Самшитовый лабиринт

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

— Я знаю, для моего переезда предстоит проделать еще очень много работы, — сказал Дэниел своему брату три дня спустя, сделав еще одну поправку в новом маркетинговом предложении для компании Коннелли.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Бретт.

Не в силах больше сидеть, Дэниел вскочил, борясь с охватившим его нетерпением. Он устал от чувства какой-то разорванности между двумя мирами.

— Я имею в виду, что видимость приличия становится все тоньше. Если бы я сам организовывал свой переезд, то давно бы был в Алтарии. Я до сих пор не получаю нужную мне информацию от отца Эрин, министра иностранных дел. Такое чувство, будто кто-то вставляет мне палки в колеса.

Бретт бросил на него внимательный взгляд.

— Ты ведь знаешь, что не сможешь изменить все за один день.

— Знаю, но, пока не получу всей необходимой информации, я не могу ничего делать.

Бретт медленно кивнул головой.

— Твое восшествие на престол тут же попадет в новости.

Дэниел глубоко вздохнул. Он знал, что его жизнь встанет с ног на голову, как только журналисты узнают о том, что он вступает на трон.

— Это будет частью моей работы. Так же, как и весь этот королевский этикет, которому меня пытается научить Мисс Совершенство Эрин.

Дэниел поднял взгляд и увидел, что Мисс Совершенство как раз стоит за спиной его брата. По ее лицу он понял, что его слова глубоко задели девушку.

— Давай закончим, с этим позже, — сказал Бретту Дэниел. — Привет, Эрин.

— О, — Бретт кивнул. — До скорого. Держи меня в курсе. Привет, Эрин, — сказал он, почти выбегая.

— Ваше Высочества, — прошептала она ему в спину. — Ваше Величество, — в голосе Эрин слышались ледяные нотки. — Прошу прощения. Возможно, Вы забыли, что мы договорились встретиться перед ланчем.

— Я действительно забыл об этом, — подтвердил Дэниел и закрыл за ней дверь. — Я обидел тебя и прошу прощения.

— О, нет, сир, — она замахала рукой. — Моя задача в том, чтобы представлять перед Вами наилучший пример, и Вы, безусловно, правы в Вашем мнении. Жаль, что мне не удалось передать Вам важность традиций и королевского этикета.

Спокойный голос Эрин ранил его совесть, будто нож. Почему у него не исчезало чувство, что он только что ударил беззащитного щенка?

— Ты права. Я не уделяю традициям такого же внимания, какое уделяешь им ты. И мне очень жаль, что я оскорбил тебя. Нам нужно заключить перемирие.

— Перемирие, сир? — повторила она с сомнением в голосе.

— Мы ничего не добьемся, если не будем говорить на одном языке. Я постараюсь понять, почему этот королевский этикет так важен, если ты постараешься придумать, как перенести часть моего мира в Алтарию.

— Я не совсем понимаю, что Вы имеете в виду, — ее брови удивленно взметнулись вверх.

Дэниел в раздражении бросил ручку на стол.

— Я имею в виду, что попытаюсь смотреть на вещи с твоей точки зрения, а ты с моей. По очереди.

— Но как мы сможем это сделать, сир? — Эрин нахмурилась. — Я слишком мало знаю о Вашей жизни.

— Тебе придется проводить со мной больше времени, и первым правилом будет — никаких больше «Ваше Величество» и «сир», только если мы не обсуждаем специально королевский протокол.

— Прошу прощения, сир, — она вздернула подбородок, — но мое обращение к Вам абсолютно корректно. Кроме того, Вы должны знать, что все в Алтарии будут обращаться к Вам таким образом.

— Только если я не прикажу им обращаться ко мне иначе. Правильно?

— Да, сир, — неохотно сказала она.

— Хватит говорить «сир»! Обращайся ко мне по имени, Дэниел.

— Хорошо… — она с заметным трудом не добавила обращение «сир» и взглянула на него. — Хорошо, Дэниел.

— Спасибо, Эрин. Завтра суббота. Я заеду за тобой около одиннадцати. Надень джинсы.

Эрин моргнула.

— У меня нет джинсов. В школах, где я училась, носить их было запрещено, и мой отец их не одобряет.

— Ну, школу ты уже закончила, и папочки тут нет, — сказал Дэниел, стараясь, чтобы в его голосе не было слышно раздражения. У него набралось уже слишком много причин испытывать раздражение по отношению к ее отцу. — Тебе нужны повседневные вещи, чтобы не выделяться там, куда мы пойдем. Купи несколько пар джинсов и все, что посчитаешь нужным, за мой счет.

В знак согласия она медленно и неохотно кивнула.

— Когда состоится наша следующая консультация по вопросу королевского этикета? — спросила она решительным голосом.

— После нашего завтрашнего похода, — сказал он, предполагая, что они квиты. Возможно, их поход не понравится Эрин так же, как он ненавидел уроки этикета.

На следующее утро Дэниел остановил свой спортивный автомобиль перед отелем Эрин, открыл дверцу и увидел, как она выходит через вращающуюся дверь. На ней были джинсы, очень милый свитер и обычное пальто, а волосы сверкающей волной падали на плечи.

— Доброе утро, Дэниел, — она посмотрела ему прямо в глаза, и он почувствовал упрек в ее взгляде.

— Доброе утро, Эрин, — он помог ей сесть в машину и поймал себя на мысли, что его внимание сосредоточилось на ее волосах. — Прекрасно выглядишь, — сказал он, выезжая на проезжую часть.

Она в удивлении подняла брови.

— Мой отец, наверное, отрекся бы от меня, увидев в таком виде.

— Твой отец настолько строгий или он боится, что ему придется отбивать от тебя мужчин?

— Отбивать от меня мужчин? — переспросила она с недоверием.

— Ага. Если ты будешь носить волосы распущенными и избавишься от синдрома совершенства, тебе придется отбиваться от них.

Эрин на минуту замолчала.

— Эта проблема передо мной еще никогда не вставала. Кроме того, мой отец вполне осведомлен о том, что я далеко не совершенна. Ты говорил, что в твоей семье силен соревновательный дух. Ты должен понимать, что значит стремиться к совершенству.

— Отец всегда учил нас, что стремиться к совершенству и делать все, что в твоих силах, это две разные вещи. Делать все, что в твоих силах, — значит признавать, что ты можешь сделать что-то, стремясь быть лучшим в пределах твоих сил. А стремление к совершенству заставляет тебя по меньшей мере выглядеть странно.

Эрин взглянула на Дэниела и с трудом удержалась от того, чтобы не вздохнуть.

— Тебе повезло, что ты вырос с родителями, которые так тебя поддерживали.

— Ты уже не раз повторяла это. Расскажи мне про свою мать.

Эрин переплела пальцы.

— Она умерла, когда я была совсем маленькой. Работа отнимала у отца почти все время, поэтому я провела большую часть своей жизни в школах-интернатах.

Несколько секунд Дэниел хранил молчание.

— Наверное, тебе было трудно.

Эрин почувствовала, как ее сердце сжимается: она не хотела, чтобы он жалел ее.

— На самом деле мне крупно повезло. Я получила самое лучшее образование.

Дэниел кивнул. Он завернул в узкий проулок за каким-то старым зданием и остановил машину.

— А где?..

Он взял ее за руки, посмотрел в глаза, и ее слова замерли у нее на губах.

— То, что ты не получила родительской поддержки, когда росла, еще не означает, что ты ее не заслуживала.

Ее сердце вновь сжалось от его слов, в которых была сила и в то же время нежность. Как будто бы он знал именно те слова, которые она всегда так хотела услышать.

— Дэниел! — крикнул подошедший к машине мужчина, прерывая миг, который, казалось, сблизил ее с Дэниелом более, чем когда-либо. — Открывай багажник.

Эрин недоуменно взглянула на Дэниела.

— Багажник? Чем мы собираемся заниматься?

— Здесь, в подвале церкви, бесплатная столовая. Местные рестораны жертвуют еду, в субботу утром я забираю ее, и мы раздаем ее нуждающимся.

Пораженная, Эрин смотрела на мужчин, разгружавших багажник машины.

— Ты занимаешься этим каждую субботу?

— Последние четыре года, — Дэниел вышел из машины и, обойдя ее, открыл дверцу со стороны Эрин и протянул ей руку. — Удивлена?

Эрин взяла его руку и вышла из машины.

— Не знаю, чего я ожидала, но никак не этого.

Их глаза встретились. Он провел рукой по пряди ее волос.

— Я люблю заниматься полезными делами.

Эрин почувствовала, как все внутри нее перевернулось. Ее отец будет совсем не в восторге от такой информации. Она освободила свою руку.

— Чем я могу помочь?

— Ты можешь просто посмотреть. Ты не обязана что-либо делать, — он взял огромный поднос с сэндвичами.

— Но я хочу помочь, — она поспешила за Дэниелом.

Он оценивающе посмотрел ей в глаза.

— Хорошо, но ты должна понять, что сегодня увидишь самых разных людей. Выпускников колледжей, бездомные семьи, алкоголиков и никаких высокопоставленных персон.

Немного оскорбленная его тоном, она нахмурилась.

— Я не сноб.

Он поднял темную бровь.

— А ведь я мог подумать и иначе, твое поведение могло обмануть меня.

— Может быть, я и строго придерживаюсь правил протокола, но я не сноб, — настаивала она.

Он кивнул, хотя было заметно, что окончательно убедить его Эрин все же не удалось.

— Хорошо. Я представлю тебя руководителю столовой. Джо! — крикнул он, входя через открытую дверь в большую комнату, заставленную столами, покрытыми белой бумагой.

Высокий мужчина с кустистой бородой и добрыми глазами подошел к ним. Он хлопнул Дэниела по спине.

— Рад видеть тебя.

— Я тоже, — сказал Дэниел и качнул головой в сторону Эрин, ставя огромный поднос на длинный стол. — Я привез с собой посетительницу сегодня. Джо Грэм, это — Эрин Лоуренс. Она хочет, чтобы ты нашел для нее занятие.

— Приятно познакомиться с вами, мистер Грэм, — сказала Эрин.

— И мне очень приятно, — Джо широко улыбнулся. — Зовите меня Джо. Мне нравится ваш акцент. Уверен, народу тоже понравится. Вам не обязательно накладывать еду. Может, просто поговорите с людьми пару часиков?

Дэниел издал какой-то звук, напоминавший, стон.

— Прошу прощения? — смутилась Эрин.

Дэниел снова подошел к ней.

— Джо нравится твой акцент. Всем американским мужчинам нравится твой акцент. Он сексуальный.

От удивления Эрин раскрыла рот и затрясла головой.

— В моем акценте нет ничего сексуального, — она понизила голос. — Во мне тоже нет ничего сексуального, — сказала больше для себя, чем для него.

— Кто это тебе сказал?

Эрин почувствовала странное ощущение где-то в желудке.

— Ну, никто. Но никто мне не говорил и обратного.

— Хм, — произнес Дэниел, и этот короткий звук оставил у нее сотни вопросов.

Ответов она так и не получила, потому что ей дали задание разливать суп в одноразовые миски, пока другие расставляли тарелки с сэндвичами и чашки горячего кофе. Дэниел был прав насчет разнообразия типов людей, которые приходили поесть. Беседуя с ними, она заметила, что они были из самых разных слоев общества и занятия их также были совершенно разными. Разговоры с этими людьми доставляли ей огромное удовольствие, и она не могла вспомнить, когда в последний раз настолько сильно чувствовала, что приносит пользу и ее действительно ценят.

Когда очередь начала мало-помалу редеть, Джо радостно вскрикнул:

— Сюда спускаются репортеры. Улыбочку, потому что нас ждут новые пожертвования.

Тут же Дэниел подбежал к ней.

— Мы не можем здесь оставаться. Не хочу, чтобы меня узнали, не хватало, чтобы они и за тобой начали гоняться, — прошептал он ей на ухо. У двери, через которую они вошли, толпилась группа людей, ждавших, когда освободятся места. Дэниел схватил Эрин за руку. — Следуй за мной, — он провел ее через короткий коридор, в конце которого были три двери. Он попробовал открыть первые две, но они оказались заперты. Последняя же была открыта.

Заглянув внутрь, он нахмурился.

— Ничего, сойдет. Переждем здесь. Это ненадолго.

— Переждем где? — спросила Эрин, потому что ей определенно не нравилось выражение его лица.

— В этом чулане.