С ней будут проблемы!

Глава 12

В те коридоры, где была вчера, решила не идти, а так как мой инстинкт самосохранения требовал отыскать пути отступления, то и спуститься я предпочла еще на два пролета ниже — на уровень первого этажа.

— … целых семь девиц, — девичий голос, заставил сильнее вжаться в противоположную стену. — Такой шанс стать гайнэ упустили, — мечтательно протянул еще по-детски звонкий голосок в ответ. — Я когда вырасту, свой шанс не упущу.

— А ну цыц, тарахтелки! Совсем ты глупая, Ка-Ира. Упаси тебя Богиня от отбора, — вклинился в обсуждение старческий голос.

— Но, На-Сия…, - возмутилась девушка и осмотрительно притихла.

Пара мгновений тишины, прерываемых лишь шуршанием и плеском воды, и лишь когда затихли шаркающие шаги, голоса вернулись:

— Вот злюка….. Вот стану не-йри и выгоню ее на кухню.

— Главное, чтобы не мо-йри, — дрогнувшим голосом ответила вторая девушка.

— Не переживай ты так, Ка-Рия. В следующую луну все будет хорошо ‑ пройдешь Исход, потом будет праздник твоего взросления, — предвкушающее протянула девушка.

— Хорошо бы. Отец уже беснуется.

— Он переживает, что ты не попала на отбор гайнэ.

Я наконец-то отыскала маленькую щелку-глазок.

В бассейне огромной купальни на мраморной ступеньке сидели две худенькие девушки. Старшая плескала в воде длинными ногами, а младшая, едва вошедшая в подростковый возраст огромным змеиным хвостом. Она то сворачивала его в кольца, то выпускала его в воду с громким плеском, поднимая стену брызг.

— Всего четыре луны осталось, Ка-Ира. Я ужасно боюсь, — прикрыв веки, призналась старшая девушка. — Не хочу быть мо-йри.

— Не знаю. Не так уж это и плохо. Да не так почетно, но с Не-Лии и отец, и Да-Рун сдувают пылинки, выполняя все ее желания, а не-йри они вынуждены передавать другим нейрам. Помнишь, как выглядела не-йри отца на моем празднике? Вся худая, сморщенная, фууу, — поморщилась девочка, — а ведь Не-Лия ее старшая сестра. Только эта грымза Ка-Сия своими речами и рассказами запугала тебя совсем. Предназначение не-йри родить каждому нейру наследника, — перекривляла старушку младшая и радостно улыбнулась, поднимая новую волну брызг.

— Как у тебя все легко, Ка-Ира, — грустно выдохнула старшая.

— А зачем усложнять? Ты же сама знаешь, что мы ничего не решаем. Все будет решать старший рода. И кого выбрать нашими нейрами. И кому нас подарить, если мы станем мо-йри. А отец непременно выберет нам с тобой самых достойных нейров, — уверенно заявила младшая.

— Поторопитесь, — прокричала старуха.

Младшая тут же порывисто выскочила из бассейна, отставляя мокрые лужи на каменном полу, завернулась в полотенце и сбежала.

Старшая выбиралась медленно, грациозно подошла прямо ко мне. Я даже отпрянула, забывая про каменную стену между нами. Сейчас я могла рассмотреть ее полностью. Еще совсем юная, но уже почти оформившаяся девушка, лет пятнадцати-шестнадцати от силы. Длинные потемневшие от воды волосы, прикрывали стройную фигурку. Тонкие черты немного вытянутого лица, острые кончики ушей и глаза полные затаенной грусти.

— Нужно было родиться в Алимирии, — тяжело вздохнув, произнесла девушка, покидая купальню.

Подслушанный разговор встревожил, и мне хотелось еще немного понаблюдать за девочками, ведущими совсем взрослые разговоры. Я в их возрасте в куклы игралась. Нет, я, конечно, преувеличиваю, мальчиков мы с подругами тоже обсуждали, но совершенно не в том контексте. И именно мальчиков, а не взрослых мужчин. И не веяло так безнадежностью. Хотя в той прослойке общества, где я выросла, все еще приветствовались династические браки и жены исполняли роль статусного капиталовложения.

Вспомнилась мама — шейпинг, шоппинг, СПА, бассейн, встречи таких же жен. И отчим, кутящий с друзьями в очередной бане и являющийся под утро, пропахший женским парфюмом и дорогим кальянным табаком. А за завтраком вновь чинная, прямо образцовая семья, где все всем довольны:

— Сделай это, дорогая…

— Как скажешь, дорогой…

До сих пор челюсти сводит от этого обращения. И ведь если бы не тот эпизод с изменой, я бы сейчас жила так же.

Поморщилась от этих мыслей. Не хочу такой жизни ни в том мире, ни в этом. А значит, ни какой не-йри из меня не получится. Так, что Ша-Кир тоже в пролете. Эх, а я ведь уже почти влюбилась. Как всегда не в того, кого надо.

Нет, все чувства прочь, в моей жизни будет властвовать разум. Нужно только что-то сделать с разбушевавшимися гормонами. Интересно, а здесь есть клубы, где могут встретиться два одиночества на одну ночь?

Побродив еще немного по коридорам, но так и не найдя ничего любопытного, вернулась в свои комнаты.

Взглянув на сумерки за окном, вздохнула огорченно — ужин я пропустила. Завтра буду искать кухню.

Помывшись, закуталась в полотенце и вышла в спальню, роняя его у гардеробной.

Вздрогнула, услышав судорожный вдох. Первой мыслью было поднять полотенце с пола и закутаться вновь. Второй ‑ спрятаться в шкафу, подобно застигнутому врасплох любовнику.

Но поступила я, как всегда, не подумав.

Медленно развернулась, безошибочно отыскивая взглядом застывшего у окна гостя, вздернула брови, скрестив руки на груди. Из-за чего соски приподнялись и, затвердев от прохлады, указующе уставились на мужчину.

— Вас стучаться не учили?

— Учили. Ты не слышала, — улыбнулся он, окидывая меня полным предвкушения взглядом. — Но впредь точно не буду. Подумать только мог лишить себя такого очаровательного зрелища, — цокнул языком и легонько, словно сожалея, покачал головой.

— Зрелища, значит? — прищурила глаза, делая шаг вперед.

В груди бурлило негодование, сворачиваясь комом, обжигая. А я смотрела на незнакомца, окутанная легким и таким приятным запахом морозного утра с тонкой ноткой аромата свежезаваренного кофе и вкраплениями мускуса, и… млела от этого вожделеющего ртутного взгляда. Мозги плавились, подсовывая картинки с участием мужчины, все больше смахивающие на эротические фантазии нимфетки-малолетки.

— Раздевайся, — сорвалось с моих уст нетерпеливое, удивляя меня чувственной хрипотцой. Даже не представляла, что так умею. Вернусь на Землю, пойду в секс по телефону работать.

— Раздеваться? — серые глаза превратились в бездонные омуты, в которых я тонула.

Ошарашенный наг, сделал движение назад и врезался в стену за спиной.

«Врешь, от меня еще никто не уходил», — проснулась внутри стервозинка.

— Кто ты? — попробовал включиться в происходящее мозг.

«Ты его еще спрашивать будешь? Хотела мужика в клубе снять, а тут сам пришел. Хватай, пока горячо», — шептала стервочка, которая редко, но все же вытесняла разум.

— Не отвечай.… Это не к чему, — приложила пальчик к соблазнительным губам. Невесомое, как прикосновение крыльев бабочки, столкновение отозвалось электрическим разрядом и вспыхнувшим жаром желания, разбегающимся по телу.

Низ живота свело судорогой вожделения. Губы горели, настойчиво моля о поцелуе. Коленки подкашивались, мечтая упасть в объятия мужчины, от которого я все еще была непозволительно далеко.

Рука сама собой потянулась к тому месту, где у нормального мужчины уже был бы внушительный бугор. Скользнула под пояс килта, что носили тут вместо штанов хвостатые, и наткнулась на чешую. Погладила, выдыхая разочаровано:

— Бедненький, как же ты так?

Взгляд полный сочувствия перетек с угадывающихся под тонкой тканью рубашки грудных мышц на лицо и снова попал в ловушку цепкого темного, как безлунная ночь, взгляда.

«Ух, а у этого серебряные звезды».

В его глазах мелькнуло удивление, любопытство, растерянность. И ничем неприкрытый интерес энтомолога радующегося новой неведомой ранее науке букашке, которую он вот-вот наколет на булавку.

И все же оторвать взгляд от этих зажигающихся звезд в темной расплавленной ртути, оказалось неожиданно трудно. Магнетизм его взгляда зашкаливал, притягивая и не отпуская. И это ощущение защищенности и умиротворения. Я будто нашла то плечо, на котором могу выплакать все свои обиды, трудности. Довериться…

Мысль о доверчивости и том к чему она уже однажды меня привела, была подобна вылитому на меня ушату ледяной воды. Жар спал, пелена перед глазами исчезла. Судорожно вздохнув, с усилием отвела глаза. Передышка казалась странной, но такой необходимой и я вдруг осознала себя голой, стоящей перед незнакомым мужчиной, напрашивающейся на ответную ласку… Мотнула головой — не моя роль.

Отвернулась и, ничем не выдавая охватившего меня стеснения и растерянности, прошла к гардеробной. Взяв первую попавшуюся рубаху-халат, принялась нарочито медленно одеваться.

Он все еще смотрел. Я чувствовала его взгляд, почти также ощутимо, как если бы это его руки скользили по моим ягодицам, очерчивая их контур. Четко уловила то мгновение, когда вслед за окутавшей меня тканью взгляд перетек туда, где краешек скользил по бедрам.

— Ты… потрясающая, — сглотнув, выдохнул до сих пор молчащий мужчина.

— Потрясла? — усмехнулась насмешливо и тоном учительницы, отчитывающей нерадивого ученика, добавила: — Безусловно, я ценю ваше стремление перейти на дружеский уровень, но пока это несколько неуместно. Как и ваше присутствие в моей спальне в неурочный час, — сопроводив последние слова требовательным взглядом, указывающим на дверь.

Хмыкнул нахально:

— Колючая. А пару минут назад была такая податливая, казалось, прикоснусь, и потечешь как сладкая патока…, - шепот стал чувственным, завораживающим.

— Показалась, — пожала я плечами, натягивая штаны. — Вы выдаете желаемое за действительное.

— Даже так? — он усмехнулся, сокращая между нами расстояние.

Отклонила голову, уходя от его прикосновения.

— Вы не представились.

— Ты же сказала это неважно.

Поморщилась, досадуя на свою минутную слабость.

— Хотите, что-то покажу? — напустив в голос побольше таинственности предложила я, улыбаясь загадочно. — Заходите, пожалуйста, — широко распахнула дверь в гардеробную, приглашая.

— В гардеробную? — растерянно переспросил мужчина.

— Да, заходите. Вам понравится, — кивнула головой в подтверждение своих слов.

Стоило кончику его хвоста скрыться в коморке, как я захлопнула дверь и быстро придвинула комод, которым вчера на ночь загораживала тайный ход. Подперла им дверь и встала, навалившись сверху попой, усиливая давление.

— Эй! Эй, — постучал в дверь ниран. — Это плохие шутки. Выпускай меня.

— О, только тогда, когда вы научитесь говорить мне «вы» и назовете свое имя.

— И не подумаю!

Что-то зашуршало, попадали вешалки, а потом он вновь постучал.

— Ты что с ума сошла? Открой дверь! — в голосе послышалось раздражение.

— Вот то, что вы сейчас чувствуете это злость. Сродни той, что испытала я, увидев постороннего в своей спальне.

— Выпусти меня по-хорошему!

Но ни по-хорошему, ни по-плохому выпускать его я намерена не была. Снова что-то завалилось.

— Ты нарываешься. Выпусти меня или я вышибу дверь, — уже зло выкрикнул спустя несколько минут он.

— А это она переросла в отчаянье, — спокойно констатировала я. — Почти такое же, испытывает женщина, когда понимает, что мужчина, вторгшийся в ее личное пространство, сильнее и противопоставить этой грубой силе ей почти нечего.

Он стукнул по двери раз-другой, но открыть так и не смог. Физика вещь хорошая. Воцарилась тишина. Я слышала его дыхание, что постепенно выравнивалось, успокаивалось. Послышался шорох, едва слышный щелчок.

— Ему на смену всегда приходит бессилие, которое вынуждает совершать отчаянные поступки, — добавила уже шепотом.

Вернув все на место, открыла дверь и оглядела пустую гардеробную.

— Так вот ты какой, таинственный соглядатай…