Шантаж чудовища

3. Челси

За ним закрывается дверь.

Несколько минут… у меня есть только несколько минут.

Мало времени. Думай, Челси. Думай.

Точно, здесь меня больше ничего не держит. Я не смогу вернуться на эту работу потом или к этой жизни. Это момент, которого я всегда боялась, и он такой же страшный, как и в моих снах. Когда ты вор, ты все время ходишь по блестящему острию ножа. Когда ты вор, ты должен планировать свой побег заранее.

Я вытаскиваю мешок для отступления из нижнего ящика стола. Эта идея появилась у меня из статьи, которую я прочитала не так давно, написанную бывшим морским котиком. У него всегда была собрана сумка с вещами первой необходимости, которые могли понадобятся. «Хватай свою сумку и уходи», — писал он. В моей нет ни патронов, ни пистолета с глушителем. Моя проще, более обычная. В ней фальшивый паспорт, одноразовый телефон и кредитки с моим фальшивым именем.

Я уже уходила раньше, поэтому смогу и сейчас.

Из холщового мешка вытаскиваю выцветшие синие джинсы, невзрачную толстовку с капюшоном, в которой среднестатистический грабитель, как правило, заходит в магазин и кроссовки. Преобразования бывают разные — по одежде и по внешности. Я быстро выскальзываю из одежды и шпилек, натягивая спасательное снаряжение. Пытаюсь завязать шнурки, но у меня так трясутся руки, что в конечном итоге я заправляю их в кроссовки. Снимаю зажим «краб», который удерживает мои длинные каштановые волосы, они каскадом рассыпаются по лицу и плечам. Поднимаю волосы и натягиваю парик медовой блондинки.

Запихиваю свой костюм, блузку и сумочку в сумку и вешаю ее на плечо. И прежде, чем надеть солнцезащитные очки осматриваю свой кабинет. Все фотографии моей «второй половинки» фальшивка. Бросаю последний взгляд на маленькое растение, которое я так нежно выращивала и поливала. Как и все в моей жизни, это расходный материал. «Отпусти», — говорю я себе. Я куплю другое растение. Именно так. Кто-то другой позаботится о нем.

Теперь я могу идти. Нет никого с кем бы я хотела попрощаться. Для меня здесь ничего не осталось. Никогда и не было.

Я открываю дверь, быстро проверяю коридор. Вокруг никого, поэтому выхожу и закрываю за собой дверь. Опустив голову, иду как можно быстрее к лифту. Вызываю лифт и жду. Карен из аудита проходит позади меня, но я в парике и капюшоне, поэтому, естественно, она не узнает меня. Лифт подъезжает, и я захожу внутрь. Двери закрываются, в кабине я одна.

Лифт быстро спускается на первый этаж, я вытаскиваю жвачку из сумки и засовываю в рот, чтобы завершить свой образ. Я кардинально изменилась на все 180 градусов, перестав быть тем напряженным бухгалтером, которым была всего несколько минут назад.

Теперь я стала девушкой, у которой проблемы с налогами, потому что я не заполняла декларации на чаевые, которые получала, работая в закусочной. Как будто правительству нужны мои ничтожные копейки. Я пытаюсь вспомнить, как я должна отвечать, если кто-то задаст мне вопрос.

Двери мелодично открываются.

Выйдя из лифта, я замечаю двух огромных мужчин в костюмах у входа. Будь я проклята, если зайду так далеко, чтобы меня поймала пара головорезов. Даже через два года я все равно их узнаю. Они — его люди. Он специально послал их сюда, присматривать за мной на случай, если я попытаюсь сбежать в очередной раз, что собственно и пытаюсь сделать в данный момент. К счастью, они высматривают бухгалтера в консервативном темном костюме, рыжеволосого, у меня явно имеется преимущество. Я заметила их первой, поэтому опускаю голову и сворачиваю налево.

Правило два — всегда должен быть альтернативный маршрут для побега.

Я двигаюсь небрежной походкой к заднему входу. Иду так, как будто моя одежда — толстовка, вполне нормальная вещь, в которой можно находится в этом отполированном здании. По счастливой случайности, мне просто повезло, что я не столкнулась с Сиеной, одной из секретарш. Парик и толстовка ее бы не обманули. Я быстро наклоняюсь и делаю вид, что завязываю свой кроссовок, пока она не проходит мимо.

Накачанная адреналином, я прохожу через вестибюль и вступаю в помещение для обслуживающего персонала. Если кто-то узнает меня здесь не страшно. Я дружу со всем персоналом, который убирает это здание. Но я никого не вижу. Впереди маячит дверь в переулок. Я так близко к ней, что почти чувствую вкус свободы. Сердце бьется, как африканский барабан, когда я открываю ее.

И я даже не верю сама себе.

Я выхожу! Мне удалось, я сбежала.

Затем…

Два амбала в темных костюмах появляются в конце переулка. Они расставляют ноги на ширину плеч, руки расслабленно болтаются по бокам. Без особого выражения они пялятся на меня. Почему эти типы всегда носят солнечные очки?

Я знаю, что смогу убежать, я намного быстрее их, поэтому разворачиваюсь и готовлюсь уже рвануть, как преступник, убегающий с места преступления, но вдруг черный лимузин медленно заворачивает за угол, въезжая в переулок, как океанский лайнер. Длинный, полностью тонированный, напоминающий катафалк, этот лимузин для меня означает судьбу хуже смерти. Сердце плачет. Я не могу быть с ним три месяца. Эти три месяца разобьют мне сердце, и он украдет его. Для меня это настоящая пытка находится рядом с ним.

Я тупо смотрю на машину, как она мягко останавливается в нескольких ярдах передо мной. Мне кажется, что я попала в другую реальность. Водитель выходит и не глядя на меня, огибает машину, открывая заднюю дверь. Он молча стоит с открытой дверью, ничего не говоря, просто выжидая.

У меня есть же выбор, залезть в машину или окончательно обнаглеть и рвануть от нее подальше?

Я успокаиваю себя, говоря, что будут и другие возможности для побега. Я делаю маленький шаг к машине. В голове пустота. Ни одной последовательной мысли. Я медленно, пытаясь тянуть время, пока иду к машине. Чем ближе я подхожу, тем больше и больше впадаю в отчаяние. Как пойманная крыса, царапающая и кусающая стальную клетку, из которой хочет выбраться.

Я дохожу до открытой двери и останавливаюсь. Видна только нижняя половина Торна. Вижу перед собой его брюки и туфли. Лучшая шерсть, лучший портной, лучшая кожа. Идеально отутюженные стрелки на брюках, нет ни единой морщинки. Его туфли сияют как зеркало. Как отфотошопленная картинка в глянцевом журнале. Нереально.

И все это нереально.

Этого просто не может быть.

С разбитым сердцем, я наклоняюсь, вот он момент истины.

— Залезай, — говорит он.