Счастье за доллар

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Женаты.

Лукас не слышал, как Надя прошептала эти слова, но он прочитал их по ее губам, увидел тревогу в расширившихся глазах и в один миг побледневшее лицо.

Он подавил желание лихо подпрыгнуть на месте и, щелкнув пальцами, крикнуть «Да!». Лукас приблизился к ней настолько, что ощутил ее запах, свежий, как дыхание ветра. Такой волнующий и уже почти забытый. И это был не тот дорогой парфюм, которым она всегда пользовалась, а ее собственный, возбуждавший его аромат, от которого кровь прилила к его лицу.

Захлопнув крышку телефона, Надя несколько раз глубоко вздохнула, невольно притянув его взгляд к своей высокой груди.

— Какие-то проблемы?

Он старался, чтобы его голос звучал как можно спокойнее. Как всегда, когда Лукасу надо было что-нибудь выудить из нее. Сейчас, например, его интересовало, что же на самом деле натворил Эверетт Кинкейд? Впрочем, что бы там ни было, он не изменит данной себе клятве: не навредить Наде.

Она заморгала и отвела взгляд. Красноречивый ответ!

— Оказывается, на бумагах о разводе фальшивая подпись.

Дрожь в голосе выдала ее.

— Значит, ты не подписывала бумаги.

— Хм… а вот не уверена.

Правда была написана на ее лице. Лгать Надя никогда не умела. Его всегда восхищала ее честность, впрочем, и все остальное тоже.

— Мы еще женаты, да? Это тебе сказал Митч?

Она закусила нижнюю губу.

— Возможно. Он еще не все до конца выяснил.

Она задумчиво перевела глаза вдаль, на открывавший с балкона изумительный пейзаж. Легкий ветерок пошевелил Надины длинные черные волосы. От этого слабого дуновения челка упала ей на глаза. Лукас придвинулся к ней поближе, убрал челку рукой и, задержав руку, слегка коснулся нежной щеки.

Дыхание у нее перехватило, зрачки ее расширились и потемнели. Оба ощутили, как между ними словно проскочила электрическая искра, чего оба они, похоже, никак не ожидали. На какой-то момент оба словно оказались вне времени, вне пространства.

Его взгляд блуждал по ее лицу. Без макияжа она выглядела юнее и трогательнее и казалась еще очаровательнее, чем обычно. Опалив ее своим дыханием, он севшим голосом проговорил:

— Может, тогда мне заранее поцеловать мою невесту?

Без дальнейших церемоний он приник к ней своими губами, захватив в плен томительного наслаждения. Его настойчивый язык, осторожно проскользнув через безупречный барьер ее зубов, ласкал ее рот, заставляя трепетать всю с головы до ног. Она инстинктивно подалась к нему и, как раньше, готова была прижаться всем телом… Но это длилось лишь секунду. В следующий миг Надя, упершись в него руками, отстранилась и сделала шаг назад.

От частого дыхания ее грудь вздымалась, глаза расширились. Лукас протянул руку, опасаясь, как бы она не свалилась в бассейн, находившийся позади:

— Осторожнее.

Надя хотела освободиться и показать, что не нуждается в нем. Но вспыхнувшие щеки свидетельствовали о том, что поцелуй взволновал и взбудоражил ее не на шутку.

— Мы еще ничего толком не знаем о нашем браке. — Она изо всех сил старалась, чтобы ее голос звучал ровно. — Так что не радуйся заранее.

Едва он отпустил ее, как она поспешила отойти от него на другой край патио.

А ведь было время, когда удержать ее не составило бы труда. Им обоим тогда было достаточно всего одного поцелуя, чтобы желание вспенило кровь. Каждую свободную минуту они старались проводить вместе. Даже запрет отца не являлся для Нади препятствием жарким свиданиям с любимым.

Подумав об этом, Лукас усмехнулся про себя, но вслух произнес:

— После завтрака я дам тебе первый урок вождения.

— Мне эти уроки не нужны.

Однако он не собирался сдаваться так просто.

— Какой была твоя должность в «ККЛ»?

Она нахмурилась, не понимая, к чему он клонит.

— Финансовый директор. А что? — настороженно взглянула она.

Как, неужели это она? Тогда ничего удивительного в том, почему компания процветала и почему с таким трудом пришлось завоевывать рынки их поставщиков. Об ее умении вести дела, унаследованном от Кинкейда-старшего, Лукас был наслышан от партнеров по бизнесу. Он подумал, что будет нелишне хранить от нее свой секрет. Иначе не миновать бури.

— Как менеджер высшего звена ты должна понимать: если в прессу просочится информация о том, что Эверетт сфальсифицировал документы и подставил собственную дочь, это сильно ударит по репутации всей компании.

Она замерла: вот это угроза так угроза.

— Ты не сделаешь этого. Ты не посмеешь смешать с грязью наши имена…

Да, теперь он не был тем наивным мальчиком, которого можно было обвести вокруг пальца. Эверетт Кинкейд научил его многому.

— Может, рискнем?

— Надя, ослабь же свою хватку и немного отпусти руль.

Надя метнула бешеный взгляд в сторону Лукаса, вольготно расположившегося на пассажирском сиденье «Мерседеса». Она никак не могла заставить себя расслабиться, и это ее нервировало. Все тело будто деревянное, мышцы затекли. Как будто невидимая сила приковала се к кожаному сиденью. Она вся дрожала.

И не могла не дрожать: ведь ее мать погибла в автокатастрофе. Она сама едва выжила после аварии и потеряла ребенка. До недавнего времени она и мужа считала погибшим в результате аварии. Хотя теперь она знала, что он жив, дела это не меняло.

Неосознанный страх, который парализует волю и сковывает тело. Что ей делать, как научиться не поддаваться ему?

Она не желала учиться водить машину. Она не собиралась жить в Далласе. Все ее естество протестовало против того, чтобы сидеть в одном салоне с этим человеком, который однажды предал ее и теперь нагло манипулировал ею.

С другой стороны, не заметить, как преобразился Лукас, каким он стал цветущим, волевым и уверенным в себе, она не могла.

…Нет, нет, она не допустит, чтобы он взял и разбил ее сердце, как стеклянную безделушку.

И неважно, что он так умело целуется.

Воспоминание о поцелуе немного расслабило ее. Хоть бы что-то отвлекло ее от мрачных мыслей. Она посмотрела через окно на пустую стоянку, расположенную, очевидно, на территории какого-то неработавшего предприятия. И страх снова закрался в сердце: а вдруг сейчас сюда нагрянет полиция или охрана и выдворит их!

Она сглотнула: в горле пересохло.

— Нам нельзя сюда. Видел знак на воротах «Въезд воспрещен»?

— Это частная собственность. Я знаю владельца.

— То есть… это ты, да?

Он помолчал, словно бы раздумывая над ответом.

— Да.

— Почему твой бизнес закрылся?

— Ты отвлеклась.

— А ты не ответил.

— Решил произвести модернизацию оборудования. Завод начнет работать уже в понедельник. Включай зажигание.

Сделать это было невероятно сложно. Почти невозможно, потому что она никак не могла расслабиться и отцепить руки от руля.

— Надя, взгляни на меня.

Усилием воли она заставила себя поднять голову. Его голос звучал ровно, ясный спокойный взгляд был устремлен на нее. Никакого раздражения в помине не было.

— Это не сложнее, чем водить машинки в парке развлечений. Тебе это нравилось. Помнишь?

Она медленно набрала полную грудь воздуха, мечтая снова ощутить тот прежний и почти забытый невероятный восторг. Как не бывало! А ведь когда-то они с Лукасом целые дни проводили в парках развлечений! Подумать только! Он открывал для нее целый мир счастья и радости!

— Помню.

— Только теперь разница в том, что никто не будет в тебя врезаться. Вокруг столько свободного места! Ничего плохого не случится, так что бояться нечего.

— Ага, легко тебе говорить.

— Ты же водила карты. Педали те же самые.

Она согнула непослушные пальцы. Кожаное сиденье нагрелось до невероятной температуры.

— Надя, — решительно произнес он. — Мы никуда не двинемся до тех пор, пока ты не объедешь хотя бы раз вокруг парковки.

Господи, как глупо! В ее-то возрасте — и не научиться водить! Непременно надо победить этот дурацкий страх!

Эверетт Кинкейд презирал слабаков. Ничего удивительного, что он постоянно задавал жару своим деткам.

Всего-то один раз и проехать. Она сможет сделать это, сможет. Взяв себя в руки, Надя повернула ключ зажигания. Мотор ожил. Теперь надо сиять свинцовую ногу с педали тормоза и переставить ее на педаль газа. Мотор зарычал, но машина так и не двинулась с места.

— Поставь назад ногу и заведи машину.

Дурочка. Какая же она дурочка. Хорошо, если он не смеется над ней про себя. Лучше не смотреть в его сторону. Его спокойный, подбадривавший ее голос слишком напоминал о былых временах, когда они жили влюбленной парочкой. Слишком хорошо, чтобы это было правдой.

«Не думай об этом. Все прошло».

Все еще дрожа и задыхаясь от волнения, она стиснула зубы и сделала так, как он говорил. Машина дернулась вперед. Сердце Нади застучало еще сильнее и быстрее.

Она преодолеет это. И вот тогда он оставит ее в покое.

Господи, а она-то еще мечтала о соседе! Если бы только знать, кто им окажется, лучше уж сидеть в одиночестве.

— Вот так, хорошо идешь. — Его голос донесся до нее, словно сквозь туман.

Она взглянула на него и заметила, что в его глазах пляшут веселые огоньки. Сколько же ей мечталось увидеть его таким! Мечта целого десятилетия ее жизни!

— Взгляд на дорогу, моя принцесса.

Она послушно повернула голову, и биение сердца, отреагировавшего на милое давнее прозвище, участилось.

— Обогнешь здание, переключи скорость и попробуй держаться этих линий. Отлично, ты молодец.

Вот так всегда. Его манера — вдохновлять и поощрять, когда хвалить почти не за что. Наставляет, но не приказывает. Эта манера общения нравилась ей гораздо больше, чем жесткий, авторитарный стиль отца.

Хотя в данный момент от этого не легче. Уж лучше бы он орал на нее, что ли.

Так было бы легче его ненавидеть.

Потому что сейчас это почти невозможно.

Она забилась в угол лифта, как можно подальше от Лукаса. Стояла и смотрела прямо перед собой, не сводя глаз с двери, остро ощущая его присутствие. Всю дорогу, пока они ехали, Лукас не спускал с нее взгляда. Гипнотизирует он ее, что ли? Ее обоняние внезапно уловило свежий и чистый аромат его тела, который немедленно пробудил в голове такие образы, от чего щеки вмиг стали пунцовыми. Дьявол, еще не хватало, чтобы он догадался, о чем она думает!

Впрочем, к смущению и усталости примешивалось еще и чувство великого удовлетворения.

Она смогла вести машину. Она все-таки сделала это!

И сумела переломить в себе тот страх, который одиннадцать лет разъедал ее изнутри. Что-то в ней изменилось с сегодняшнего дня.

Благодаря Лукасу.

Нет, нет. Не только ему. И вообще, ты забыла: он же негодяй!

И вряд ли она когда-нибудь простит его. Хотя надо признать: лед неприязни начал сам собой подтаивать. Странно, но факт.

Вспоминая ланч, на который он ее пригласил, их изысканную беседу о музыке, живописи, фильмах и книгах, она корила себя за неосторожность. Быстро же ему удалось усыпить ее бдительность и разговорить, будто на первом свидании. Разве можно забыть, как тогда трепетало ее сердце! Вот и сейчас была причина для радостного волнения: пусть час езды на машине, да ее! Пусть всего один круг около пустой стоянки — зато сама!

Похоже, ее сопротивление все же слабеет. Она постепенно сдается на милость этому человеку. Страсть, которая горит в его взоре, лучше всяких слов говорит о таких чувствах, о которых лучше не думать. Потому что это небезопасно. Стоит только взглянуть на него, как ее бросает то в жар, то в холод.

Она очнулась от мыслей. Кажется, пауза затянулась. Надо срочно как-то прервать это тягостное молчание.

— Спасибо за ужин.

— На здоровье. Скоро мы этот выезд повторим. Не самая лучшая идея.

— Я горжусь тобой, Надя.

Вроде бы простые слова, а сказаны с такой теплотой. На душе от них вдруг стало легко и светло.

— Я тоже горжусь собой.

— Для первого раза неплохо. Завтра будет гораздо проще. К девяти будь готова.

Она заморгала.

— Насчет завтра…

Ее слова так и повисли в воздухе.

Двери лифта открылись, Лукас не вышел, а быстро шагнул к ней. Одной рукой он уперся в стенку лифта, приблизившись к Наде настолько, что можно было различить темные лучики в его серо-голубых глазах.

Кровь застучала у нее в висках. Судорожно пытаясь подобрать слова, чтобы как-то скрыть свое замешательство, она пролепетала:

— Ну ладно, спасибо за ужин. Я…

Вместо ответа он приподнял пальцем ее подбородок. Надя не дыша стояла на месте. Боже, как хотелось ей в эту минуту его поцеловать! Но внутренний голос рассеял минутное наваждение, и она, выскользнув из-под его руки, поспешила к своей квартире.

— Увидимся. Спокойной ночи.

И скрылась за дверью.

Отлично. Так и надо. Нужно скорее взять себя в руки, пока не натворила дел.

Встав утром пораньше, Надя оделась и в начале седьмого осторожно подошла к входной двери. Потом выглянула на лестничную площадку. В холле было тихо. Вряд ли Лукас поднимется в такую рань.

Надо срочно отсюда выбираться.

Она переступила через лежавшие у порога свежие газеты, не притронувшись к ним. Пусть считает, что она еще спит. Тихонько закрыв дверь, на цыпочках подошла к лифту. Надо во что бы то ни стало выяснить, каким образом шпионам отца удается отслеживать, дома она или нет между полуночью и шестью утра. Может, это как-то связано с охранной системой?

Когда двери лифта бесшумно распахнулись, Надя, прищурившись, решительно шагнула в кабинку и нажала кнопку. Спустившись на первый этаж, вышла и пересекла холл.

— Собрались на прогулку, мисс Кинкейд? — любезно осведомился охранник.

Она выдавила улыбку и помолилась про себя, чтобы он не нажал звонок в квартиру Лукаса.

— Да.

— Вызвать вам такси?

— Нет, благодарю, Уильям.

Негодяй номер один.

Возможно, уйти незамеченной все же удастся, если сесть в общественный транспорт. Но поскольку она этого никогда не делала и рисковала заблудиться, пришлось заранее распечатать карту города и взять с собой, вместе с айфоном. С помощью карты она наверняка подберет подходящее местечко, где Лукас ее не найдет.

— А вы ранняя пташка, — не отставал Уильям, очевидно, выуживая информацию.

Так, чем дольше она будет оставаться в холле, тем больше шансов, что Лукас ее тут застанет. А после вчерашнего страстного поцелуя ей этого вовсе не хотелось.

— Да. Так и есть.

— Направляетесь куда-нибудь конкретно?

Каков хитрец! Но и она не лыком шита. Не успеет она выйти, как информацию передадут куда надо.

— Планирую осмотреть городские достопримечательности. Приятного дня.

Она выскочила через главные двери и направилась к стоянке общественного транспорта, стараясь идти как можно быстрее, насколько ей позволяли фирменные босоножки на высоких каблуках. Надя ненавидела вранье, а когда все-таки вынуждена была это делать, то душевное равновесие обретала нескоро.

Туманный утренний воздух окутал ее, когда она окунулась в раннюю городскую суету. Дальнейший план был таков: найти ближайшее интернет-кафе и в ожидании, когда откроется онлайн-библиотека, выпить чашечку кофе.

Так она и сделала. Села и огляделась по сторонам. Вроде бы никто ее не преследовал. Сотни людей сновали туда-сюда по улице, но никого похожего на Лукаса или каких-либо соглядатаев. Она облегченно вздохнула.

Ну вот, первые шаги в реальном мире, о котором так настойчиво твердил отец, сделаны. Так потихоньку она и двинется дальше. Главное — поставить цель, и тогда любые трудности можно преодолеть. И никогда не отчаиваться, даже если порой все происходит не так гладко, как хотелось бы. Взять хотя бы ту войну с проклятой «Андвари», переманившей к себе почти всех их поставщиков, из-за чего и жизнь, и работа Нади превратились в ад. Однако ей не в чем себя упрекнуть: все возможное, что от нее зависело, она сделала. Даже отец одобрил смелые действия дочери в борьбе с самым опасным конкурентом компании.

Она вышла в Интернет и попробовала найти информацию по Лукасу Стоуну. Поисковик выдал несколько персоналий, но все было не то. Любопытно. Даже очень любопытно. Мало сказать, странно! И нелогично. Если ты бизнесмен, причем крупный бизнесмен, твое имя должно мелькать в прессе.

Разочарованная и смущенная, Надя быстро написала письмо брату. Уж у Митча-то были свои методы поиска, более эффективные. Так же она попросила найти договор, подтверждающий условия, согласно которым Лукас мог выдворить ее из квартиры.

Она должна была иметь самое точное представление о противнике, с которым ей придется вскоре бороться.

— Ты пропустила урок вождения.

Надя чуть не подпрыгнула от неожиданности. Она и не слышала, как Лукас открыл свою дверь. И продолжала стоять к нему спиной, пытаясь попасть ключом в замочную скважину.

— Прости. У меня были важные дела.

— Почему-то ты не сообщила об этом вчера вечером, когда мы договаривались.

Тщетно пытаясь найти приличную отговорку, чтобы он и сегодня не пригласил ее на ужин, она повернулась к нему. Машинально отметила, что надетые на нем джинсы и белая футболка от с треугольным вырезом «Дизель» сидят как влитые. В который раз она убедилась, что парень умел одеваться прилично.

Впрочем, что ей до него!

— Может, ты плохо просил? Скорее уж, приказал. А на приказы, как ты знаешь, у меня аллергия.

В свое время ей с лихвой досталось распоряжений и поведений от папочки. Еще не хватало выслушивать волеизъявления от Лукаса. Нашелся тут, новоиспеченный денди!

— У тебя десять минут на сборы и подготовку к очередному занятию.

— Лукас, я очень устала. Меня не было дома целый день. Я хочу поужинать и лечь спать.

— А я как раз заказал ужин после урока.

Еще один ужин, который ей не надо будет готовить. Звучит заманчиво, но… кажется, он ее все-таки не расслышал.

— А если я откажусь?

— Время пошло. — С этими словами он вынул телефон и созвонился с помощником.

— Боже, может, хватит меня постоянно мучить? — взмолилась она.

— Всего лишь с нетерпением ожидаю того момента, когда же мы останемся наедине с моей дорогой женой, — пропел он, выключив телефон.

— Я не твоя жена.

— Хочешь увидеть копию документов по делу о разводе? Получил сегодня. Без сомнения, твоя подпись поддельная. Хотя срисовано неплохо. Я сам лично сравнивал ее с той, которая стоит на твоих письмах.

Как раз этого она и боялась.

Ох, ее письма! Она их помнила! Еще бы не помнить! Они с Лукасом имели обыкновение общаться друг с другом добрым старым способом, который, можно сказать, уже изжил себя: обычными посланиями, на бумаге. Как негодовал отец на то, что она устроила в своей комнате некое подобие алтаря, на который сложила все их письма и вещи, имевшие малейшее отношение к ее недолгому браку и безвременно ушедшему мужу…

— Ты до сих пор хранишь их? — Ее голос внезапно сел.

— Да. Они напоминают мне о том, что некоторые женщины не выполняют своих обещаний.

— Но я…

Он поднял руку:

— Твой отец подставил нас обоих. Не будем сейчас об этом. Идем, Надя. У тебя осталось только восемь минут.

Она собралась с силой захлопнуть дверь в свою квартиру. Однако Лукас придержал ее.

— Лучше подожду тебя внутри.