С любовью, искренне, твоя

ГЛАВА 26

РИМ

— Как прошел твой день? — спрашивает Пейтон, сидя напротив меня. Она выглядит чертовски привлекательно: ее волосы собраны в тугой пучок, платье подчеркивает ее красивые ключицы.

Не проходит ни одного проклятого дня, чтобы я не думал о том, как мне повезло.

Какой же я везучий ублюдок, что завоевал эту девушку.

Но вот я здесь, Пейтон сидит напротив меня в ресторане, в который я бы не пошел под страхом смети еще несколько недель назад, и все же я изменил свое мнение ради нее, потому что она никогда не была здесь.

— Отлично, — отвечаю я, оглядываясь вокруг.

С потолка беспорядочно свисают люстры из витражного стекла всех форм, размеров, цветов и тематик. Изящные белые стулья и столики заполняют пространство и повсюду гребаные маленькие помпоны.

Это мечта маленькой девочки.

Мой долбаный кошмар.

— Разве здесь не мило? — Пейтон наклоняется и берет меня за руку. — Спасибо, что привел меня сюда.

И когда она вот так хлопает ресницами, глядя на меня с безумно счастливым выражением лица, мне приходится проглотить свою гордость и смириться с тем, что я чувствую себя полным мудаком в известном нью-йоркском ресторане «Интуиция».

Поддавшись ее улыбке, я говорю:

— Все, что угодно для тебя, детка.

Она сжимает мою руку и делает глоток воды с улыбкой на губах.

Опустив свой бокал, она наклоняется вперед и произносит:

— Я отблагодарю тебя классным сексом сегодня вечером.

— О… я знаю. — Наклоняю свой бокал в ее сторону, а затем делаю глоток. — Кстати, я тут подумал. — Делаю паузу, чувствуя, как начинаю нервничать.

Мы встречаемся уже два месяца, проводим вместе каждую ночь, и когда сегодня я шел с работы, меня осенило. Я почувствовал непреодолимая потребность перейти к следующему шагу. По дороге сюда я снова и снова прокручивал в голове разговор — что сказать, как спросить, но сейчас, в этот момент, я потерял дар речи.

Я.

Потерял.

Дар речи.

Со мной такого никогда не случалось. Я выступал на совещаниях, где нужно было предоставлять новый современный продукт, и у меня никогда не было проблем, но здесь, прямо сейчас, разговаривая с Пейтон, я дышу с трудом.

— Есть ли конец у этого предложения? — Она наклоняет голову в сторону, изучая меня. — Рим, ты в порядке?

— Да. — Тянусь к воротнику, пытаясь впустить воздух на мою пылающую кожу.

Что, если она скажет «нет»?

Что если еще слишком рано?

Слишком рано?

Господи.

Официантка ставит перед нами огромную чашку замороженного горячего шоколада с несколькими соломинками — единственное, что Пейтон хотела здесь попробовать.

— Наслаждайтесь, — произносит девушка, прежде чем уйти, и никто из нас не обращает на нее внимания.

— Рим, ты выглядишь бледным.

— Правда? — Я нервно смеюсь. — Ха.

Ее глаза сужаются, разум, вероятно, перебирает возможные варианты. Она видит, что я даю заднюю, и не собирается этого допустить.

Подвинув свой стул ко мне, Пейтон берет меня за руку и нежно проводит большим пальцем по костяшкам, снимая напряжение с моих плеч.

— Хорошо, мы можем сделать это легким или трудным путем. Ты можешь либо сказать мне то, что собирался, — ее голос мягкий и приятный, заботливый, — либо я буду доставать тебя всю ночь, пока ты мне не скажешь.

Это правда, она уже делала это раньше.

Понимая, что мне нужно собрать свою волю в кулак, я делаю большой вдох и смотрю в ее красивые, выразительные глаза.

— Я думаю, мы должны жить вместе.

Прямо, по существу, идеально.

Выражение лица Пейтон не меняется. Она едва моргает, и, мне кажется, что я шокировал ее до чертиков, пока она не говорит:

— Вот так ты просишь меня переехать к тебе? Заявляя? Это был даже не вопрос.

Пейтон отодвигается к краю своего стола и качает головой.

— О нет, Рим. Не так. — Она делает большой глоток замороженного горячего шоколада, а затем обхватывает голову руками.

— Ооо, голова болит от мороженого.

Эээ… так это значит «нет»?

Глядя на нее, совершенно сбитый с толку, я спрашиваю:

— Я расцениваю это как «нет»?

Она качает головой.

— Нет, я перееду к тебе, но только после того, как ты попросишь, как следует.

Господи Иисусе. Женщины.

Воздерживаюсь от того, чтобы закатить глаза.

— Хорошо, ты переедешь ко мне?

Пейтон хмурит брови, соломинка на полпути ко рту, она насмехается надо мной.

— Хорошо, ты переедешь ко мне? О нет, не спрашивай в таком тоне. И не пытайся сегодня перефразировать этот вопрос. Тебе придется хорошенько все обдумать, сделать широкий жест.

— Ты серьезно?

Пейтон смотрит мне прямо в глаза.

— Совершенно серьезно. — Затем она поднимает соломинку, широко улыбается и говорит: — Пей, красавчик, это вкусно.

Что, бл*дь, здесь только что произошло?

***

— Грандиозный жест, да? — произносит Хантер, похлопывая меня по плечу, когда мы направляемся в конференц-зал на наше утреннее совещание во вторник.

— Удачи.

— Я даже не знаю, что это значит.

— Это значит, что тебе лучше поискать в Pinterest или в другом месте, набраться каких-нибудь идей.

Поправляю рукава своего костюма и тихо говорю, когда мы входим в зал:

— Я не буду искать в гребаном Pinterest.

Лорен закрывает за мной дверь с понимающей ухмылкой на лице. Она единственная в офисе знает, что мы с Пейтон встречаемся, и только потому, что однажды поздно вечером застукала нас, когда мы целовались. Она забыла что-то на своем столе, и когда увидела, что кто-то в моем кабинете, полагая, что я уже ушел, решила проверить, кто там. К ее огромному удивлению, это были мы с Пейтон, прижавшиеся друг к другу губами, причем моя рука была наполовину засунута ей под блузку.

На следующее утро я подарил ей небольшую подарочную карту и поблагодарил за осмотрительность.

И мне неприятно это признавать, но моя помощница была очень полезна, когда дело доходило до отправки вещей Пейтон в течение дня, особенно таких, как обед и… киш.

Осматриваю зал, убеждаясь, что все здесь. Пейтон не приходит на эти собрания, потому что они больше посвящены еженедельным новостям, нежели стратегическому планированию.

Как и все остальные сотрудники, сидящие на своих местах, с кофе в руках и грозным выражением лица, я ненавижу эти собрания, но проводить их необходимо.

Мы всегда начинаем с обсуждений за круглым столом, поэтому если кто-то хочет сказать что-то интересное, касательно компании, он может высказаться.

Сотрудники используют это время, чтобы обсудить, пользовались ли они определенным продуктом в выходные, или, когда кто-то проработал в компании определенное количество времени, — неважная и безобидная ерунда, которая меня не волнует, но я знаю, что она поднимает моральных дух сотрудников.

Я сажусь, закидываю ногу на ногу и киваю женщине, сидящей рядом со мной. Думаю, ее зовут Андреа.

— Начните с позитивных новостей.

Ярко улыбаясь, она кивает и начинает рассказывать о новой женской линии, о том, как она использовала одну из защищающих от пота футболок с длинными рукавами, и о том, насколько это было потрясающе и удобно.

Хорошо, мне нравится слушать подобную хрень.

Следующий — Джордж. Он лишь хотел сообщить нам, что его жена снова испекла брауни, и они лежит на этаже маркетингового отдела, если кто-нибудь желает.

Лорен спустится позже, чтобы прихватить немного для меня. Эти пирожные убийственно вкусные. Перевожу взгляд на Лорен, которая заговорщицки подмигивает мне.

И мы двигаемся дальше. Некоторым нечего сказать, другие говорят о бессмысленном дерьме, пока не наступает очередь рыжей, которую я видел раньше, но она никогда не присутствовала на этих встречах.

Кто она такая?

Помахав рукой, она говорит:

— Привет, я Саша, и Джордж пригласил меня на эту встречу, потому что у меня есть довольно интересные новости, которыми я хочу поделиться. — Голос у нее чертовски отвратительный, высокопарный и писклявый. Чем меньше она говорит, тем лучше.

— Продолжайте. — Я делаю движение рукой.

Рыжая говорит со спокойным выражением лица:

— Вы знаете, что в эти выходные у нас произошла утечка информации касательно головных уборов в нашей линии женской одежды?

Не начинайте, бл*дь, об этом. Слава богу, меня не слишком волнуют эти шапки. У нас есть четыре варианта, и это все. Они не будут способствовать запуску или срывать его, но я был чертовски раздражен, когда «Project Mountain» вчера объявил о линии головных уборов.

— Да, — побуждаю ее продолжить.

— Ну, мне кажется, я вычислила доносчика.

Так, теперь становится интереснее. Она кивает кому-то, кто стоит возле выключателей. В конференц-зале становится темно, а на экране телевизора появляются фотографии.

— Я сделала их в эти выходные. Сначала я думала, что мне мерещится, но когда я подошла поближе, я была просто потрясена.

Фотографии — полное дерьмо. Похоже, кучка людей сидит снаружи возле собачьего кафе (прим. пер.: dog café — это тип заведения, где обычно клиенты платят за то, чтобы провести время с домашними животными в целях развлечения и релаксации) и завтракают.

Но потом Саша переходит к следующему снимку, и в этот момент мое сердце замирает, а кровь начинает закипать. Хантер сразу кладет руку на мое плечо, пытаясь успокоить меня.

Пейтон сидит, скрестив ноги, и смеется, с чашкой кофе в руке, одетая чертовски профессионально. Она разговаривает с Ленсом Холидеем, генеральным директором «Project Mountain».

Какого хрена?

— Для тех из вас, кто не знает, я заняла место Пейтон, начала работать с социальными сетями в «Roam, Inc», когда она уволилась. Сейчас она работает над нашей женской линией и ведет всю маркетинговую кампанию. Так что вы можете представить мое удивление, когда я обнаружила, что она разговаривает с Ленсом. — Саша переключает на другой слайд.

Пейтон с Ленсом смотрят на макет, она показывает на него, а он внимательно слушает.

Мне становится плохо, когда Саша продолжает перелистывать картинку за картинкой, каждая из них как гвоздь в мое гребаное сердце.

Как Пейтон могла так поступить со мной? С «Roam, Inc»?

Я знаю, что она нуждалась в работе, но неужели настолько отчаянно, чтобы предать меня?

Она так страстно желала победить «Project Mountain», но неужели все это время она меня обманывала?

Я ни хрена не понимаю.

Оттолкнувшись от стола, я встаю со стула и говорю:

— Совещание отменяется.

Выбегаю из конференц-зала и направляюсь к лифту, где быстро нажимаю указательным пальцем на кнопку «Вниз». Слышу за спиной тяжелые шаги, и мне не нужно оборачиваться, чтобы понять, кто это.

— Чувак, должно же быть какое-то объяснение.

— Какое, например?

Хантер молчит, пытаясь придумать оправдание. Хотел бы я думать о том же, но у меня перед газами лишь те проклятые фотографии. Как женщина, которой я полностью доверял, улыбается тому, кого я считаю своим главным соперником. Нет, этому нет объяснения.

— Я не знаю, но прежде чем набрасываться на нее, почему бы тебе не успокоиться и не попытаться подумать об этом рационально.

Лифт звенит, и я вхожу внутрь, нажимая кнопку этажа вестибюля.

Когда двери закрываются, я говорю:

— Прямо сейчас во мне нет ни одной рациональной мысли.

— Именно этого я и боюсь, — отвечает Хантер прямо перед тем, как двери закрываются.

По дороге в вестибюль я достаю из кармана телефон и быстро отправляю Джорджу электронное письмо, в котором прошу его, чтобы Марта отправила мне эти фотографии по электронной почте как можно скорее. Через пять минут, когда я еду на заднем сиденье своего «Бьюика», которым управляет водитель, фотографии уже у меня в руках. Всю дорогу до кофейни я изучал их, внимательно рассматривал, и, как бы я ни старался, единственный вывод, к которому я пришел, — это то, что она пытается меня обмануть.

Я просто ни хрена не понимаю, почему.

Вот она, потягивает кофе, выглядит дерзкой и красивой в своем ярко-желтом платье и туфлях на высоких каблуках в тон, усердно работает на своем iPad и компьютере. На мгновение можно было подумать, что ей действительно есть дело до моей компании. А может, она трудится сейчас не для «Roam, Inc», а для «Project Mountain».

Через шесть шагов я оказываюсь перед ее столом, глядя на нее сверху вниз.

Пейтон вздрагивает и поднимает глаза. Широко улыбается, но затем ее улыбка быстро исчезает, когда она замечает выражение моего лица.

— Рим, все в порядке?

Я, бл*дь, не хожу вокруг да около. Сажусь напротив нее и говорю достаточно тихо, чтобы никто не мог слышать наш разговор:

— Признайся мне прямо сейчас, если ты на*бала меня.

— Что? — Она откидывается назад, как будто я только что дал ей пощечину.

— Не пудри мне мозги, Пейтон. — Ее имя звучит как ругательство. — Просто скажи мне правду.

Она складывает руки на груди, немедленно переходя к обороне.

— Извини, но для начала ты мог бы поздороваться со мной как нормальный человек, сказать «привет», может быть, поступить как мой парень и поцеловать меня в щеку, а затем спокойным тоном объяснить мне, почему ты обвиняешь меня в том, что я, как ты так красноречиво выразился, «на*бала тебя».

В отчаянии провожу рукой по лицу и достаю телефон из кармана. Открываю электронное письмо со всеми фотографиями и разворачиваю экран в ее сторону.

Она разглядывает их с бесстрастным выражением лица, а затем смотрит на меня.

— Ну… — спрашиваю я, давая ей шанс объяснить.

— Ну, что? Похоже, ты уже сделал для себя выводы.

— Какой вывод я должен сделать? Кто-то слил информацию касательно нашей женской линии. Как раз в эти выходные произошла утечка, и так уж случилось, что в те же выходные тебя застукали с генеральным директором «Project Mountain».

В моей душе бушует неистовый гнев, что я почти забываю, что мы находимся в общественном месте.

Когда я преодолеваю кипящую внутри ярость и смотрю на Пейтон, мне кажется, что она вот-вот заплачет.

Она плачет… потому что ее поймали?

Не говоря ни слова, она собирает свои вещи, запихивает их в сумку, встает из-за стола, не удостоив меня даже взглядом, и выходит из кафе, направляясь в свою квартиру.

Она что, издевается надо мной?

Я не теряю времени и бегу за ней.

Беспощадные жители Нью-Йорка вокруг нас продолжают свой день, когда я хватаю Пейтон за руку и оттаскиваю ее в сторону, подальше от людей, идущих из пункта А в пункт Б.

— Отпусти меня, — говорит она со слезами на глазах.

— Просто признайся, — отвечаю. — Просто, бл*дь, скажи мне, чтобы я мог жить дальше.

Сделав глубокий вдох, Пейтон, наконец, поднимает на меня взгляд, слезы застилают ее глаза, в которые я раньше любил смотреть. Сейчас я вижу только предательство. Как я мог быть таким гребаным дураком?

— Ты хочешь правду?

— Правда сейчас была бы чертовски кстати.

— Ладно. — Она лезет в сумочку, достает папку с документами и протягивает ее мне. — Это краткое изложение всего, что есть у «Project Mountain» для их женской линии. Они позвонили мне на прошлой неделе, хотели встретиться, чтобы предложить работу. Я подумала, что это будет отличная возможность изучить конкурентов. Идиоты рассказали мне обо всем, что планируют сделать. Я провела весь вчерашний день и сегодняшнее утро, сравнивая и сопоставляя обе линии и выделяя те моменты, о которых тебе следует беспокоиться, предлагая решения для борьбы с ними. Я ничего не сказала, потому что не хотела обнадеживать тебя, что у нас наконец-то может быть нечто большее, нежели просто сдвиг в этом вопросе. Я планировала отдать тебе это сегодня вечером. — Пейтон прижимает папку к моей груди, заставляя меня взять ее, в то время как мои мысли начинают метаться в миллионе направлений.

Я не знаю, начать ли мне с «Прости» или «О, черт».

— Было бы мило с твоей стороны, если бы… Нет. Я не могу поверить, что ты обвиняешь меня в том, что я пыталась поиметь тебя. Ты же знаешь меня.

Я с трудом сглатываю. Бл*дь, какой же я идиот.

— Пейтон…

— Нет. — Она качает головой. — Я понимаю твою страсть к своему бизнесу и сотрудникам, которые работают на тебя. Я с самого начала знала, что ты ценишь каждую минуту работы, но никогда бы не подумала, что ты будешь относиться ко мне так отвратительно, как сегодня. — Пейтон поправляет ремешок сумочки на плече, притягивая ее ближе к телу. — Я ожидала, что ты, как никто другой, будешь уважать меня и мой бизнес настолько, чтобы понимать, что я никогда так с тобой не поступлю. Никогда не обману тебя и не поставлю под угрозу твой бизнес.

— Я не знал, что думать, — быстро оправдываюсь я, пытаясь придумать причину, чтобы смягчить боль в ее глазах и опустошение в моем сердце.

— Ты мог бы подумать: «Я действительно нравлюсь своей девушке. Нет, возможно, она любит меня. Поэтому, несмотря на то, как выглядят эти фотографии, я знаю, что она не способна на что-то настолько невероятно ужасное. И точка». — Любовь?

Мое сердце набухает так же сильно, как и сдувается от ее взгляда.

— Мне жаль. — Провожу рукой по волосам. — Я был застигнут врасплох.

Наклонившись вперед, Пейтон смотрит мне прямо в глаза и говорит:

— Тогда позволь мне снова застать тебя врасплох. Между нами все кончено, Рим.

— Что? — Она начинает уходить, но я снова ловлю ее за руку. — Пейтон, пойдем.

— Нет, Рим. — Она качает головой, из ее глаз текут слезы, которые она быстро вытирает. Затем указывает на кофейню. — Там ты впервые предложил мне работать с тобой над женской линией, для меня много значило то, что ты доверил мне этот проект. И да, я могла влюбиться в тебя в процессе всего этого. Но получается, ты никогда по-настоящему не доверял мне.

— Это неправда.

— Нет? Ну, мне кажется по-другому. — Она качает головой. — Не волнуйся, я закончу свою работу в «Roam, Inc», доведу до конца запуск женской линии, но буду работать только с Хантером. Когда все закончится, я уйду из «Roam, Inc». С меня хватит.

Моя грудь сжимается, тело немеет, и впервые с тех пор, как я начал встречаться с Пейтон, мной овладевает страх. Она говорит серьезно. Она действительно уйдет, и, бл*дь, это погубит меня.

На хрен бизнес.

На хрен женскую линию.

На хрен «Project Mountain».

Я не могу потерять Пейтон, не после всего, через что мы прошли, не после того, как я… Я…

Прежде чем я успеваю разобраться в своих чувствах, Пейтон идет по тротуару, даже не потрудившись оглянуться на меня.

Приказываю своим ногам двигаться, бежать за ней, но, хоть убей, они не слушаются. Потому что я слышу лишь ее слова: «Между нами все кончено… Возможно, я влюбилась в тебя в процессе всего этого. Но получается, ты никогда по-настоящему не доверял мне… Между нами все кончено».