Сказка для Анжелики

Глава двадцать первая

Я стою у въезда во двор. Отсюда вся площадка, как на ладони. У моего подъезда, перекрыв все подъезды и выезды, припарковались машина Волчиных.

Вычислили гады!

Но как?

Ох, поправить бы лопатой корону на голове этой малахольной девке.

Тихонько пячусь назад. Надо скрыться, пока не заметили. Вот только где? У меня тут нет друзей, только дальние знакомые, те не поймут, если попрошусь с ночевкой. Гостиницы не вариант, там нужен паспорт, пробьют быстро.

Но в данный момент надо уносить ноги. Жалко конечно вещи, у меня с собой только ноутбук, даже сменной пары нижнего белья нет.

Разворачиваюсь и бегу за соседний дом, но не успеваю пройти и пары шагов, как натыкаюсь на охранника Волчиных, огромный, как шкаф, охранник видимо отошел отлить за угол, а тут я.

— На ловца и зверь бежит, — ухмыляется он, ловя меня за шкирку, как котенка.

— Ээээээ, — только и могу выдавить я, понимая, что против него все мои ухищрения бесполезны.

— Стоять, сука!

Меня простреливает страх от пяток до макушки. Страшно, аж жуть. Это не Роберт, с таким громилой мне не справиться.

Краем глаза, за спиной бугая, ловлю движение. Две старушки божьи одуванчики идут по тропинке, променад у них. Идут не спеша, что-то активно жестикулируя, помахивая палками для скандинавской ходьбы, беседуя друг с другом.

В моей голове мелькает план. И я активно начинаю извиваться в руках громилы и орать: Помогите! Насилуют!

Ору, что есть мочи, свободной рукой разрывая кнопки на своей шубе, скидываю часть одежды и еще активнее ору, а затем рву молнию на ширинке у мужика и выдергиваю рубаху из его брюк. Тот дергается, не понимая, чего я хочу этим добиться. И пытается двумя руками удержать меня, поэтому пресечь мои действия не может. А я сдираю с него как можно больше одежды, раздираю на нем рубаху, так что пуговицы разлетаются в разные стороны, располосую его пузо когтями, чтобы все выглядело правдоподобно, рву на себя пряжку брючного ремня.

А громила лишь покрепче меня перехватывает, до его скудного умишки не доходит, какую подставу я ему готовлю.

Бабки приседают от страха, потом подхватываются и бегут ко мне на помощь. За ними увязались еще два паренька и какой-то дядька в спецовке. Но тем бежать намного дальше.

Помощь подоспела вовремя. Бугай держит меня на вытянутой руке и уже вытаскивает телефон, сообщить своим, что птичка попалась. А я тяну ремень на себя, стараясь выдрать тот из шлевок. В этот момент на громилу обрушился праведный гнев.

Первыми на него налетели бабки с палками. Удар палкой из поликарбоната, конечно, не такой уж и смертельный, но если тебя обрабатывают четырьмя палками, то это уже серьезно. Бабки матерятся и молотят бугая с двух сторон, он отмахивается от них, как от мух, держа одной рукой меня. Но на подмогу бабкам подоспел мужик в спецухе. Бугай сходу получает удар в челюсть. Он трясет головой, как бычок, которого первый раз боднули, и отпускает меня, продолжая махать кулаками. Но я, падая, выдернула ремень, и брюки сваливаются с мужика. Сзади на него нападают еще два молодых парня.

И хоть боец молотит кулаками во все стороны, как мельница, но поздно. Под градом ударов он запинается за свои брюки и падает. Его настигает кара. Пять человек легко могут забить любого бугая.

А я не торможу. У меня мало времени. Быстро собираю раскиданные вещи, застегиваю шубу, натягиваю поглубже шапку и лечу на улицу, про себя благодаря отзывчивый народ.

Долго нигде не задерживаюсь, ведь стоит мне остановиться, они меня догонят.

Бегу до метро, сажусь в первый подъехавший поезд. Еду до станции, где можно сделать пересадку. Потом еду в другую сторону. Путаю следы, смотрю назад, нет ли за мной хвоста.

В центре выскакиваю на поверхность и сразу набираю Пашку.

— Паш, меня засекли, — быстро говорю я. — Боюсь, что могут отследить звонок.

— Нет, тебя сдал водила, он знает только адрес, телефон ему не известен, — Паша спокоен, как удав. — Значит так, в Подмосковье у моего деда дача. Сейчас он там живет. Едешь на Курский вокзал, берешь билет до Климовска, мне кидаешь смс с номером электрички и час прибытия, тебя дед встретит на вокзале.

И он скидывает звонок. Говорим коротко, засечь такой звонок невозможно. Мы действуем почти как шпионы.

Курский вокзал. Беру билет. Электричка. Толпа народа, толчея.

Но я иду, как боец по вражеской территории, шапку натянула почти до бровей, нос и рот прикрыт шарфом, руки в карманах, а в руках телефон. Все время оглядываюсь. На кнопке вызова лежит палец, если засекут, надо успеть подать сигнал тревоге. Первый номер вызова — Пашкин.

В электричке тепло, но меня трясет от страха. Жмусь в углу, кутаясь в широкий шарф. Бабка напротив жалостливо смотрит на меня.

— Замерзла, поди, детка? — участливо спрашивает меня. — На ко, попей.

И подает металлическую кружку с чаем. Руки трясутся, я почти проливаю ароматную жидкость, когда вторая соседка поддерживает и направляет мою руку, а сама достает из авоськи пирожок.

— Вот, закуси.

Так и едем, тетки о чем-то говорят, вспоминают молодость, смеются. Только одна в конце вдруг спрашивает: Натворила чего? Бежишь?

— Нет, не натворила, но бегу, плохие люди за мной гонятся, — тихо отвечаю ей.

Неужели это видно даже со стороны? Видно, что я беглянка. Я вынуждена бежать и прятаться, хотя никому в этой жизни ничего плохого не сделала.

— В наше время и на полицию надеяться нельзя, — качает головой тетка. — Спрятаться- то есть где.

— Есть…

И мы замолкаем, потому что скоро моя станция.

На перроне много народа. Я вышла и остолбенела от осознания, что не знаю, как выглядит дед. В моих мыслях — это старичок в подшитых валенках в тулупе. Но на перроне таких персонажей не наблюдаю.

Вдруг мужчина, что проходил мимо, хватает меня за рукав и тащит в конец перрона, шипя: Пошли быстрее, здесь нет камер.

— А вы кто? — испуганно спрашиваю я.

— Дед Мазай, спасаю твою задницу, — шепчет дед и тащит меня вперед.

Под перроном на маленьком пяточке нас ждет старый жигуль. Я словно попала в те времена, когда еще были в живых мои родители. Сажусь за заднее сидение. И старенький жигуль стартует так, что шестилитровая бэха позавидует. Мы несемся по проселочной дороге, как на гоночной трассе лихо, входя в поворот на дрифте. Через несколько минут мы уже въехали в лес и затормозили возле деревянного забора. Железные ворота выглядят смешно и нелепо. Кругом покосившийся забор из досок, два металлических столба, на которых висят ворота. Но дед открывает замок и въезжает внутрь. А дальше мы тихо крадемся через сады. Новые дома перемежаются со старыми домами и сарайчиками, где-то уже высятся заборы из профлиста, где-то участки обнесены частоколом. Но мы тормозим возле небольшого заборчика из сетки рабицы. И снова ворота. Нас встречает огромный, лохматый пес.

— Посиди пока в машине, — дед выходит, подходит к псу и садит того на цепь, а затем открывает мне дверцу. — Выходи, знакомить буду.

Я на трясущихся ногах выхожу и останавливаюсь в метре от пса. Тот внимательно смотрит на меня черными глазами из-под кустистых бровей. Обрубок хвоста мерно ходит из стороны в сторону, словно метроном.

Дед сует мне в руку кусок колбасы, а сам подходит к псу, указывая на меня, говорит: Свои.

Затем заставляет подойти ближе и дает возможность псу меня обнюхать. Тот смело лезет мне между ног, тыкает носом в колени, затем нюхает ступни.

— Это Абрек, кавказская овчарка, умный, но очень хладнокровный пес, загрызет, и не заметишь. А теперь угости его.

И я протягиваю собаке кусок колбасы. Тот берет осторожно, но, почти не жуя, глотает. Хвост начинает движение гораздо быстрее.

— Можно его погладить?

— Ага, за одно и покормишь! С ума сошла, это служебная собака. Пошли в дом.

И мы проходим сквозь насаждения плодовых деревьев.

Я думала, что меня ждет избушка на курьих ножках. А тут добротный дом из бруса, современный, с террасой, окнами в пол. Но внутреннее содержание дома поразила еще больше. Все сделано и подобрано со вкусом, в современных тенденциях, и все это сочеталось с антикварной мебелью. В столовой стоял резной буфет с хрустальными вставками, а спальне старинный комод под стать буфету. Вокруг стола были расставлены венские стулья времен начала прошлого столетия. Все было отреставрировано и в хорошем состоянии. В доме был санузел и все удобства.

— Не ожидала? — только и смогла произнести я.

— А ты думала, что в курятнике жить будешь, — усмехнулся дед.

Он снял куртку и сапоги. Дедом его и назвать было трудно. Пожилой мужчина был хоть и в возрасте, но хорошо подстрижен, гладко выбрит, одет хоть и не в брендовые шмотки, но очень достойно.

Удивительно, что в такой глуши он жил один.

— Давай знакомится. Меня зовут Константин Дмитриевич Могилев.

— А меня Анжелика Могилева, — меня почему-то это рассмешила.

— Не понял? Внук женился что ли?

— Да, просто история такая вышла…

И мы отправились ужинать и рассказывать друг другу истории.