Шестерка Сердец

ГЛАВА 21

Вижу кулак до того, как узнаю бьющего. Затем замечаю знакомые тату на руках, и понимаю, что это Джей. О, боже.

— Держи свои хреновы руки подальше от нее, — кипит он от злости, сжимая в кулаке рубашку Стюарта.

— Какого хрена, чувак? Мы всего лишь танцевали!

— Ага, да мне по хер, что ты «всего лишь» делал, — выплевывает Джей.

В этот момент неспешно подходит Джесси, закидывает руку на плечо Джея и напевает «Джон, я всего лишь танцую» Дэвида Боуи ему в лицо. Очевидно, это попытка развеять ситуацию. Как только Джей слышит ее, его гнев исчезает, и он почти улыбается. Хотя его челюсть все еще сжата. Он отпускает рубашку Стюарта, и тот пятится назад, глядя на Джея, как на полоумного.

— Ты чокнутый, — бормочет он, разглаживая рубашку.

Джей улыбается ему, обнажая зубы:

— Так мне говорят.

Мои щеки пылают, а мозг не в состоянии понять, что сейчас произошло. Джей решил, что я опустилась, позволяя Стюарту по сути лапать себя, пока мы танцуем?

Я разворачиваюсь на каблуках и выбегаю, оказываясь в коридоре, ведущем в спальни. Нуждаясь в одиночестве, я открываю дверь в одну из них и захожу. Она почти пустая, в ней лишь одна кровать и пара предметов мебели. Должно быть, это комната для гостей. Выдыхая, падаю на кровать и закрываю лицо руками.

Эта ночь была настоящей катастрофой.

Глубоко дышу, пытаясь успокоиться и отделаться от неловкости. Зарываюсь лицом в простыни, и в нос бьет знакомый запах. Они пахнут Джеем. Наверно, он когда-то ночевал тут. Умудрилась же из всех комнат выбрать в качестве убежища именно эту. Я хочу выкинуть его из головы, но почему-то он продолжает проникать обратно, даже не прилагая усилий.

Минуты проходят, и я бы соврала, если бы сказала, что не слишком наслаждаюсь этим. Тайком вдыхаю запах Джея, вспоминая, каково это было — спать с ним в одной кровати, когда его большие руки обнимали меня. Боже, это так нелепо.

Я снова закрываю лицо руками, услышав, что дверь в комнату открывается и еле слышно закрывается. Что-то внутри меня подсказывает, что это он, шестое чувство сигналит о его присутствии.

Медленно убираю руки от лица, и мое сердце слегка подпрыгивает, когда вижу, что Джей с расстроенным видом наблюдает за мной, стоя у изножья кровати, на которой я лежу, свесив ноги с края.

— Я не хочу сейчас видеть тебя, — практически шепчу я, и мои глаза наполняются слезами.

Он склоняет голову набок и окидывает мое тело жарким взглядом, прежде чем вернуться к лицу.

— Почему нет?

Я быстро сажусь, яростно жестикулируя:

— Ты только что беспричинно ударил Стюарта! Какого черта это было? У тебя проблемы с контролем гнева?

Его челюсть сжимается. Ага, теперь я точно знаю, что это признак того, что он недоволен.

— О, так дело в «Стюарте»? Только парень, которого ты пригласила, ушел, как ты тут же перекинулась на другого? Высший класс, Ватсон.

— Ты серьезно? Обвиняешь меня в недостойном поведении? Ты начал все это своим ехидством по отношению к Оуэну, так что не будем сваливать вину на меня.

— Я же сказал, что он мне не нравится. И этот Стюарт мне тоже не нравится. Ты должна быть более разборчивой в том, кому позволять себя лапать.

Его слова заставляют меня соскочить с кровати. Похоже, это застает его врасплох, потому что он слегка отступает. Я со свирепым видом шагаю к нему, тыча пальцем в его грудь.

— Тебя не должно это заботить, Джейсон! Ты хочешь, чтобы я была для тебя лишь другом, забыл?

Он быстро хватает мой палец, прижимая его к своей груди. От тепла его руки мой гнев частично испаряется. Я резко вздыхаю. Теперь Джей начинает целенаправленно двигаться вперед, прижимая меня к стене.

— Меня заботит, — резко говорит он тихим, почти угрожающим голосом. Смущает то, что и такой его тон вызывает дрожь по позвоночнику. В хорошем смысле. — Друзья заботятся друг о друге.

Что-то внутри меня сдувается.

— И это все? Друг присматривает за своим другом? — спрашиваю я, нуждаясь, чтобы он сказал «нет», молясь, чтобы он не сказал «да».

— Да, — бормочет он, а затем еле слышно ругается. — Нет. Охренеть. Не думал, что будет так сложно.

— Что?

Он молчит, напряженно глядя мне в глаза, пока я не решаю, что близка к тому, чтобы растаять в лужицу.

— Я не хочу, чтобы ты встречалась с Оуэном.

— Почему?

— А еще не хочу, чтобы ты танцевала с мудаками типа Стюарта.

Я облизываю губы, и взгляд Джея сосредотачивается на этом движении. Его тело плотно прижато к моему, и я чувствую бедром, что он твердеет. Его реакция заводит меня, образуя шипучие пузырьки в животе.

— Почему? — снова спрашиваю я, теперь уже шепотом.

Его руки прижаты к стене по обеим сторонам моей головы, и он разочарованно бьет ими по штукатурке. Я подпрыгиваю всем телом, и мои губы начинают дрожать.

Он мучительно медленно наклоняется ко мне, и хрипло говорит собственническим, сводящим живот голосом:

— Потому что ты моя.

Я потрясенно ахаю.

После чего он жестко и яростно целует меня, и я чувствую каждую унцию его страсти. Не могу сдержать стон, и его язык тут же проскальзывает мне в рот, лаская, заявляя на меня свои права. Он обхватывает ладонями мое лицо, большими пальцами поглаживая впадинку на горле, дразня мои нервные окончания, вызывая томление между бедер.

Я не совсем уверена в том, что происходит, но неспособна мыслить здраво. Теперь мной руководит тело, заставляя мозг мгновенно забыть события, которые подвели нас к этому моменту. И если честно, мне плевать. Я хочу его, невзирая на здравомыслие и осторожность.

Я так ошеломлена его поцелуем, что прижимаю ладони к стене позади себя, боясь коснуться его. Страшась, что это заставит меня проснуться ото сна, в котором он говорит, что я его.

Я как-то читала, что люди, у которых есть воображаемые друзья, никогда не дотрагиваются до них. Что какая-то часть их мозга подсознательно знает, что этим разрушит чары. Вот так я чувствую себя с Джеем. Он так очаровывает меня, что вызывает ощущение, будто он ненастоящий. Кто-то настолько потрясающий может быть лишь плодом моего воображения.

Но это не так.

Его эрекция, которой он настойчиво трется о мое бедро, тому доказательство. Храбро хватаю его за плечи, ломая преграды. Я могла бы целоваться с ним вечно, оставаться в этой комнате, ощущая лишь наши сражающиеся языки и шум лихорадочного тяжелого дыхания.

Он похищает каждый дюйм моего рта, покусывает губы, благоговейно бормоча жаркие слова. Его большие пальцы продолжают поглаживать мое горло, так эротично, что мне кажется, ему даже не придется опускаться ниже, чтобы я кончила.

Коротко вскрикиваю от удовольствия, и его рот двигается вниз по моему подбородку к горлу, присоединяясь к проворным пальцам. Он покусывает, посасывает и поглаживает, и я чувствую, что готова взорваться.

— Боже, ты нужна мне, — стонет он. — Родная, если ты сейчас же не остановишь меня, я трахну тебя.

Оставляя влажную дорожку на шее, вбирает в рот мочку и посасывает, кружа языком.

— Джей, — со стоном произношу его имя, и он признательно стонет в ответ. — Да. Пожалуйста.

Джей удовлетворенно рыкает, когда я понуждаю его.

Его рука путешествует под подолом моего платья, скользя по ноге к внутренней части бедра. Я поскуливаю, когда он крепко обхватывает меня прямо между ног. Джей опускает лицо к моей груди, еле касаясь губами ложбинки, оставляя требовательные, горячие поцелуи.

Его другая рука обхватывает мою грудь, а рот возвращается к моим губам, облизывая и покусывая. Найдя мой сосок, он жестко прикусывает его через ткань, и я вскрикиваю. Я абсолютно лишаюсь дыхания. Без предупреждения Джей поднимает меня, ноги инстинктивно обхватывают его бедра. Он несет меня к кровати и укладывает, после чего отходит к двери и поворачивает замок.

— Не хочу, чтобы нас кто-нибудь прерывал, — говорит он опасно сексуальным голосом.

Я практически задыхаюсь. Джей возвращается, устраивается у меня между бедрами и руками опирается на кровать, нависая надо мной.

— Эти простыни пахнут тобой, — говорю я, не в состоянии сдержаться.

Мои слова, кажется, удивляют его.

— Тебе это нравится?

Могу только кивнуть в ответ.

— Я жил здесь, пока Джесси не решила, что хочет жить одна. Это была моя комната.

— Ох, — выдыхаю я.

Мы долго смотрим друг на друга, и он поднимает руку к моему рту, ласково поглаживая нижнюю губу. Один палец слегка проскальзывает внутрь, и я нежно посасываю его. Джей ругается.

— Эти охренительные губы. Такие мягкие. Такие совершенные.

Мои щеки загораются.

— Я никогда не видел ничего изысканней, чем твое возбуждение, родная. Знаешь это?

Я отвожу взгляд, но он берет меня за подбородок, заставляя смотреть на него.

— Ты хочешь меня? — спрашивает он, сглатывая.

— Да, — еле слышно отвечаю я.

Мой взгляд мечется между глазами Джея, а сердце трепещет. Его рука опускается от моего рта к шее, и большая ладонь полностью обхватывает затылок. Я становлюсь совершенно безвольной под ним.

Джей наклоняется, и его рот снова резко встречается с моим. Он овладевает мной своим языком. Наши грудные клетки учащенно вздымаются и опускаются. Я прерываю поцелуй и провожу носом чуть ниже его уха, наконец набравшись храбрости сказать ему, чего хочу.

— Займись со мной любовью, — шепчу я. Эмоции застревают у меня в горле. — Хочу тебя внутри.

Он отстраняется, чтобы посмотреть мне в глаза, и, клянусь, пытается заглянуть мне в душу.

— Как только мы это сделаем, ты моя. Обратного пути нет.

— Я твоя, — пылко говорю ему, прежде чем протянуть руку к эрекции, выпирающей из его джинсов. Он вздрагивает. Направляюсь к его застежке, расстегивая пуговицу и опуская замок. Все это время он просто дышит надо мной, оставаясь неподвижным, на грани срыва.

Хочу, чтобы он потерял контроль.

Скользнув рукой в его джинсы, встречаюсь с его горячей, твердой, шелковистой плотью и стону. Двигаю рукой верх-вниз, наслаждаясь его размером и признательными стонами, которые вызывает у него мое прикосновение. Он хватается за резинку моих трусиков и так резко опускает их, что, кажется, я слышу треск ткани. Они легко соскальзывают с моих босых ступней — туфли потерялись где-то в процессе — и он бросает их на пол. Его член прижимается к моей плоти, и я дрожу. Кожа к коже.

— Черт, — бормочет Джей, прикусывая губу. Он держит свой член в руке, потирая им о мою влажность, дразня на входе.

— Что? — выдыхаю я.

— Забыл взять презервативы.

— Ох.

— Я просто поцелую твою киску, — предлагает он, уже двигаясь вниз по моему телу, но я хватаю его за плечи.

— Нет. Все нормально. То есть, у меня нет ничего. Тебе не нужно переживать из-за этого. И я пью противозачаточные с подросткового возраста.

— Господи, не предлагай мне подобного, родная. Я могу просто взять это, — говорит он, не отрывая глаз от моих.

— Пожалуйста, возьми, Джей.

Одна его бровь приподнимается:

— Ты мне настолько доверяешь?

Я киваю.

— Ты ведь чист?

— Конечно.

— Тогда я доверяю тебе.

— Черт побери.

Он снимает мое платье через голову, затем быстро избавляется от лифчика. Любуется моей грудью, после чего, опустив голову, втягивает каждый сосок в рот.

— Привет, девочки, — разговаривает он с моими сиськами, и грешная улыбка расплывается по его губам. — Скучал по вам.

О, Боже.

Не знала, что могу возбудиться от того, что мужчина разговаривает с моей грудью, но когда Джей делает так, это очень, очень заводит. Он уделяет им столько внимания, что я на грани мольбы взять меня. Джей вылезает из своих джинсов и боксеров, затем стягивает рубашку через голову, серьезно глядя на меня. Его рука двигается у меня между ног, два пальца проскальзывают вовнутрь. Я выгибаю спину от приятного вторжения.

— Боже.

Я закусываю губу:

— Что-то не так?

— Ты такая влажная, потрясающее ощущение.

По коже бегут мурашки, когда вижу его потемневший взгляд.

— Скажи мне правду, до меня мужчина когда-нибудь доводил тебя до оргазма?

Это нелепо, учитывая, что я голая под ним, но мои щеки покрываются румянцем. Он пристально смотрит на меня.

— Ах, вот оно что. Я был первым. Я, нахрен, люблю это.

Джей вытаскивает свои пальцы, вызывая чувство пустоты. Это длится лишь долю секунды, пока он устраивается, не разрывая зрительного контакта, а затем медленно входит. Это так отличается от его руки. Он намного больше, толще, мои стенки крепко сжимаются вокруг него. Его руки обхватывают мое лицо, когда он заполняет меня. Оказавшись полностью внутри меня, он замирает.

— Охренеть. — Он долго смотрит на меня. — Не видел ничего красивее тебя. Это самое красивое, что я когда-либо чувствовал.

А мне никогда не говорили слов красивей, чем эти. Хочется заплакать. Слишком много эмоций распирают мою грудь. От того, как Джей смотрит на меня, я чувствую, что происходит нечто большее, чем можно представить. В каждом его движении, в каждом прикосновении ощущается обожание. Я думала, что была для него лишь влечением. Считала, что ему просто нравилось мое тело. Но тут не могло быть только это. Происходящее казалось возвращением домой, и мой мозг не мог понять почему.

Он один раз качает бедрами, и я вздрагиваю от взорвавшегося во мне удовольствия. Он делает это снова, и я крепко хватаю его за бицепс.

— Тебе хорошо?

— Да.

— Хочешь еще?

— Пожалуйста.

Джей снова двигает бедрами, на этот раз быстрее и больше одного раза. Он входит и выходит, его дыхание учащается, и мы оба впадаем в неистовство.

— Джейсон, — постанываю я.

Он большим пальцем проводит по моим губам.

— Люблю, когда ты произносишь мое имя, особенно когда мой член внутри тебя.

Утопаю в его глазах, в ощущениях. Снаружи доносится музыка и шум вечеринки, но я едва их замечаю. Здесь только мы, и от этого мое сердце щемит. Мне нужно какое-то подтверждение, что он не растворится в воздухе, как на сцене. Все слишком хорошо, чтобы продолжаться.

— Пожалуйста не отстраняйся от меня снова. Я не вынесу этого, — шепчу я, но не уверена, что он слышит меня. Джей сейчас слишком поглощен, входит и выходит из меня, двигаясь с такой силой, что трясется кровать, выражение его лица свирепое. Чувствую, как сжимаюсь, подходя к чему-то, чего я никогда прежде не чувствовала. И когда меня накрывает самый сильный оргазм из всех пережитых мной, движения Джея замедляются.

— Черт, ты кончаешь? — хрипло говорит он, опуская на меня взгляд.

— Да, — выдыхаю я. — Мне кажется. Я не знаю.

— Боже. Я чувствую его. Ты кончаешь. Потрясающе, — говорит он короткими, рваными предложениями. Следующее, что я знаю, он тоже кончает, изливаясь в меня. Долго и глубоко целует мои губы, его грудь опускается на мою, и на удивление, это приятная тяжесть.

— Это было… восхитительно, — задыхаясь, бормочет он мне в волосы. Его рука опускается между моих ног, находит клитор и потирает его медленными, ленивыми кругами. Я вся в его сперме, но ему, похоже, все равно.

Я смеюсь.

— Боже, и как мы теперь отмоемся? Мы испачканы. Все на вечеринке узнают.

— И что? Пошли они на хрен.

Он скатывается с меня, спиной ударившись о матрас, и я прижимаюсь к нему с боку, обводя линии его татуировки, а именно шестерки червей.

— Расскажи мне, что это означает, — шепчу я.

— Шесть сердец. Шесть людей, которые мне дороги больше всего, — недолго думая отвечает он, удивляя меня этим. Я ожидала, что он уйдет от темы, как обычно это делает, когда речь заходит о его секретах. — Хотя некоторых из них уже нет в этом мире, — продолжает он грустно.

— О, — выдыхаю я, задумываясь, вдруг я одна из этих шестерых. Но этого не может быть. Он сделал тату задолго до того, как узнал меня. Это понимание огорчает меня. Больше всего мне бы хотелось быть одной из этих шестерых людей.

— Тебе можно иметь только шестерых? — спрашиваю я.

Он ничего не говорит, просто изучает меня. Ненавижу, когда Джей так делает, потому что у меня не хватает смелости снова спросить.

— Ты сонная, выглядишь великолепно, когда уставшая.

— Разве?

— Ага. Охренительно великолепной. — Он наклоняется и целует меня в уголок рта, затем отстраняется. Встав с кровати, Джей натягивает джинсы на голое тело и хватает свою рубашку.

— Куда ты?

— Принесу, чем можно вытереться. Не волнуйся, я сейчас же вернусь.

Джей уходит, а я лежу, уставившись в потолок. У меня только что был секс с Джеем. Мое тело знает, что это свершившийся факт, но мозг не может переварить подобную мысль. Не знала, что секс может быть таким жарким, что практически забываешь собственное имя.

Дверь открывается, и я быстро накрываюсь, захваченная врасплох. Но это просто Джей вернулся с влажным полотенцем.

— Иди сюда, — подзывает он меня, маня пальцем, сидя на краю кровати, и я подползаю к Джею.

Его сексуальные глаза встречаются с моими.

Я раздвигаю бедра, и Джей проводит по ним полотенцем, очищая. Мое сердце колотится оттого, с какой заботой, полной внимания, он это делает. Это так странно, и все же совершенно волнующе. Пока все его внимание сосредоточено на моем теле, тревожное чувство влюбленности накатывает на меня. Это не удивительно. В Джея легко влюбиться, даже несмотря на его заморочки, как говорит Джесси.

Я хочу спросить, почему он отверг меня, когда мы были в открытом кинотеатре, но не могу. Слишком боюсь услышать его ответ. Хочется остаться в этом моменте, снова и снова слушать в голове его слова и принимать их за правду.

Потому что ты моя.

Вероятно, это не мудро, но, кажется, это все, чего я когда-либо хотела — быть его. Намереваюсь пойти и взять свою одежду, но он останавливает меня, сам подбирает ту. Надевает на меня мои трусики, затем застегивает лифчик.

— Решила надеть сегодня только красное? — хрипло спрашивает он, намекая на мое белье, которое одного цвета с платьем.

— Тебе нравится?

Джей ухмыляется, разглядывая кружево.

— Да.

— Хорошо.

— Ты этого добивалась?

— Возможно.

Его улыбка вызывает у меня дрожь.

— Не то чтобы мне хотелось возвращаться на вечеринку, но я должен вынести Джесси ее именинный торт. Хочешь помочь?

— Конечно, — отвечаю я, разглаживая платье.

Позже, после того как мы презентовали Джесси ее торт и гости вечеринки начали расходиться, я нахожу Мишель на диване с Джесси. Та обольстительно нашептывает в ее ухо. Мне бы очень хотелось знать, что она сейчас говорит. Как только они видят, что я подхожу, Джесси откровенно спрашивает:

— Что, черт подери, происходит между тобой и Джеем?

Я чуть выпрямляюсь и заправляю непослушную прядь за ухо.

— Ничего.

Мишель хихикает и грозит мне пальцем:

— На тебе совсем нет косметики, и у тебя другая прическа. Думаю, случилось намного больше, чем «ничего», Матильда.

— Ладно, мамочка.

— Ого, она краснеет, — говорит Джесси. — Такой румянец подразумевает только одно.

— Старый добрый перепих, — говорит Мишель.

— Джей обслужил твои трубы, — добавляет Джесси.

— О, Боже. Вы можете прекратить? Мне не нравятся обе эти фразы. И я не верю, что во мне что-то напоминает трубопровод, большое спасибо.

— Но вы ведь… ты понимаешь, — говорит Джесси, образуя круг большим и указательным пальцем, а затем просовывая другой палец через отверстие.

— Ладно, Дэнни Зуко. Спасибо за такое очаровательное наглядное объяснение, — говорю я невозмутимо.

И они с Мишель взрываются хохотом.

— О каком наглядном объяснении здесь речь? — раздается позади хриплый голос Джея, и он притягивает меня к себе на колени. Ну вот, теперь совершенно очевидно, что кое-какой трубопровод определенно обслужили. Иначе я бы не сидела у него на коленях.

Что? Образ водопроводной системы теперь застрял у меня в голове.

— Старый добрый пальчик в дырку, — объясняет Джесси, как только прекращает смеяться. Вот честно, мне эти слова не кажутся настолько забавными. Возможно, дело в интонации.

— Теперь тебя не оскорбляет мысль о том, чтобы сосать член? — спрашивает Джей, подразнивая ее. Я рада, что теперь подтрунивают не надо мной.

— Ну не-е-е-е-т, — восклицает Джесси. — Очевидно же, что дырка - это вагина, а не рот.

— Нам что, больше не о чем говорить? Словно тринадцатилетние дети, — вставляю я, разговаривая по большей части с собой.

Рука Джея поглаживает мое бедро, притягивая меня ближе к своему телу. Он целует меня в висок, затем спрашивает:

— Хочешь, уедем отсюда?

— И куда поедем?

— Домой.

— Папа дома.

— Мы будем вести себя тихо.

Я удивленно смотрю на него. Джей посмеивается.

— Ну ладно, у меня ведь есть охренительная тачка.

Я хихикаю.

— И что это должно значить?

— Ты знаешь.

Его рука снова оказывается на моей шее, большой палец массирует горло. Честно, это, возможно, самое эротичное, что он мог сделать на людях, чтобы не было стыдно. Мои глаза закрываются, дыхание учащается, голова откидывается на его плечо.

— Я немного устала, — говорю я. — Тебе, наверно, стоит отвезти меня домой.

Он ласково отвечает:

— Хорошо, родная, я отвезу тебя домой.

Джей помогает мне встать, мы прощаемся и затем спускаемся на лифте в фойе. Устроившись на пассажирском сиденье его машины, я сразу засыпаю.

А когда чуть позже просыпаюсь, машина стоит на обочине дороги, Джей расхаживает снаружи и разговаривает с кем-то по телефону. Я оглядываюсь. Единственный свет исходит от фар машины. Где мы находимся, если даже нет уличных фонарей? Точно не на пути домой. Я, должно быть, сплю. И с этой мыслью я снова засыпаю.