Сапфировое сердце

Глава 8

Прощание с бабушкой Валей было грустным, и Артемия с трудом разомкнула объятья. Чувствуя, что не скоро сможет сюда вернуться, и впереди ждет тяжелый тур. Вещи собраны и давно уложены в багажник. Женя занял место за рулем и посигналил не в первый раз.

— Ладно, баб Валь, до встречи, — Артемия тяжело вздохнула.

Старушка поцеловала ее в лоб и погладила по голове:

— Не вздыхай, милая, а то душа выйдет раньше времени, — от улыбки ее морщинки стали глубже. — Приезжайте, как сможете. Помни, я всегда буду рада тебя увидеть, ну, ступай.

Дорога до Питера и перелет в Прагу прошли для Арти словно в тумане. Большую часть пути она спала то на плече Женьки, то Ярослава.

Столица Чехии встретила ее незамысловатой архитектурой, толпами туристов, шумом торговых улиц и ароматом выпечки. Но все чего Арти хотелось — вернуться обратно на Селигер. Однако работа есть работа, и за нее никто не споет, не отыграет несколько концертов.

Разговоры парней слабо доносились до нее. Она кивала, что-то отвечала, но на репетиции ни разу не ошиблась в словах песни.

Арти не понимала, что с ней происходило, да и парни это заметили, решив не расспрашивать. Концерт был в тот же вечер, и какой бы усталой Артемия не была — она обязана спеть. Так и случилось. Взорвавшийся криками и аплодисментами зал заставил стоявшую у микрофона Артемию вздрогнуть. Руки вспотели, в ушах стучало, исходивший от колонок звук резал слух. Девушка поклонилась зрителям, требующим еще песен, но не в этот раз.

Артемия кивнула Тихомиру, и тот понял ее с одного взгляда — «на бис» не будет. Он заменил ушедшую солистку и стал душевно благодарить их поклонников на прекрасном чешском языке.

Стоило Арти скрыться за кулисами, как она сбежала по ступенькам и, снимая на ходу кожаную куртку, бросилась к черному выходу. На улице в полумраке переулка было прохладно, слегка моросил дождь, пахло табачным дымом. Девушка опустилась на верхнюю ступеньку. Глубоко дыша, она постепенно приходила в себя, кожа остывала, покалывающие от стихии руки холодели и замерзающие кончики пальцев стали неметь.

Из-за угла раздался вскрик, и Арти мгновенно сбежала вниз. Звук повторился. Обогнув мусорные баки, она оказалась рядом с темным закутком: глаза привыкли к мраку, и ей удалось разглядеть две фигуры у стены — в мужских руках изгибалось женское тело, девушка, кто бы она не была, стонала не от боли, а от удовольствия, шепча:

— Септим, да… еще…

Артемия была готова увидеть пришедших на концерт или сотрудников клуба, но никак не брата Ярослава. Здесь. В Праге.

Прижав ладонь ко рту, чтобы не рассмеяться в голос, она незаметно вернулась обратно и постаралась не думать об увиденном, но женский голос…

«Такой знакомый. Где я могла его слышать? Должно быть, мне показалось. Из-за жары в зале неважно себя чувствую, еще и Тихомир — идиот, не мог назначить выступление на завтра», — но тут же себя одернула. «Может, не было мест, и помещение отдали другой группе».

— Вот ты где, — дверь распахнулась, едва не задев Артемию. Над ней возвышался взволнованный Женька. В руке он держал бутылку с водой.

— Вижу, ты сильно устала, — опустился рядом и отвинтил крышечку. — Попей — станет легче, а то совсем бледная.

Арти с наслаждением осушила половину и вытерла рот рукой:

— Да уж, на сцене пекло.

«А среди баков еще жарче!» — подколола демоница, и Артемия едва не поперхнулась.

«Да тихо ты, чай не девственница — смущаться от таких слов. Подумаешь, Септим отлюбил там какую-то девицу. Он же мужик, а не монах, да еще и демон».

— Воистину так и есть, — согласилась вслух Арти.

— Светотехники напортачили и кондиционер забыли включить, идиоты, — процедил Женя. — Я так понял, некоторым в зале тоже стало не по себе, но ты как всегда чудесно спела — всех покорила.

— Ты мне льстишь, — стало неловко. Раньше Женя никогда ее не хвалил или… возможно, она этого просто не замечала.

— Ребят, пойдемте быстрее, пока сюда не набежали фанатки, — к ним выскочил Алекс. — Такси уже ждет.

Женя помог Арти встать и подтолкнул к двери.

— Ты идешь? — поторопил его Алекс.

— Да, шнурок развязался, я догоню!

Дверь со щелчком закрылась, а Женя перепрыгнул через перила и вмиг оказался в том самом темном закутке, где Артемия застала любовников. Пахло Септимом и кем-то еще, женщина…

— Хм, кто-то халтурит на работе, — прошипел он сквозь клыки.

Он знал, что Азазель подослал брата Ярослава следить за безопасностью Артемии, но чтобы демон вот так запросто поимел кого-то на дежурстве. «Септим бы этого не допустил».

Как долго враг Азазеля скрывался и скрывался ли?

Демон внутри него чувствовал, что для полной картины не хватает пары деталей, и они могут быть очень близко. Но свои догадки он предпочел оставить при себе. Женя не верил никому, даже Азазелю.

В гостинице Артемия быстро приняла душ и, выпив стакан воды, упала на кровать, уснув крепким сном. Она должна была делить комнату с кем-то из друзей, но уже не услышала, когда к ней вошли.

Демон погладил девушку по коротким волосам, убрав челку за ухо, и укрыл обнаженное плечо одеялом. Лоб Артемии был горячим, она металась во сне, то раскрываясь от мучившего ее демонического жара, то ища одеяло от сковывающего душу льда. Демоница окончательно пробуждалась, подготавливая для себя тело. В нем уже шла перестройка, ногти стали длиннее и прочнее, скулы заострились, а на лопатках появились едва заметные бугорки от крыльев.

— Ну как она? — спросил вошедший Тихомир.

— Устала, — Женя тяжело вздохнул, коснувшись горячего лба. Его ладонь была холодной, и Артемия тянулась к ней, стоило ему убрать руку. «Демоница в ней набирает силу».

— Проклятье. Зря я согласился на новый концерт в Венгрии.

— Я полагал, мы должны еще раз выступить в Праге? — Женя нахмурился. Он ненавидел, когда что-то шло не по плану.

Тихомир покачал головой:

— Нет, завтра после обеда выезжаем в сторону Будапешта. Я договорюсь с прокатной компанией, возьмем большую тачку, чтобы все поместились и двинем в путь. Через два дня концерт. Но судя по ее состоянию…

— Уверен, она справится, — пресек его сомнения Женя. «До Австрии демоница не особо себя проявляла, там что-то случилось. Странно, как Ярослав ничего не заметил, а ведь был с ней дольше и ближе, чем любой из нас». — Септим уже отправился туда?

Тихомир уловил в голосе друга нотки раздражения и усмехнулся:

— Он тебе не нравится? Ревнуешь что ли…

Женя промолчал, а Тих опустился рядом с Арти на колени, вгляделся в ее лицо:

— Она мне как сестра и всегда ею была. Чтобы не случилось — я на твоей стороне.

— Иди спать.

— Не забудь, завтра выезд. Дай ей как следует выспаться.

Женя кивнул и закрыл за другом дверь на щеколду. Разлегшись на соседней кровати, он долго смотрел на спящую.

«Почему все это время ты скрывала свою инициацию и избавилась от мешавшего тебе защитного браслета?» — Арти думала, он не заметит, как ловко она избавилась от украшения на озере, но не с цепким взглядом Жени. «Инициация, о которой ни Яр, ни Септим не узнали, браслет, секс в подворотне», — недоверие к Септиму возросло. Враг был рядом.

***

«Осталось совсем недолго, я чувствую, как пробуждаюсь физически. Твое сердце — мое», — нашептывал Артемии внутренний голос. Так похожий на ее, но было в нем нечто чужое, потустороннее.

Арти дернулась и очнулась. За окном микроавтобуса мелькали зеленые поля и деревеньки. Они ехали уже несколько часов, и у нее затекли ноги. Женя бросил на подругу задумчивый взгляд: девушка проснулась раньше, чем он думал, а когда вернулась с завтрака в отеле, он только встал с кровати и был крайне удивлен ее оживленности.

Тихомир арендовал машину и радовался быстрому отъезду. По пути он рассказал о предстоящем концерте в поместье некоего богача. Правда, вскоре от его речей Алекс и Ярослав уснули на заднем сиденье плечом к плечу.

— Далеко нам еще? — спросил Женя, коснувшись плеча Тихомира.

Тих бросил взгляд в зеркало:

— Немного осталось. Арти, ты не выспалась? — он усмехнулся. — Ну и соня. Ночь спала, в машине тоже, ты, часом, не беременна?

Девушка страдальчески закатила глаза:

— Только через мой труп, — пробурчала она.

— Легко! Твой труп можно перескочить, кости да кожа, — рассмеялся Тихомир. — Особенно, после концерта. Алекс сказал, тебе в Праге было нехорошо?

— Машину лучше веди, болтун! — огрызнулась она. — Жень, есть кофе? — тот протянул ей термос.

— Ты много не пей, а то снова по сто раз будем останавливаться! — проворчал Тих.

— Значит остановимся. На дорогу смотри, — одернул его Женя.

— Вот буки! Ну и ладно, сами пойдете Будапешт осматривать, не буду я вам экскурсоводом.

— Больно надо, — Арти сбросила кроссовки и подтянула ноги на сиденье. «Интересно, где Септим и зачем скрывается от нас?»

«Демоны они такие — загадочные».

«Тоже мне, мыкался по углам с непонятной девицей. Вот уж загадка», — Артемия едва заметно улыбнулась. Женька придвинулся поближе, но заметив улыбку на ее лице, озадаченно вскинул брови. Отхлебнув кофе, Арти вернула термос. До столицы она доехала уткнувшись в плечо друга.

Но машина остановилась не в городе, а в предместье Будапешта перед большим поместьем. Вечерело и последние лучи солнца отражались от высоких окон.

Артемия с интересом разглядывала желтоватое здание с колоннами и скульптурой, на ухоженном газоне возвышался широкий фонтан, стояли лавки.

Двери распахнулись и к ним вместе с дворецкими вышла Грета. Мужчины в черных костюмах помогли парням с багажом.

— Тетя? — прошептала удивленная Арти и, оставив чемодан, бросилась к распахнувшей объятья женщине.

Девушка чувствовала себя малышкой, и, как когда-то в детстве, Грета крепко обняла ее, поцеловала в висок и погладила по волосам:

— Моя хорошая, сюрприз! — она сжала ее плечи и как следует рассмотрела племянницу. — Ох, а похудела-то как, что ж тебя там совсем твои друзья не кормили, непорядок.

— Как ты здесь оказалась? Я думала, мы приедем на концерт к какому-то богачу, — Арти обернулась к Тихомиру, друг помахал ей рукой и хитро подмигнул.

— Так и есть, — успокоила ее Грета. — У моего хорошего друга юбилей и по этому случаю он устраивает бал-маскарад. Там будут важные лица, в том числе и актеры, продюсеры, режиссеры и композиторы. Я дала ему послушать ваши песни, и Готфриду понравилось. А что? — женщина захлопала пышными ресницами. — Он современный мужчина, увлекается рок-музыкой, у него целая коллекция пластинок известных исполнителей. К тому же такой шанс для группы, вот он и связался по моей рекомендации с Тихомиром, а тот устроил все на высшем уровне, поэтому вы здесь. Разве ты не рада? — Грета обижено надула губки.

— Очень, — пролепетала Артемия и вновь обняла тетю, от нее пахло мамой.

— Ох, мое сокровище, а как рада я, ты даже не представляешь, — она взлохматила ей волосы. — Пойдем скорее в дом, я попрошу повара срочно тебя накормить, а завтра мы займемся твоим видом. Уму не постижимо, моя племянница выглядит словно покойница, — щелкнув пальцами, Грета указала одному из слуг на чемодан Артемии. — Отнесите в синюю комнату и предупредите повара, чтобы подавали на стол.

— Хозяин дома не против, что ты раздаешь указания? — шепотом спросила Арти, как только они миновали просторный холл и вошли в столовую.

— Он только рад, к тому же… Рудольф мой любовник, — поделилась Грета интимной подробностью, и ее глаза блеснули. — И поверь, таких, как он, стоит еще поискать. Может быть, я даже выйду за него замуж когда-нибудь, — женщина усмехнулась.

Столовая в золотистых тонах с высокими окнами и тяжелыми портьерами встретила Арти потрескивающим огнем в камине и дивным ароматом выставленных на столе блюд. От запаха у Арти проснулся зверский аппетит.

«Странно, мы ведь перекусили по пути…», — подумала она, и ее одернул голос демоницы.

«По-твоему, сэндвич с автозаправки — это именно то, чего я хотела? Жалкие отбросы».

«Ты стала слишком часто врываться в мой разум», — негодовала Артемия.

«Пробудись я раньше, тебе не пришлось бы считать меня кем-то посторонним. Мы — одно целое. Представь, что у тебя раздвоение личности, но не воспринимай меня как чужачку в собственном теле, оно такое же мое, как и твое».

— Арти, ты меня слышишь? — одернула ее тетя и, судя по всему, не в первый раз.

— Э-э-э, да?

— Хм, ты будешь суп или сразу второе? — Грета прищурилась.

— Суп, — и опустилась за стол рядом.

Позже к ним присоединились парни. Беседа за столом текла вяло, в основном разговаривали Грета и Тихомир, тетя рассказывала о предстоящем маскараде и гостях.

— Мне было очень приятно побеседовать с такой разносторонней женщиной, как вы, Грета, — трапеза подошла к концу, и Тихомир галантно поцеловал руку женщины.

Грета смущенно улыбнулась:

— Проказник. Арти, как ты можешь выдержать обаяние таких привлекательных джентльменов, — проворковала она.

— Нам нужно порепетировать, — строго сказал Ярослав. Поведение Тихомира ему не нравилось, и было странным. «Что за флирт? Ведь он сказал, что любит свою смертную». Демон бросил взгляд на Артемию, девушка лениво помешивала ложечкой в чашке. Ей не было дела до общения между тетей и Тихомиром.

— Поддерживаю! — согласился Алекс, встав из-за стола. — Пойдемте, ребята, не хочется подвести ни госпожу Грету, ни барона Готфрида, — в отличие от других Алекс внимательно слушал беседу друга и узнал, что хозяин поместья — влиятельный мужчина, и при содействии этого денежного мешка можно получить славу для их группы, завести полезные знакомства — весьма удачно.

— Да, тетушка, мы пойдем, — Арти допила чай и, поцеловав Грету в щеку, последовала за появившимся слугой.

— Ох, ну и трудолюбивые же вы, — отметила женщина.

Тихомир по-прежнему не отпускал ее руку из своей.

— Так и есть, до встречи.

Грета отсалютовала ему чашечкой с кофе и закусила нижнюю губу.

На выходе Женя как следует хлопнул Тихомира по плечу, заставив дернуться.

— Ну и силища в тебе, — проворчал Тих.

— А в тебе умирает соблазнитель. Не знал, что ты так быстро забудешь свою пассию и переметнешься к тете Арти, — они брели по коридору.

— Оказалось, что длительные отношения не для меня. Человеческие девушки — слабое утешение по сравнению с демоницей, а Грета… весьма очаровательная и зрелая женщина. Честно говоря, давненько я не испытывал такого вожделения, — разоткровенничался он.

— Лишь бы это не сказалось на концерте, — они вошли в музыкальную комнату, где были расставлены их инструменты.

Алекс и Ярослав уже стояли с гитарами. Арти распевалась у микрофона.

— Когда у нас выступление? Завтра? — спросил Алекс, настраивая гитару.

— Да, как раз на маскараде, — Тихомир сел за барабанную установку и взялся за палочки, стукнув по тарелке, а та в ответ издала протяжный звон.

Женя устроился за фортепьяно, разминая пальцы.

— Раз, два, три! — скомандовал Ярослав.

Слуга стоял за дверью, внимательно прислушиваясь к «шуму» музыкальной комнаты и поморщился.

«Зря хозяин согласился на каприз госпожи Греты», — но кто он такой, чтобы высказывать свое мнение, — слуга в богатом поместье, в то время как госпожу Грету в Будапеште не знает разве что турист. Светская львица, женщина редкой красоты с потрясающим голосом и отменным вкусом. Адам не знал никого из гостей хозяина, кого бы ни покорила его любовница. Об их связи судачили все слуги и думали, что дело идет к свадьбе, но проходил год-другой, третий, а свадебные колокола так и не звонили. Бита — служанка, рассказывала, что однажды подслушала разговор между влюбленными, и Грета сказала, что выйдет за господина Рудольфа только в том случае, если он поможет ей исполнить одну заветную мечту. Какую именно никто так и не узнал.

Из столовой донесся перезвон колокольчика, и управляющий поспешил на его зов.

— Адам, завтра будьте добры выдать участникам группы наряды для маскарада, их доставят утром. Все пакеты и коробки с именами, но особенно проявите заботу о моей племяннице, пусть Бита разберет ее вещи.

— Будет исполнено, госпожа, — Адам поклонился и вышел из столовой, бесшумно прикрыв за собой дверь. Постояв с секунду на месте, он отправился проверять, готовы ли комнаты для гостей. Завтрашний день обещал быть тяжелым.

Грета отодвинула чашку с кофе. Вместе с горечью напитка она остро ощущала привкус собственной крови. Ее ноздри затрепетали.

— Мое сокровище, маленький сапфир, очень скоро я поглощу тебя и стану самой прекрасной и сильной демоницей, — женщина погладила обивку стула, на котором сидела Артемия, и ее губы тронула улыбка.

— Дорогая, — дверь приоткрылась — на пороге стоял граф. — Я слышал, как ребятишки занимаются музыкой, и решил — ты освободилась, — мужчина подошел к Грете и провел пальцами по ее затылку, открытой шее, погрузил ладонь в вырез декольте, чувствуя, как от прикосновения его пальцев сосок Греты напрягся, а дыхание участилось.

— Готфрид, ты меня соблазняешь? — кокетливо спросила она, убрав руку за спину и нащупав ладонью образовавшийся на брюках любовника твердый бугорок плоти.

— Как всегда, — Готфрид поцеловал ее за ухом, обдав жарким дыханием, и потянул в сторону лестницы на второй этаж.

Хозяйское крыло находилось на противоположной стороне от гостевого, и им никто не мог помешать. Позже… дверь в спальню скрипнула и к ним вошел гость.

Его глаза полыхнули зеленоватым пламенем. Пока он сбрасывал с себя одежду, оно растекалось по его телу, очертив широкие плечи, мускулистые руки, и замерцало на кончике возбужденного члена.

Готфрид удивленно приподнялся на подушках и придержал Грету за бедра. Он не ждал увидеть этого парня в своей спальне и уже приготовился накричать на него и выгнать вон, но стоило возлюбленной запеть, и его мысли, чувство раздражения, гнев улетучились, сменившись желанием угождать своей неземной богине, чья грудь вздымалась в такт ее движениям. Зеленоглазый подобрался к ней сзади и положил ладони на плоский живот Греты, затем опустил одну руку к ее лону, чувствуя пальцами член Готфрида, по которому женщина скользила.

— Я доставлю тебе удовольствие, госпожа, — шепнул он и, облизнув пальцы, коснулся ее клитора.

Грета застонала в голос ни на миг не останавливаясь, пока не ощутила легкую боль между ягодиц, но та вмиг сменилась новой волной удовольствия.

Оставив любовников в постели, Грета спустилась по темной лестнице в подвал. Ей не нужно было зажигать свечу, чтобы увидеть узника темницы. Он пришел сюда по ее приказу и приковал себя к стене, посадил на цепь и теперь преданно ждал ее.

Женщина провела пальцами по скрытой шелковым халатом груди, коснулась своего пояса:

— А вот и я… мой милый друг, заждался? — пропела она, отворив железную решетку. С легким стуком та ударилась о каменную стену, и Грета прошла внутрь, встав перед темной фигурой.

Он сидел, согнув ноги в коленях, на запястьях в полумраке были видны широкие браслеты и тянущиеся к потолку толстые цепи, но стоило ему услышать ее голос, и он очнулся. Дернулся в ее сторону и обвил женские бедра руками, вжался в ее скрытое тканью лоно и, словно зверь, вдохнул аромат страсти. От нее пахло двумя — человек и демон, но ему все равно. Сейчас она здесь и с ним.

— Ты останешься? — в его голосе звучала мольба, глаза увлажнились, и по щекам потекли слезы. Он так страдал без нее.

— Конечно, для чего еще я пришла, как не утешить тебя, — она ослабила пояс и села на его бедра. Ухватившись за цепи руками, Грета стала напевать, пока пленник не присосался к ее груди словно голодающий, дрожащими руками он расстегнул штаны и освободился от разделявшей их тела ткани.

Ощутив себя внутри женщины, мужчина издал приглушенный стон. Цепи дергались и позвякивали, а демоница продолжала петь.

— Все вы будете у моих ног, все… — прошептала она, чувствуя его пульсирующий от оргазма член и стекающую по внутренней стороне бедер жидкость.

Вернувшись в свою спальню и приняв освежающий душ, Грета переоделась в шелковую пижаму и обув теплые тапочки направилась к Артемии.

Племянница металась в постели, наволочка промокла от слез, а пижама пропиталась потом. Ей что-то снилось. Грета приложила холодную ладонь ко лбу и сказала:

— Тихо, тихо, не мучься. Я освобожу тебя, помогу, — и поцеловала Арти в висок.

«Ах, Азазель, за столько лет ты так ничего и не понял. Твоя цель была рядом, мы стояли бок о бок, завтракали, вели беседы, ты делился со мной своими заботами, страхами за дочь», — она провела кончиками ногтей по своей груди — голубые вены замерцали. «Порой умение скрывать собственную силу куда интереснее ее проявления».

Артемии снился сон — она стояла в центре пентаграммы и вокруг были друзья. Все в истинной, демонической ипостаси. Их руки сковывали тонкие нити, по запястьям стекала багровая кровь, они дергались и рычали, но на кого, неужели на нее? Артемия чувствовала страх и ужас, а из полумрака к ней потянулась тонкая, бледная рука с острыми черными ногтями, и чей-то голос приказывал ей петь, отдать свою душу и демонический дар до капли.

Арти раскрыла рот и запела так, как никогда не пела, вкладывая в слова все, что у нее было.