Ревность Эмили

Глава шестая

Слова Эмили все еще звучали в ушах Люка, когда он ворвался в свой кабинет и налил себе стакан коньяка.

Неудавшийся брак.

Неужели Эмили было с ним настолько плохо? Да, он согласен с тем, что они почти никогда не проводили время вместе, не считая званых обедов, которые устраивала в его доме Робин. Но сколько раз, после окончания деловых переговоров в других городах, вместо того, чтобы с комфортом выспаться в отеле, он всю ночь гнал машину только для того, чтобы побыть несколько драгоценных часов в постели со своей женой. И она всегда была рада видеть его.

Так когда же, черт побери, все пошло не так? Люк осушил свой стакан и сразу же наполнил его снова. Неблагоразумная ревность Эмили к Робин, начала раздражать его уже вскоре после свадьбы, и он был рад, когда смог отправиться вдвоем с женой на далекий остров, где надеялся распутать их отношения.

Вместо этого, разразилась катастрофа, и его до сих пор преследуют ночные кошмары, в которых он видит, как Эмили внезапно бледнеет и падает на песок.

В тот день он едва не лишился рассудка от страха, что повторяется самая трагическая история в его жизни, а вовсе не был рассержен новостью о беременности Эмили. Он так испугался, что даже после того, как здоровье жены пришло в норму, не смог расслабиться и все более отчуждался от нее.

А теперь он ведет себя не лучше, чем его отец. Нельзя же сделать Эмили пленницей! Она молода, жизнерадостна и хочет жить полной жизнью.

Но как ему быть? Ведь его сердце принадлежит ей.

Возможно ли, что Робин солгала, будто Люк не хотел иметь ничего общего ни с Эмили, ни с их ребенком? В пентхаусе, в Челси, Робин показалась ей необыкновенной красавицей, особенно в сравнении с ней, Эмили, у которой все еще сохранялись мертвенная бледность лица и синева вокруг глаз. Нетрудно было поверить в то, что муж предпочел ей бывшую модель.

Эмили распустила волосы, которые тяжелыми волнами упали ей на спину. Комната напротив, в которую она попросила Симону перенести ее вещи, была меньше, чем спальня Люка, но зато казалась уютней. Эмили щелкнула выключателем, но свет не зажегся, и только серебристый луч луны проникал между занавесками. Девушка споткнулась обо что-то, выругалась, закрыла дверь и на всякий случай забаррикадировала ее тяжелым комодом, который с трудом приволокла из угла комнаты. Если Люк думает, что может заниматься сексом поочередно то с ней, то с Робин, он будет весьма разочарован!

— Все в порядке, cherie, можешь так не стараться, я никуда не сбегу.

Страх пронзил ее, словно молния, и она громко вскрикнула. Ее сердце забилось сильнее, когда она заметила высокую фигуру, закрывавшую дверной проем, ведущий в ванную комнату.

— Как ты попал сюда? — спросила Эмили и смутилась, когда поняла, что он видел, как она волокла тяжелый комод. — Верно, заблудился? Твоя комната напротив, — добавила она сладким голосом. — И не знаешь ли ты, где взять лампочку?

Вместо ответа Люк подошел к прикроватной лампе и щелкнул выключателем. Комнату затопило нежное сияние. Затем вынул из кармана лампочку, которую заранее вывинтил из люстры. Его молчание нервировало ее, но она все равно смотрела на него как загипнотизированная. Он был так порочно красив, так сексуален! Эмили, несмотря на усталость, почувствовала, как в ней разгорается желание и как каждое нервное окончание покалывает от предвкушения возможной близости.

— Я не в настроении играть в шпионов.

— Это не игра. Как у моей жены, у тебя есть супружеский долг, — холодно напомнил Люк, и Эмили вспыхнула от гнева.

— Я отказываюсь от него, но думаю, у тебя не будет проблемы заполнить открывшуюся вакансию. К тому же я его уже выполнила сегодня днем. Не думаешь же ты, на самом деле, что я наслаждалась?

— Судя по твоему румянцу, я бы не сказал, что тебе это не понравилось.

— Ты ошибаешься. И я не собираюсь повторять это. Я только хочу, чтобы ты оставил меня в покое. Сегодня у меня был очень трудный день.

Как ей удавалось выглядеть такой хрупкой, чтобы вызвать боль в его сердце? Ее видимая беззащитность никогда не переставала трогать его душу. Глаза Эмили, потемневшие до цвета полуночи, казались слишком большими для бледного лица в форме сердечка. Ее волосы доходили почти до талии, и он боролся с желанием провести пальцами по этим каштановым прядям, и прижать Эмили к себе. Она была его женщиной, его женой, черт побери, и желание заняться с ней любовью было почти непреодолимым, а она попыталась забаррикадироваться от него!

Неужели Эмили его боится?! Нет, не боится, он слишком хорошо знает ее. Знает, что она хочет его так же сильно, как и он ее, но, чтобы убедить ее в этом, требовалось терпения гораздо больше, чем сейчас у него было.

— Я твой муж, которого ты согласилась любить, почитать и слушаться — если я правильно помню слова нашей клятвы, — пока смерть не разлучит нас.

— Мы также поклялись поддерживать друг друга в болезни и здравии. И ты первым нарушил клятву, когда узнал, что я беременна.

— Уверяю тебя, что не повторю этой ошибки снова, ma petite. Больше не будет никаких отдельных комнат, никаких поводов для сплетен. Симона провела сегодня полдня, перенося твои вещи из комнаты в комнату и обратно.

Услышав это, Эмили распахнула дверцы шкафа и увидела, что он пуст.

— Ты моя жена и будешь спать в моей кровати, — заявил Люк, и твердость, которую она разглядела в его взгляде, оказалась последней каплей.

— Как же мне повезло, — съязвила она, пытаясь скрыть трепет, когда он легко отодвинул комод от двери и повернулся к ней. — А ты случайно еще не спросил Робин, почему она не рассказала тебе, что я приходила в пентхаус с Жан-Клодом?

Люк внезапно схватил ее и заключил в свои железные объятия. И, несмотря на то, что Эмили изо всей силы колотила кулаками по его мускулистой груди, не отпускал ее.

— Нет. Я же знаю, ты лжешь. Я заглянул в свой ежедневник. В тот день, когда ты якобы приходила в пентхаус, я был в Южной Африке. — Люк открыл дверь в спальню и потащил ее к кровати. — Моя экономка отправилась в Йоркшир навестить родственников, а Робин улетела к родителям в Штаты. Пентхаус весь декабрь был заперт, — сказал он ей с полной уверенностью. — Конечно, я не исключаю, что ты ходила туда. Но зачем тебе понадобилось приплетать в эту историю Робин?

— А сам-то ты как думаешь, зачем?

Как Эмили ни сопротивлялась, он все же бросил ее на кровать.

— Возможно, затем, что это помогло бы тебе выиграть дело об опеке над Жан-Клодом.

— Но я действительно разговаривала с Робин! — истошным голосом завопила Эмили в отчаянии, что он не верит ей.

Однако, когда Люк начал расстегивать свою рубашку, отчаяние Эмили стало отступать, сменяясь нарастающим желанием. Мерцающий свет, от множества стоящих на каминной полке свечей, порождал на стенах причудливые тени. Было так романтично! Комната, предназначенная для любви… Но в жестком выражении глаз Люка не было и намека на любовь.

— Я не солгала, — сказала Эмили, презирая себя за то, что ее голос стал мягче.

При свете свечей его кожа сияла, как бронза, и Эмили боролась с искушением провести руками по черным жестким завиткам на его груди.

— Ты хочешь, чтобы мы занялись любовью, cherie?

— Я скорее вырву себе все зубы без анестезии.

— Вот видишь, ты и сейчас лжешь.

Его руки остановились на молнии брюк, и она закрыла глаза, когда они упали на пол. У нее перехватило дыхание, когда он стаскивал с себя боксерки.

Надо убежать теперь же, пока не стало слишком поздно. Но ноги не повиновались Эмили. И только когда он протянул руку и пропустил ее волосы через свои пальцы, она попыталась соскользнуть с кровати, но ловкие руки Люка отбросили Эмили обратно на матрас с такой легкостью, будто она была тряпичной куклой.

— Ты сегодня днем уже получил все, что хотел!

— Я хочу еще.

Его губы терлись о ее подбородок и дразнили уголок ее рта. Эмили уже не могла сопротивляться этому сладостному вторжению, и в следующую секунду ощутила полную силу его поцелуя.

— Но почему ты со мной? — прошептала она. — Ты ведь не любишь меня и не доверяешь мне. — В ее голосе слышалась боль. — Почему ты не с Робин?

Он ничего не ответил, но его мягкий неспешный поцелуй разрушил ее последний барьер. Это был Люк, любовь всей ее жизни и единственный мужчина, которого Эмили когда-либо хотела. Как могла она отказать ему? Как могла отказать и себе, когда все ее существо жаждало его?

Девушка не заметила, как его руки юркнули под ее волосы и расстегнули застежку платья. Ткань соскользнула с груди.

— Ты великолепна, — прошептал Люк, и мурашки пробежали по всему ее телу. — Я никогда не забывал твой аромат, твою атласную кожу. Ты здесь, — прошептал он и поднес ее руку к своему сердцу, — и я не смогу забыть тебя, как бы сильно ни старался.

Эмили резко вдохнула и тихо простонала его имя. Она задыхалась, когда он снимал с нее одежду. Он лег рядом с ней на кровать, продолжая ласкать ее. Эмили опять хотела сказать ему, что приходила с Жан-Клодом, но он закрыл ее рот поцелуем, и все ее мысли исчезли, предоставляя место все возрастающим волнам наслаждения. Она жила ощущением его тела, его рук, его горячего прерывистого дыхания.

Люк застонал. Эмили думала, что ей уже не может быть лучше, как вдруг мир раскололся на части, и у нее не осталось ничего, кроме ощущения волшебства этого мига, который стал для нее всем миром.

Через несколько секунд она услышала, как Люк выкрикнул ее имя. Его голос прозвучал так, будто исходил из самой глубины души.

— Ты видишь, не так уж все плохо, ma petite.

Триумф в его голосе заставил Эмили очнуться от грез, и болезненное унижение опять заполнило ее. Она опять оказалась доступной. Ее защита рухнула при первом же прикосновении его рук. Это было не просто плохо, это было ужасно, и она вся съежилась, чтобы не чувствовать теплоты его тела, которое даже теперь имело власть над ней.

— Ты хочешь, чтобы я оценила тебя по десятибалльной шкале, или просто напрашиваешься на комплименты? — холодно спросила она, втягивая огромный шелковый валик на середину кровати. — Было не так уж и плохо, но я не в восторге. Если тебе все равно, я бы не хотела повторять это снова.

Эмили юркнула под одеяло, пряча свое разгоряченное лицо и желая, чтобы он не дотронулся до нее, потому что тогда, она опять не сможет сдержать себя.

— Подумай хорошенько, cherie, перед тем как воздвигать между нами баррикаду, потому что, обещаю тебе, я ее убирать не стану.

— Ну и чудесно. Значит, я хорошенько высплюсь. Спокойной ночи, — добавила Эмили и в бессильной ярости заскрипела зубами, когда Люк иронически рассмеялся.

— Спокойной ночи, ангел мой. Приятных сновидений!

Яркие лучи утреннего солнца разбудили Эмили. Она огляделась. Валик все еще лежал посреди кровати, но Люка уже не было. Эмили взглянула на часы и помчалась в ванную.

Как же она могла так проспать? Жан-Клод, наверное, уже с Лиз. Первая же возможность доказать Люку, что Эмили — заботливая мать, потерпела крах.

Быстро приняв душ, она бросила беглый взгляд на свою одежду и поняла, что в ее гардеробе нет ничего, что было бы уместно носить хозяйке замка. Поэтому она натянула вылинявшие хлопчатобумажные бриджи, плотно облегающие бедра, и розовую футболку с надписью «Озорница». Элегантным этот наряд никак не назовешь, с усмешкой признала Эмили, подвязывая волосы.

— Где Жан-Клод? — нерешительно спросила она Люка, застав его одного в столовой.

— В саду, гуляет с Лиз.

— Не могу поверить, что проспала до десяти часов. Обычно я просыпаюсь на рассвете.

— Ага-а-а.

Кажется, Люк полагает, что Эмили никогда не поднимается раньше обеда? Да он и понятия не имеет, каково ей пришлось! Всего лишь несколько недель назад она смогла приучить Жан-Клода не просыпаться по ночам.

— Ты, очевидно, никогда не бродил по комнате в три часа утра, пытаясь успокоить младенца с коликами, — сказала она, и Люк внимательно посмотрел на нее поверх газеты.

— Нет. Мне никто не дал такого шанса.

Враждебность между ними вспыхнула с новой силой.

Симона поставила перед Эмили чашку дымящегося кофе.

— Есть хлеб и рогалики, а если хочешь, Сильвия будет рада приготовить что-нибудь еще.

— Мне вполне хватит кофе.

— Ты должна поесть… — заспорил было он, но вдруг запнулся. — Хотя, наверное, не слишком много, а то может лопнуть твоя обтягивающая одежда, не оставляющая ничего для воображения.

В наступившей тишине тиканье часов казалось ударами молота по наковальне.

— Люк, у тебя нет лишнего автомобиля?

— Боюсь, что нет, — вежливо ответил он, но Эмили не поверила его улыбке. Это была улыбка крокодила за секунду до того, как его огромные челюсти сомкнутся вокруг ничего не подозревающей жертвы. — А куда ты собралась? В замке есть все, что может понадобиться тебе или Жан-Клоду.

— Я бы хотела иногда ездить в деревню или ближайший город. Я могу не брать с собой Жан-Клода, если ты опасаешься, что я увезу его.

— Это, наверное, связано с твоей безумной идеей начать собственный бизнес?

Его слова обожгли Эмили. Неужели ему кажется, будто она недостаточно умна, чтобы начать свое дело? Но она докажет ему обратное!

— Да. Я хотела начать подыскивать помещение.

— Ты быстро движешься к цели. Будем надеяться, что Жан-Клод не огорчится, когда ты бросишь его.

— Но я не собираюсь его бросать! — Эмили в ярости выскочила из-за стола и подбежала к Люку. — Он всегда будет для меня на первом месте.

Внезапно голос Люка стал бархатным.

— В таком случае, может быть, ты направишь свои усилия на то, чтобы мы втроем составили в этом замке дружную семью?

Эмили утонула в сверкающей глубине его глаз. В своих вылинявших джинсах и тонком трикотажном свитере он выглядел невероятно привлекательным.

— А почему бы тебе не сделать это самому?

— Я уже начинаю понемногу передавать свои управленческие полномочия, — ответил он лениво. — Я только что воссоединился с моим сыном и едва ли захочу расстаться с ним или его мамой, — нежно добавил он.

— Ты так говоришь, чтобы усыпить мою бдительность?

Эмили начала потихоньку таять, когда он мягко посадил ее к себе на колени.

— Ты совершенно права. Я намереваюсь приложить все усилия, чтобы сделать тебя счастливой.

Он прикоснулся к ее губам, и Эмили закрыла глаза, чтобы избежать еще большего искушения. Она пыталась понять последние, сказанные им слова.

— По… почему ты хочешь сделать меня счастливой? — Ее голос стал хриплым. — Ведь мы не доверяем друг другу. И к чему хорошему может привести брак без любви?

— Я бы не сказал, что у нас брак без любви, — ответил Люк спокойно, и на краткий удивительный миг ее сердце воспарило. Неужели он любит ее? — Мы оба обожаем Жан-Клода. Ради сына мы должны забыть о прошлом.

Ясно, он не любит ее. Он разыскал ее только ради сына.

— Я не убеждена, что из этого что-то выйдет, ведь мы оба уже многое потеряли.

— Но мы можем попробовать? Пожалуйста, cherie. Еще не все пропало. И мы заключим перемирие не только ради Жан-Клода, но и ради нас самих.

Эмили возликовала. Люк хочет, чтобы она осталась в замке не только как мать Жан-Клода!

Надежда на то, что у них будет настоящая семья, наполнила ее сердце.

— Значит, мы не будем больше возвращаться к разговорам о твоем бизнесе? — От его слов тревожные колокола вновь зазвенели в ее ушах. — Ведь мы должны посвящать все время друг другу и нашему сыну.

— Люк…

В этот момент Лиз внесла Жан-Клода. Он засиял, увидев отца, и громко крикнул:

— Папа!

Слова застряли в горле у Эмили. Это было второе слово, которое освоил малыш.

Люк хочет так же, как и она, дать их браку второй шанс, но в то же время он против того, чтобы жена занялась своей карьерой. Сможет ли Эмили похоронить свои мечты?

Несомненно, любовь Люка гораздо важнее бизнеса, и Эмили пожертвует всем, если муж будет любить ее. И я добьюсь его любви, поклялась себе Эмили. Она чувствовала, что небезразлична ему. Она непременно завоюет и его доверие, и его сердце.

Охваченная волной радостного предчувствия, Эмили заторопилась в спальню, чтобы убрать валик с кровати.