Сапфировое сердце

Глава 9

Утром доставили коробки с нарядами, каждую из которых слуги разнесли по комнатам гостей.

Артемии же не дали как следует выспаться, и активная тетушка лично разбудила ее и потащила в город. Арти с удовольствием посидела бы в уютной кофейне на набережной, побродила по знакомым с детства улочкам и достопримечательностям, поностальгировала, но у Греты были другие планы. Затянутой в перчатку властной рукой она привела племянницу в дорогой салон красоты и перепоручила Артемию сотрудницам.

— Но ведь концерт только завтра? — промямлила девушка, чувствуя, как с нее снимают одежду и уже копошатся в волосах.

— И что? - Грета удивленно распахнула глаза. — Это не повод ждать завтрашнего дня, чтобы хорошо выглядеть, мы еще и завтра тобой займемся. Приступайте! — и удалилась к поджидавшему ее стилисту.

Арти осталась в окружении миловидных сотрудниц в синей форме и, вздохнув, отдалась в их заботливые руки.

«Что ни страна, то мне делают массаж. Надеюсь в этот раз без обертываний и макияжа», — это была ее последняя мысль перед расслабляющей ванной «Клеопатры» с кокосовым молоком и лепестками роз.

Только к вечеру она освободилась и, слегка пошатываясь от накатившей сонливости, вышла к Грете. Тетя сидела в комнате для гостей, пила чай, листала свежий журнал мод и была сногсшибательна. Стилист уложил ее темные волосы в высокую прическу, завил кудри, сменил одежду и макияж. Хоть сейчас тетушку можно было вывести на красную дорожку Каннского кинофестиваля.

— Ну, наконец-то! — Грета подняла на нее взгляд и цепко оглядела племянницу с головы до ног. Слегка скривив губы, она тяжело вздохнула. — У тебя такие прекрасные волосы, мягкие и послушные, а ты не хочешь их отрастить, почему? — женщина отложила журнал и сделала глоток чая.

— Потому что неудобно, — Арти села напротив нее и положила в рот макарон[1], ощутив нежный лавандовый вкус ее любимой сладости.

— Я понимаю, что для образа рок-певицы необходимо придерживаться определенного стиля, но что за девушка с короткой стрижкой, это ведь…

— Весьма женственно, как отметил твой стилист, — парировала Артемия с улыбкой.

Грета сузила глаза и бросила на скрывшегося за стеной мужчину угрожающий взгляд.

— Я благодарна тебе за заботу и попытку «сделать» из меня девушку, в твоем понимании, но меня все устраивает, и меняться я не намерена, — забила последний гвоздь в своей защите Арти. Столько лет она привыкла сама о себе заботиться и терпеть не могла советов, особенно, касательно своей внешности, даже от тети.

«Я не так прекрасна, как Грета, но это не повод не любить себя», — телефон завибрировал, и она увидела сообщение от Ярослава: друг просил ее поторопиться на репетицию. «Весь день потеряла. Нужно как следует распеться и постараться. Но завтра, ни в какой салон я не поеду, хватит и сегодняшнего дня», — решила Арти.

После репетиции она вернулась в свою комнату и увидела на столе черную бархатную коробку. Внутри оказался маскарадный наряд: красное платье из холодного атласа с пышной многослойной черно-бордовой юбкой. Корсет должен был подчеркнуть талию и приподнять грудь, сделав ее визуально больше. Черные кружевные чулки цеплялись к корсету. В коробке лежал парик из иссиня-черных прямых волос до пояса, небольшая шляпка с вуалью и короткие перчатки. Под столиком обнаружились полусапожки на тонком каблуке.

Сняв одежду, Артемия примерила наряд. Юбка плотно сидела на бедрах, не сползая, корсет не получилось затянуть, но в целом маскарадный костюм ей понравился.

В голове раздался грудной смех, и Арти услышала голос демоницы. «Не хватает только клыков», — и отражение показало их между раздвинутых губ. Артемия удивленно захлопала ставшими ярко синими глазами. В отражении стояла она, но другая, скрытая в ее теле — настоящая демоница.

«Мы — одно целое», — напомнило отражение, и Арти запела. Голос был дивным, протяжным, словно кусочек арии[2]. Она закружилась на месте, ощущая покалывание в лопатках, бурление крови в своем теле, тянущую, но приятную боль в сухожилиях. Артемия изменилась.

Следующий день ребята посвятили репетиции. Музыкальная комната стала для них прекрасным убежищем от домашней суеты. Даже Грета не смогла пробиться, желая снова утащить племянницу в салон. Слуги готовились к маскараду, украшали бальную залу, носили еду.

Когда пробило шесть вечера, Грета собственноручно увела Артемию одеваться. Парни последовали ее примеру, хотя всем им достались разные костюмы: Алекс был шутом, Тихомир в костюме аристократа с париком и пестрыми штанами, Евгений обзавелся игрушечным топором и изображал дровосека, а Ярослав недовольно пыхтел в обрамлении золотистой львиной гривы.

— Пой изо всех сил, там очень много важного народу, я хочу, чтобы вы прославились, — приговаривала Грета, помогая племяннице с париком и шляпкой. Волосы она не стала убирать в прическу и расправила по открытым плечам Арти. Корсет же затянула на славу, приподняв грудь девушки так, словно та побывала под скальпелем пластического хирурга.

— Ослабь, а то мне трудно дышать, — попросила Арти.

— Только чуть-чуть. Ох уж эти корсеты, — согласилась Грета и опустилась зашнуровывать полусапожки. — Ну-с! — она осмотрела «вампиршу». — Прекрасно, черный и красный тебе к лицу, и последний штрих, — она подкрасила Артемии губы алой помадой и прикрыла половину лица вуалью. — Пойдем!

Для вечера Грета выбрала изумрудный наряд, облегавший ее тело второй кожей и сделавший похожей на змею.

В зале собралось достаточно народу, и вечер открыли классической музыкой, сменившейся группой «Sirin». Ребята заняли небольшой пьедестал.

— Арти, у тебя грудь выросла? — шепнул подруге Тихомир.

— Заткнись, — Ярослав толкнул его в бок.

— Тебе очень идет, — отметил Алекс, слегка покраснев и не в силах отвести взгляда от открывшегося бюста подруги. Длинные волосы и шляпка также ему очень понравились.

— Ладно, давайте начнем, — скомандовал Тихомир и застучал по барабанам.

Артемия смотрела на гостей, как всегда сосредоточив взгляд на точке поверх их голов, и запела. Сцена всегда пугала девушку, но каждый раз, стоило ей погрузиться в мелодию, страх исчезал. Она закрывала глаза и наслаждалась звуком собственного голоса, порой казалось, что Арти поет не одна и рядом с ней кто-то близкий, родной и такой теплый, согревающий ее незримыми объятьями, указывающий путь сквозь мрак собственных сомнений. Артемия пела не для фанатов, а для себя и… мамы. Откуда-то она знала, что та всегда рядом с ней, как и когда-то в детстве. Совсем крошкой Артемия слышала пение матери, лежа в колыбели, затем делая первые шаги, и всегда мама пела.

Арти взяла высокую ноту. Под бой барабанов и игру фортепьяно она вывела припев — гости в восторге онемели не в состоянии вымолвить ни слова. Очарованные песней миниатюрной девушки в красном платье, они не отводили от нее жадного взгляда. Казалось, тело певицы охватывает синее пламя, оно вилось от ее держащих стойку микрофона рук и доставало до плеч. Но то была лишь игра света… или же нет…

Артемия пела без перерыва несколько минут. Привычная к такому режиму, сейчас она испытывала странное болезненное ощущение. Тело начало саднить и покалывать, ткань раздражала и обжигала, каждое движение отдавалось болью. На последних словах песни она едва не сбилась без возможности перевести дыхание. Все что хотелось — сорвать маскарадный костюм и броситься в ледяную воду с головой.

Руки упали и повисли вдоль тела, готовая закричать Артемия посмотрела на Тихомира и кивнула так, как делала всегда, когда чувствовала, что пора сделать перерыв. С трудом допев песню и не обращая внимания на гостей, она практически выбежала из зала.

— Дамы и господа, мы устроим небольшой перерыв, дабы дать нашей диве возможность отдохнуть, но позже вернемся, а пока что наши гитаристы — Ярослав и Алекс порадуют вас своими мелодичными композициями, — услышала Арти на лестнице голос Тихомира.

Хлопнув дверью и закрывшись на замок она завыла в голос. Стащив с головы парик и уколов затылок иголкой от прикрепленной булавки, девушка вскрикнула.

— Ы-ы-ы! — стонала она, снимая юбку и пытаясь расшнуровать корсет. Ее пальцы и кожа покраснели, вмиг обернувшись ожогами. Словно тело обрызгали кислотой.

«Освободись! Это ранит нас!» — заорала дурным голосом демоница, но Арти никак не могла снять корсет.

— Не получается!

«Дай мне! Выпусти меня наконец-то!»

Виски Артемии взорвались от острой боли. Незримая сила воткнула в них раскаленные спицы, сжигая сознание и тело изнутри, как тогда на озере. Комната смазалась, кончики пальцев пронзило льдом, а тело забилось в конвульсиях. Арти дергалась в припадке, мечтая, чтобы пытка закончилась. Она хотела заморозить тело и навсегда остаться в месте, где нет боли и страданий.

Пол под ней покрылся коркой льда. Душа Артемии Мерезиной упала в черный омут, погрузившись в его воды с головой. Она была за гранью привычной жизни и мира, там, где властвовала тьма.

«Здесь тебе будет спокойно, пока что», — успокоил ее голос демоницы. «Помощь близко, я чувствую их».

Выломав дверь, в комнату ворвались Тихомир с Женькой. При виде валяющегося на полу практически освежеванного на вид тела они онемели.

Не верящий ни в одного из богов, Тихомир перекрестился на собственный манер и вернул дверь на место, начертив на косяке вспыхнувшую зеленым пламенем руну от проникновения.

Женя стоял на коленях рядом с Артемией, не зная как лучше прикоснуться к ней, чтобы не причинить боль. Демоны видели миниатюрную обнаженную фигурку в кровавых подтеках, с красной, словно срезанной мясником, кожей. Слой за слоем… Из лопаток выросли кожистые крылья, ногти заострились и почернели, черты лица исказились от боли, но они были демоническими. Артемия стала инициированной демоницей.

— Напусти в ванную холодную воду и принеси лед, — скомандовал Женя и наконец-то поднял Артемию на руки, парализованная болью девушка не издала ни звука. Демон отнес ее в ванную, где Тих уже выкрутил кран. С шумом лилась вода, постепенно заполняя дно. Тихомир призвал пакеты со льдом из кухни, и те, мерцая изумрудными искрами, влетели через приоткрытое окно.

— Надеюсь, этого никто не заметил, — процедил он, высыпая содержимое на уложенное в ванную тело Артемии. — Что произошло-то? Я думал, она просто устала, но никак не ожидал этого!

Придерживая голову Артемии, Женя подложил под нее протянутое Тихомиром полотенце:

— Сам не знаю, но без вмешательства явно не обошлось, обыщи комнату. Может, найдешь что-нибудь, что ее спровоцировало, а я… — он не мог отойти от Артемии ни на миг, боясь оставить ее.

Тихомир успокаивающе положил руку ему на плечо:

— Сиди, я сам.

Из комнаты донесся его вскрик, и он вернулся в ванную, кинув на пол остатки от маскарадного платья:

— Наряд пропитан какой-то дрянью, я обжегся, — он запустил ладонь в лед и вытащил покрасневшую от яда кожу. — Проклятье! Она так долго носила его на себе, не удивительно, что случилась трансформация.

В дверь забарабанили, и они услышали голос Греты:

— Откройте! Вы здесь? Что случилось?

— Разберись с ней, и нужно вызвать Азазеля, не нравится мне все это… — пробубнил Тихомир и пошел открывать.

Женя закрылся в ванной и попытался привести Артемию в чувство, но девушка по-прежнему была без сознания.

— Арти, я прошу тебя, очнись, — прошептал он, коснувшись губами ее бледной щеки с яркими голубыми венами. «Австрия. Браслет, слежка Септима. Подворотня в Праге, что же я упустил?». Острая боль пронзила его шею — Артемия вцепилась в нее клыками и с жадностью пила кровь глоток за глотком, словно вампир. Женя не пытался ее остановить, зная, как необходима израненной демонице эта подпитка.

Издав едва слышный стон, Арти отклонилась назад — сапфировые глаза горели огнем, с клыков стекала кровь, но кожа постепенно возвращала прежний, здоровый вид.

— Демон, — прошептала она не своим голосом и встала в полный рост, не стесняясь собственной наготы. Женя встал перед ней, и Артемия коснулась холодными ладонями его горячих плеч, пробежала ногтями по месту укуса и вздохнула полной грудью, захрустев суставами.

— Как долго я этого ждала… — она выгнулась и, оперевшись о Женю, ступила на коврик. Демон со всей осторожностью промокнул ее по-прежнему обожженное тело полотенцем.

— Какой ты заботливый, мне это нравится, — Арти запустила пальцы в его волосы и присела на корточки. — Ты… хочешь ее, не так ли? — оскалилась демоница. Женя молчал — перед ним не его подруга. В ее теле появился кто-то другой, чужой и кровожадный.

— Где Арти? — процедил он и сжал ее запястья.

— В безопасности, сейчас ее разум отдыхает, точнее… половина нашего общего Я. Человеческая, слабая и наивная. Она освободила меня, хотя стоило давно это сделать ради нашей же безопасности, — демоница прижалась к его груди. — Ты мне подходишь, — пошевелив рукой, Женя отпустил ее. Демоница сжала его пальцы и их объяло синее пламя. Одно на двоих. — Идеальный кандидат в женихи… — она заметила, как зрачки демона расширились, а радужка приобрела золотистый цвет. — Хм… ты что-то знаешь, вы все, но не договариваете.

— Верни ее немедленно, — процедил Женя и прижал к себе, с жадностью вдыхая родной аромат. Демоница нагло пользующаяся телом Артемии волновала его. Похотливая и беспринципная, но он не станет тем, кто воспользуется ею.

— Что мне за это будет? Ты не можешь причинить мне вред, иначе пострадает и она. . Одно тело — один разум, хоть и разделенный на две личности. Истинную демоницу, какой ей суждено было родиться, и человека, которым она стала, лишенная силы. Ты ничем не сможешь ей помочь, я же… защищу ее ото всех и каждого, особенно, от скрытого врага.

— Арти! Детка! Открой мне! — взмолилась из-за закрытой двери Грета.

Женя проигнорировал крики:

— В первую очередь, сохрани человеческий облик и не подавай вида перед другими, я никому не доверяю и ты тоже, — он ткнул в зеркало.

Только сейчас демоница увидела себя со стороны. Вид упругой попки и высокой груди пришелся ей по вкусу, но крылья, ногти… это оповестит всех об инициации, а ей это не нужно.

Сделав глубокий вдох, она вернула все, как было, и завернулась в протянутый Женей халат, затем приложила кубик плавающего в ванной льда к щеке и сделала вид что плакала. Дверь со щелчком открылась, и к ним влетела Грета.

Она причитала и сюсюкала над Артемией, болтала о волнении перед публикой и нахваливала группу.

Женя внимательно следил за ее причитаниями, пытаясь углядеть в них фальшь, но не смог. Тетушка искренне переживала за племянницу, даже самолично сходила за ужином и внесла в комнату широкий поднос. Тихомир незаметно удалился в зал к группе, и Женя последовал за ним. Что-то не давало ему покоя в этой ситуации…

— Как она смогла обернуться демоницей и так быстро освоиться в новом теле? Примириться со своей скрытой сущностью, — шептал Тихомир, когда они с Женей устроились за одним из столиков на террасе. Демон пил виски.

— Возможно, она давно поняла, кем является на самом деле, просто не говорила… — сказал Женя, следя за прогуливающимися по саду гостями.

— Думаешь, это хозяин подложил ей отравленное платье? — вдруг спросил Тих.

— В таком случае он полный кретин, так подставиться.

— Согласен. Значит, кто-то действовал руками слуг.

Женя помассировал виски, у него разболелась голова. «Где, черт возьми, Септим? Он должен был приглядывать за ней, повсюду следить. В последний раз я чувствовал его присутствие в Чехии. Может быть его схватили и где-то заперли? В таком случае враг подобрался к Арти слишком близко, и им может быть кто угодно, еще это злополучное платье. Но никто не может обсуждать это вслух, особенно, Грета».

— Ей нужно время чтобы восстановиться… — вымолвил он.

— Азазель дал нам четкие инструкции — Артемия сама должна выбрать одного из женихов себе в защитники, но прошло много времени. Она была у Ярослава, и у них не срослось, Алекса воспринимает скорее как младшего брата, меня как бабника, а тебя…

Женя молчал.

— Давно ты ее любишь? — спросил Тихомир. Кусочки льда в его стакане треснули.

Женя пожал плечами:

— Не знаю, в какой момент забота о ее жизни превратилась в нечто большее. Это перевернуло мои мысли и чувства с ног на голову, — он решил быть откровенным.

— Но ты не уверен, любит ли она тебя…

— Даже если нет, моих чувств это не изменит. Я буду с Арти до конца, враг где-то поблизости, — «Возможно, я даже знаю кто…»

***

Два дня Артемия провела в постели восстанавливаясь. Она редко просыпалась, и парни едва успевали ее покормить и напоить. Женя больше не видел демоницу, Арти была прежней. Но как он ни надеялся, даже после инициации подруга не обладала регенерацией. Тихомир объяснил это тем, что большую часть жизни Арти провела в человеческом теле, и ее способности дали о себе знать относительно недавно. Она не умеет ими пользоваться и, возможно, никогда не научится. Все ее силы хаотичны и слишком зависимы от эмоционального состояния. Артемия по-прежнему неполноценная демоница. По меркам их общества — урод.

Грета старалась не отлучаться от племянницы надолго, помогала ее купать, одевать, кормила с ложки, наносила крем от ожогов и поила лекарствами.

— Ну вот, моя хорошая, скоро совсем поправишься. Ужас какой, Тихомир как рассказал мне про твою обострившуюся аллергию, так я чуть не прибила ту швею, что вздумала пошить тебе маскарадный наряд из не пойми чего, да еще и посыпала какими-то химическими блестками, — Грета утерла выступившую слезу и поцеловала Арти в лоб. — Девочка моя, как же я испугалась, чуть сердце из груди не выпрыгнуло, — прошептала она.

— Тетя… не ври мне, — взмолилась Арти. — Я все знаю, про то, что я — демоница и принадлежу роду сапфирового пламени.

Грета побледнела и прижала ладонь ко рту, ее руки дрожали. Она попыталась что-то вымолвить, но издавала лишь странные икающие звуки.

— Расскажи мне все, — попросила Арти. — Что произошло с нашей семьей на самом деле, что со мной? Почему я такая?

Грета взяла себя в руки, но по ее щекам все равно потекли слезы.

— Все началось еще до твоего рождения…

Тетя рассказала Арти обо всем без утайки: и о горе постигшем их семью, неизвестном враге отобравшем жизнь любимой сестры, матери, жены. О желании короля демонов выдать дочь главы тайной канцелярии за своего племянника, принца, и что теперь судьба Артемии жить в золотой клетке. Раз в девушке пробудился редкий дар.

Все это время демоница внутри Арти молчала, и девушке было неуютно, словно у нее отобрали что-то важное… частичку ее памяти.

— Но я даже не умею им пользоваться и не люблю Тихомира, мы просто друзья, — вспыхнула она. — На дворе двадцать первый век, какие еще браки по расчету?! Я что, какая-то… самка с золотой маткой, чтобы родить им наследника с даром рода сапфирового огня? — вскричала она краснея.

— Дорогая, все мы — демоны — зависим от воли короля. Он сильнейший из нашего народа и именно поэтому был избран. Я понимаю, ты хотела другой судьбы, но теперь, когда ты обрела себя… как демоницу, — было видно, что ей тяжело говорить, и Арти вздохнула.

— Спасибо, тетя, я понимаю, почему ты столько времени хранила это в секрете, боялась, что враг может настигнуть меня, и всячески оберегала, — Арти злилась на отца, на друзей, которые все знали и молчали, но не на Грету. «Недоговаривали, значит, думали, что лучше сохранить все в секрете? В то время как подобрались ко мне и решили, все будет так просто?»

— Ну что ты, дорогая, ты и твой отец — все, что у меня осталось, — Грета осторожно обняла ее и поцеловала в висок. — Я не допущу этого произвола, но сейчас тебе следует выпить лекарство. Тихомир сказал, что по ночам ты очень плохо спишь, ворочаешься, — она вытащила пузырек из-под сиропа.

— Точно, — согласилась Арти, приняв пузырек и отвинтив крышечку. Запах был резким и… тошнотворным, словно девушка прошла мимо мясного ряда на рынке. Она поднесла флакон к губам и демоница в ее голове заговорила:

«Не пей! Это Яд!»

Артемия дернулась.

— Что-то не так дорогая? — любезно спросила тетушка.

— Голова резко заболела, и оно странно пахнет, думаю, мне надо запить водой, можно ведь?

Грета улыбнулась:

— Конечно, сама пила его не раз для восстановления. Как слабая демоница я вынуждена порой пить подобное, на вкус оно и правда не самое приятное. Я налью тебе воды.

— Н-нет, я сама, — поторопилась Арти и задела графин рукой. Тот с грохотом упал на пол и разбился, вода впиталась в ковер. — Черт!

— Ничего, хорошо, что стакан целый, — тетушка забрала его и ушла в ванную, а когда вернулась, племянница морщилась после выпитого зелья.

— Фу, ну и гадость…

— Быстрее запей и ложись спать, оно действует во сне, — Грета протянула ей стакан, и Арти его осушила.

Когда тетушка ушла, Артемия заговорила:

— Ты здесь?

«Да. Недавно очнулась. Что ты пила все это время?»

«Лекарства, тетя поила».

«Оно и чувствуется. Если бы не кровь твоего демона я бы долго не приходила в себя, а так она ослабила действие яда».

«Зачем Грете понадобилось травить меня? Нас…»

«Это нам и предстоит узнать. Но, видимо, чтобы не дать мне вырваться наружу, сбежать, помешать ей или кому-то еще. Откуда мне знать?!» — оскалилась она и рукой Арти отшвырнула одеяло. Подойдя к зеркалу, демоница взглянула на свое отражение. «Мрак! Ну и видок, впору ложиться в гроб и готовить панихиду. До чего нас довели», — она все больше злилась. «Скоро она может вернуться за нами, у зелья есть прекрасный эффект — гипнотический. Тебе внушат все, что угодно, и ты превратишься в послушную марионетку. Так что ложись и будем ждать ночного сопровождающего».

***

Артемия стояла в каменной зале с куполообразным застекленным потолком, поддерживаемым монументальными колоннами. Сквозь окно на пол падали белесые лучи, заставляя ручейки на полу мерцать. Они стекали по ступеням вниз к центру зала, куда Грета подвела племянницу и оставила по щиколотку в холодной воде. Слабо подсвечивался синеватый мох на стенах и по углам, а свет луны отразился в широко распахнутых сапфировых глаз Артемии.

Грета обошла одну из колон и присела напротив темного угла. Арти услышала лязганье и перешептывание. Когда тетя отклонилась назад, за ней потянулась мужская окровавленная рука — на запястье сверкнул браслет. В углу, прикованный к стене, на коленях стоял Септим.

«Что он там делает? Почему не зовет на помощь?» — спросила Арти у демоницы.

«Он очарован, одурманен ее голосом, как и тот другой. С твоими поклонниками происходит тоже самое», — спокойно ответила она.

«Какой другой?»

— Моя госпожа, я проследил, чтобы вам никто не помешал, — к лестнице подошел Тихомир.

Он улыбнулся Грете, даже не взглянув на неподвижно стоящую Артемию.

Тетушка оставила заключенного и приподняв подол халата, чтобы не промочить подошла к Тихомиру.

— Все оказалось так просто! — она обернулась демоницей: ногти заострились, волосы распушились и замерцали, из лопаток, прорвав ткань халата, вырвались крылья. Вдохнув полной грудью Грета пропела. — Как же давно я ждала этого мига… оставшийся сапфир в нашем семейном древе, — она прижалась к груди неподвижно стоящего Тихомира и поцеловала его сомкнутые губы, провела кончиком острого языка по шее.

«Он позволил себя околдовать», — усмехнулась демоница в голове Артемии. «А еще племянник короля. Слабак, хоть и чистокровный демон».

— Конечно, моя госпожа, — его глаза были затуманены.

Артемия не могла поверить, что Тихомира так легко одурманили. Друг, брат по группе, тот, кого она бы никогда не стала подозревать, — ее предал.

«Не смей, глупая! Иначе все пропало, и твоих друзей не спасти. Она выпьет тебя, а затем сделает их всех рабами. Такими же слюнтяями, как Септим и Тихомир», — осклабилась демоница.

Попытавшаяся двинуться Артемия замерла, продолжая стоять с отсутствующим выражением на лице.

— Ступай и проследи, чтобы сюда никто не вошел. Жаль, поместье не мое, ну да это дело времени. Скоро Рудольф перепишет его на меня, — Грета развернулась, и полы ее халата упали на пол, впитывая в себя воду.

Тихомир скрылся за колоннами. С лязганьем на пол опустились железные решетки, превратив зал в большую темницу.

Артемия стояла в пентаграмме и смотрела невидящим взглядом перед собой. Пританцовывая Грета закружилась вокруг нее, распаляя полуобнаженную кожу и сверкая синими глазами. По ее венам заструилось сапфировое мерцание — дар их рода.

— Спой, моя птичка, мой сапфир! И я освобожу тебя, возможно… ты даже выживешь.

Артемия открыла рот — и из него полилась дивная песня, напоминающая плач.

[1]Французское кондитерское изделие из яичных белков, сахара и молотого миндаля. Обычно делается в форме печенья; между двумя слоями кладут крем или варенье. Итальянское название maccarone/maccherone.

[2] Композитор Алан Сильвестри - All Hallow's Eve Ball (Ария вампирши из к/ф Ван Хельсинг).