Роковое наваждение

Глава 7

Дом сэра Айвора располагался в глубине аллеи в пяти милях от Стоунли, по дороге к Винчестеру. Это было красивое большое здание светлого камня с высокими большими окнами. Однако таким был только фасад. Внутри же, как помнилось Максу, старинный дом, перестроенный из средневекового замка, состоял из крошечных комнат, соединенных нескончаемыми коридорами.

Макс подождал, пока дворецкий отнесет сэру Айвору его визитную карточку. Ему хотелось переговорить также и с леди Невилл, но дворецкий сразу предупредил, что ее светлость не принимает визитеров. Макс хорошо помнил леди Невилл. Она казалась ему женщиной без возраста. Этакая стареющая школьница. Мать Макса, обладавшая более мягким сердцем, чем ее сын, часто удивлялась тому, что леди Невилл до сих пор жива — если принять во внимание, каким тяжелым человеком был ее муж.

Матери Макса очень не нравился сэр Айвор. Их нельзя было назвать ни соседями, ни близко знакомыми людьми, но так или иначе их пути время от времени пересекались: мир тесен, а уж в Хэмпшире, где они жили, и подавно.

Макс подумал о семье Сары. С одной стороны, она принадлежала к числу наиболее известных семейств в Стоунли и его окрестностях. Карстерсы и Невиллы были соседями в полном смысле этого слова. Однако Макс сильно сомневался в том, что такой сноб, как сэр Айвор, снизошел бы до дружбы с Сэмюэлем Карстерсом, не имевшим титулов и званий. Нет, не мог сэр Айвор знаться с человеком, который зарабатывает на жизнь собственным трудом. А значит, и брак его сына с Анной Карстерс не мог быть ему по сердцу.

Вернулся дворецкий и объявил, что сэр Айвор примет гостя и ожидает его в библиотеке.

Войдя в комнату. Макс увидел сэра Айвора, который тут же поднялся из-за стола, протянул руку и после этого указал Максу на массивное кресло, стоявшее возле огромного камина. Одет сэр Айвор был в синий сюртук и бриджи: носить халат он не позволял себе даже дома. Седые волосы его были тщательно причесаны. Одним словом, выглядел он безукоризненно, и Макс вдруг впервые подумал об Уильяме Невилле с некоторой долей симпатии. Тот, несмотря на все свои недостатки, все-таки был живым человеком.

Журналисты между собой прозвали сэра Айвора сэром Занудой, и это было еще мягко сказано. В жизни он ценил только две вещи: традиции и родословную. Так что можно было понять Уильяма Невилла, когда тот женился на Анне Карстерс, — сильнее досадить своему отцу он не мог.

— Удивлен вашим визитом, — сказал сэр Айвор. — И, признаюсь, приятно удивлен. Я слышал от вашего отца, что вы сейчас в Эссексе. Покупаете там газету или что-то в этом роде.

— Собирался, но дело не выгорело.

— И вы решили немного отдохнуть от своих трудов, полагаю?

— Не совсем.

Сэр Айвор взял графин с бренди и призывно взмахнул им, но Макс отрицательно покачал головой и продолжил:

— Спасибо, но во время работы моя голова должна быть свежей. А вот от чашечки кофе я не отказался бы.

Сэр Айвор поставил бренди на место, щелкнул пальцами и коротко приказал слуге, немедленно появившемуся в дверях:

— Принеси.

Как только они с Максом вновь остались наедине, он спросил, откинувшись на спинку стула:

— Как дела в замке Линдхерст? Надеюсь, у вас все хорошо? Сэр Айвор всегда держался так, словно они с отцом Макса были давними и близкими друзьями. Это раздражало Макса, но он сдержался и коротко ответил:

— Мои родители сейчас в Дербишире. Проводят лето там.

— Разумеется, разумеется, — вскинул ладони вверх сэр Айвор. — Они же у вас обожают холмы.

— Не только, — ответил Макс. — Они решили навестить своих дербиширских родственников.

Сэр Айвор положил ладони на стол и побарабанил по нему своими длинными пальцами.

— Думаю, что вы неспроста приехали сюда, — предположил он.

— Неспроста, — согласился Макс. — Я хотел поговорить с вами о вашем сыне.

— Кто-то откликнулся на мое объявление о награде? — быстро спросил сэр Айвор.

— Нет.

— Тогда о чем вы хотели поговорить? Вопрос был деликатным, но Макс решил не ходить вокруг да около.

— Что вы можете сказать о молодой девушке, из местных, которая ждала ребенка от вашего сына?

Макс ждал вспышки гнева, но сэр Айвор словно окаменел. Кровь отлила от его лица, и оно стало серым, как у покойника. Но уже через мгновение оно вспыхнуло, и сэр Айвор спросил глухим голосом:

— Какое это имеет отношение к смерти Уильяма?

— Так, значит, вы этого не отрицаете?

— Уильям ничего не говорил мне об этом.

Сэр Айвор резко поднялся с места и подошел к столу, на котором стоял графинчик с бренди. Первый бокал он налил до краев и выпил одним глотком. Потом тут же налил второй. К тому времени, когда он вернулся на прежнее место, он уже хорошо владел собой.

— Простите меня, — натянуто улыбнулся сэр Айвор. — Кому приятно было бы узнать такое о своем сыне? Но только я ничего не знаю ни о девушке из местных, ни о ребенке от Уильяма. Надеюсь, вы не станете распространяться об этом? Если подобный слух дойдет до моей жены, она этого не переживет. Кто та девушка?

— Не знаю.

— Но хотели бы узнать, верно? Что касается меня, то я считаю, что все это к делу не относится. Конечно, я не был в восторге от поведения своего сына, но, с другой стороны, кто из нас не делал глупостей в молодые годы? Это печально, но вполне естественно.

— Я заговорил об этой девушке потому, что подумал: не могли ли ее отец или брат убить Уильяма из мести? — высказал предположение Макс.

— Нет, ошибаетесь, — покачал головой сэр Айвор. — Сара Карстерс, вот кто убийца моего сына.

Он откинулся назад, пристально посмотрел на Макса и выпалил:

— Кто вам рассказал про ту девушку?

— Человек, которому можно верить, — уклончиво ответил Макс. — Это все, что я могу вам сказать. Но обмануть сэра Айвора ему не удалось.

— Не хитрите. Сара Карстерс — вот кто рассказал вам об этом!

Макс только вздохнул.

— Вы от нее это узнали, признавайтесь? — начал сэр Айвор и неожиданно сорвался на крик:

— Вы нашли ее, расспросили, и теперь она хочет повесить свое убийство еще на кого-нибудь!

Макс не стал ничего подтверждать или отрицать.

— Все, что я пытаюсь сделать, — сказал он, — так это свести концы с концами в этом деле.

— Но почему вдруг именно теперь? Со дня окончания суда прошло три года! Вы нашли Сару Карстерс. Другого объяснения просто быть не может.

"Да уж, — подумал Макс. — Питер Феллон справился бы здесь куда лучше, чем я”.

— Да, нашел, — коротко подтвердил Макс.

— Она здесь, в Стоунли? — подался вперед сэр Айвор. — Господи, да как только об этом узнают, ее закидают камнями!

— Нет. Она не здесь. По-прежнему скрывается. Это все, что я могу вам сказать.

— Ну-ну, — поморщился сэр Айвор. — Только вот что я вам скажу: нужно быть круглым дураком, чтобы поверить хоть одному слову этой.., этой…

— Я всего лишь пытаюсь выяснить истину, — перебил его Макс, стараясь сохранить спокойствие.

— Удивительно, что она вообще захотела говорить с вами. Ведь вы в своей газете так ее расписываете…

— Она не знает, что я связан с “Курьером”, — снова перебил его Макс.

Наступило молчание, а затем сэр Айвор громко расхохотался.

— Понимаю! Теперь я, кажется, все понимаю! Не знаю, как к таким методам относится ваш отец, но я их полностью одобряю! Я знаю, что ее нельзя еще раз привлечь к суду за убийство Уильяма, — его голос неожиданно охрип, — но если вам удастся вывести эту тварь на чистую воду, можете считать меня и леди Невилл своими вечными должниками.

Сэр Айвор откашлялся и спросил уже совершенно спокойно:

— О чем еще вы хотели бы узнать?

Леди Невилл ожидала в библиотеке, когда вернется ее муж, пошедший провожать Макса до дверей. Сэр Айвор нахмурился, когда увидел ее сидящей в инвалидном кресле.

В последнее время она все чаще садилась в это кресло, хотя врач, лечивший леди Невилл, сказал, что в этом нет никакой надобности. Это самовнушение, сказал доктор Лоури, род истерии, разыгравшейся у леди Невилл после того, как она потеряла сначала дочь, а потом и сына.

Сэр Айвор поцеловал жену в щеку и кивком указал на дверь дородному слуге, приставленному к леди Невилл.

— Ты хорошо выглядишь сегодня, Джессика.

— Бекетт катал меня по парку. Я подумала, что немного свежего воздуха пойдет мне на пользу.

Сэр Айвор налил и протянул жене бокал шерри, который та приняла с кроткой улыбкой.

— Благодарю тебя, дорогой.

Фигурка леди Невилл казалась хрупкой, словно у птички. Лицо ее было покрыто таким густым слоем белил, что напоминало фарфоровую китайскую куколку. Но как ни старалась леди Невилл, сквозь слой белил все равно проступали морщины. Когда-то она не красилась так сильно и не следила так пристально за своей фигурой. Сейчас в ее волосах появилась седина, но она была совсем незаметна: леди Невилл от рождения была платиновой блондинкой. На ней было розовое муслиновое платье. Леди Невилл почти всегда носила розовое, потому что когда-то, лет тридцать тому назад, сэр Айвор сказал, что на розовом фоне ее кожа напоминает теплый мед.

— Было бы лучше, если бы ты прошлась по парку своими ногами, Джессика, — с легким упреком сказал сэр Айвор. — Доктор Лоури говорит…

Сэр Айвор замолчал, увидев на кукольном лице жены детскую обиду. Когда-то он был без ума от того, что его жена похожа на девочку-школьницу. Да, давненько это было…

И все же сэру Айвору не хотелось обижать ее.

— Прости, — негромко сказал он. — Я знаю, что ты делаешь все, что в твоих силах. Так о чем ты хотела поговорить со мной?

Леди Невилл мгновенно успокоилась, и сияющая улыбка вновь появилась на ее кукольном личике.

— Когда я гуляла по парку, я увидела, что приехал лорд Максвелл Уорт. Что он хотел, Айвор? Что-то связанное с Уильямом?

Сэр Айвор хотел отделаться общими фразами, но подумал о том, что его жена все равно обо всем узнает. Пусть уж лучше от него, чем от слуг. Бог знает, о чем они там судачат между собой на кухне.

— Он нашел Сару Карстерс, — сказал сэр Айвор. — Она по-прежнему скрывается, но Уорт нашел ее. Я не знаю, хорошо это или плохо. Она ни в чем ему не призналась, да если бы и призналась, все равно ее нельзя вновь привлечь к суду. Да и не вернет это нам нашего Уильяма.

Тонкие губы леди Невилл сложились колечком.

— Джессика, ты слышишь меня? Она подняла на него глаза и спросила:

— А может быть, она скажет все-таки лорду Максвеллу, где спрятала тело Уильяма?

— Нет, только не она, — покачал головой сэр Айвор. — Эта женщина тверда как камень. Нам никогда не узнать о том, что случилось с нашим бедным мальчиком.

Леди Невилл закивала головой, губы ее мелко задрожали, а на глазах заблестели слезы.

"Нужно поскорее успокоить ее, — подумал сэр Айвор. — Иначе у нее начнется истерика”.

— А еще раньше к нам заходил священник, — сказал он, чтобы отвлечь леди Невилл, хотя разговор предстоял не из приятных.

— Да? — Слезы на ее щеках мгновенно высохли.

— Он сказал, что у вас с женщинами из дома Карстерсов отличные дружеские отношения.

— С Карстерсами? — невинным тоном переспросила леди Невилл. — Он имел в виду миссис Карстерс и Анну?

— Не лукавь, — повысил голос сэр Айвор, — ты прекрасно понимаешь, о ком я говорю.

— Мы встречаемся с ними в церкви, — сказала леди Невилл. — Что же в том такого? Или я должна делать вид, что не замечаю их? Ведь я не приглашаю их в свой дом и не бываю в их доме. В конце концов, ты же сам меня просил почаще выходить на люди, не так ли? Или ты этого больше не хочешь?

— Я не предполагал, что тебе доставляет удовольствие общаться с семьей, в которой выросла убийца твоего сына.

— И что же мне теперь, перестать ходить в церковь? — капризно спросила леди Невилл.

— Нет, — успокоил ее сэр Айвор. — Зачем давать повод для лишних сплетен? Просто прошу тебя, Джессика, будь поосторожнее. Будь очень осторожна с ними, дорогая. Ничего им не говори, особенно о том, что у нас сегодня был лорд Максвелл. Если ты проговоришься, они сумеют предупредить Сару Карстерс, и лорд Максвелл ее больше никогда не найдет.

— Ты думаешь, что лорд Максвелл подозревает кого-то из них тоже?

— Все может быть, дорогая, все может быть.

Леди Невилл приложила тонкий пальчик к губам и прошептала:

— Они на замке.

Замок на губах леди Невилл провисел недолго. Впрочем, она считала, что ее слуга, молодой человек по имени Бекетт, достаточно надежен и сумеет сохранить доверенную ему тайну.

— Ты знаешь, Бекетт, — сказала она. — Этот очаровательный журналист, лорд Максвелл, сумел отыскать Сару Карстерс. Пока она ему, разумеется, ничего не рассказала, но первый шаг сделан, правда?

Она увидела одобрение в карих глазах Бекетта, и ее собственные глаза засияли.

— Знаешь, что я думаю, Бекетт? Я думаю, что Сара Карстерс вскоре вернется в Стоунли. Нужно только проявить немного терпения, и мы, наконец, все узнаем. Всю правду.

— Да, миледи.

— Какое вознаграждение объявлено в последнем “Курьере” за отыскание тела Уильяма?

— Пять тысяч фунтов, миледи.

— И они будут твоими, если все правильно рассчитать. А теперь ступай. Я хочу отдохнуть до обеда. Когда ты понадобишься, я позвоню.

Здесь, в своей комнате, леди Невилл не пользовалась инвалидным креслом. Тем более что сэр Айвор редко заходил в это крыло дома. Если леди Невилл умрет, а Бекетта не будет рядом, пройдет несколько дней, прежде чем ее отсутствие кто-то заметит. А последним, кто это заметит, будет ее драгоценный муж.

На глаза навернулись слезы, и леди Невилл смахнула их с ресниц. Она пыталась сохранить былую привязанность, но с каждым днем это становилось все труднее и труднее. Правда, сэр Айвор продолжал говорить, что она — единственная женщина в его жизни, но мало ли что можно сказать. Зато хорошо известно, что чем старше мужчина, тем моложе женщины, к которым его влечет.

Леди Невилл никогда не устраивала мужу сцен, потому что сэр Айвор терпеть их не мог. Но так, как живут они сейчас, долго продолжаться не может. Она должна что-то предпринять. Должна что-то сделать для того, чтобы снова стать любимой.

"Котеночком”, как говорил он когда-то.

Но для этого ей придется расстаться с инвалидным креслом. А расстаться с креслом — это значит потерять Бекетта. Нет, на это она пойти не сможет.

Леди Невилл уже не раз благодарила небо за то, что оно послало ей этого человека. Бекетта она увидела впервые в тот день, когда он пришел наниматься в посыльные. Ей сразу же приглянулся этот молодой красивый парень, и она поинтересовалась, почему он ушел с прежнего места. Оказалось, его выгнали за то, что он соблазнил хозяйскую дочку.

Именно такого человека леди Невилл давно искала: смелого, красивого, умного и.., с подпорченной репутацией.

Она открыла дверь и вошла в домашнюю часовню. Окна здесь располагались так высоко, что лучи солнца не доставали до пола. Припав к алтарю, леди Невилл замерла, глядя на два стоящих на нем портрета. На одном была изображена ее дочь Каролина, а на втором Уильям.

Сначала леди Невилл взяла в руки портрет дочери, вгляделась в юное строгое лицо. Бедная Каролина. Она всегда была такой слабенькой. Когда она заболела, ее начали возить к самым лучшим докторам, но и они оказались бессильны. В одной из таких поездок она и умерла. В Лондоне. А было ей тогда всего шестнадцать. Однако бедная Каролина по крайней мере лежит в своей могиле. У Уильяма и могилы нет.

Леди Невилл поставила на место портрет Каролины и взяла в руки другой. Она долго всматривалась в лицо сына и наконец прошептала:

— Мы найдем тебя, сынок. Обещаю тебе. Ты ведь знаешь, что твоя мама всегда выполняет свои обещания.

Питер Феллон наблюдал за тем, как его хозяин ходит взад и вперед по комнате, которую Питер снял в гостинице “Белая Кошка”. На столе стояла только что открытая бутылка бургундского, и с минуты на минуту им должны были принести обед. Для начала Макс задал несколько вопросов о том, как обстоят дела в “Эксетер”, но было заметно, что судьба “Эксетер Кроникл” его сейчас не интересует. Впрочем, это не удивляло Питера. Он знал, что Сара Карстерс всегда была для Макса объектом номер один.

Волосы на висках Питера стали заметно редеть, и из-за этого он выглядел старше, чем был на самом деле. Его лицо трудно было назвать красивым, но оно было по-своему привлекательным — открытым и дружелюбным, и это всегда помогало Питеру в его профессии. Одет он был аккуратно, но вместе с тем вне моды.

Одним словом, он был человеком, которого никогда не выделишь в толпе, и это тоже было ему на руку.

По заданию Макса он целый день провел с людьми, которые не хотели с ним разговаривать. Как всегда, Питер справился со своей работой, но устал при этом как собака. Правда, сейчас, с приходом Макса, он заметно оживился.

Итак, они все-таки нашли ее. Как Сара Карстерс ни скрывалась, они ее все-таки нашли.

Питер был счастлив.

"Курьер” будет первым, кто опубликует эту историю.

— Сара Карстерс, — мечтательно произнес Питер Феллон, представляя себе крупные заголовки на первой полосе газеты.

— Она называет себя Сарой Чайлд, — сказал Макс, — но я узнал ее.

— А она не знает, кто вы?

— Знает только, что меня зовут Макс Уорт, но и не догадывается о том, что я связан с “Курьером”.

— Забавно, — присвистнул Питер.

— Ты даже не подозреваешь, насколько это забавно, Питер, — усмехнулся Макс.

— Но, глядя на вас, не скажешь, что вы счастливы, — заметил Питер.

— Я и не подозревал, что все окажется настолько серьезно. На карту поставлено гораздо больше, чем ты думаешь.

— Не понимаю, отчего вы так волнуетесь. В конце концов ее же нельзя вновь отдать под суд за то убийство.

— То же самое и я себе твержу, — кивнул Макс. Затем он рассказал Питеру о своем разговоре с сэром Айвором.

— Когда я поведал ему о том, что от Уильяма должен был родиться ребенок у одной из местных девушек, его чуть удар не хватил. Я не ждал такой реакции. В конце-то концов, сэр Зануда и до этого знал, что его сынок не подарочек.

— Возможно, но ведь родителям всегда хочется думать о своих детях лучше, чем они есть на самом деле. Впрочем, как мне кажется, это к делу не относится. Однако и мне кое-что удалось сделать.

— Отлично. И что же ты раскопал? Принесли обед, и дальше разговор продолжался за телячьими отбивными с гарниром.

— Стоунли, как вам известно, городок маленький, — начал он, — где все друг друга знают с детства. Так вот, местные не желают говорить о Саре Карстерс. И обо всем, что связано с тем делом, тоже. Понимаете, Макс, они уже пережили испытание славой. Было время, когда Стоунли ломился от репортеров. Да и просто любопытных тоже хватало. И все они рвались поговорить с местными. В результате у каждого жителя городка сложилась своя история про Сару Карстерс и Уильяма Невилла, и все эти истории были похожи друг на друга как две капли воды. Вы согласны?

— Пожалуй, да, — задумчиво произнес Макс. — Так ты считаешь, что те слухи были преувеличены?

— Разумеется. Многое в тех историях — откровенная ложь. Или выдумка, если хотите. Черт побери, я же помню, что тогда здесь творилось. Не отрицаю, многие обвинения были серьезны. Кстати, сам я до сих пор убежден в том, что Сара Карстерс была виновна.

— Продолжай. Что ты еще выяснил?

— Хорошо. Возьмем, например, историю с женихом Сары, с этим мистером Фрэнсисом Блеймайресом. Тогда говорили, что он расторг помолвку, как только Сару арестовали. На самом деле все было не так.

— Что с ним было потом?

— Женился и уехал отсюда. Живет сейчас где-то в Кенте.

— А друзья Уильяма? — поинтересовался Макс. — Те, кого вызывали в качестве свидетелей?

— Они были не местные. Приехали сюда в тот день по приглашению Уильяма. Знаете этот тип людей: лондонские бездельники. Уильям угощал их в “Королевской Голове”. Где они сейчас, никто не знает.

— Если в Стоунли никто не желает говорить о том деле, откуда ты все это узнал? — спросил Макс.

— Это моя профессиональная тайна. Не надо, не надо смотреть на меня такими глазами. Макс. Клянусь, все было законно.

— Ох, Питер…

Питер рассмеялся и пояснил:

— Многое я узнал от местного констебля. Мы выпили с ним по кружке эля сначала в “Королевской Голове”, а потом вот в этой самой гостинице. Я сказал ему, что хочу купить дом, но местные жители настолько недружелюбны, что вряд ли я захочу здесь поселиться. Тогда он мне и поведал о том, почему стоунлейцы так подозрительно относятся к приезжим.

— Никто из местных не помнит, что ты здесь уже бывал? — спросил Макс.

— Вряд ли. Во-первых, прошло уже три года, а во-вторых, я никогда не выделяюсь из толпы. Быть незаметным — это моя профессиональная привычка.

— Давай дальше.

— Итак, после того, как закончился суд, добрые жители Стоунли решили, что жизнь теперь вернется в старое русло. В то время Сара Карстерс еще никуда не уезжала и жила в своем доме. Но жизнь в старое русло не вернулась. Появилось объявление о награде за обнаружение тела Уильяма — то самое, в нашей газете, — и началось новое, нашествие. Теперь в Стоунли хлынули гробокопатели. Они изрыли все окрестности своими лопатами, не щадя при этом даже фермерских полей. Потом обещанную награду удвоили, и в Стоунли начался сущий ад.

Питер ненадолго прервался, давая Максу время, чтобы наполнить бургундским опустевшие стаканы.

— Вы просто не думали о том, к чему приведет публикация того объявления, — сказал Питер.

— Не думал, — согласился Макс. — Продолжай, Питер. Мы остановились на том, что жизнь в Стоунли превратилась в ад.

Питер достаточно хорошо знал Макса, чтобы уловить в его тоне скрытое раздражение.

— Итак? — сказал Макс.

— Итак, — ответил Питер и продолжал говорить, тщательно взвешивая каждое слово. — Толпы искателей удачи начали осаждать дом Карстерсов. Они пили и шумели. Они грозили ружьями и требовали, чтобы Сара Карстерс показала им, где она спрятала тело Уильяма Невилла. Дошло до того, что однажды ночью они начали стрелять по окнам. По счастью, никого не задели и после этого ушли. Но не окончательно. Они направились к дому, где когда-то жили Анна и Уильям Невилл, и подожгли его. На следующее утро Сара Карстерс пустилась в бега.

Питер глотнул вина. Теперь ему самому вся эта история внезапно представилась совсем в ином свете. Совсем в ином.

— Знаете, что я думаю. Макс? Я думаю, что она поступила так ради своих земляков.

— Но это не вяжется с тем, что ты только что рассказал, — возразил Макс.

— Почему же? Все вяжется. Сара уехала отсюда три года тому назад. У стоунлейцев было время подумать обо всем, и они подумали. Знаете, почему они не хотят говорить о Саре Карстерс? Я сам только сейчас догадался: им стыдно.

— А вот сэр Айвор уверен, что покажись она здесь, и ее закидают камнями.

— Он ошибается, — уверенно заявил Питер. — В Стоунли ее могут любить или не любить, но терпеть ее будут, в этом я уверен. И она скоро вернется.

— Вернется, ты думаешь?

— Уже возвращается. Наверное, устала скрываться и жить под чужим именем.

— Почему ты так думаешь?

— Не знаю. Носом чую. Да вы сами проследите: она едет из Лондона в Бат и живет там несколько недель. Возможно, проверяет, нет ли за ней погони. А может быть, ждет мужа или любовника. Кто знает, что с ней произошло за эти три года? Из Бата в Стоунли можно доехать за один день. Мне кажется, что она кружит, но при этом осторожно приближается к дому. Она возвращается, Макс!

Макс задумчиво посмотрел на стакан с янтарной жидкостью, который был у него в руке.

— Так ты убежден в том, что она виновна?

— Не вижу никаких доказательств обратного. То, что случилось с нею в Стоунли после суда, — ужасно, согласен. Может быть, Уильям Невилл был свиньей — и с этим не спорю. Но это ничего не меняет: Сара была в любовной связи с ним, она и сама этого не отрицает. А потом…

— Хватит, Питер, — остановил его Макс, подняв руку. — Я не дурак. Я все это знаю и помню. Меня интересует только одно: Уильям Невилл — жив он или мертв?

— Будем надеяться, что она приведет нас к его телу.

— Вот тогда и только тогда мы сможем с уверенностью сказать, что она виновна. — Макс положил ладонь на рукав Питера и добавил:

— И опубликуем всю историю в нашем “Курьере”.

Он достал из кармана часы, взглянул на циферблат.

— Лучше выехать еще засветло. Тогда еще до темноты я буду в Солсбери, — сказал он.

— Вы возвращаетесь в Бат? — удивился Питер. — Прямо сейчас?

— Разумеется.

— А что делать мне?

— Сидеть здесь и ожидать появления мисс Карстерс. Сумеете найти причину, чтобы задержаться в Стоунли?

— М-мм… У меня было воспаление легких, и врачи предписали мне пожить на свежем воздухе, подойдет? А вы? Где вы сами будете?

Макс поднял стакан. Посмотрел на Питера Феллона и улыбнулся:

— Как только ты увидишь тень за спиной мисс Карстерс, Питер, знай: это я.