Счастье за доллар

ГЛАВА ПЯТАЯ

Душераздирающий крик справа от них чуть было не довел Надю до инфаркта. Она дернулась на своем стуле, едва не расплескав сок на столике. Лукасу пришлось поддержать и стакан, и Надю.

Она развернулась в сторону, откуда раздался крик. За соседним столиком творилось нечто невообразимое: женщина, вытаращив от ужаса глаза, уставилась на своего спутника, у которого на груди расплылось кровавое пятно. Его губы беззвучно шевелились, а безумные глаза бессмысленно вращались в разные стороны.

Надя растерянно озиралась по сторонам, не понимая, что происходит. Разве был выстрел? Но она ничего не слышала!

Надо взять себя в руки. Она же проходила курсы медицинской сестры в компании «ККЛ»! Надя, не мешкая, встала из-за стола и хотела направиться к раненому, но Лукас удержал ее за руку.

С бьющимся сердцем она попыталась высвободиться, но Лукас был сильнее и все же заставил ее сесть.

— Отпусти меня. Ему надо срочно оказать медицинскую помощь. Я прошла курсы медсестер и знаю…

Улыбка разлилась по его лицу. Отчего он улыбается? Ведь там несчастье!

— Надя, это пьеса, — прошептал он.

Женщина за соседним столиком прикрыла рот рукой и начала громко рыдать, так что было слышно на весь ресторан.

Ну и дурочка же эта особа. Надо не реветь, а что-нибудь делать.

Однако истеричная особа по-прежнему ничего не предпринимала, только продолжала надрывно рыдать. К тому же никто не спешил им на помощь. Надя схватила матерчатую салфетку, с намерением остановить кровотечение, и снова поднялась с места. И опять Лукас схватил ее за запястье.

— Лукас, ему нужна медицинская помощь. Звони 911.

Он с силой тряхнул ее за плечи и заставил посмотреть ему в лицо.

— Надя, опомнись. Это пьеса. Театр-мистерия за ужином.

Она, конечно, слышала его слова, но они не имели для нее никакого смысла. Надя заморгала.

— Что?

— Эта пара — всего лишь актеры. Ты когда-то любила Бродвей. Я хотел преподнести тебе сюрприз.

Вот уж удивил так удивил!

— Пьеса?

Она оглянулась через плечо и посмотрела на других людей. Все спокойно наблюдали за сценой.

Пьеса. И акт первый разыгрывался прямо перед ней.

Да, теперь это было очевидно. Всего лишь превосходная игра. Но ведь игра!

Надя выдохнула. Какая же она наивная! Ее провели как ребенка! Щеки в один миг стали пунцовыми. Ай как стыдно! Наверное, люди вокруг видели, как она порывалась бежать на помощь. Неужели все остальные знали?

Ей так и хотелось скользнуть к Лукасу под крылышко и спрятаться там.

И он, словно почувствовав это, приобнял ее за плечи и придвинул вместе со стулом к себе. Их пальцы переплелись, и электрический разряд передался от него ей, по ладони, вверх по руке и выше. Краска пуще прежнего залила Наде лицо. К смятению примешалась тайная, радость от того, что есть кому поддержать ее в неловкой ситуации. Его запах, тепло его тела и сама близость заставили ее сердце забиться сильнее.

Она попыталась отстраниться, но он лишь сильнее сжал ее плечи. Надя застыла, опасаясь привлечь внимание со стороны актеров и зрителей.

— Как же я не заметила? Это же очевидно, — пробормотала она смущенно.

Он склонился к ней, его теплое дыхание колыхнуло ее волосы на виске.

— Дело в том, что нельзя сразу понять, что это актеры. Да и сцена является продолжением самого ресторана.

Когда он произносил эти слова, его губы слегка коснулись ее уха. Надя поежилась — ей не понравилась собственная реакция. Она слишком быстро возбуждается от его близости. А главное, избавиться от него нет никакой возможности — они же сидели в ресторане. Придется взять себя в руки и как-нибудь выдержать все это.

— Надя, сиди спокойно и смотри спектакль.

Как будто у нее был выбор!

Надя уставилась на актеров, пыталась вникнуть в их игру и понять, о чем речь. Для этого потребовалось напрячь всю свою волю. Уж лучше это, чем изнывать от мыслей о мужчине, который сидел рядом.

Ей вспомнились прежние деньки, когда они с Лукасом ходили по театрам и на Бродвей. Ведь это он открыл перед ней двери храма Мельпомены и привил любовь к сценическому искусству. Она обожала смотреть спектакли, находясь при этом в его жарких объятиях.

Надя вскинула подбородок, чтобы избавиться от наваждения, и заметила, что занавес уже упал. Антракт.

Она перевела глаза на Лукаса. От его огненного взгляда все так и зажглось у нее внутри. Ей вдруг до дрожи в коленях захотелось его поцеловать.

— Нравится? — поинтересовался он.

С одной стороны, Надя понимала, что надо взять себя в руки, но тело перестало подчиняться разуму. Против воли она наклонилась к нему поближе и прошептала:

— Да, спасибо.

— На здоровье. — Он отпустил, наконец, Надину руку и провел пальцами по ее щеке. Этого еще не хватало! От одного его прикосновения сердце зашлось и сладко заныло в груди.

Но тут ее взгляд случайно упал на часы, в полумраке поблескивавшие на его запястье.

Черт, она же потеряла счет времени!

Встрепенувшись, Надя поднесла его руку поближе к глазам, чтобы точно знать, который час. В последнее время она не носила хронометр, чтобы не думать о том, как медленно ползут минуты. Ходить было некуда, а значит, и торопиться тоже не было нужды.

Но сейчас другое дело. Так. Одиннадцать тридцать. Кажется, она опаздывает. Кровь прилила к ее лицу. Не хочется быть невежливой и уходить с середины спектакля, но деваться некуда. Наследство и судьба братьев были превыше всего.

— Пьеса еще не закончилась.

— Но я не могу оставаться дольше. — Она выскользнула из-за стола и поспешила к выходу.

Лукас догнал ее уже в холле и поймал за локоть, пристально глядя на нее своими голубыми глазами.

— Надя, что случилось? Тебе плохо?

В его потемневших глазах была тревога.

— Нет. Но я… — Она колебалась. Выбора и правда не было. — Слушай, мне просто надо домой. Если ты хочешь остаться и досмотреть, я могу доехать и на такси. Это срочно.

— Но ведь тебе нравилась пьеса.

— Да. Но мне надо идти.

— Я довезу тебя, если ты останешься со мной.

Она замялась.

— Лукас… Я потом тебе все объясню, ладно? Обещаю. А сейчас я тороплюсь, правда.

Лукас подошел к управляющему и сказал ему пару слов. Потом передал ему пару купюр и обернулся к Наде.

— Идем.

В голове у Нади вертелись тысячи слов, но способных отразить ее чувства и мысли в данный момент не находилось.

Он взглянул на нее:

— Ну, начинай же.

Она тяжело вздохнула. Хорошо, что в машине был полумрак, иначе она совсем не знала бы, куда деть глаза от смущения.

— Мне надо быть дома к полуночи.

— Почему?

— Это одно из условий завещания отца.

— И что будет, если ты не придешь?

— Все может рухнуть. И потом, это важно не только для меня, но и для Рэнда, Митча, и для Ретта тоже.

— А кто такой Ретт? Рэнда и Митча я вроде бы знаю…

— Мой младший сводный брат. Отец удивил всех нас вторым браком, в котором у них с женой родился ребенок.

Надя и сама еще не видела малыша, только на фотографиях, присылаемых по электронной почте. А к тому времени, когда она сможет его подержать на руках, ему уже исполнится два года.

Ретт был так похож на Кинкейдов! Вылитый отец. Любопытно, на кого был бы похож ее ребенок? Но нет, не надо об этом.

— Но при чем тут ты? — удивился Лукас.

Его вопрос вернул ее к суровой действительности.

— Если я нарушу хотя бы одно из условий, то никто из нас не получит наследство. Не хочу никого подводить.

— И это все из-за денег?

— Ну не только. Должна же я, наконец, отплатить своим братьям за то добро, которое они для меня всегда делали. Знаешь, сколько раз им приходилось меня выручать! Да я привыкла на них полагаться больше, чем на себя.

О нет. Она и так сказала уже слишком много. Самое время остановиться, пока не выболтала все.

— Полагаться? Но в чем именно?

Она заморгала.

— Они поддерживали и заботились обо мне в то время, когда я думала, что ты погиб… Я была не слишком здорова тогда. И теперь мой долг отблагодарить их за все. Настала моя очередь им помочь.

Лукас сказал в сердцах:

— Да, твой отец был еще тем куском дерьма.

— Да уж… И знаешь, чем больше я узнаю о нем… — начала она, но прикусила язычок.

— Тем больше… что?

Лукасу и так уже стало известно слишком много. Хватит, остановись!

— Ну, тем больше я сомневаюсь: любил ли он меня вообще?

— Наверное, потому, что ты слишком напоминала ему твою мать.

Да, он это помнил. Надя сглотнула. Лукас, желая подбодрить, накрыл своей ладонью ее руку.

— Поверь, тебя невозможно не любить, Надя. Я пытался, и не преуспел в этом. Так что поверь.

В этих словах было столько искренности, что она не удержалась, чтобы не ответить ему благодарным взглядом. Выходит, они находятся в одинаковом положении: она тоже пыталась его возненавидеть и не смогла. Впрочем, это теперь не важно. Ведь настоящая любовь не имеет цены.

А ее предали и продали.

— Мы успели, и даже еще пять минут осталось, — заметил Лукас, когда она открывала дверь своей квартиры.

— Мне очень жаль, что пришлось уйти с середины пьесы.

Она вынула ключ из замочной скважины и вошла, в который раз оглядываясь в поисках какой-нибудь камеры, которая бы следила за ней. Может быть, тут была установлена специальная система слежки за ней? Вполне в духе Эверетта Кинкейда. Отец всегда говорил, что у всего на свете есть своя цена и все можно купить, главное — назначить правильную цену. И время показало, что он прав. Взять, к примеру, Лукаса.

Подумав это, Надя обернулась и тут же наткнулась взглядом на него. Он стоял рядом с ней в холле. Слишком близко. Только руку протяни. Но она не хотела этого делать. Пора бы закончить спектакль, пока их не застукали на месте преступления.

— Спасибо за уроки вождения, за пьесу и ужин.

— Завтра надо бы начать пораньше. — И он шагнул к ней.

Она отступила назад. Чем дальше от него, тем лучше.

— Лукас, я благодарна тебе за участие. Но у тебя работа, дела. Ты должен заниматься бизнесом. Я могу обратиться в фирму отца и нанять инструктора. Все будет хорошо.

Когда-нибудь потом. Благодаря Лукасу она избавилась от своих старых страхов, так что права сможет получить в любой момент, когда захочет, но не сейчас. Лучше всего отложить это дело до того, когда она окажется в Майами.

— Не волнуйся. Я уже обо всем договорился. — От его взгляда по ее коже побежали мурашки. Судя по тону, настроен он был решительно. Наверняка считал, что свидание должно закончиться традиционным образом.

Только этого еще не хватало. Надя попятилась в комнату.

— Уже поздно. Тебе надо идти. Спасибо еще раз. Спокойной ночи.

— Еще рано, дорогая, желать спокойной ночи. — С этими словами он поймал ее руку, потянул в комнату и, сев на диван, привлек к себе. — Расскажи мне, как ты жила после аварии.

Она избегала этого разговора, и теперь придется для отговорки выдать ему официальную версию, которая использовалась для чужих.

— Поступила в колледж. Летом на каникулах работала на «ККЛ».

— И чем занималась?

— Работала на Крещент-Ки.

— Это на частном острове?

Она кивнула. Его натиск становилось трудно отражать.

— И чем там занималась?

Лукаса интересовали подробности.

— Была гидом и организовывала мероприятия по экстремальному спорту.

— Неплохо для начала.

— Да. Отец не разрешал мне работать, пока мне не исполнится восемнадцать.

— Да ты и сама не хотела.

Действительно, ей и в голову не приходила мысль о работе. До встречи с Лукасом. К чему? Ведь у нее было достаточно денег, и даже больше, чем она могла потратить. Мысль о том, что можно как-то иначе добывать средства к существованию, нежели из родительского кармана, пришла к ней благодаря Лукасу. Если они поженятся, то на одну его зарплату точно не проживут. Забавно, но в то время мечтала стать дизайнером модной одежды.

Пока Надя вспоминала, витая в облаках, Лукас придвинулся ближе на диване, и его губы оказались на расстоянии дюйма от ее лица. Она и глазом не успела моргнуть, как погрузилась в страстный поцелуй. Совсем как в прошлые времена. Ее закружил поток эмоций, и Надя забыла обо всем на свете.

Впрочем, краешком сознания она отмстила, что теперь Лукас ведет себя не так, как раньше. Одиннадцать лет назад его поцелуи были порывистыми, пылкими и одновременно искушающими и соблазняющими, вдохновляющими на любовную игру. Сегодня это был поцелуй мужчины, который вознамерился смести все ее преграды, чтобы добиться своего.

Чертовски неплохая работа.

Возьми же себя в руки!

Она не в силах была заставить себя очнуться от колдовства.

Как бы ни было хорошо, расслабляться не стоит, нельзя попадаться на эту удочку. Им больше никогда не быть вместе. Теперь все иначе.

Очнувшись, она перевела дух. Взгляд упал на пол. Там валялась ее сумочка. Прервав поцелуй, Надя дотянулась за ней.

— Лукас… Я не могу… — Она отвела глаза от его разгоряченного лица. — Пожалуйста, уходи.

— Но ты хочешь меня так же, как и я тебя.

Его хриплый голос взволновал ее, однако больше ему не поймать ее в свои сети.

— В жизни можно получить далеко не все, что хочешь. А иногда то, чего я хочу, и вовсе для меня небезвредно.

В комнате повисло молчание.

— Ладно. Увидимся утром. Спокойной ночи, Надя.

Лишь только когда дверь за ним закрылась, она перевела дух. «Кажется, я слишком слабо сопротивлялась, — подумалось ей. — Или не сопротивлялась совсем».

Как бы там ни было, нечего забивать голову этим хлыщом. Он уже пройденный этап. Их брак — в прошлом. Лукас сам все разрушил, отказавшись от нее. Надо почаще себе об этом напоминать.

— Простите, пожалуйста, можно с вами поговорить?

Раздавшийся рядом женский голос отвлек Надю, сидевшую в библиотеке с глянцевым журналом.

— Да, — подняла она голову.

Перед ней стояла невысокая рыжеволосая женщина лет пятидесяти. Она смущенно теребила висевшую на груди цепочку с очками.

— Вы — Надя Кинкейд?

Она согласно кивнула:

— Да, это я.

Наверняка собирается расспросить по поводу скорого бракосочетания Митча, о котором пресса уже успела растрезвонить на весь мир. Однако саму Надю новость не радовала — что толку, раз ей все равно нельзя присутствовать на церемонии.

Спасибо, папочка.

Правда, Рэнд обещал специально для нее сегодня вечером устроить видеоконференцию. Слабое утешение!

— Я узнала вас по фотографиям в журналах.

Надя поерзала в своем кресле. Щеки ее заалели. Странные люди. Вечно им нужны автографы от знаменитостей. Конечно, ей ничего это не стоило, и все же временами надоедало.

— Я могу чем-то помочь? — спросила она, чтобы как-то нарушить неловкую паузу.

— Очень на это надеюсь. Видите ли… — Женщина смутилась. Она подошла поближе к Наде. — Я читала о вас в газетах.

Надя усмехнулась про себя: что эти желтые бульварные писаки придумали на этот раз? Какую историю сфабриковали? Вроде бы за последнее время она не давала поводов.

— Я Мэри Брэнч, директор этой библиотеки. В статье было сказано, что прошлой весной в Майами вы возглавили благотворительный фонд для недоношенных новорожденных и собрали рекордную сумму денег.

Надя облегченно выдохнула. Ах, это! Это была ее гордость. Она даже слегка расправила плечи.

— Да, это так.

Помнится, все свободное время и опыт она посвящала тому, чтобы организовать аукцион, выбрать для него правильную концепцию, спланировать промо-акцию. Им просто необходимо было собрать как можно больше средств. Потому что эти крохи должны жить. У ее ребенка судьба отняла такой шанс. Так пусть другие дети проживут за него.

— Видите ли, директор нашего фонда неожиданно уволилась. А вчера я увидела вас здесь, и у меня появилась эта смелая идея. Я очень надеюсь, что вы некоторое время еще пробудете в Далласе и сможете поделиться своим опытом с нами. Без руководителя нам точно не справиться. А отменять это мероприятие уже поздно.

А что, дело было как раз ей по силам. Находить творческие решения — ее кредо.

— И когда же должно состояться ваше мероприятие?

— Через три недели.

Три недели — и без капитана на борту? Никуда не годится.

— Много еще осталось подготовить?

— Даже не знаю. У меня есть записки Сью Линн. Могу их вам показать. Если, конечно, вас заинтересует эта работа.

Отлично! Превосходно! Ну, папочка, ты еще увидишь!

— Буду рада вам помочь. Только учтите, никаких денег не возьму. Я не имею права наниматься на работу, потому что у меня уже есть официальная работа. Зато добровольно я вам помогу.

— Ваша щедрость просто согревает мне душу, дорогая. Это настоящее чудо — найти вас тут. Так вы посмотрите эти заметки?

— Безусловно. — С этими словами Надя поднялась.

Кажется, Бог услышал ее молитвы! Помощь в благотворительном мероприятии, да еще и добровольная, — самое лучшее, что только можно было придумать в ее положении. К тому же прекрасная отговорка для Лукаса Стоуна, чтобы оказаться от него подальше.