Самый темный соблазн

Глава 35

Уильям наблюдал, как тащат Париса ближе и ближе к нему, всё те же рогатые, сгорбленные злодейки горгульи, радуясь как всегда, милый ад. На самом деле, он чуть не лопнул от смеха. Да, он знал, насмехаться над новой и усовершенствованной версией Париса 2.0, было на грани идиотизма, потому что воин открыл бы на него охоту в тот же миг, но Уильям мог бы притвориться, что сожалеет об этом, когда его принесли.

– Дружище,– произнес он. – Судя по ранам на твоей обслюнявленной груди, расплата не заставила себя ждать. Классика жанра!

Секс не сказал ни слова. Просто показал Уильяму фак и держался непоколебимым, эмоции кипели в его глазах. Эмоции в виде зловещей тени, да но это не останавливало Уильяма от развлечения.

Парис явно собирался убить кого-то кроме Уильяма до того как пробьет полночь, потому что, также было очевидно, что все что здесь происходит, гораздо больше чем просто унижение. У Уильяма была плохая история взаимоотношений с небесами, и хотя они казалось, не узнали его слишком прекрасную маску лица, они бы прыгнули на него как стая бешеных собак, если бы он показал им свою истинную форму. И Уильям подозревал, что кто-то подозрительно отнесется к отсутствию Сиенны? Не-а. Она уже мертва. Захариил? Этот придурок еще вернется назад? Уильям очень на это надеялся. Надеялся, что Парис окажется крайним нападающим, но ладно.

Не то чтобы он когда-нибудь хотел. Самое лучшее было бы не сворачивать на эту дорожку, даже мысленно. Читающие мысли изобиловали в этом царстве в большом количестве.

Только Парис скрылся за углом, как Люциен с серьёзным и отчаявшимся видом, материализовался прямо перед Уильямом, держа на руках орущую и задыхающуюся Эшлин.

Слова, слетающие с ее кровоточащих губ, были свойственны, только шлюхам из переулка или наркоманы, нуждающиеся в дозе, могли так сказать. И может быть Люцифер, самопровозглашенный король подземного мира.

– Плохой день? – Уильям никогда не слышал от нежной и доброй Эшлин, столь мерзкие и грязные ругательства. И действительно, она никогда не относилась хорошо к нему. Здорово!

– Даника сказала нам, что ты нужен Эшлин, чтобы помочь родиться детям, и мы должны притащить тебя, где бы ты ни прятался, – сказал хранитель Смерти без преамбул. Линии напряженности исходили из его глаз как маленькие реки яда. – Было не очень легко или весело идти по твоему энергетическому следу, особенно когда мои воины нуждаются во мне. Покажи мне сейчас же где кровать.

– Ты уверена, что она говорила обо мне? – Уильям ударил себя в грудь только, чтоб быть уверенным.

– Кровать. Сейчас.

– Сейчас! – закричала Эшлин. – Они уже близко. Пожалуйста, пожалуйста. Или я скажу Мэддоксу, что ты пытался меня лапать!

– Это жестоко. Он поклялся, что удалит лучшую часть моей анатомии, если я даже буду дышать в твоём направлении. – Несмотря на его высокомерный тон, Уильям быстро двигался, ведя эту парочку вверх по лестнице, через коридор и в спальню, которую подготовил для себя, намереваясь освободить бессмертную женщину из заточения, и провести несколько дней с ней знакомясь с её телом в извращённых позах, которые он так любил. До сих пор, пока безуспешно.

Люциен уложил Эшлин, осторожно, как можно осторожнее.

– Я сейчас приведу Мэддокса.

– Спасибо. Охххххххххххх, Боооооже.

Она сжала руку Люциен, и Уильям услышал, как затрещали кости. Когда вечность спустя ее боль уменьшилась, она отпустила руку тотчас же побледневшего воина.

– Мэддокса. Сейчас же. Или разорву ваши лица и... и... Охххххх!

В конце раздался злобный визг, который лучше подходил для банши из самых темных коридоров ада.

– И скажешь Мэддоксу, что он лапал тебя? – Подсказал Уильям, всегда готовый помочь.

– Я вернусь через несколько минут. Позаботься о ней.

Люциен исчез, а его "иначе" осталось недосказанным, но не менее очевидным.

– Ну, черт возьми, – выдохнул Уильям, проведя рукой по лицу. Наедине с беременной невестой Чаки, а также Потомством Чаки. И он должен был сделать что-то хорошее? Да. Это так не происходит. Лучшее, что он мог сделать, остаться там, где он был, а не рвать кровью.

Одного за другим Люциен перенёс всех воинов. Мэддокса первого, затем остальных, потом женщин, и ещё два божественных артефакта, которыми они обладали. Была ли крепость в Будапеште под ударом, или что-то типа того? вот чёрт.

Поскольку никто не прикасался к подъемному мосту, горгульи больше не приходили за ними, так что они могли свободно слоняться... также как черт от ладана.

Однако, несколько часов спустя, Эшлин все еще рожала. Дети хотели выйти, им нужно выйти, но они застряли, и никто здесь не был даже бестолковым врачом, поэтому никто не знал, что, черт побери, сделать, чтобы помочь ей.

Мэддокс едва держал себя в руках, поскольку он расхаживал, кричал, и пробивал кулаком стены.

Остальные прекратили осмотр и теперь собрались в зале возле комнаты Эшлин, шагая рядом с ним.

За исключением Даники, храброй души, кто взяла все в свои руки как заправский тренер. Она была в утробе чудовища. Подожди, как. Она выглянула из двери.

– Подойди сюда,– визгливо крикнула блондинка Уильяму.

Он был удивлен, что он услышал ее. После последнего раунда проклятий Эшлин из его ушей все еще текла кровь и мозговое вещество. Он расположился у дальней стены, скрестив руки на груди, и отгородившись от вторжения в его личное пространство.

– Кто, я?

– Да. Ты. Стоять в сторонке, не входило в твои обязанности, когда я сказала парням Эшлин, что ты понадобишься нам для этого.

Вот большая заноза в заднице.

– Экстренное сообщение, маленькая Дани. Я ничего не знаю о человеческих родах.

Тем не менее, Уильям вошел в комнату и подошел к кровати. Обе женщины были покрыты потом с головы до ног, и обе были бледными и дрожали. А также в ужасе, судя по размеру их зрачков.

– Но ты знаешь о рождении демона?

Иногда он забывал, что Даника была настоящим Всевидящим оком, и что она может заглянуть и в рай и ад, и в прошлое и настоящее. И он также забыл, что Мэддокс был наполовину человек, наполовину демон, и на одну четверть мудак, способный произвести на свет демоническое потомство с особыми потребностями.

– Ладно, да. Я приму. – И он знал, что теперь делать, что было облегчением. Для него. Эшлин предстояло испытать сильнейшую боль в своей жизни. Боль, от которой она попросит избавить... даже эфесом мяча.

– Он не прикоснется к ней, – зарычал Мэддокс, с грохотом вбежав в комнату намереваясь врезать Уильяму по лицу. Ублюдок, должно быть вошел в комнату после него.

Уильям приподнял бровь.

– Ты хочешь, чтоб твоя женщина выжила?

– Конечно, – шипение.

– Тогда убирайтесь все вон из комнаты! Ты тоже Дани и скажи своему мужчине, чтобы он стоял на страже, и не позволял остальным вмешиваться. И я имею в виду всех. Независимо от того, что они услышат. – Если они пронюхают о том, что он планировал, то отрежут ему руки ржавым ножом для масла.

Эшлин уже не корчилась на кровати и больше не кричала. Она была лишь существом из плоти и кожи. Слабея с каждой минутой... все равно слишком поздно.

– Сейчас! – закричал Уильям. – Я единственный шанс, что эта троица сможет выжить.

Миниатюрная Даника обвила руками Мэддокса, и ей каким-то образом удалось вытащить его в коридор. Уильям подошел и захлопнул дверь, заперев себя внутри с Эшлин. Топом подошел к комоду перед ним, зная, что ему понадобится несколько минут форы, если кто-то прорвется мимо Рейеса.

Глубокий вдох, выдох. Уильям дрожал, когда обнажал кинжал.

– Мне очень жаль, – сказав это, он принялся за дело.