Рок между нами

Глава 10

Комментарий к Часть 10

Друзья! Обращаю ваше внимание на то, что всё-таки решила перенести действие в 1995-1996 год. Пожалуйста, не жалуйтесь на анахронизмы и не пытайтесь примерить на сегодняшние реалии.

1996 год

Марат оказался вовсе никаким не другом Ильи. Он признался, что подсел к парням за столик просто так, потому что был у них на концерте и хотел познакомиться поближе.

– О, так у нас уже есть поклонники… – приятно удивился Илья. Кира удивилась не меньше, чем он.

Оказалось, что поклонники не только есть, но некоторые из них – в лице Марата – даже мечтают сами играть в «Агонии».

Так, к январю следующего года был сформирован новый состав. Марат занял место второго гитариста. Он же привёл в группу знакомого барабанщика. Оба были на несколько лет младше Киры и Ильи – если старым участникам группы было уже по двадцать два и все они были одногодками, то новым едва исполнилось восемнадцать. Впрочем, Илье по какой-то причине это даже нравилось, а Кире было всё равно.

Чем больше Илья наблюдал за своей вокалисткой, тем больше отмечал, что та оказалась человеком неконфликтным и покладистым. Её желание сгладить любые углы часто вызывало у Ильи улыбку. Сам он подобными качествами похвалиться не мог, его часто заносило, в упорном желании добиться своего он не замечал, что ставит любые вопросы слишком резко и нарывается на конфликты там, где вполне можно обойтись без них.

Зато эти качества друга не ускользнули от внимания Киры. Впрочем, упорство Ильи её восхищало. Сама она всё ещё не знала толком, к чему стремиться. Ей нравился процесс, а ставить цели она легко уступала другим.

Ей было комфортно работать с Маратом, который оказался таким же покладистым, как Кира, и таким же немногословным, как Илья. Марат всегда был готов помочь, но свои интересы особо не продвигал – то ли стеснялся старших товарищей, то ли просто не хотел создавать проблем.

Однако тогда же когда группа пополнилась вторым гитаристом и барабанщиком, стало ясно, что нужен ещё один участник – на гитару или на басы. И на это место Илья позвал своего старого знакомого, с которым они время от времени играли в разных составах ещё до того, как сформировалась "Агония".

Этого, пятого, звали Виталей, и он сразу же стал камнем преткновения в отношениях Киры и Ильи.

Сам Виталик, вроде бы, никак этому не способствовал, и вообще, старался обходить конфликтные ситуации стороной. Однако, теперь Илья всё своё время проводил с ним. Они на пару писали песни. Виталик доделывал за Илью то, что тот сам делать не хотел или не мог. Свои проекты легко отдавал на растерзание Ильи, позволяя переделывать, как тот хотел. К слову, Марат, при всей своей покладистости, оказался не готов настолько идти на компромиссы, и отказавшись от всех притязаний на ту, самую первую песню, написанную Ильёй, больше ни одной с ним вместе не написал.

В отличие и от Марата, и от Киры, Виталик понимал Илью с полуслова – что до невозможности раздражало Киру, уже привыкшую быть доверенным лицом. Теперь Илья с куда большей охотой доверял свои размышления именно Виталику, а не ей. Кира всё чаще раздражалась, хотя и сама не могла сказать, что было причиной её злости, срывалась на Илью. И в каждом подобном конфликте Виталик вроде бы пытался их помирить, но неизменно поддерживал Илью.

Учитывая, что Марат и барабанщик по имени Дима от всех этих разборок старались держаться в стороне, Кира неизменно оказывалась одна против двоих.

Тем не менее, к началу года группу можно было поздравить с воскрешением из мёртвых. Директор радостно пожал руки всем новым музыкантам и, переподписав контракты со всеми пятерыми, обрадовал их перспективой двух выездных выступлений – небольшим двухнедельным туром в Саратов и настоящими крупными гастролями по России. И то, и другое должно было проходить с февраля по апрель.

Зимой нового, 1997 года никаких конфликтов заметно ещё не было. Все пятеро были донельзя довольны новым союзом, окрылены ожиданиями и надеждами. Под обещание трех новых песен Виталику удалось выбить из директора аванс, которого хватило раздать долги и заплатить за квартиру, а заодно отпраздновать годовщину группы – её назначили на январь по не очень понятным причинам, которые Илья, в силу своего косноязычия, смог назвать только много лет спустя.

В тот момент идея годовщины всем понравилась, праздник позволил новым участникам группы почувствовать, что с ними начинается новая эра. Это же ощущали и Кира с Ильёй. Праздновали в их съёмной квартире, потом долго вспоминали, когда и зачем приходила милиция, но вспомнили только, что увидев Киру с Ильёй, молоденькие парни милиционеры жутко обрадовались, пожали обоим руки и пожелали приятного вечера.

Проснулись Кира и Илья снова в одной узкой кровати.

Киру это положение вещей озадачило ещё больше, чем в прошлый раз, тем более, что полуголое тело Ильи обнимало её, и в её собственных руках ощущалось возбуждающе и свежо.

Она несколько дней не решалась заговорить с Ильёй ни об этом, ни о чём-либо ещё, зато несколько раз ловила себя на том, что подолгу сидит за пианино и наигрывает одну и ту же протяжную импровизацию. Мысли её витали далеко-далеко и, почему-то, постоянно касались вопросов о том, что делать можно, а что нельзя? Почему человеческая мораль осуждает любовь? Почему плохо следовать своим желаниям и чувствам, когда ты этим никому не приносишь вреда?

Она обрывала подобные рассуждения, едва замечала, что в них появляется Илья, и абсолютно гипотетический вопрос о том, почему прикасаться к Илье приятно, но нельзя?

Кира так бы и не выбралась из этой странной хандры, если бы Илья не заметил, что звуки раздающиеся от пианино, уже который день повторяются, и не принялся наигрывать их на гитаре. Очень скоро выяснилось, что Кира написала песню, которая обязательно должна войти в новый альбом. От попыток написать к ней слова Кира отказалась наотрез, но Илья уже знал, что делать: у него давно лежал в загашнике телефон студенточки, сокурсницы Рафика, которую альтернативный состав группы почему-то использовать не пожелал.

Уже в январе Света получила целых три мелодии, к которым ей предлагалось написать слова. Одну из них целиком написал Илья ещё к прошлому альбому. На вопрос:

– А про что писать? – Илья только хмуро пожал плечами, заставив Свету, ещё абсолютно неопытную в таких делах, впасть в лёгкий ступор.

Обсуждение с Кирой, которая предоставила ей ноты своей композиции, прошло немногим конструктивнее.

– Понимаешь… – задумчиво произнесла та. – Вот почему одно делать можно, а другое нельзя?

Света, терпеливо хлопая глазами, смотрела на неё.

– Вот что такое любовь? – продолжала Кира.

Ответа она так и не получила и потому продолжила:

– Кто придумал запреты? Почему общество осуждает наши желания, даже если они никому не приносят вреда?

Она задала ещё несколько вопросов из тех, которые раньше могла позволить себе обсуждать только с Ильёй. Впрочем, как раз-таки именно эти она боялась обсуждать, почему-то, именно с Ильёй, и от того они так и лезли из неё, даже если Киру спрашивали совершенно о другом.

Из всего сказанного Света поняла только, что песня должна быть про любовь и про то, что чего-то делать нельзя.

Третий разговор был самым простым. Ещё одну композицию к середине зимы подготовил Марат и он просто сказал:

– Песня про настоящую дружбу. Про таких парней, как Илья, которые всегда готовы тебя поддержать.

Все трое были приятно удивлены, увидев результат. Илья – потому что текст вышел брутальным, и не испортил музыки. Марат – потому что песня действительно была про дружбу и про людей, которые всегда готовы поддержать.

А Кира… Кира перечитывала свой текст много раз и каждый раз к горлу подступал ком. В её песне говорилось о черте, которую она хочет и не может перейти. О зле, которое живёт в её сердце, и которое она готова победить, если только это поможет ей оказаться рядом с тем, кому не нужна её любовь.

Первый выездной тур начался в первых числах марта. К тому моменту из трёх готовых песен успели записать только одну – ту, за которую отвечал Марат. Вместе с Виталиком они довольно быстро подготовили музыкальную часть, поймали Киру, чтобы она записала вокал, и до отъезда дело уже было готово. Материалы отдали директору, который обещал, что сведением будут заниматься профессионалы, и со спокойной душой отправились в поездку.

В окна гастрольного автобуса заглядывали золотистые лучи солнышка, снег во всю таял, обещая скорый приход тепла. Кира сидела на одном из сидений, повёрнутых в центр салона, и наблюдала, как Илья с Виталиком на двоих разбирают какую-то мелодию. Бурно обсуждают очередной проигрыш, смеются, приводя сравнения из истории рока, причём большинство названий для Киры не значат ничего.

Кира наблюдала, слушала и скрипела зубами. И думала о том, что Илья далеко не так молчалив, как хотел казаться.

В прошлую поездку, когда Илья оказался чужим в собственной группе, он то и дело сидел один в углу автобуса, наигрывая что-то на гитаре. Кира и рада была бы пойти тем же путём, да только не могла – пианино с собой в дорогу не возьмёшь.

Она достала наушники и включила плеер, надеясь отвлечься, но, как на зло, заиграла та самая единственная песня, которую они успели написать перед отъездом. Слова про дружбу сейчас раздражали как никогда, и Кира торопливо вынула кассету, спрятала в сумку и достала другую. Это оказалась запись из последнего альбома. Кира принялась перематывать её на то место, где должна была быть её любимая песня об одиночестве.

– Что слушаешь? – донёсся сбоку мягкий и негромкий голос Марата.

Кира дернула плечом, не желая отвечать, но перемотку остановила и один наушник всё-таки сняла.

– Ничего послушать не успела, – соврала она. – Да у меня и с собой похоже только наше, и это уже успело осточертеть.

Марат порылся где-то в глубинах косухи и, достав оттуда кассету, протянул её Кире.

– Вот, – пояснил он. – Моя подборочка, в поезде люблю включать.

Кира благодарно кивнула и, щёлнув кассетой, начала слушать с середины. Ей попался Наутилус – «Крылья».

Кира замерла, прикрыв глаза и думая о том, что такая музыка действует на неё гораздо лучше, чем энергичный металл, который любили Раф и Илья.

Она сидела с опущенными веками и вслушивалась в слова, не обращая внимания на то, что Марат подсел поближе к ней. И того, как пристально и напряжённо глядел на них Илья, тоже не знала.