раненым, — предлагал один, пока другой помогал Весу выбраться из фургона.

— Нет ли среди вас доктора?

— Нет, мадам.

— Тогда нужно развести костер.

Сюзанна надеялась, что майор Реддинг пробудет без сознания еще несколько минут. Пока двое мужчин устраивали майора под деревом, Сюзанна искала в сумочке бесценные сокровища: иголку и нитку, которые она всегда носила с собой.

Она подошла к Райсу. Он слегка вздрогнул, открыл глаза и усмехнулся над своей беспомощностью:

— Кажется, у меня это входит в привычку, — проговорил он медленно, с усилием преодолевая каждое слово. — Что, черт возьми, произошло?

— Вы настаивали на том, чтобы править…

— Не за этим ли вы меня нанимали?

— Я вас наняла?

Сюзанна не была уверена в том, кто кем должен руководить в дороге. На время путешествия было бы разумнее передать руководство мужчине. Майор слабо усмехнулся, и Сюзанне стало ясно, что он прочитал ее мысли. Женщине стало не по себе.

— Что-нибудь еще? — оскалился Райс.

— Мне бы тоже хотелось это знать, — ответила Сюзанна слегка дрожащим голосом. Она не хотела подпадать под его воздействие, но не могла устоять перед вызывающим и распутным взглядом.

— Я до сих пор не понимаю, почему… А, черт, — выругался майор сквозь зубы, и женщина поняла, что он вот-вот может опять потерять сознание. — Вы доверились мне, ничего обо мне не зная. Говорил ли вам кто-нибудь, что вы самая необыкновенная женщина на свете?

— А вам говорил кто-нибудь, что вы самый назойливый мужчина?

— Довольно часто. Но так деликатно — никто. — Райс попытался сесть. Тело его было значительно тяжелее, чем всегда, голова — легче. Сюзанна поддержала его.

— Не садитесь. Нужно залатать вашу рану.

Темные брови сошлись у переносицы.

— Рана не затянется, если не наложить швы, — добавила она. — Но… у меня нет ничего такого, даже виски.

Секунду майор размышлял, потом кивнул. На лице его снова появилась загадочная полуулыбка. — Не думаю, что вам нужно виски для этих целей, — в глазах его мерцал дьявольский огонь. — Употребите ваши чары.

Сюзанна ответила ему ободряющей улыбкой. Руки ее перестали дрожать. Тем не менее она пребывала в нерешительности.

— Миссис Фэллон, — проговорил Райс, — поверьте мне, в жизни случаются вещи и похуже. Несколько стежков — это ерунда.

Сюзанна надеялась на то, что он сказал правду. Но даже если швы ерунда для майора, ей самой они представлялись серьезным испытанием. Во-первых, она боялась причинить ему боль, во-вторых, она никогда раньше не накладывала швы.

Кажется, он снова прочитал ее мысли.

— Подумайте о том, что вам нужно попасть домой, миссис Фэллон. Вы же этого хотите больше всего на свете, не так ли?

Это было правдой. Но так же искренне и сильно она хотела уберечь его от боли. Сюзанна заставила себя думать о чем-либо постороннем.

— А чего хотите вы, майор?

Легкое движение губ, и вместо тайны на лице обозначилась усмешка.

— Не думаю, что вы хотели бы получить правдивый ответ, миссис Фэллон.

Смысл сказанного был ясен обоим. Сюзанна закусила губу, сдерживая прилив жара. Он вновь дразнил ее, вызывающе косясь темным глазом и чувственно облизывая губы. Неожиданно Сюзанна подумала, что мучается гораздо сильнее, чем он.

Она склонилась над раной, приказывая рукам быть твердыми, и воткнула иглу в рваный край кожи. Реддинг даже не вздрогнул. Сюзанна заставила себя сосредоточиться только на стежках. Нельзя ни на что обращать внимания. Только стежки. Туда и обратно. Не думаю, чтобы вы хотели получить правдивый ответ. Эти слова застряли у нее в мозгу. Боже мой, они звучали так вызывающе!

Наконец, операция была завершена. Сюзанна перевела взгляд на лицо Реддинга и поняла, что он все время наблюдал за ней. Его взгляд напоминал взгляд ястреба. Ей бы хотелось разглядеть в его глазах боль, какое-нибудь другое чувство, которое бы свидетельствовало о том, что в нем живо что-то человеческое. Но майор только небрежно скосил глаза на затянутую рану.

— Благодарствуйте, — бросил он так небрежно, как будто она подала ему пенни, а не занималась тем, что разрывало ей душу.

Райс Реддинг осмотрелся, теперь уже опершись на руку Вес сидел, обессилено привалившись к дереву. Трое мужчин в поношенной серой форме собирали палки и сучья для костра, бросая нескромные взгляды на Сюзанну. Райс не осуждал их. Костер разгорелся, и языки пламени устремились к небу. Огонь выхватил из темноты высокую, роскошную фигуру женщины. Несмотря на то, что была поздняя ночь и Сюзанна должна была выглядеть смертельно усталой, каждое движение женщины свидетельствовало о неукротимой жизненной силе, которой ее наградила природа. Неукротимая. Это было подходящее слово для нее, думал Райс, вспоминая, как твердо и решительно она накладывала швы. Он был слегка удивлен ее сосредоточенностью, и использовал это изумление, чтобы заглушить собственную боль. Но сейчас, когда все закончилось, он чувствовал себя хуже, чем во время операции, гораздо хуже.

Майор запрокинул голову в небо. На севере виднелись тусклые следы пожарища. Дым и пыль толстым слоем обволакивали землю. Время определить было невозможно. Должно быть, уже раннее утро, а миссис Сюзанна Фэллон еще и не ложилась, суетясь вокруг раненых мужчин.

Она нуждается в нем. Именно это Сюзанна говорила майору в тюрьме. Кажется, ситуация изменилась.

С самого начала он нуждался в ней. Сначала она помогла ему выжить, а потом — ускользнуть от янки. Не нравится ему это. За всю жизнь на Райса ни разу не брызнул золотой дождь благодеяний. Правда, и сам он добра людям не делал. Только однажды. И он твердо знал, что не собирается повторять этот опыт. Потому-то ему не нравилось, что стоило ему остаться с Сюзанной наедине, как у него сразу улучшалось настроение. Он знал, что женщина тоже испытывает странное, но не физическое влечение к нему, которое увеличивается, вместо того чтобы сойти на нет. Ему эта взаимность совсем не нравилась. Он чувствовал эту обоюдную симпатию, даже когда Сюзанна продавливала иглу сквозь кожу в боку, даже когда ее пальцы задевали воспаленные раны. Черт подери! Все эти чувства, симпатии и прочее, делали его совершенно беспомощным. Она его обезоружила. Проклятие, это заставляет его усомниться в правильности собственного взгляда на мир. Пересмотр жизненных ценностей он не совершал очень давно. И Райс Реддинг решил не сдаваться.

— Миссис Фэллон, я действительно думаю, что не нужен вам. Вы прекрасно владеете и оружием и искусством недомолвок. Вы даже искуснее меня, — нетвердо сказал Реддинг.

Сюзанна не поняла, сделал он комплемент или, напротив, уколол ее.

— Стараетесь избавиться от ваших… — она в нерешительности прервала фразу, потом завершила ее с неожиданно дразнящей улыбкой, — не абсолютных обещаний?

Именно это он и собирался сделать, и Райсу не особенно по душе пришлось то, что она мгновенно разгадала его тактику и уколола его его же оружием. Она была талантливым учеником. Цепким и хватким. Майор пожал плечами:

— Кажется, я в большей степени обуза, чем…

— Вы будете таковым, если не перестанете пытаться руководить и брать на себя слишком много, — произнесла Сюзанна, довольная тем, что ей удалось одержать верх на его же территории. — Кроме того, мне вы не нужны. Вы нужны Весу. И я не позволю вам нарушать слово, больше оно абсолютного или меньше.

Райс молча выругался. Он уже получил свою долю упреков, моральных синяков и шишек, но это прямое и резкое замечание ранило его глубже предыдущих.

— Ваш брат может со всем справиться сам, — грубо оборвал майор женщину.

— Нет, еще нет. Сейчас он лишь существует. Но даже это уже достижение. Если бы вы видели его в госпитале до того, как пришли в сознание… Он был полностью деморализован Он бы…

Райс так и не узнал, что могло произойти с Весом. Сюзанна резко повернула голову в сторону, но ее слегка дрожащая рука продолжала оставаться на его плече. Боже! Как, наверное, она устала! Черт возьми! Двое калек, фургон-развалюха и пара полумертвых кляч, а она собирается проехать тысячи верст!

Райсу не нравилось постоянное восхищение, которое вызывала у него миссис Фэллон. Она была чертовски упрямой глупышкой.

— Черт возьми, я ему неприятен, — сказал Райс о Весе.

Сюзанна снова обернулась к нему, и Райсу показалось, что глаза ее были влажны от слез, впрочем, может быть, всему виной причудливая игра пламени.

— Да, это так, — созналась Сюзанна, — он вас недолюбливает, потому что вы ведете себя вызывающе и хотите поставить его на колени. Я не имею права осуждать его.

Она умела дерзить. Это была уже вторая неприятность, сказанная за последние несколько минут. Райс подавил глухое рычание.

— Вы действительно собираетесь пересечь всю страну в этой… в этом фургоне?

— Пока не раздобудем чего-нибудь получше, — ответила женщина с такой наивностью, которую Райс нашел в высшей степени нелепой.

— У вас есть хоть сколько-нибудь денег? — поинтересовался майор и был почти доволен, когда поймал ее подозрительный взгляд. Он радовался тому, что Сюзанна не слишком доверчива.

Она оставила без ответа его вопрос и, в свою очередь, поинтересовалась:

— Не хотите ли воды?

— И если что-нибудь найдется, то поесть — тоже.

Сюзанна выглядела смущенной:

— Мне очень жаль. У нас крайне мало продуктов. У меня почти не было времени, да и большинство магазинов было закрыто, — голос ее упал до шепота, — но у меня есть несколько галет и сыр.

— Любовь моя, это звучит как приглашение на пир.

В голосе его звучала ласка и нежность. Райс произносил это слово сотни, тысячи раз раньше, но никогда у него не было такой мощной подоплеки, как сейчас. Сюзанна Фэллон залилась краской. Майор это заметил и усмехнулся про себя.

Женщина отправилась к фургону и вернулась с едой. Бесцеремонно стряхнув галеты ему на колени, Сюзанна пошла к брату, захватив с собой салфетку с оставшейся едой. Пока майор медленно жевал, давая возможность желудку привыкнуть к пище, Сюзанна оставалась с Весли.

Райс сильно ослабел. Любое движение давалось ему адским напряжением воли. Однако после еды он почувствовал себя бодрее, и еще лучше — после воды. Сюзанна была права. Надо ко всему относиться проще, если он хочет быть годным хоть на что-либо.

Реддинг повторно принял решение сопровождать Сюзанну и ее брата. По крайней мере еще немного.

Майор перевернулся на спину и закрыл глаза, погрузившись в размышления над тем, каким образом она стреляла и умудрилась не промахнуться. Начав с винтовки, он рисковал зайти слишком далеко и решил воздержаться от дальнейших раздумий. В отношении ее недавнего вдовства у Реддинга не было никаких угрызений совести. Абсолютно никаких.

В Англии большинство браков основывалось на соображениях удобства и семейных связях. Сам он имел альковные отношения со многими замужними женщинами и с еще большим числом вдовушек. Имея такой опыт, мучиться угрызениями совести перед вступлением в очередную связь было практически невозможно. Тем не менее личность ее покойного мужа была небезразлична Райсу. Размышляя над этими вопросами, он и уснул.

Сюзанна лежала без сна, разглядывая звезды, едва различимые за серым, плотным туманом. Она была слишком утомлена и возбуждена, чтобы уснуть. Слава Богу, она была на пути к дому. Но рядом с ней не было Марка.

Пологие холмы. Дикие цветы. Небо такое чистое и голубое, что даже больно долго смотреть на него. Она истосковалась по родной земле. Интересно, смогут ли холмы Техаса излечить ее от непонятного томления? Правда, Сюзанна не была уверена в своем желании излечиться.

Рано поутру Сюзанну разбудило громыханье пушки по дороге. Небо все еще было затянуто серой пеленой. Дорога была вновь занята отрядами джонни, медленно, как бесконечная змея, ползущими на юго-запад. Сюзанна протерла глаза, прогоняя сон, чувствуя себя разбитой и не отдохнувшей. Волосы, которые она заплетала в тугие косы, распустились и неаккуратными прядями падали на лицо. Сюзанна подозревала, что выглядит как Медуза Горгона.

Женщина приподнялась и огляделась. Вес уже проснулся и сидел у костра, за которым присматривал ее ястреб, — нет, майор Реддинг, отчитала она сама себя. Она почувствовала на себе его испытующий взгляд. Ей хотелось продемонстрировать ему уверенность и независимость.

Каждое движение майора было сдержанным и точно рассчитанным. Внешне он был похож на бандита: лицо его вновь заросло жесткой щетиной. Сюзанна вспомнила, как брила его несколько дней назад. Она нервничала, руки у нее дрожали. Она задрожала и сейчас, когда осознала интимность этой процедуры. Наблюдая за Райсом Реддингом.

Сюзанна вновь ощутила ноющую боль, давшую знать о себе глубоко изнутри.

Сюзанна зачесала волосы назад. Майор улыбнулся и направился к ней.

— Миссис Фэллон, — внешне обращение его было безукоризненно вежливым, но в тоне его играла насмешка, — я согрел немного воды. Не желаете ли умыться?

Сюзанна постаралась не заметить липкого, заигрывающего взгляда.

— Какие у нас новости?

Райс пожал плечами и кивнул в сторону солдат.

— Они говорят, что генерал Ли собирается присоединиться к Джонсону в Каролине, но… Боже мой! Вы только посмотрите на них! Босые, голодные оборванцы! Как они собираются сражаться? — Он запнулся на минуту и ответил сам себе со странным сочетанием восхищения и презрения:

— Боевого духа достанет на то, чтобы прикончить еще несколько человек, а дальше?

— Несколько янки?

— Никому не известно, что взбредет им в голову. Час назад прискакал курьер и передал, что янки захватили Ричмонд, но Грант приказал своим солдатам не стрелять по отступающим джонни.

— Как Вес? — Сюзанна оглянулась на брата.

— С утра он немного размялся и даже подбросил несколько прутиков в костер.

Сюзанна протерла глаза.

— В мешке осталась горсть кофе, — сообщила она, не будучи уверенной, что у них есть время пить кофе. Но, с другой стороны, почему бы и нет?

Райс с любопытством взглянул на женщину:

— Что еще у нас есть?

Сюзанна задумалась над ответом. У нее было очень мало еды и очень мало денег. Останется ли майор с ними, если узнает об этом? Сейчас проверим, решила Сюзанна. Она вытащила из-под скамьи мешок, в котором обычно хранят зерно. Сейчас в нем лежали их скудные запасы. Райс взял его и, заглянув внутрь, усмехнулся.

— Тут больше, чем я думал, и меньше, чем я надеялся, — он опустил мешок на землю.

— Не рассчитывайте на многое.

— Нет, конечно. Я перестал это делать довольно давно, — в голосе не было сожаления, только трезвый взгляд на вещи.

Но пассивное согласие майора казалось Сюзанне циничным и ранило больше, чем сожаление. Ей стало обидно, но она решила не показывать вида.

— У меня денег не много, но они есть. Мы с вами сможем договориться.

Слушая Сюзанну, Реддинг широко улыбался.

— В данный момент я не требую денег, миссис Фэллон, но я не удивлюсь, если вся армия Конфедерации, оставив надежды на интендантов, обратится за материальной помощью к вам.

— Вы останетесь с нами? — серьезно спросила Сюзанна.

— Я ведь сказал, что да, — ответил Райс легко и просто.

— Ну… тогда вы, очевидно, захотите изменить сумму. Абсолютных величин не бывает, не правда ли?

— Вы помните все и всегда, миссис Фэллон?

Она кивнула.

— То, что для меня важно, всегда.

Реддинг неопределенно хмыкнул.

— Вы, должно быть, думаете, что от меня больше неприятностей, чем пользы.

— Не думаю, чтобы вы были искренни, майор.

— Как это понимать?

— Мне бы не хотелось пускаться в объяснения, — ответила женщина. Сюзанна и не смогла бы ничего объяснить, даже если бы захотела. Но ее удивляло то, что при его самоуверенности Райс сомневался в том, что может принести пользу.

Секунду он ломал голову над ее недомолвками, потом улыбнулся.

— Неужели добрые люди никогда не предупреждали вас, что надо держаться подальше от незнакомцев?

— Я не считаю вас незнакомцем. Я видела вас в самом плачевном состоянии, не припоминаете?

Он нахмурился, вспоминая первые дни пребывания в госпитале: вонь, грязь, зараза.

— Майор…

— К вашим услугам, миссис Фэллон, — шутливо отозвался он.

Сюзанне было неприятно, что он произнес это «миссис Фэллон», как будто специально держал дистанцию. Но даже это не могло нарушить магнетического притяжения, которое возникло между ними.

— Мне бы хотелось знать, почему вы стремились покинуть Либби?

— Ну… это длинная история.

— И вы не готовы ее поведать?

— Нет, — благодушно, но твердо прервал ее Райс, и женщина поняла, что ей не суждено узнать ничего нового.

С минуту майор разглядывал ее, как бы уговаривая задать другой вопрос, но после краткого молчания поднял мешок с земли…

— Я приготовлю кофе, а вы, если хотите… проделайте то… что нужно проделать…

Сюзанна вспыхнула с головы до ног. Ну вот, опять. Джентльмены не напоминают о естественной надобности. Другой вопрос, хочет ли он быть джентльменом.

Она кивнула и быстро отвернулась, чтобы не видеть неприличного блеска его циничных глаз.

Сюзанна поискала глазами брата. Вес ковылял к фургону. Она вспомнила его довоенную удаль и стать. К горлу подступил комок, ей стало трудно дышать. Ни в коем случае нельзя обнаружить жалость. Для Веса нет ничего хуже жалости и сожаления по утраченному здоровью. Именно поэтому важно присутствие майора. Он никого не жалел. Сюзанна непроизвольно сжала руки в кулачки, непрерывно следя за братом. Он устроился рядом с костром с чашкой кофе.

— Сью, — неуверенно окликнул ее Вес. Женщина оглянулась на его зов.

— Скажи… он… Реддинг… сказал тебе что-нибудь неприятное?

Сюзанна вздрогнула. Вероятно, лицо ее горело. Она покачала головой.

— Нет, он просто предложил сварить кофе, пока я умываюсь.

Вес изучающе смотрел на сестру.

— Мы можем обойтись и без него, Сью. Кроме того, мы можем дождаться янки.

А потом дожидаться еще и еще чьей-либо помощи? Несмотря на некоторую уверенность в себе, Вес нуждался в посторонней помощи. Ночью ему понадобилась помощь, просто чтобы выбраться из фургона. Если ему придется передвигаться верхом, он будет нуждаться в поддержке, чтобы оседлать коня и спуститься на землю. Все железные дороги на юге разбиты, все порты закрыты. Если они будут дожидаться чьей-то услужливой помощи, у них и дома-то не останется. Нет, им нельзя ждать. И они не могут кочевать одни.

Вес пристально разглядывал Райса.

— В нем есть что-то, что не… — он не мог подобрать точное слово. Сюзанна хорошо понимала, что имеет в виду ее брат, но не хотела, чтобы Вес об этом догадался.

— Может быть, это потому, что он иностранец?

— Тогда что он делает в армии янки?

Она пожала плечами. Слава Богу, Вес спал, когда во время загадочной беседы в госпитале майор Реддинг сообщил ей, что он совсем не тот человек, за которого его принимают.

— Мне это не нравится, — решительно произнес Вес. — Я за ним понаблюдаю.

Сюзанна довольно улыбнулась. Это было именно то, на что она рассчитывала. Не потому, что она опасалась незнакомца, а потому, что это могло поднять дух Веса. Майор заставлял Веса беспокоиться о нем больше, чем Вес беспокоился о себе. Она согласно кивнула.

— Я знала, что могу положиться на тебя.

Вес неожиданно подозрительно посмотрел на сестру, но она как бы не заметила его взгляда.

— Как ты думаешь, там за деревьями, безопасно?

Лицо Веса прояснилось.

— Я провожу тебя немного.

Сюзанна радостно согласилась.

Она не удержалась и оглянулась назад. Ее ночной ястреб закончил пить кофе и стоял, привалившись к фургону. По лицу его блуждала самодовольная улыбка.