Шипы и розы (СИ)

3 глава

Время для Дэзи летело незаметно. Дни сливались в один, и ей трудно было сказать, сколько же их прошло с тех пор, как заболели ее родители. Она не замечала времени, погруженная в непривычные доселе дела. Девушка училась растапливать печь, готовить, носить воду из колодца и мыть посуду. Временами она таскала наверх подносы для больных и тети Кэролайн, которая заявила, что ни к чему накрывать на стол для них двоих, это лишняя трата времени. Она, Кэролайн, может спокойно поесть у себя в комнате, а Дэзи — на кухне.

Так они и делали. Дэзи не знала ни минуты покоя. Она не хотела ни о чем думать, потому что знала, что если хоть ненамного остановится и оторвется от работы, то впадет в истерику или оцепенение. А если это случится, то девушка уже никогда не сможет помогать тете ухаживать за больными.

Приготовив все необходимое, Дэзи брала в руки тряпку и приступала к уборке. Кухня у нее сверкала чистотой, комнаты больных были настолько стерильны, что туда было страшно заходить. Она смела пыль в холле и коридорах, протирала перила на лестнице, мебель, окна.

Кэролайн, видя, что племянница не имеет свободной минутки, забеспокоилась:

— Дэзи, — сказала она как-то, — брось ты эту уборку. Тебе нужно отдохнуть. Ты посмотри на себя. Бледная, худая, словно щепка. Скоро совсем свалишься.

— Нет, — отрезала Дэзи, — я не устала.

И она продолжала чистить, мыть, подметать. К ночи девушка валилась на кровать, чувствуя, как у нее ломит кости и ноет все тело. Засыпала, как убитая. А наутро все начиналось сначала.

При всем том Дэзи не забывала менять одежду и умываться. Она думала, что даже такая скромная гигиена поможет ей уберечься от болезни. Ей нельзя болеть. Кто же тогда будет помогать тете Кэрол?

Может быть, это было так, а может быть, и нет. Но, во всяком случае, Дэзи не заболела даже спустя три недели после того, как они приехали в Дувр.

Кэролайн не заболела тоже, хотя не столь рьяно стремилась к чистоте, как племянница. На ней было все то же засаленное старое платье и рваная шаль, на голове грязный серый чепец. И она ухаживала за больными, оставаясь с ними намного дольше, чем Дэзи.

Забежавший к ним на минутку доктор Дэвидсон отметил усилия обеих женщин как блестящие и сказал, что многие профессиональные сиделки могли бы им позавидовать. На что прямая Кэролайн заявила, что это не такая уж замечательная перспектива.

Осмотрев больных, доктор покачал головой и сказал, что опасается, как бы все усилия не пошли прахом. При бубонной чуме, говорил он, образуется увеличение лимфатических узлов. Эти увеличения называются бубонами, которые появляются в паховой, подмышечной областях и иногда на шее. Но это в случаях более благоприятных исходов, когда есть надежда на выздоровление. Возможно, еще слишком рано. Особенно, это касалось Лиз, которая заболела позднее всех, но доставляла больше хлопот, чем первые двое вместе взятые. Она чаще пребывала в сознании и тогда постоянно брюзжала, стонала и заставляла развивать вокруг себя кипучую деятельность. Лиз была самой раздражительной больной, и доктор Дэвидсон считал, что, возможно, для нее еще не все потеряно.

Дэзи почти ничего не поняла из объяснений доктора, кроме одного: надежды на выздоровление родителей почти нет.

Эта мысль заставила девушку замкнуться в себе еще больше. Она сильнее погрузилась в работу, не оставляя шанса на размышления об этом. Ела Дэзи машинально, не обращая внимания, что именно кладет себе в рот.

Кэролайн видела состояние племянницы, и оно тревожило ее сильнее, чем самочувствие больных, потому что женщина давно смирилась с мыслью, что они умрут. Но видя, как Дэзи впадает в лихорадочное стремление работать, не покладая рук для того, чтобы не думать о происходящем, Кэролайн переживала. Женщину беспокоило то, что племянница была слишком молода для такой тяжелой ноши. У нее еще вся жизнь впереди и ни к чему омрачать самые светлые и лучшие годы.

И без того хрупкая, девушка становилась прозрачной. Ее щеки ввалились, под глазами обозначились темные круги. Лицо у Дэзи всегда было напряженно-сосредоточенным. Ее рыжие волосы, некогда вьющиеся и рассыпанные по плечам, освещая блеском очаровательное личико, стали сухими и блеклыми, хотя девушка постоянно их расчесывала и мыла.

Но для разговора с племянницей у Кэролайн не было времени. Все ее внимание было поглощено больными. К тому же, Дэзи редко появлялась в комнатах, все время пропадая на кухне.

Как-то вечером девушка, составив на поднос ужин для тети больных, поднялась наверх. Постучалась в дверь спальни отца, где в данное время находилась Кэролайн, но ей никто не ответил.

Дэзи поставила поднос на стол и повернула ручку двери, входя в комнату.

Первое, что она увидела, была тетя, которая сидела на полу, неловко поджав под себя ноги и прислонившись к кровати. Дэзи побледнела как полотно и кинулась к ней:

— Что с вами, тетя Кэрол? Вы… вы… вы ведь не заболели, правда?

Лицо у Кэролайн было серым, губы посинели. Она с видимым усилием сказала:

— Эта зараза меня не берет, деточка. Все гораздо проще. Сердце.

— Давайте я вам помогу, — Дэзи привычным жестом перекинула руку женщины на свои плечи и помогла ей встать, — пойдемте. Вам нужно лечь.

— Ты — хорошая девочка, Дэзи, — пробормотала Кэролайн, — только нельзя так загружать себя работой. Видишь, что из этого вышло.

Девушка уложила тетю в постель и спросила:

— Вы что-нибудь хотите? Позвать доктора Дэвидсона?

— Ни в коем случае, — женщина цепко схватила ее за руку, — оставайся здесь. На улицах слишком опасно. Я скажу тебе, что нужно делать в таких случаях.

Она подробно объяснила племяннице, где находится ее лекарство и как именно следует его приготовить.

Кивнув, Дэзи со всех ног кинулась исполнять поручение. В эту минуту она как нельзя остро понимала, как дорога ей Кэролайн, которая всегда ее поддерживала и не давала раскиснуть. Именно благодаря тете Дэзи еще держалась. А сейчас девушка боялась остаться совсем одна.

На кухне у нее все валилось из рук, пока она искала лекарство, наливала его в стакан и разбавляла водой. Она разбила две чашки, замела осколки в угол и едва не споткнулась об упавшую щетку и не упала.

Сделав все, что нужно, Дэзи помчалась наверх, сжимая в руке стакан с жидкостью.

Когда она вошла в комнату, то увидела, что Кэролайн сидит на кровати, подложив подушку под спину и держится рукой за грудь.

— Бедная девочка, — еле слышно прошептала Кэролайн, — нельзя тебе оставаться совсем одной. Ты уж прости меня, Дэзи.

— Я принесла вам лекарство, тетя! — кинулась к ней девушка, — выпейте и вам станет легче. Непременно станет. Я буду все делать сама, только не умирайте, пожалуйста!

— Поздно, Дэзи.

— Нет, не поздно! Выпейте! Ну, я прошу вас! — она поднесла стакан к губам женщины.

— Главное, не раскисай, детка. Держи себя в руках. Помоги своим родителям выжить, — голос Кэролайн медленно угасал.

Она закатила глаза и откинулась на спинку кровати.

Дэзи с ужасом смотрела на нее. Потом прикоснулась к ее плечу:

— Тетя, — прошептала она.

Кэролайн не двигалась и не дышала. Она была мертва.

Девушка поставила стакан на столик и долго стояла, смотря на женщину ничего не выражающим взглядом. Ей не верилось, что тети больше нет. Что теперь никто не прикрикнет на нее, когда опустятся руки.

Внезапно, Дэзи осознала, что осталась совершенно одна. На ее руках трое больных, за которыми нужно ухаживать и которые вряд ли выживут.

Девушка закусила нижнюю губу и застонала, обхватив голову руками. Вцепилась пальцами в волосы и как следует дернула, не почувствовав боли.

— Ма-а-амочка, — протяжно вырвалось у нее.

Она почти не сознавала, что делает. А когда разжала руки, то увидела в ладонях длинные пряди рыжих волос. Кожа головы горела огнем.

— Прекрати, — сказала себе Дэзи.

Она с размаху ударила себя по щеке, не жалея, наотмашь.

Было больно, но Дэзи все-таки обрела здравый смысл. Она еще раз посмотрела на умершую тетю, но уже совершенно другим взглядом. Тетя Кэролайн многому ее научила и будет кощунством, если она, Дэзи, не выполнит последний долг перед ней.

Девушка прошла к себе и отыскала нитку с иголкой. Вернулась в комнату Кэролайн и приступила к работе.

Из простыни она соорудила саван, неумело работая иглой. Опыта в таких делах у Дэзи не было совсем, и она предпочла бы, чтобы он не приобретался вовсе. Но, увы, это от нее не зависело.

Итак, Дэзи зашила умершую в простыню. Теперь перед ней возник новый вопрос: как снести труп вниз. Дело было не из легких. Придется спускать его по крутой лестнице, протащить через весь холл, через двор до ворот.

Только представив себе это, Дэзи ужаснулась. Она одна и помочь ей некому. Как же тогда она сумеет это сделать?

Оставлять труп в комнате было нехорошо. Ведь трупы имеют обыкновение портиться. Девушка содрогнулась при мысли об этом, на нее вновь начала накатывать паника. Она заметалась по комнате, ломая руки и оглядываясь в поисках неизвестно чего. Ей хотелось закричать, застучать ногами по ковру.

По ковру. Девушка посмотрела себе под ноги, на пол, где лежал старый потертый ковер. Да, а это мысль. Следует все это как следует обдумать, но в целом идея была верная. Больше Дэзи не колебалась.

Спустя несколько минут ей удалось спустить труп тети с кровати на ковер и завернуть в него так, чтобы удобнее было тащить.

Напрягая силы, Дэзи проволокла свою скорбную ношу по коридору до лестницы. Стиснув зубы, она обошла сверток и начала осторожно спускать его вниз. Каждая ступенька давалась ей с трудом. Как-то сверток покатился вниз под собственной тяжестью и, преодолев слабое сопротивление девушки и Дэзи едва удалось остановить его, чтобы ковер не развернулся.

Девушка ни о чем не думала, волоча труп сперва по полу холла, потом по усыпанной гравием дорожке к воротам. Она запретила себе думать вообще.

Очутившись за воротами, Дэзи остановилась. Выпрямилась и перевела дух. Потом огляделась. Она знала из своих прежних прогулок, что за поворотом находится место, где много трупов — жертв страшной эпидемии. Раз в несколько дней за ними приезжает повозка, трупы увозят за город, где сжигают. Туда и нужно оттащить ее ношу.

На то, чтобы похоронить тетю Кэролайн, у Дэзи не хватило бы сил. К тому же, девушка не знала, где именно следует это делать. Вполне возможно, что у семьи Рэйли имеется склеп для подобных целей, хотя Дэзи никогда о нем не слышала.

Девушка не помнила, как дотащила сверток до места назначения, как развернула ковер и что делала потом. Она обрела способность соображать лишь тогда, когда уже стояла на пороге дома, держась за ручку двери и тяжело навалившись на косяк.

Вздохнув, Дэзи заперла за собой дверь и направилась наверх, шатаясь от усталости. На втором этаже девушка аккуратно свернула ковер и положила у перил. Возможно, он ей еще понадобится, думала Дэзи бесстрастно, хотя какая-то часть ее мозга возмущалась таким бездушием.

Поднос с едой все также стоял у двери спальни. Девушка подняла его и вошла вовнутрь. У нее не было времени на то, чтобы горевать. Нужно было действовать.

Пытаясь накормить отца, который не видел Дэзи и не узнавал ее, его взгляд блуждал по комнате, либо смотрел сквозь дочь, девушка вспоминала рекомендации доктора Дэвидсона. Что ей нужно делать, если появится бубон. Осмотрев отца, девушка убедилась, что у него до сих пор ничего похожего не обнаружилось.

У Эмили бубона не было тоже, что навело Дэзи на мысль, что, возможно, родители уже перебороли болезнь и скоро пойдут на поправку. И чем больше девушка об этом думала, тем надежды ее усиливались, которые, если честно, были абсолютно не обоснованы.

Но для Дэзи они казались вполне реальными, поэтому девушка взялась за работу с удвоенным пылом. Ей чудилось, что перелом в болезни вот-вот наступит, это произойдет совсем скоро, нужно только потерпеть.

В эту ночь девушка не могла спать, бегая от матери к отцу, от отца к Лиз и проверяя, не изменилось ли их состояние. Служанка капризничала, стонала, жаловалась на боль и хныкала. Она даже пыталась запустить в Дэзи ложкой, но была столь слаба, что не удержала ее в руках. Дэзи не сердилась, она понимала, что Лиз не в себе. Когда человек болен, к нему и относишься иначе. И потом, не оставлять же служанку на произвол судьбы только потому, что она не принадлежит к высшим слоям общества.

Перелом в болезни наступил глубокой ночью. Дэзи сидела на стуле перед постелью матери и дремала, уронив голову на локоть. Ее разбудили громкие стоны. Встрепенувшись, она схватила свечу со стола и приблизилась к Эмили.

Женщина металась по постели, скинув с себя одеяло. При этом она громко стонала сквозь крепко стиснутые зубы, ее тело выгибалось, сбивая простыни. Дэзи с ужасом разглядела синие пятна, о которых ей как-то говорил доктор Дэвидсон и едва не уронила свечу, так как ее руки внезапно затряслись.

— Мамочка, — прошептала девушка, дотрагиваясь до руки женщины, оказавшейся горячей и влажной.

Это еще больше напугало ее. Оставив свечу, Дэзи наклонилась к матери и попыталась придержать ее, опасаясь, как бы та не упала. Эмили столь сильно металась, что кровать под ней ходила ходуном. Девушка не знала, что следует делать в этих случаях. Она пыталась напоить Эмили водой, но почти всю ее разлила на постель, не сумев справиться с тряской. К тому же, мать так крепко стиснула зубы, что разжать их можно было бы лишь с помощью ножа.

Это беспокойное метание продолжалось около получаса, и остановить, либо изменить что-либо было нельзя. Дэзи села обратно на стул и лишь смотрела, как Эмили изгибается, перекатывается с бока на бок, сучит руками по постели и стонет. Обхватив голову руками, девушка не могла отвести от нее глаз.

Но метание прекратилось столь же внезапно, как и началось. Тело напоследок пару раз вытянулось, и мать замерла. Грудь ее слабо вздымалась.

Дэзи вытерла ее лицо и шею мокрым полотенцем, аккуратно накрыла женщину простыней и перевела дух. Кажется, приступ позади. Нужно взглянуть, как там отец. Вспомнив об этом, девушка поспешно подхватила свечу и вышла за дверь.

Генри все так же был в забытьи, но его состояние можно было назвать спокойным. Облегченно вздохнув, Дэзи вернулась к матери и села на стул, приготовившись к долгому ожиданию. Она была полна решимости сидеть рядом всю ночь, если понадобится и облегчать страдания матери, насколько это было возможно.

Дэзи сама не заметила, как заснула, столь крепко, что ей не мешал ни жесткий стул, ни неудобная поза. Проснулась она утром, как от толчка. Вскинула голову и огляделась. Свеча, стоявшая на столе, полностью догорела и оплавилась, фитилек плавал в растопленном воске, который распространил свой запах по всей комнате. Дэзи перевела глаза на мать и вскочила.

Тело Эмили уже застыло в результате трупного окоченения. Черты лица заострились, на нем застыло холодное, безразличное ко всему выражение.

Дэзи бессильно рухнула на стул и вцепилась руками в подлокотники. Смотря прямо перед собой, она думала только об одном: «Ну, вот и все».

Она встала и прошла в комнату отца. Увиденное зрелище не принесло ей облегчения. Он был еще жив, но на его теле тоже появились синие пятна. Те самые, от которых нет спасения.

Не удержавшись на ногах, Дэзи налетела на дверь и больно ударилась, но не обратила на это внимания. Шатаясь из стороны в сторону, она направилась в комнату Лиз.

— Мне плохо, — пожаловалась служанка, как только девушка открыла дверь, — я умираю. Я знаю, что умираю. Меня тошнит. Не хочу, не хочу!

— Все пройдет, — сиплым голосом произнесла Дэзи, пытаясь сосредоточить свой взгляд на больной.

— Значит, я поправлюсь? — на минуту Лиз перестала хныкать.

— Обязательно.

Девушка заученным движением поправила подушку и подала ей стакан с водой.

— Скоро я принесу тебе завтрак. Но сперва мне нужно закончить одно дело.

— Я никому не нужна, — завела свою песню Лиз и заревела.

— Я сказала, обожди полчаса.

Дэзи вышла в коридор, закрыв дверь в комнату беспокойной больной и присела над ковром. Вот он и понадобился. Как скоро. Слишком скоро. С куда большим удовольствием девушка сожгла бы его на костре, вместе с чумной заразой, если б это было возможно.

Девушка расстелила ковер на полу, перед кроватью матери так, чтобы потом было удобнее сворачивать. Потом отогнула воротник платья и достала иголку с ниткой. На этот раз сноровки у нее было побольше, сказался опыт с тетей Кэрол, хотя Дэзи просто воротило от этих воспоминаний. Она не исколола себе пальцы и стежки получились более ровными, правда, при этом руки девушки предательски дрожали.

Отойдя на два шага назад, Дэзи окинула взглядом сооруженный саван. Простыня сохраняла очертания тела, но уже невозможно было определить, кто именно в ней зашит. Можно было даже представить, что там лежит совершенно посторонний человек, незнакомец, зашедший в дом случайно и здесь же умерший. Ей придется его тащить, ничего не поделаешь. Неприятная обязанность, но не более. Но тут взгляд Дэзи упал на платье Эмили, небрежно брошенное на спинку кресла, и на глаза навернулись слезы.

Приколов иголку к воротнику, девушка принялась за работу. Она все делала машинально, не обращая внимания на боль в натруженных руках и неожиданную слабость. Впрочем, собственные недомогания сейчас Дэзи совершенно не волновали.

В холле ей вдруг пришло в голову, что если обмотать ковер веревкой, будет гораздо удобнее его тащить. Она отыскала веревку в кладовой и предприняла необходимые меры. Тащить действительно стало легче, хотя и ненамного. Но для Дэзи в этой ситуации любое облегчение казалось благодеянием.

Сосредоточив свое внимание только на работе, которую нужно было выполнить во что бы то ни стало, Дэзи дотащила труп до поворота и, раскрутив ковер, положила тело матери, аккуратно поправив самодельный саван.

Повернулась, чтобы идти и увидела прямо перед собой человека. Его лицо перекашивал шрам, уже довольно давнего происхождения. По одежде можно было заметить, что он не принадлежит к высшим слоям общества.

— Что одна надрываетесь, леди? — осведомился он, осклабившись, — откуда трупы таскаете? Там у вас богадельня? Может, вам помочь?

Лицо Дэзи вспыхнуло гневом. Впервые за все это время она испытала хоть какое-то сильное чувство, и этим чувством была ненависть, такая сильная, что она едва не задохнулась.

— Пошел вон! — рявкнула Дэзи, совсем как раньше Кэролайн, — убирайся отсюда, негодяй!

Она размахнулась и с силой ударила его свернутым ковром по груди. Не ожидавший нападения мужчина потерял равновесие и упал. Он нисколько не пострадал, зато его отношение к Дэзи переменилось совершенно.

— Сдурела, — пробормотал он, вскакивая, — я только хотел помочь.

— Убирайся!

— Да ухожу, ухожу, — он развернулся и почти бегом отправился в противоположную Дэзи сторону, пробурчав при этом, — сумасшедшая.

Проводив его взглядом, горящим от ненависти, девушка отправилась домой.

В следующий раз, когда она выйдет за дверь, нужно будет взять с собой пистолет тети Кэролайн и стрелять в любого, кто только попробует к ней сунуться. Тетя была права, она всегда права, все кругом негодяи и убийцы. По улицам разгуливают самые темные личности. Наверняка для них убить человека ничего не стоит. Это они должны были умереть. Почему в первую очередь всегда умирают только хорошие люди?

Дэзи как следует заперла дверь. Окинула взглядом пустой темный холл. Нельзя останавливаться. Нужно работать. Нужно вытереть пыль, которая скопилась за прошлый день. Нужно приготовить свежий бульон, хотя отец вряд ли будет его есть. Может быть, Лиз будет. Но все это нужно делать, иначе она сойдет с ума.

И Дэзи принялась за работу. Она накормила Лиз, которая была вялой и уже не хныкала, у нее на это не было сил. Попыталась накормить отца, но он проглотил лишь ложку бульона, который тут же вернулся обратно.

Жизнь продолжалась, безрадостная, пустая, бессмысленная, наполненная отчаянием и безысходностью. Дэзи казалось, что так было всегда, словно и не было ни ее безоблачного детства, ни отрочества, ни веселого путешествия, ничего, кроме горя, болезни и смерти. Пусто и темно. Стоит ли жить дальше!

Впрочем, у Дэзи была цель, которой она хотела достичь во что бы то ни стало. У нее на руках оставались двое больных, за которыми требовался уход, и она собиралась довести дело до конца. Уходить вот так из жизни, бросив их на произвол судьбы было бы неправильно и к тому же, жестоко по отношению к ним. Нужно быть с ними до конца, каким бы он, это конец ни был.

Только это и поддерживало Дэзи в течение этого безрадостного времени.