Секрет успеха

1

— Я подумал, что мы могли бы немного отдохнуть. Похоже, к концу месяца я стану владельцем «Монреальских деликатесов». Я постараюсь скупить, не привлекая внимания, контрольный пакет и тогда окажусь в крупном выигрыше. Когда цена акции вырастет на четыре доллара пятьдесят центов, положение изменится. Я это чувствую. Ну скажи, что может доставить тебе удовольствие? Круиз по Эгейскому морю? Может быть, хочешь побродить вокруг пирамид? Или просто побездельничать на берегу моря… в Монте-Карло. Именно сейчас, когда «Монреальские деликатесы»…

Росс внезапно умолк, увидев в зеркале отражение стройной обнаженной ноги Чар. Оценивающим взглядом он следил за движениями ее рук: длинные тонкие пальцы, аккуратно надев темно-серый чулок на изящную ступню, осторожно натянули его на красивой формы икру и, расправив поглаживающими движениями складки на колене, скользнули выше — нога в тончайшем нейлоне выглядела великолепно.

Взяв в руки стакан виски, разбавленного содовой, и отпив глоток, Росс улыбнулся и восхищенно покачал головой, будучи не в силах отвести взгляда от зеркала. В нем отражалась кровать, застеленная атласным покрывалом персикового цвета, и кусочек натертого до блеска паркета из светлого дерева. На спинку кровати было наброшено зеленое с золотом платье.

Неохотно поднявшись с дивана, обитого плотной шелковой тканью, Росс направился к резному шкафчику, служившему баром в этом миниатюрном гнездышке. Подлив в стакан еще немного виски, Росс уже в который раз задал себе вопрос, почему его снова и снова тянет сюда.

Крошечной квартиры, подобной этой, Росс не видел со студенческих лет. Он и большинство его знакомых жили в шикарных домах, в худшем случае это были квартиры с видом на океан в домах на несколько владельцев, в лучшем — особняки. Но Росс любил бывать здесь. Чар — единственная из его друзей не могла себе позволить ни особняка, ни хорошей квартиры, и только она, насколько он знал, нисколько не беспокоилась по этому поводу. Росс часто приходил к девушке, и почему-то у нее он чувствовал себя уютно. Хотя в этой маленькой квартирке не было ничего примечательного и необычного, каждый раз его охватывало волнение, когда он оказывался здесь. В этой крошечной спальне он испытал, пожалуй, свои самые сильные эротические переживания. Эта женщина была самой удивительной из всех, с которыми его сталкивала жизнь, ему было достаточно просто быть рядом с ней, слышать ее голос, смотреть на нее, не настаивая на последнем шаге, который бы определил их отношения.

В отношениях с другими женщинами Росс всегда ощущал себя завоевателем, он знал, чего хотел, и всегда добивался своего. Однако эта девушка была особенной, Росс впервые чувствовал себя неуверенно и боялся сделать неверный шаг. Ее поведение в последнее время поражало его, Росс вдруг почувствовал, что привязанность к Чар гораздо сильнее, чем он предполагал. У него промелькнула мысль, что их отношения означают нечто гораздо большее, чем обычный флирт.

Сделав всего два шага, Росс опять оказался на диване. За дверью, отражавшейся в зеркале, промелькнуло что-то темно-зеленое, сверкнула золотистая ткань, и Росс уже не видел ничего больше вокруг.

— Чар, ты меня слушаешь, или я развлекаю сам себя? — крикнул он, понимая, что такой задиристый тон не слишком подходит для начала приятного вечера. Может быть, его состояние объяснялось тем, что он никак не мог унять страстное волнение, возникавшее при каждом взгляде на ее отражение в зеркале.

— Не говори глупостей, — донесся из спальни ее ответ. Дверь распахнулась, и Чар Броуди вошла в гостиную. Наклонившись к бронзовой лампе, она вдела в ухо серьгу. — Я слышала каждое твое слово. Четыре с половиной доллара на каждой акции сверх того, что она стоит сейчас. Слушай, Росс, ну почему я не умею жульничать? Если бы я не была такой честной, знаешь, что я могла бы сделать с той информацией, которую ты разболтал? Я бы скупила акции одного из твоих предприятий и стала бы миллионершей. Тогда я могла бы вместо единичных нарядов, которые шью по заказу, наладить производство готового платья. А как насчет того, чтобы отпраздновать твою деловую хватку хорошим ужином? Ну, что скажешь?

Застегнув замок сережки, Чар, довольная своим достойным ответом на монолог Росса, выпрямилась, вскинула обнаженные руки и закружилась по маленькой комнате. Без колебаний он согласился с ней. Больше всего на свете Россу нравилось смотреть на Чар Броуди. С тех пор как он впервые увидел ее на вечере в поддержку Андерсона, он был покорен.

Чар была великолепна, и Росс сразу же обратил на нее внимание. Чтобы дать представление о такой женщине, как Чар, недостаточно слова «великолепна». Не будучи чересчур высокой, на том блестящем рауте она казалась на голову выше других женщин. Держалась она прямо, как балерина. Короткие волосы естественными волнами обрамляли лицо с правильными чертами, и эта простая стрижка резко отличалась от сложных причесок на головах других дам.

Хотя Чар оживленно беседовала с другими гостями, смеялась, о чем-то шепотом секретничала с одной из дам, Росс чувствовал, что она не принадлежит к этой группе женщин и мужчин, поддерживавших кандидатуру Андерсона на выборах в сенат. Несмотря на внешнее дружелюбие и даже фамильярность в ее отношениях с другими приглашенными, можно было сразу определить: она — другая, она не является частью этого влиятельного и богатого общества.

В тот день на Чар был зеленый костюм, цветом напоминавший ликер «Шартрез». Росс подумал, что такой выбор несколько необычен для степенного политического мероприятия. Он помнил, что она была в короткой плиссированной юбке. «Смело», — пронеслось у него в мозгу, когда он в восхищении смотрел ей вслед, отметив и стройность ее ног, и легкость походки, и нежные ямочки под коленками, и со вкусом подобранные туфли. Россу всегда нравились очень высокие каблуки на дамских туфельках.

Итак, он описал круг, чтобы лучше рассмотреть девушку. В профиль она была тонкой, как тростинка, но худоба ее не казалась болезненной. В ее хрупком облике скорее чувствовалась скрытая сила, чем утонченность и изнеженность. Короткий топ плотно облегал высокую грудь и подчеркивал невероятно тонкую талию.

Росс взял с подноса проходившего мимо и остановившегося на мгновение официанта два высоких бокала с шампанским. Настало время действовать.

— Вы остались в одиночестве, — негромко произнес он.

Она обернулась, и, увидев ее лицо, Росс Парнелл потерял дар речи. Высокий лоб живописно обрамляли локоны, и его поразил золотистый оттенок ее каштановых волос, который издали не был заметен. Широко посаженные серые, дымчатые глаза — глаза молодой оленихи, смотрели невинно и чувственно в одно и то же время. У нее был короткий прямой нос и пухлые губы, вначале показавшиеся Россу слишком крупными для такого лица. Кожа, золотистая от природы, а не от южного загара, выдавала далекие восточные корни.

Молодая женщина улыбнулась, и ее полные губы приоткрылись в восхитительной улыбке, подобной которой Россу не доводилось раньше видеть.

— Не думаю, чтобы кто-то мог остаться в одиночестве на таком вечере, как этот, не правда ли? — И она взяла у него один из бокалов с шампанским.

Этот немного бесцеремонный жест был исполнен такой естественной грации, что Росс не почувствовал раздражения, хотя его и лишили возможности проявить галантность. Наклонив голову, девушка отпила глоток шампанского и, оторвавшись от бокала, оглянулась. После второго глотка она неожиданно посмотрела Россу прямо в глаза, и можно было подумать, что они знакомы не один день.

— Вы верноподданный республиканец или любопытный демократ?

— Ни то, ни другое, — засмеялся Росс, поднимая бокал и мысленно воздавая хвалу счастливой встрече. — Кандидат — мой банкир, его жена, член демократической партии, владела компанией «Фермерские продукты», пока та не перешла в мою собственность.

— И вы остались друзьями?

— Нет, хотя эта женщина мне очень нравится. Я уважаю ее деловую хватку. Именно с ее помощью я начал сколачивать свое состояние. Тогда она еще не была замужем. И сейчас она наверняка найдет поле деятельности для своих талантов. Она сможет распоряжаться деньгами Дэвида, вкладывать их в прибыльные проекты. Я думаю, она достигнет больших успехов в любом деле, когда перестанет тратить время на предвыборную кампанию своего мужа. Без сомнения, она избавит Дэвида и от управления деньгами, и от борьбы за место в сенате.

— Не знаю, по-моему, борьба доставляет удовольствие сама по себе. А сейчас вам необходимо вспомнить о правилах хорошего тона. — И девушка, сверкнув белозубой улыбкой, протянула ему ладонь. — Чар Броуди.

— Росс Парнелл, — представился он, пожимая ее руку.

Это было год назад, а кажется, что вчера. Но после этой первой встречи он вновь увидел Чар только через четыре месяца, на этот раз на благотворительном показе мод, где ее модели демонстрировались вместе с нарядами от Пэрри Эллис, Донны Каран и Армани. Работы Чар произвели на Росса не меньшее впечатление, чем она сама. С тех пор они стали видеться постоянно, планируя свои ужины, ленчи, походы в театр исходя из расписания его бесконечных деловых поездок и ее сезонных авралов, связанных с показами новых коллекций.

Сейчас, стоя перед Россом, задрапированная водопадом шифона, сквозь который просвечивала золотистая ткань лифа, плотно облегавшего грудь, Чар поинтересовалась, что он думает о ее наряде.

— Чар, как всегда, потрясающе, — восхищенно сказал он, поднимая стакан в честь ее наряда и ее необыкновенной красоты.

— Слава Богу, что ты не покупатель. «Как всегда, потрясающе» — не та оценка, которая может привлечь интерес к этой модели.

Приподняв юбку двумя пальцами, Чар с минуту задумчиво рассматривала прозрачный материал, а потом отпустила шифон, и ткань нежными волнами окутала ее колени. Поставив стакан с виски на туалетный столик, Росс подошел к Чар и, обняв сзади за талию, притянул к себе.

— Меня восхищают все твои модели. В них есть особая чувственность, и они всегда достойны самой высокой похвалы. Но если платье удалось, ты и сама это прекрасно знаешь. Согласись, что это так. Ты выглядишь в нем на миллион долларов.

Чар засмеялась и повернула к Россу сияющее лицо.

— Ну, ты предлагаешь уж слишком высокую цену.

— И не зря, — прошептал он, и в его голосе вдруг зазвучали серьезные нотки.

Губы Чар слегка приоткрылись в приятном ожидании поцелуя. Глядя в глаза друг другу, они чувствовали, как между ними проскакивает искра, способная зажечь огонь страсти. Это случалось часто — встреча наедине, нежные объятия и опять ожидание. Росс, наклонившись, поцеловал девушку. Когда их губы встретились, он теснее прижал Чар к своей груди. Она привычно обвила руками его шею и ответила на поцелуй — сначала нежно, потом все более страстно, но вдруг отстранилась. Нельзя дать страсти разгореться. Когда-нибудь, но не сейчас, они вместе найдут все решения, все корни этого уравнения.

Не желая разбираться в своих чувствах более глубоко, смущенная Чар, прервав поцелуй, чуть отодвинулась и легонько коснулась рукой его губ.

— Мы опаздываем, — тихо напомнила она, стирая следы помады с его кожи. Задумчиво, с нежностью проведя тонкими пальцами по светлым волосам Росса, она высвободилась из его объятий. — Ты выглядишь просто потрясающе.

— Рад заслужить одобрение знаменитого модельера, — шутливо отозвался он, и в тот момент, когда Чар собиралась пойти за сумочкой, взял ее за руку. Девушка удивленно оглянулась. — Ты действительно завтра уезжаешь?

— Конечно. Что за глупый вопрос, — засмеялась Чар. — Мы с Мэгги никогда так много не работали. И все для того, чтобы вовремя доделать эти платья. И Пилар рассчитывает на меня. Кроме того, я сто лет не была в Париже, и мне безумно хочется туда попасть. — Взяв сумочку, Чар проверила ее содержимое и, щелкнув, закрыла опять. — Если ты хочешь поехать со мной в Париж, приглашение остается в силе.

Росс отрицательно покачал головой.

— Нет, спасибо. Хотя я только сейчас понял, как буду скучать без тебя.

— Росс Парнелл, вы что, становитесь сентиментальным на старости лет? Ни один уважающий себя удачливый бизнесмен не может позволить себе ничего подобного. Разве не ты говорил мне всегда, что в твоем бизнесе сентиментальность подобна поцелую ангела смерти?

— Но это не бизнес, Чар, — возразил Росс, беря в руки пиджак. — Это личная жизнь. Я не пытаюсь навязать тебе деньги взаймы или оказывать на тебя давление. Но, если соединить вместе бизнес и наши личные взаимоотношения, думаю, может получиться нечто особенное. А с хорошим капиталом ты могла бы дать хороший толчок развитию своей фирмы.

Взяв длинный шифоновый шарф и накинув его на плечи, Чар спокойно ответила:

— Мы уже обсуждали это, Росс. Несмотря на то что я очень хочу открыть линию по производству готового платья, я не собираюсь брать у тебя деньги. У меня хорошо идут дела с индивидуальными заказами, и в свое время я заработаю достаточно, чтобы расширить дело.

— Не говори глупостей, Чар, — продолжал уговаривать Росс, пропуская девушку в дверь. — Как только ты начнешь получать приличный доход, ты немедленно все деньги вложишь в экзотические ткани, искусственный жемчуг или еще во что-нибудь дорогостоящее, но не приносящее прибыли. У каждого, кто приобрел имя в мире моды, были спонсоры. Кроме того, необходим здравый смысл, чтобы можно было окупить расходы и получить прибыль. Почему ты не позволяешь мне стать твоим спонсором?

— Я не могу, — тихо ответила Чар. Как объяснить Россу, что если она возьмет его деньги, это будет означать конец ее свободы. Она все еще не могла преодолеть самоуверенности, свойственной молодости. — Я всего добьюсь сама. И это обязательно случится. Раз Пилар открывает модный магазин и берет на продажу мои изделия, я, может быть, смогу заполучить нескольких иностранных клиентов, и это даст мне хорошую прибыль.

Росс всплеснул руками.

— Но это же смешно. Ты пытаешься бегать до того, как научилась ходить. Прими мой совет и мои деньги. Наладь массовое производство одежды и создай себе имя в Штатах, прежде чем начинать дело за океаном. Зачем тебе эта головная боль? — Открыв перед Чар дверцу зеленого спортивного «ягуара», Росс тронул ее за плечо. — Ты же знаешь, я забочусь только о твоих интересах.

Девушка ласково провела ладонью по его тщательно выбритой щеке.

— Я знаю. И это очень приятно. Но я думаю, мне будет интересно завести небольшую иностранную клиентуру. Это может принести мне пользу здесь. Дамы, для которых я работаю, обожают такие вещи. Им должно импонировать, что модели их дизайнера будут продаваться в Париже.

— Обожают они или нет, но такой любительский подход к производству никогда не сделает тебя богатой. Я не могу поверить, что ты обещала Пилар предоставить столько товара без предварительной оплаты. Когда дело касается бизнеса, я иногда сомневаюсь, обладаешь ли ты здравым смыслом.

Чар засмеялась, и ее серые глаза лукаво заискрились.

— Конечно, не обладаю. Я просто создаю новые модели. Но, наверное, такой опытный бизнесмен, как ты, абсолютно прав. Мне не следовало бы мечтать о клиентах в Европе, у меня много заказов от состоятельных дам на всем побережье — от Сан-Диего до Дель-Мар. Я понимаю, что возникнут проблемы с лицензированием, с таможней, с фурнитурой и тканями, даже если Пилар все устроит. Я знаю, что глупо с моей стороны отдавать ей сшитые мною вещи, результат моей кропотливой работы, которые по самой скромной оценке стоят более двадцати тысяч даже без письменного соглашения. Но знаешь что, Росс?

— Что, Чар?

— Ты всегда забываешь об одной вещи. Иногда нужно пойти на риск. И это как раз такой случай. Иногда нужно положиться на дружбу, на удачу и не терять веры в успех.

Чмокнув Росса в щеку, Чар устроилась на переднем сиденье автомобиля. Росс, возможно, был не прочь и дальше обсуждать деловые проблемы, но ей уже наскучил этот разговор. Был прекрасный вечер, ее сопровождал один из самых богатых холостяков в стране, некоторые из приглашенных дам, вероятно, будут в нарядах, родившихся в ее воображении, ее собственное платье — шедевр портновского мастерства, а жизнь полна радужных надежд. Когда рука Росса прикрыла ладонь Чар, она почувствовала некоторую неловкость. Подняв глаза на своего спутника, девушка улыбнулась, понимая, что ей следовало бы лучше относиться к нему. Она недоумевала, почему после стольких месяцев знакомства у нее это не получалось. Вздохнув, Чар откинулась на спинку сиденья и, пока они ехали в Дель-Мар, молчала, прикрыв глаза.

На жизненном пути Чар встречались замечательные мужчины, ей было интересно в их обществе, все они были к ней внимательны. Но почему-то они по-иному относились к жизни, не разделяли ее творческих устремлений. Поэтому постепенно они исчезали, не оставив заметного следа в судьбе девушки. Ни один не смог завоевать сердце Чар, ни один не вызвал в ней желания узнать его поближе, не возбудил ее любопытства. Чар не сомневалась, что когда-нибудь выйдет замуж за человека, которого будет нежно любить, и у них будут дети. Но девушка давно рассталась с надеждой на страстную, всепоглощающую любовь. Для нее страсть играла второстепенную роль, не была главной движущей силой в ее жизни. В представлении Чар мир должен был быть устроен именно так. Но пока ей не встретился ни один мужчина, который мог смотреть на мир ее глазами.

Чар повернула голову, покоившуюся на кожаном подголовнике, и улыбнулась Россу. Он был лучшим из всех мужчин, которых она знала, и ей все в нем нравилось. К чему обижаться на Росса, если он не в состоянии сделать то, на что не были способны и другие знакомые мужчины? Росс улыбнулся ей в ответ, и Чар закинула руку на спинку его сиденья. Она так счастлива сегодня! Зачем же желать чего-то большего? Сейчас ей предстоял прекрасный вечер, а завтра — Париж и встреча с Пилар.

— Росс, посмотри: она необыкновенно хороша. Чар удивительно талантлива. Она может любую женщину одеть так, что та будет выглядеть потрясающе. — Дама, произносившая эти слова, махнула рукой в сторону Чар и, глядя Россу прямо в глаза, широко и, как ей казалось, обворожительно, улыбалась. С кокетливой улыбкой она прикрыла рот рукой и выразительно заморгала. — Ты видишь, что происходит?

— Все хорошо, Эвелин, — уверил ее Росс, обняв Чар за талию. Прижимая к себе девушку, он почувствовал, как напряглись ее мышцы. Она изо всех сил пыталась подавить смех, а Росс продолжал беседовать с дамой так, словно разговор с ней был важнее всего на свете. — Я уверен, мы оба знаем, что ты имеешь в виду. Да, я согласен, Дженифер — прекрасная невеста…

— Опять! — недовольно отозвалась Эвелин.

— Да, Эвелин, опять, — с напускным спокойствием и холодной усмешкой на лице согласился Росс.

— Теперь эта особа, — Эвелин понизила голос, бросив полный неприязни взгляд в сторону невесты, — собирается обставить нас по всем статьям. Мало того, что ее инвестиционный портфель, наверно, вдвое больше моего, так теперь она вонзила свои коготки в самого богатого мужчину в Дель-Мар. Ну что тут поделаешь?

— Можете утешить себя новым платьем, — засмеялась Чар, — Дженифер это всегда помогало.

— О, Чар, дорогая, вы всегда думаете о нас, не правда ли? — улыбнулась Эвелин.

Женщины, добивающиеся всего в жизни своими руками, всегда восхищали ее. Она не могла себе даже представить, как это зарабатывать на жизнь. Она считала, что быть женой состоятельного человека — само по себе утомительное занятие, причем заботы начинаются с того момента, когда только начинается охота за богатым мужем.

— Хочу вам напомнить об одной пожилой вдове. Новое платье сотворило с ней чудо, — сказала Чар, мило улыбнувшись.

Эвелин Мастерсон была одной из самых влиятельных женщин в избранном обществе очень состоятельных людей, обосновавшихся в южной части Калифорнии — в Дель-Мар, Коронадо и Сан-Диего. Но Чар не удавалось заполучить ее в клиентки, и, хотя и заходила к ней в» Броуди Дизайн», чтобы примерить что-нибудь, так ничего и не купила. Сейчас, увидев, как великолепно выглядит невеста в оригинальном, расшитом жемчугом платье, купленном у Чар, Эвелин Мастерсон, очевидно, задумалась.

— Может быть, вы правы. Лучше бы вместо пластической операции я купила себе новое вечернее платье. Кроме того, у вас такие цены, что мне не пришлось бы носить его до тех пор, пока оно не намозолит всем глаза. Я заеду к вам, дорогая. О, появился Франклин, — и, наклонившись к Чар, Эвелин сказала, понизив голос: — Я думаю, скоро вам предстоит потрудиться еще над одним подвенечным платьем. Извините, я должна идти.

И Эвелин поспешила навстречу Франклину. Эта женщина с безукоризненным лицом и прекрасной фигурой, в костюме цвета лаванды от Сен-Лорана, вовсе не была так счастлива, как ей хотелось бы выглядеть. Чар осмотрелась. У всех этих красивых мужчин и женщин не было никаких финансовых проблем, и она уже не в первый раз почувствовала острый приступ зависти. Как бы ей хотелось владеть хотя бы десятой частью этих денег.

— Чар, вернись на землю.

— Что? — Улыбнувшись, Чар повернулась к Россу и притянула его к себе за желтый шелковый галстук, словно извиняясь, что забыла о своем спутнике.

— Я должен ненадолго отойти, — шепнул Росс, обняв Чар, и девушка стояла, слегка покачиваясь в его объятиях.

— Ты не можешь уйти, — ответила она, капризно надув губки. — Солнце село, зажглись фонарики, на танцевальной веранде сейчас заиграет оркестр. О, Росс, я так мечтала танцевать под звездами, слушать шум океана, наслаждаться видом этого блестящего общества, которое собрали Дженифер и ее новый муж. Мне хочется представить, что я танцую на золоте и что каждая женщина одета в платье от «Броуди Дизайн». Росс, пожалуйста…

Росс засмеялся, приподнял девушку над землей и закружился со своей очаровательной ношей. Они были одни на верхней площадке мраморной лестницы, спускающейся в английский парк, разбитый внизу. Вдали раскинулись лужайки, покрытые такой нежной травой, что, казалось, по ним прошлась не газонокосилка, а бритва высококлассного парикмахера.

Вокруг все дышало роскошью, и того, кто соприкасался с этим миром, он обволакивал своей магией, заманчивыми перспективами, и, самое главное, надежностью, и незыблемостью. Тот, кто попадал в этот мир, оставлял за его пределами все жизненные тяготы и заботы, становясь таким же красивым, беззаботным человеком, как и другие обитатели этого тесного, привилегированного круга. Богатство таило столько удовольствий, что Росс предпочитал просто наслаждаться этой минутой. Требовалось немало изворотливости, чтобы оплачивать все эти развлечения, причудливые наряды, виллы, автомобили, и Россу больше всего нравилось «делать деньги», его увлекал сам процесс даже больше, чем получаемые на них удовольствия.

— Я бы больше всего на свете хотел сейчас танцевать с тобой, — тихо сказал Росс, восхищенно наблюдая, как глаза Чар становятся темнее одновременно с вечерним небом, — но тебе придется подождать.

— Я не хочу ждать. Я хочу танцевать с тобой сейчас, — засмеялась Чар, выскользнув из его объятий. Держа его за руку, она сбежала на несколько ступенек вниз. — Я собираюсь доказать тебе, что, кроме бизнеса, еще столько прекрасного в жизни. Мы слишком много работаем. Сейчас нужно забыть о делах, представить, что их не существует вовсе.

Росс остановился, и Чар пришлось оглянуться, чтобы посмотреть на него.

— Я никогда не смогу этого представить. Разве не работа может сделать из нас счастливую пару? Я — мечтатель, а ты — моя мечта.

Чар усмехнулась, в ее глазах вспыхнули озорные огоньки.

— Прекрасно. Не упусти шанс. Я могла показать тебе, как стать ближе ко мне.

— А может, используем другую возможность? Я мог бы дать тебе несколько советов, как завоевать меня. Но пока все-таки придется подождать. Филдинг колеблется относительно партнерства со мной. Мы обсуждали сделку с банком «Голд Стейт». Филдинг пообещал встретиться со мной в библиотеке, как только заиграет музыка. Последняя подруга довела его во время танцев до сердечного приступа, и поэтому он собирается использовать беседу со мной в качестве уважительной причины и уклониться от такого опасного развлечения, — ответил Росс.

— Ладно, иди, — недовольно сказала Чар и отпустила его руку. — Только не задерживайся долго.

Росс ей действительно нравился. Стоя на две ступеньки выше нее, на фоне мерцающего алебастровой белизной дома, он выглядел весьма привлекательно. Неяркий свет фонарей за его спиной золотил его волосы, а точеные черты лица казались творением искусного скульптора. Росс не отличался высоким ростом, но благодаря атлетическому сложению выглядел внушительно, от него словно веяло силой.

— Хорошо, не буду, — ответил Росс. — Здесь немало господ, чьи банковские счета втрое превышают мой, и я бы не хотел потерять тебя из-за кого-нибудь из этих людей.

— Ну уж нет, спасибо. Стоящая перед тобой леди предпочитает сама делать миллионы.

Росс засмеялся, недоверчиво покачал головой и, послав Чар воздушный поцелуй, устремился сквозь массивные стеклянные двери в дом — решать финансовые проблемы и изменять лицо делового мира. Глядя ему вслед, Чар невольно нахмурилась. Его смех обидел ее, хотя она понимала, что Росс не хотел этого. Он не верит по-настоящему в ее талант модельера, хотя половина самых богатых женщин калифорнийского юга носит созданные ею платья и костюмы, выполненные в единственном экземпляре. Если послушать Росса, то ей вполне достаточно небольшого магазинчика, потому что творчество и не может служить основой для крупного предпринимательского проекта. Он был абсолютно уверен, что создание моделей не сделает Чар богатой, а останется для нее чем-то вроде хобби.

Круто повернувшись, Чар раздраженно застучала каблучками атласных туфелек, сбегая вниз по лестнице. Нельзя было сказать, что она злилась на Росса. Ведь он предложил ей деньги, чтобы она могла начать выпуск готовой одежды, так как понимал, что ее модели могут иметь успех.

Проходя по красивому парку, Чар почувствовала, что раздражение отступило, и ей стало стыдно. Как она может строить какие-то серьезные планы, если не в состоянии сдерживать полет своей фантазии? Она зарабатывает больше трехсот тысяч долларов в год, а все еще живет как нищая, потому что каждый цент опять вкладывает в материалы, новые швейные приспособления, нанимает мастериц редких специальностей. Она была не в силах устоять перед какой-нибудь необычной вещью. Именно поэтому в подвенечное платье Дженифер были вшиты вставки из старинных подлинных кимоно. Дженифер заплатила за платье пять тысяч долларов. А Чар на покупку этого кимоно и выплату вышивальщице, которая прикрепила на платье вручную три тысячи блесток и бусинок, как раз и потратила практически пять тысяч. Не осталось денег ни на арендную плату, ни на покупку компьютерной системы раскроя. Однако никто не упрекал Чар — ни Кэрол, ее помощница, которая даже не вспоминала о зарплате, ни Тереза, ни Ильза, ни Мэгги. Никто из этих женщин, которых Чар считала своей семьей, не сомневался, что ей предстоит стать второй Коко Шанель.

Поколебавшись мгновение, остаться ли в парке в ожидании Росса, Чар бросила взгляд на празднично освещенную танцевальную веранду под полосатым тентом и решила не думать больше о затратах и напряженной работе над последней моделью. Посмотрев на невесту, Чар даже издалека увидела, как хорошо сидит платье, как необычна отделка, и поняла, что никогда, ни за что не сможет пойти на компромисс и изменить своим творческим устремлениям.

Чар уже было подошла к столикам, но вдруг передумала и повернула в другую сторону. Странная тоска внезапно охватила ее. Даже мысль о том, что придется общаться с этими дамами, показалась ей неприятной, хотя они относились к ней как к равной. Чар знала, что ее можно принять за женщину из светского круга, но тем не менее всегда отдавала себе отчет, что между теми, кого она одевает, и тем, кто создает эти наряды, проходит незримая черта. Если бы Чар уже приобрела славу всемирно известного кутюрье, она чувствовала бы себя на равных со своими клиентками. Но пока у нее еще не было столь громкого имени.

Талантливая и самобытная, Чар была неразговорчива и не проявляла интереса ни к кому из мужей своих клиенток. Ее мастерство и скромность привлекали многих состоятельных дам.

Танцевать почему-то расхотелось, и Чар все дальше уходила от музыки и шумного веселья, от официантов и снующих между гостями флиртующих парочек. Спускаясь по травянистому склону, она дошла до парапета, защищавшего от океанских волн поместья Дженифер и ее нового мужа.

Остановившись, Чар погрузилась в философские рассуждения. Позади остались веселье и смех богатых баловней судьбы. Там, под носом у деловых партнеров и обманутых супругов, назначались тайные свидания и совершались сомнительные сделки. Там выпито так много вина, съедено столько деликатесов. За спиной остался мир излишеств, но перед ее глазами… Боже! Ее взору открывалась удивительная картина.

На черном бархате неба сияли звезды, едва поднявшись над темной линией горизонта, ярко светила золотая луна. На отливавшей серебром лунной дорожке, бежавшей по темно-синей поверхности океана, мелькали пенистые гребешки волн, одна за другой накатывавших на песчаный берег.

Чар с удовольствием подставила лицо прохладному морскому ветерку, чувствуя, как приятно ласкает ее кожу струящийся шифон платья. Набрав в легкие свежий морской воздух, хотя тугая золотистая шнуровка на лифе платья не давала вздохнуть полной грудью, и закрыв глаза, девушка наслаждалась совершенством природы, предпочитая ее той роскоши, что осталась наверху. Чар полностью отдалась во власть музыке, доносившейся из парка, и ни одна мысль не нарушала блаженства. Звук голосов сливался в неопределенный хор. Здесь ей было хорошо. Здесь она чувствовала себя счастливой. Она была чужой на этом празднике и могла уйти отсюда в любой момент.

Внезапно Чар открыла глаза. Хотя девушка не слышала никаких подозрительных звуков, она знала: неподалеку, на травянистом склоне, кто-то есть. Медленно повернув голову и пристально всматриваясь в темноту, она наконец увидела мужчину. Безвольной походкой, словно лунатик, он приближался к берегу. Он шел с опущенной головой и поникшими плечами и был похож на человека, которому некуда идти и нечего делать. Таких людей часто можно было встретить у моря. Чар напряглась и затаила дыхание, словно хотела остаться незамеченной.

Она собралась было спастись бегством, но не могла пошевелиться. Силуэт этого одинокого бродяги почему-то завораживал девушку. Было ясно, что это человек высокого роста, еще до того, как, пройдя шагов двадцать, он вышел на освещенный лунным светом участок берега. Может быть, подумала Чар, она потому и взглянула на него еще раз, что так много узнала об этом человеке, еще не видя его, пока он еще не вышел из темноты. Потерянный человек, не интересующийся ничем, не способный играть по общепринятым правилам. Он медленно приближается к ней, и девушка представляла его то одиноким путешественником на берегу пустынного острова, то поэтом, скитающимся в ожидании вдохновения. Он был только тенью, и фантазия помогала ей мысленно дорисовать его лицо и представить его внутренний мир.

Когда незнакомец подошел ближе, Чар, увидев, что он довольно молод, испытала острое сожаление. Как жаль, что он просто бродяга. Как печально, что он искал убежище на земле, которая принадлежит людям, выбросившим на ветер в сотни раз больше денег, чем было за всю жизнь у этого бедняги.

Он уже почти подошел к Чар. Еще несколько шагов, и пройдет мимо, не заметив девушки, наблюдавшей за ним из темноты. Она замерла и пристально всматривалась в идущего человека, пытаясь рассмотреть его при свете луны и одновременно остаться невидимой. Но природа выбрала другой сценарий. Облако, закрывшее луну, погрузило обоих в полную темноту, а когда краешек лунного диска вновь выглянул из-за тучи, человек оказался рядом с Чар, так близко, что девушка разглядела даже выражение его лица — вовсе не печальное, а скорее самоуверенное. Он стоял, подняв глаза к небу, словно собирался нарисовать этот звездный ковер. Чар поняла, что никогда не забудет этой минуты. Вид одинокого человека с лицом, воздетым к небу, человека, самозабвенно растворившегося в красоте ночного пейзажа, — удивительная, редкая картина, и девушка почувствовала смущение, оказавшись ее невольным свидетелем.

Вдруг, медленно повернувшись, человек посмотрел прямо на Чар. Можно было подумать, что он знал о ее присутствии, что в их встрече для него не было ничего удивительного. Она глубоко вздохнула и почувствовала соленый вкус холодного морского воздуха. Неожиданный порыв ветра подхватил ткань ее платья, и легкий шифон обрисовал каждую линию, каждый изгиб ее тела.

Они смотрели друг на друга как зачарованные. Теперь Чар могла хорошенько рассмотреть незнакомца — очень черные волосы, глаза с темными ресницами, кожу, отливавшую бронзой, словно он неделями жарился на солнце. Она увидела выступающие скулы, щетину на подбородке и волевой рот. «Эти губы, наверно, всегда говорят только правду, они не смогут солгать, даже если эта правда больно ранит другого человека», — подумала Чар.

Ни он, ни она не двигались. Никто не произносил ни слова. В незнакомце было что-то таинственное. Он медленно поднял руку, и Чар заметила в ней что-то металлическое, темное и пугающее. Человек направил на нее непонятный предмет. Она замерла и была не в состоянии что-либо чувствовать. Словно пленница, стояла она под пристальным взглядом этого человека, и он был властен делать с ней все, что хотел.

Только усышав щелчок и характерное жужжание, Чар догадалась, что у него в руках был фотоаппарат и он ее сфотографировал. Медленно опустив камеру, человек подошел к девушке. Остановившись прямо перед ней, незнакомец поднял на нее иссиня-черные глаза.

Он был подобен романтическому персонажу какого-нибудь приключенческого романа. Смуглый, темноволосый человек с сильным телом и таинственной душой, которую открывал только избранным. Она же могла быть несчастливой девушкой, видевшей в нем своего избавителя, или королевой, державшей в руках его судьбу.

Чар взглянула на незнакомца. Фантазии, овладевшие ею, не отразились на ее красивом лице. В их встрече на берегу было что-то интригующее и таинственное, этот человек притягивал ее, хотя они не сказали друг другу ни слова.

Довольно долго стояли они молча, потом молодой человек повесил фотоаппарат на плечо и, поправив ремешок, опять поднял глаза на Чар. Наконец его голос нарушил тишину:

— Я в жизни не видел женщины прекраснее вас.