Сказка для Анжелики

Глава двадцать пятая

К вечеру мне подогнали машину. Видавшая лучшую жизнь когда-то «девятка», серенькая, неприметная, со старым потрепанным номером машина не заметна на улицах города. Верх лобового стекла и боковых стекол затонирован. Лица практически не видно. Никто из знакомых и подумать бы не смог, что дочь богатого бизнесмена Снигирева будет ездить на грязной старой «девятке».

Первым в моем списке Аглая. Еду к ней в гости.

Тетушка Аглая сидит дома, у нее тихо, нет гостей, видно без денег давно.

— Привет Аглая Федоровна, — с порога здороваюсь с ней.

— Чё так официально? — она не в духе, видно похмелье еще мучает бедовую головушку.

— Аглая Федоровна, так мы вроде не близкие родственники, — ехидно замечаю я.

— Ну и чо? Я тебя вырастила, выкормила, — начинает перечислять Аглая.

— Ладно, ладно, чего у тебя стряслось?

— Дык, твой отец в больничке, счета, говорят, заморожены, мне никто пенсионные не перечисляет, — скулит Аглая. — На что я жить то буду?

— Есть у меня одна мысль…

И я обговариваю с Аглаей некоторые свои задумки. Той приходится согласиться. А на затравку я ей даю немного денег. На полноценную пьянку не хватит, но побаловать себя баночкой пива с закуской может.

Затем я еду в полицию, зная, что все обвинения с меня сняты. Так уж вышло, что эксперты на месте стрельбы сделали смывы с рук у всех присутствующих, кроме меня. На руках матери обнаружили частички пороха, приперли ее к стенке, на допросе она не выдержала и все рассказала. А может подоспевший к ней адвокат намекнул ей, что лучше признаться и свести все к аффекту. Уж и не знаю, как они там пистолет связали с состоянием аффекта, но то что стреляла она сознательно, только я и понимаю.

И не успела я войти на крыльцо полицейского управления, как меня перехватывает наш адвокат.

— Здравствуйте Анжелика Дмитриевна! — шепчет он мне на ухо, крепко держа за локоть. — Давайте отойдем на минутку.

И пытается оттащить от крыльца, но натыкается на кулак, что бьет его в ребра.

— Анжелика Дмитриевна с вами не пойдет, — раздается бас Паши над ухом.

Адвокат сереет лицом и оседает, но Паша его крепко держит под локоть.

— Эээээ, мне нужно обсудить с Анжеликой Дмитриевной ее показания, — заикаясь, бормочет адвокат. — Ее мать уже дала показания.

— У Анжелики Дмитриевны нет матери, а та сука, что все годы звалась ее матерью, может смело отправляться на нары.

И Паша дергает адвоката на себя с такой силой, что тот отлетает метра на полтора от меня.

— Анжела иди! — приказывает Паша, и я разворачиваюсь и бегом поднимаюсь на высокое крыльцо полицейского управления. Меня уже встречают и провожают к следователю.

Следак — парень лет тридцати, мой ровесник. Холодный оценивающий взгляд, хмуро сведенные брови, мощный костяк тела, он чем-то неуловимо напоминает Пашу.

— Что ж вы, гражданка Снигирева- Могилева, с места преступления сбежали, — укоризненно говорит мне следователь.

— А я не сбегала, меня похитил Хусаинов Роберт Альбертович. Он с двумя неизвестными мне людьми подъехал на машине к нашему дому, в этот момент моя приемная мать уже выстрелила в отца, а я, воспользовавшись заминкой, выскочила во двор. Меня схватили по приказу Роберта, связали, поместили в багажник. За этим наблюдала прислуга, они пришли убирать в доме, но их прогнала мать. До этого они стояли во дворе и наблюдали.

— Вы утверждаете, что вас похитили?

— Да, меня похитил Роберт Хусаинов.

Следователь на миг замолкает, прокручивая новую информацию у себя в голове, ведь в этом случае ему придется открывать еще одно дело. Молча кладет передо мной листы бумаги и говорит: Пишите…

Мы все обговорили с Пашей заранее, с нами сидел адвокат, я всю историю повторила на три раза, поэтому написала без запинки. И я была в курсе тех последствий, что повлечет за собой мое заявление. Я хотела, чтобы Роберта отдали под суд.

А вот чего не ожидала, так это того, что Роберт окажется на пороге кабинета, в котором меня допрашивали.

— Здравствуйте гражданин? — в воздухе повис вопрос, следователь буравил взглядом мужчину, что сейчас стоял на его пороге.

— Анжелика, быстро вышла и пошла со мной, — рявкнул Роберт.

— С каких щей? — я смотрела на него с вызовом.

— Гражданин, вы вообще кто? — поинтересовался следователь.

— Я Роберт Альбертович Хусаинов, сын Альберта Заировича Хасанова, — представился Роберт, оглашая регалии своего отца, видимо думал, что он бессмертный.

— Очень хорошо! Сразу и дадите показания, — не растерялся следователь.

— Пусть моя невеста выйдет. — рявкнул Роберт.

Следователь взял мой паспорт, перелистнул и взглянул на Роберта.

— Могилева Анжелика Дмитриевна замужем, при чем тут ваша невеста? — приподнял бровь следователь.

— Анжелика! Вышла в коридор! — рявкнул Роберт.

И тут меня понесло. Я вытянула руку вперед и сложила ему фигуру из трех пальцев.

— Накася, выкуси, я пишу заявление на тебя!

— Может, договоримся, сколько тебе надо? — Роберт повернулся к следователю и достал из кармана пачку денег, перевязанную резинкой, он ее швырнул на стол. — Мало? Сейчас еще принесу.

— Вы даете взятку должностному лицу при исполнении? — у следака даже морда стала красной, а его взглядом можно было Роберта шинковать.

— Я договариваюсь с тобой, мальчик, — презрительно скривил губы Роберт, видимо совсем решил, что он бессмертный.

В этот момент в кабинет ворвались трое до зубов вооруженных мужика, Роберт оказался на полу со скрученными руками. Такого отборного мата я давно не слышала, так ругался только мой отец, когда у него из-под носа уводили сделку.

— Вы завтра все будете уволены, суки! — орал Роберт, лежа на грязном полу. — Вас даже уборщиками мусора нигде не возьмут!

В кабинет вошёл еще один следак и эксперт. С пачки денег сняли отпечатки. Где-то в углу была камера.

— Зачетное видео получилось, — ухмыльнулся один из мужчин.

Они словно ждали Роберта и готовились к его захвату.

— А что тут у нас? — Роберта подняли, поставили на ноги и вывернули его карманы. В одном из них лежал полиэтиленовый пакетик доверху набитый белым веществом и перевязанный резиночкой.

Эксперт со знанием дела открыл пакетик, и положил на язык несколько крошек вещества.

— Кокаин, — кивнул он.

— Оформляем…

И Роберта утащили в другой кабинет. У меня в душе был праздник. Это надо же было так подставиться, что и с наркотой взяли, и взятку должностному дал.

— Надолго его посадят? — спросила я следователя.

— Сутки, не более, пока отец не прискачет и в очередной раз не выкупит, — тяжело вздохнул следователь.

— А что надо сделать, чтобы отец его не выкупил? — смотрю хитрой лисицей на следователя.

— Надо Роберту так косячить, чтобы и дня без косяка не проходило, отцу надоест его выкупать, — следователь смотрит на меня с интересом.

— Будет вам косяк, — улыбаюсь я.

А пока пишу заявление на Хусаинова, даю показания по делу отца и матери.

Выхожу из здания полицейского управления, выжатая, как лимон.

— Привет, родная, — Паша встречает меня у входа. — Я видел, как Хусаинов заходил внутрь, очень о тебе беспокоился.

Я только улыбаюсь устало.

— Паш, а могут тебе сказать твои знакомые, когда Хусаинов из СИЗО выйдет? — спрашиваю его.

— Зачем тебе?

— За надом! Ты приготовил дымовухи?

— Ох и бедовая ты у меня Анжелка!

— А другую ты бы и не полюбил, — усмехаюсь я.