Рисунок шрамами

Эпилог

Долго ли, коротко, к добру или к худу, но любая история заканчивается. Пришло время завершаться и моей.

Это страшная сказка, говорила я себе, когда её начала. Но всё же сказка.

Жизнь, конечно, не стала проще или легче, наоборот, в ней существует масса мелочей, которые то и дело норовят испортить тебе настроение, накопиться понемногу и навалиться на плечи всей кучей. Но вероятно, тем интереснее жить.

То же путешествие по узкому проходу среди скал Некрогера теперь казалось мне изумительным приключением. Новый дом, взамен замка, практически разрушенного памятным нападением сао и добитый во время смены власти, встретил нас куда более доброжелательно. Окружающие некрогеры, некоторые из которых перешли в наследство Янису вместе с троном, воспринимались уже не так негативно. Без давления жриц Про, восславляющих беспрекословное следование традициям некрогеров, в окружении сао, они постепенно начинают походить на нормальных людей, способных увидеть в жизни нечто большее, чем бесконечные испытания.

Со временем Некрогер стал моим домой, как это ни странно. Хотя, почему странно? Дом – это место, где живут люди, которых ты любишь, а большая их часть живёт именно здесь.

Когда пришло время, у нас родилась дочь. Лилабель. Это было жутко, как вспоминаю, так глаза застывают от ужаса, хотя принимающая роды магичка заверяла, что мне досталась всего половина страданий – что раньше женщины терпели такие схватки в два раза дольше и рожали сами, тогда как сейчас она, можно сказать, взяла и вынула из меня ребенка без единого разрыва и без капли боли. Ну не знаю, по мне так и от пережитого можно свихнуться, хотя оно того стоило. Каждый раз, наблюдая за Янисом, таким огромным по сравнению с дочерью, что он может держать её одной рукой, и который в такие моменты очень внимательно смотрит в крошечное личико, слушает «бу-у» или «а-а-а» с таким видом, будто на самом деле собирается расшифровать, что же такого архиважного она ему говорит, я убеждаюсь – оно того стоило. Можно и ещё раз… хотя нет, попозже.

Не буду говорить о политике и некрогерах, некоторые вещи не исчезают никогда, а у меня от них бывает головная боль. Проблемы никуда не делись, хотя изрядно трансформировались и теперь вместо военного противостояния они заключались в материальной стеснённости – производил Некрогер куда меньше, чем потреблял, так что даже я экономила на содержании дома.

Ну, это неинтересно. Лучше рассказать о нас.

Мой самый верный и преданный слуга – по-прежнему Ас-асс, переживший все перипетии некрогерской борьбы за власть. Он такой же белоснежный и послушный. Я по привычке часто с ним разговариваю, а под настроение разукрашиваю белые полотна его тела разными картинками. Янис говорит, что иногда даже ревнует.

Два последних месяца беременности я потратила на коврик. Детский яркий коврик с цветочными мотивами, который будет лежать на полу комнаты Лилабель. А заодно выяснила, что картинку и звук можно транслировать постоянно – всего-то добавить парочку кружков на принимающее зеркало, а на передающее, за неимением, к примеру, коврика просто нарисовать узор в виде каймы. Зеркала, понятное дело, висят в каждой комнате, так что теперь я могу просматривать любое помещение дома в любое время суток. Янис знает, но пока ни разу не пользовался этой моей способностью. И надеюсь, ситуация не вынудит пользоваться.

Некромантию Янис теперь не практикует. Не то чтобы он отказался от неё раз и навсегда, просто надобность отпала – некрогеры пытаются отменить данный вид наказания. Оказалось, это возможно. Маленький некромант, которого мы привезли с собой, станет первым в поколении новых магов, которых не станут принуждать воскрешать мёртвые тела. Хотя чем дальше, тем больше интереса он проявляет к восставшим. Возможно, он станет магом поколения, для которого некромантия будет именно искусством, наукой, а не обязанностью и тяжким трудом. Посмотрим.

Ещё оказалось, что я действительно совершенно не похожа на маму, которую не видела много лет и была уверена, что больше никогда не увижу. Но нет – скоро она приедет посмотреть на внучку. И я буду рада с ней встретиться. И я её прощу, хотя бы потому, что не имею права судить. Может, всё дело в том, что в её жизни, как это не некрасиво звучит по отношению к любимому отцу, не было своего единственного Яниса.

А у меня есть. Настолько идеальный, что не к чему придраться (конечно, когда я в настроении).

Чем дальше, чем больше я убеждаюсь, что мы как будто созданы друг для друга, как бы банально это не звучало. Когда утром он уходит из наших покоев, то становится властным и невозмутимым первым лицом королевства, которому не посмеешь перечить. Я видела его на приёмах или во время обсуждения очередных насущных вопросов с советниками. Сказать прямо в лицо, что не получилось сделать то или иное, ему решаются немногие, да и то бледнея и мямля. И я удивлялась, понимая, что они никогда не видели его таким, как я, по вечерам, когда за закрытой дверью комнаты он ложился рядом, за спиной, поглядывая одним глазом на Лилабель, и расслаблялся, превращаясь в самого мягкого и счастливого человека на свете.

Это превращение было настоящим чудом, которое я видела каждый день. Только я одна.

И пела нашей дочери перед сном, пока Янис перебирал мои волосы или гладил меня по спине, а то и просто иногда прикасался к руке или плечу, как будто я магнит, к которому его постоянно тянет.

Спи спокойно, моя радость. Некромант охраняет дверь. Беда не пройдёт.

И каждое моё слово было правдой.

Впрочем, у Яниса имелся талант воспитывать не только своих подданных, но и свою собственную жену, что, по мнению отца и брата, почти первое в списке необходимых любому мужу качеств.

Вот, к примеру, как он решает вопрос с изменами.

После рождения дочери прошла неделя, и мне позволили вернуться… ну, к активным упражнениям, чем мы тут же воспользовались. Были и свечи с цветочным ароматом, и головокружительное вино, и нежная пена, и масса других приятных вещей.

- Ты снова устраиваешь мне романтику? – спросила я, когда всё это уже использовалось и стояло без дела, а мы сидели в воде друг напротив друга, соприкасаясь ногами, и ленились выбираться из ванны.

- Я должен, - упрямился Янис, который словно выполнял свой план по использованию романтики, а я как будто сопротивлялась, хотя это в корне неверно. Кто ж в здравом уме станет сопротивляться такому обращению? – И кстати, скажи мне ещё разок, что ты считаешь романтичным?

Романтичным? Что там считают романтичным девушки, воспитанные в любви и сытости? В мире и покое? О, помню, помню…

- Мы с подружками часто читали про твердых, жёстких мужчин, которые влюбляются и совсем теряют голову. Они говорили своим избранницам рычащими голосами: - «Если однажды ты мне изменишь, я убью тебя! И его! И снова тебя»! А ты… - я зажмурилась от страха, но всё равно договорила: - Что ты сделаешь, если твоя женщина тебе изменит? Убьешь её?

- Зачем? – он и не подумал сердиться, а просто улыбнулся, подбираясь ближе. – Нет, я просто заведу себе другую женщину. И буду обнимать её так… - мою талию крепко сжали сильные руки. – И буду целовать её так… - губы на шее, на плече. Язык, пробующий на вкус каждый миллиметр кожи и наслаждающийся ощущаемым вкусом.

- Ты! – я вскипела, желая отодвинуться, но кого обманывать? – на это у меня никогда не хватало сил. – Не вздумай даже заводить другую женщину!

Он снова улыбнулся: сверкнули белоснежные зубы, тёмные, таинственные глаза, как ласковый шёлк, прошлись по моему лицу и лукаво прищурились.

- Тогда просто мне не изменяй.

Ответа не требовалось.

Вот так вот – даже чёрная ревность имеет свою положительную сторону.

Главное, правильно её контролировать и направлять.

Вот, в общем-то, и всё. Можно долго описывать горести, но что сказать о счастье? Оно всегда одинаковое.

Просто мою дверь охраняет некромант.

Это страшная сказка, Лили, страшшная.

Но это твоя сказка!