С любовью, искренне, твоя

ГЛАВА 19

ПЕЙТОН

Я не могу дышать.

Даже спустя три часа, спрятавшись под простынями, когда встреча давно закончилась, я всё ещё не могу дышать.

Почему они не сидели рядом? Почему я должна была сидеть рядом с Римом?

Когда я вошла в кофейню и увидела свободный стул рядом с Римом, я поняла, что мне будет чертовски трудно показывать свою презентацию, находясь так близко к нему.

И я была права.

Я чувствовала, как он скользил взглядом по моему телу, его спокойные, уверенные глаза следили за тем, как поднималась и опускалась моя грудь с каждым сдавленным вздохом. Я чувствовала, что язык его тела направлен в мою сторону, и когда Рим взял у меня фотографии — лёгкое прикосновение его пальцев к моим, невинное и в то же время такое греховное, я почувствовала его до мозга костей.

Профессионализм? Что это такое? Я едва помню, хорошо ли я провела презентацию, потому что я была так взвинчена тем, что сидела так чертовски близко к Риму, что не могла сосредоточиться. Я путалась в словах, роняла документы на пол, и каждый раз, когда Хантер хихикал, я становилась всё более и более отчаянной.

Наверное, поэтому Рим не откликнулся на мои идеи. Я была в ужасном состоянии. Такой.

Непрофессиональной.

Вздохнув, откидываю голову на подушку. Боже, я не спала допоздна каждую ночь в течение последних трёх дней, репетируя, убеждаясь, что всё идеально, а потом я пошла и всё испортила, потому что одеколон Рима взбудоражил мой разум.

Он должен подумать.

Я не виню его. Если бы я сидела в качестве слушателя на своей презентации, я уверена, что была бы такой же созерцательной, как и он.

А я-то думала, что работа уже в кармане.

Прикусываю нижнюю губу, когда слёзы начинают покалывать в уголках глаз.

Это глупо. Я не должна плакать. Я показала Риму потрясающую презентацию, да, возможно, я нервничала, но мои идеи были хорошими, а это всё, что должно иметь значение.

Почувствовав себя немного увереннее, я беру телефон с тумбочки и открываю электронную почту, надеясь увидеть письмо от Рима, в котором говорится, какая я замечательная.

Но когда я обнаруживаю, что в моем почтовом ящике НОЛЬ новых сообщений, я снова становлюсь неуверенной.

Хорошо, что эта уверенность была недолгой.

Если бы у меня не было твёрдого намерения остаться в своей кровати и никогда больше не вылезать из неё из-за огромного количества унижений, которые мне пришлось пережить сегодня, я бы подошла к холодильнику и достала пинту мороженого.

Может быть, по телевизору показывают что-нибудь хорошее, что поможет отвлечься. Но пульт… он так далеко, на другой стороне моей кровати.

Поддавшись лени, я снова беру мобильный в руки как раз в тот момент, когда приходит сообщение.

От Рима.

В моем животе порхают бабочки, доводя меня до нервного срыва. Сев и прислонившись к изголовью кровати, я читаю его сообщение.

Рим: Вопрос о твоей сегодняшней презентации

О, боже, ладно, соберись. Отвечай быстро, но умно.

Пейтон: Надеюсь, у меня есть для тебя ответ.

Я жду, пока маленькие точки танцуют.

Рим: Ты нервничала?

Это тот вопрос, который он хотел задать о моей сегодняшней презентации?

Рим заставляет меня нервничать. Он никогда ничего не оставляет без внимания. Он наблюдает, оценивает, а затем даёт понять, что видит, никогда не приукрашивая. Это одна из причин, почему я так уважаю его как генерального директора, но также и одна из причин, по которой мне хочется врезать по его красивому лицу, особенно когда оценка направлена в мою сторону.

Я не могу солгать ему, потому что он уже знает ответ, поэтому решаю быть честной. Может быть, он отнесется с уважением к откровенному ответу.

Пейтон: Да, очень нервничала.

Рим: Почему?

Почему? Он серьезно?

Ну, помимо того факта, что я много раз давала понять, что хочу с ним покувыркаться, или что он самый шикарный мужчина, которого я когда-либо видела, я хочу заслужить его уважение. Хочу произвести на него впечатление. Я хочу, чтобы он увидел, что я достойна этой работы.

Пейтон: Несмотря на очевидное?

Рим: Что очевидное?

Ух, он заставит меня сказать это, не так ли? Зная Рима, так и есть. Он заставляет меня потрудиться ради этой работы. Я знаю это, так что я вполне могу выложить ему всю правду.

Пейтон: Очевидное: то, что я откровенно призналась в своём влечении к тебе, выходящем далеко за рамки профессиональных отношений.

Рим: А-а-а, это.

Пейтон: Да, это. Довольно трудно воспринимать меня всерьёз, когда я не очень вежливо попросила тебя несколько раз наклонить меня над твоим столом.

Рим: Это было лестно… и забавно.

Пейтон: Двигаемся дальше.

Рим: Почему ещё ты нервничала?

Я закусываю внутреннюю сторону щеки и печатаю ответ, прежде чем успеваю струсить.

Пейтон: Потому что я уважаю тебя, твою трудовую этику, то, что ты смог создать «Roam, Inc». Я ценю твоё мнение, и поскольку я теперь сама по себе, я не знаю… Мне неприятно это говорить, но я как бы ищу твоего одобрения.

Зажмуриваю глаза, когда отправляю сообщение, немного смущенная, но и испытывающая некоторое облегчение от своего признания. Если и было что-то полезное в наших почти ежедневных электронных письмах, так это то, что оно помогло мне быть честным с Римом.

И я думаю, что это хорошо. Мне кажется, он предпочитает полную искренность, а не хныканье и потворство каждой его колкости и настроению.

Рим: Ищешь одобрения от кого-то другого? Таким образом, ты навлекаешь на себя неприятности в бизнесе, Пейтон. Никогда не ищи одобрения у кого-то, только у себя.

Рим: Будь уверена в своей работе, в своей бизнес-модели, в продукте, который ты создала. Твоя уверенность распространится на твоих клиентов, и они наймут тебя именно из-за этого.

Кто этот человек сейчас? Действительно ли это Рим Блэкберн, дающий мне разумный совет по поводу моего бизнеса? Я знаю, что так и должно быть, но он делает забавные вещи с моим желудком, переворачивая его вверх дном и выворачивая наизнанку.

И тут меня осеняет.

Ему не всё равно.

Он может надевать стальную непроницаемую маску, но за его крепостным фасадом скрывается прекрасный добрый человек. Именно так я и подозревала, но я никогда не думала, что смогу увидеть это воочию или он откроет мне эту сторону себя.

Пейтон: Это очень хороший совет, Рим.

Рим: Только не говори никому. Мне нужно, чтобы мои сотрудники боялись меня.

Пейтон: Твой секрет в безопасности со мной.

Я делаю паузу, размышляя, уместно ли спрашивать его о моей презентации.

Сейчас мы довольно откровенны друг с другом, обычная стена, возведенная между нами, временно убрана.

Прежде чем Рим успевает ответить, я отправляю ему второе сообщение.

Пейтон: Будь честен со мной, какая-нибудь из моих идей возбудила твой интерес?

Рим: Возбудила мой интерес? Не уверен в этом, но да, я был… впечатлен.

О.

Боже.

Моё сердцебиение учащается, безжалостно скача в груди, когда до меня доходит смысл его слов.

Он был впечатлен. Я, Пейтон Мари Левек, произвела впечатление на Рима Блэкберна. Как будто все космические силы выстроились в ряд и осветили меня, подарив мне этот маленький момент, эту маленькую победу.

Я произвела на него впечатление, и я знаю, что мне должно быть всё равно, что он скажет, но я не могу не волноваться. Рим — талантливый профессионал в мире исполнительных директоров, и произвести впечатление на человека такого уровня — чертовски приятно.

Рим: Дай угадаю, ты сейчас танцуешь счастливый танец.

Я громко смеюсь и качаю головой, пока печатаю.

Пейтон: Нет, на самом деле я пытаюсь поднять свою челюсть с пола.

Рим: Ты действительно настолько шокирована?

Пейтон: Э-э, да. Ты… подожди, мы должны вести этот разговор с помощью смс?

Рим: Вероятно, нет.

Пейтон: Итак…

Рим: Поужинай со мной завтра вечером. Мы сможем всё обсудить.

Почему у меня такое впечатление, что слово «всё» имеет большое значение?

Пейтон: Ужин в смысле как деловые партнеры?

Рим: Да, а какой еще это может быть ужин?

Ну, не знаю, тот, когда ты стягиваешь с меня штаны и переходишь к делу прямо посреди оживленного ресторана, официанты передают стаканы с водой над нашими извивающимися телами.

Пейтон: Просто хотела убедиться.

Рим: Тебе нравится итальянская кухня?

Пейтон: Oui, oui monsieur! (прим. пер.: Да, да, сэр.)

Рим: Это французский.

Пейтон: Эх, достаточно близко. Пришлешь мне детали завтра утром?

Рим: Я попрошу Лорен прислать тебе.

Моя улыбка на секунду исчезает, когда я слышу об участии Лорен, но, опять же, это бизнес и не более того. Не нужно превращать это в нечто иное.

Пейтон: Здорово. С нетерпением жду.

Рим: Хорошо. Мне нужно просмотреть ещё несколько отчетов. Увидимся завтра.

Пейтон: Не перетруждайся, Рим. И спасибо тебе…..за шанс, возможность поговорить с тобой и Хантером — за всё.

Рим: Не нужно меня благодарить. Ты сделала свою работу. Этого более чем достаточно.

Спокойной ночи, Пейтон.

Я не могу стереть улыбку со своего лица, когда ложусь в постель, прижимаю телефон к груди — на горизонте маячит новая возможность.

Не говоря уже о том, что завтра вечером я буду ужинать с Римом. Может, у нас и деловая встреча, но это не значит, что я не могу выглядеть сногсшибательно.

В конце концов, поговорка гласит: «Одевайся так, чтобы впечатлять». Но в поговорке не сказано, на кого производить впечатление.