Роковые яйца майора Никитича

Глава 23

– Лошадь я твою смотреть уж не пойду, – затараторила Марийка, стараясь быстрее добежать до своего дома. – Если ты мне че-то не то рассказал, то сам виноват. Вот сейчас дам две мази, – она потянула на себя входную дверь. – Сначала…

И договорить деревенская знахарка не успела, потому что рот ей закрыла тряпка, пропитанная чем-то мерзко-сладким!

Все поплыло у Марийки перед глазами. Она попробовала вдохнуть, ничего не вышло и…

Земля уплыла из-под ног.

.

***

– Она у скота этого в доме! – орал Никитич на всю машину. – Давай! Гони! Через Сашкино поле.

Мужчины поменялись местами.

После сообщения Даши управлять машиной Никитич уже не мог.

За рулем сидел Евген. Сцепив зубы, устремив в лобовое стекло взгляд танкиста, идущего в атаку.

Никитич сжимал в руках телефон с маяком. Тот самый, который он в свое время встроил в ее рубиновые сережки. Носила их ведьмочка не снимая, всей деревне рассказывая, что это подарок мужа.

Вот и спасли.

Наверное.

Спасут.

Никитич надеялся.

Первой реакцией Даши было:

– Сейчас я ее догоню.

– Не смей! – заорал Евген на всю машину так, что страшно стало даже майору. – Сиди дома! На тебе дети, – повторил он уже тише, выдохнув. – Она им нужна живая. Она знает про икону. А ты – нет.

Соколовский удивленно покосился на Евгена. Подумал, что, вероятно, он недооценил его потенциал.

И если бы речь сейчас шла не о его жене…

– Сядь за руль… – прохрипел майор, когда понял, что вспотевшие ладони с руля соскальзывают. – Не могу, придушить всех охота! Вот доберусь!..

Он растер влажными ладонями мокрое лицо, взъерошил волосы…

– Женька, давай по кромке, Сашка простит…

Внедорожник сейчас полностью отрабатывал свое назначение. Несся почти по целине, мимо того болота, по кромке Сашкиного поля, во владения Сергеича, который как раз в деревне тридцать лет живет.

– Туда! – аж привстал Никитич. – Да вали ты этот забор к чертовой матери!

Машина с треском вломилась на чужой участок…

.

***

– Чего, дорогуша, очухалась? – склонился над Марийкой вонючий мужик с кривыми зубами.

Проморгалась, выдохнула, отвернулась…

– Иван Сергеич, – простонала.

– Я, милая, я, – хохотнул склонившийся над ведьмочкой ублюдок.

– Ты ж за что ж? – подняла она на него затуманенный взгляд. – Я ж к тебе всегда…

– Да ты ж меня не знала никогда, вот и всегда! – рассмеялся собственной шутке мужик. – Зато ж я тебя знал! Специально себе дом купил так, чтобы и тебя каждый день видеть, и, – он повернулся в сторону болота, – Петьку!

От этих слов Марийку затошнило.

По коже пошли непрошенные мурашки.

Что могло твориться в голове у человека, который тридцать лет прожил рядом с местом своего страшного преступления.

– Он же мне стал почти родной, – Иван Сергеич, будто прочитав мысли Марийки, оглянулся в сторону болота. – Я каждое утро и каждый вечер с папироской стану на крыльце и с ним разговариваю, – мужик стал вдруг как-то жутко растягивать слова. – Куда ты, Петенька, сокровище-то дел? Я всю деревню обыскал! Даже с Колькой к вам канализацию рыть лазил! Все просмотрел! – в сердцах разрубил рукой воздух мужик. – Не найду, хоть ты тресни! А тут, – его лицо вдруг озарила улыбка сумасшедшего, – он выплыть решил! И вы засуетились! Тут-то я и понял, – его голос превратился в страшный шепот, – что время, – около лица Марийки появился нож, – пришло…

– Иван Сергеич, – дрожащим голосом залепетала Марийка, – не знаю я ничего про дедовы дела. Я вообще всю жизнь считала, что он от бабушки сбежал!

– Врешь! – выкрикнул ей в лицо старик. – Врешь! Если так, то чего ты в этот дом среди ночи бегала?

Марийка тихо заскулила.

– Иван Сергеич, миленький, пожалей, у меня дети…

– Дети! – взревел старик, вдруг выпучив глаза. – От кого вы, курвы, своих детей нагуливаете?! Вон у Зойки тоже пузо! От кого нагуляла? Кто тут крашеными яйцами по огородам сверкал? В город ее выгнал, сказал, чтобы выскребла заразу! Так нет ее, – прохрипел старик. – Все меня бросили! Петька меня кинул, Серенька меня кинул… И Зойка… – его голос превратился в какой-то мерзкий писк. – А мне и не надо! – вдруг захохотал он. – Мне мои сокровища нужны, – он резко шагнул вперед, схватил Марийку за волосы. – Говори, ведьма, где Петька награбленное спрятал?!

.

***

– Мария! – взревел Никитич, врываясь в избу соседа. – Маша!

На шум снесенных ворот никто не вышел. Дверь была заперта. Вышибли с ноги.

Никитич носился из комнаты в комнату, ревя раненым зверем.

– Марийка! – орал он в пустоту плохо прибранной избы.

Повсюду были разбросаны вещи. Валялись на полу сорванные со стен фотографии. Завяли на окнах не политые хозяйкины цветы, покрылась коркой и зеленой плесенью брошенная на кухне немытая кастрюля.

– Сарай осмотрел, – отзывался аналитик. – Пусто!

– Подвал! – кричал майор Евгену. – Ищи подвал!

– Чердак? – несся на крышу Никитич. – Да где же ты? Где?

– Майор! – вдруг выкрикнул из кухни Евген.

Никитич замер.

Спина вмиг покрылась ледяным потом.

Тон бойца ему очень не понравился.

И пару секунд он не мог себя заставить подойти посмотреть.

Но всего лишь пару секунд.

Выдохнул, стиснул зубы, вернулся в кухню…

Евген стоял и смотрел на что-то в углу комнаты.

– Это ж… – Женька поднял на Никитича расстроенный взгляд.

Браслет, обручальное кольцо, цепочка с крестиком и… рубиновые сережки…

Все драгоценности его жены неаккуратной кучей валялись в выдвинутом кухонном ящике…

А Марийки нигде не было.

.