Сказка о Шуте и ведьме. Госпожа Янига (СИ)

— И… Много мне дано?

— А как ты думаешь, ведьма? Если на твою просьбу сама Датри целую реку освятила, да так, что этой водой теперь можно демонов изгонять.

— К-как де… демонов из… изгонять? Ты шутишь?!

— А ты пробовала? Нет? Тогда попробуй. Я не шучу.

— Джастер!

— Что?

— Я не виновата, что так получилось! Я хотела помочь!

— Если бы не хотела, ничего бы не получилось. И не реви, ты ведьма, а не девчонка сопливая.

— Я не реву, — торопливо шмыгнула носом я и вытерла мокрые глаза рукавом.

Я-то думала, что он меня похвалит за водяника, а он…

— Вот и хорошо. Так что ты в кузне забыла?

Шут веточкой выкатил из прогоревшего костерка закоптившийся медальон и затоптал тлеющие угольки. Пока я рассказывала о неудавшейся прогулке на огороды, воин сорвал пучок травы и чистил бывший подклад от копоти.

— Значит, крапиву и лопух нужно… — Джастер небрежно бросил золотую безделушку в свою торбу и встал, отряхивая одежду. — Ладно, забирай лошадь, и пойдём, поищем. А то уже обед скоро, а я со вчерашнего дня не ел.

Я только вздохнула, понимая причину его плохого настроения. Не ел он…

Мог бы сразу сказать, что голодный, а не ворчать на меня из-за этого.

Крапиву и лопух я нарвала под стенами Шемрока.

Ворота мы миновали под изумлёнными взглядами стражи. Смотрели они не на меня, а на Джастера, который одной рукой держал повод Ласточки, а другой обнимал целую охапку сорняков.

— А ты откель взялся? — не выдержал один из стражников. — Ты ж не выходил!

— Откель взялся, там уж нет, — фыркнул в ответ Джастер. — А вы никак с открытыми глазами спать научились?

Заруба если и затаил на Шута обиду, то промолчал. Его помощники и вовсе отвернулись, будто никого не видели.

Впрочем, я была уверена, что их косые взгляды Джастера волнуют меньше всего. Да и вообще, мы скоро уйдём из города, можно об этом не думать.

До «Золотого яблока» мы дошли молча, но почти у самых ворот меня снова подстерегала неожиданность.

— Госпожа! Госпожа, постойте!

Я остановилась, недоуменно смотря на бегущего к нам мужчину. В руках он нёс корзину с крупной рыбой. Шут сунул повод Ласточки кому-то из дворовой прислуги и встал рядом со мной, поджидая незваного гостя.

Рыбак добежал ещё несколько шагов и остановился, тяжело дыша, поставив корзину в ноги.

— Что-то случилось, Ариз? — спросила я.

— Вспомнил, госпожа ведьма! — Он отдышался, вытер лоб, выпрямился и посмотрел мне в лицо. — Как есть вспомнил! Всю ноченьку думал, слова братины вспоминал и вспомнил! Чёрен тот человек был и глазом, и волосом. И держался с гонором, хоть и деревенским назвался. Ищщо брат молвил, что ему болотиной пахнуло. Токма энто вряд ли, померещилось ему, поди.

Я кивнула, понимая, кто оставил подклад. Выходит, Вран служил своей хозяйке не просто за страх и золото. Ему нравилось причинять людям зло, нравилось просить ничего не подозревающих людей о помощи, а потом убивать или делать подлости…

— Если тебя утешит, этого мерзавца госпожа Янига на дно Гнилушки недавно спровадила. Атаман разбойничий это был. — Джастер принюхался и с тоской посмотрел в сторону распахнутых ворот. — Пойдёмте, госпожа, обедом дюже вкусно пахнет…

— П-правда, госпожа? — Ариз стиснул кулаки. — Отомстили вы за мово брата, выходит?

Я снова кивнула, подтверждая сказанное Шутом. Рыбак посветлел лицом и подхватил корзину с земли.

— Энто вам, госпожа! За брата мово, что имя его обелили перед людьми! Коли б знал, шо вы и отомстили за него, я б… я б…

Я не успела ничего сказать в ответ, как корзина оказалась в руках Шута. Как он при этом не выронил охапку трав — ума не приложу.

— И тебе спасибо за подарок, добрый человек! — Джастер приветливо улыбался. — Мы с госпожой рыбку любим, а у тебя вся как на подбор, хоть сырую ешь! Из такой и уха навариста будет, и пироги на славу выйдут! Не стыдно герцогу на стол подать!

Я еле сдержала улыбку. И в самом деле — голодный…

Ариз довольно ухмыльнулся и горделиво приосанился.

— Энто ты верно заметил, трубадур! Мы с братом таки места знаем, никто там рыбу не берёт! Я вам завтра ищщо принесу, госпожа!

— Неси, благодарны будем!

Довольный рыбак отправился домой, а Джастер вручил мне лопухи и крапиву и понёс корзину с рыбой на кухню, пообещав госпоже ведьме королевский ужин.

Под любопытными взглядами слуг я перехватила охапку покрепче и отправилась в свою комнату готовить обещанное зелье.

До обеда я возилась с травами и не знала, чем занимается Джастер. Только иногда слышала, как за окном или в коридоре раздаётся весёлый смех прислуги, а то и самого хозяина «Золотого яблока» или его жены. Мне было и завидно, и обидно, что Джастер проводит время с этими людьми, но я понимала, что, когда госпожа ведьма работает, приблудному шуту в её комнате делать нечего.

Так думали люди, и так вёл себя Джастер.

Потому я, стиснув зубы, старалась закончить работу поскорее, чтобы после обеда побыть с Джастером вместе хотя бы немного и расспросить о его «прогулке». Сейчас, когда история с водяником немного улеглась, я вспомнила про тайные знаки, о которых рассказывал Микай, и свои мысли на эту тему. Мне очень хотелось обсудить это с Шутом, но мои надежды не оправдались.

Ели мы молча. Джастер был сосредоточен и погружён в свои мысли настолько, что я лишний раз боялась ложкой о миску стукнуть. Неужели что-то случилось на его «прогулке»?

Конечно, он играл на публику, но почему не хочет поделиться со мной? Неужели боится, что нас подслушают? Но он даже на берегу только меня пытал, а сам ни словечком не обмолвился…

Когда он собрал посуду и понёс к двери, я не выдержала.

— Джастер, что происходит? Что с тобой?!

Он устало потёр лицо ладонью и оглянулся на меня. Под глазами залегли тени, и я вдруг подумала, что он ещё и не спал всё это время.

— Мне надо подумать, Янига. Вечером поговорим.

— Но…

— Я Огонька заберу и прогуляюсь. К ужину вернусь. Хозяйка отменные пироги обещала.

— Джастер, скажи прямо: что случилось?!

— Ничего, ведьма. Просто хочу верхом проехаться, лошадь застоялась.

— Я с тобой. У меня тоже Ласточка застоялась.

— Нет, — холодно отрезал Шут. — Сиди здесь.

Я не выдержала и вскочила на ноги, сжав кулаки. В глазах стояли слёзы, но было уже всё равно. Меня захлёстывало от обиды.

— Да что с тобой случилось?! Почему ты ведешь себя так, словно я тебе чужая девка?! Лаешься и лаешься, как пёс цепной! Я столько всего вчера сделала, весь город благодарен, один ты обругал, как ученицу нерадивую! Всё тебе не так и не этак! Я тебя ждала, так по тебе соскучилась, а ты даже обнять не подошёл, слова доброго не сказал! И сейчас на меня рычишь, словно я тебе враг! Чем я такое заслужила?!

Слёзы застилали мне глаза, и я рыдала, выплёскивая обиду и не обращая внимания ни на что. Даже пестрая рубаха, в которую я вдруг уткнулась лицом, не остановила слёз.

— Прости, Янига, — негромко сказал он, прижимая меня к себе и успокаивающе гладя по спине и волосам. — Ты права. Я не должен был так себя вести. Ты действительно молодец и сделала очень большое дело. Я тобой горжусь. Великолепная работа. Эта карга желчью со злости изойдёт, когда узнает.

Гордится он… Приятно-то как…

— А сразу сказать не мог?! Скотина ты! — Я всхлипнула и попыталась ударить его кулаком в грудь. — Невоспитанная… Грубиян, наглец и…

Шут негромко хмыкнул, прерывая меня.

— Что есть, то есть, — неожиданно согласился он и улыбнулся, глядя на моё недоумение. — Ты правда хочешь покататься верхом?

— Я с тобой хочу, — шмыгнула я носом и обхватила его руками, прижавшись щекой к мокрой рубахе. — Всё равно куда.

Джастер вздохнул, но в этом уже не было веселья. Его настроение снова переменилось, хотя он не перестал гладить меня по спине.

— Хорошо. Собирайся, ведьма. Я буду ждать тебя во дворе.

С этими словами он меня отпустил, взял со стола поднос и вышел из комнаты.

Ласточка звонко цокала подковами по камням, и слышать это было непривычно. Огонёк шла намного тише, и я сдерживала желание постоянно оглядываться через плечо, проверяя, едет ли Шут за мной.

Конечно, он ехал. Джастер всегда выполнял свои обещания — в этом я успела убедиться.

Пока я умывалась и приводила себя в порядок, он успел позаботиться не только о лошадях. Я не знала, чем он задобрил жену Сидро, но дородная хозяйка вынесла с кухни корзинку с припасами и закупоренной бутылкой.

— Вы ужо по солнышку шибко не гоните, госпожа! — напутствовала она, пока Шут помогал мне взобраться в седло. — По тенёчку прогуливайтесь!

— Непременно! — Джастер легко взлетел в седло Огонька и принял корзинку с едой. — Благодарствуем, хозяюшка! Золотые руки у вас! Тесто только заведено, а уже пирогами пахнет!

— Ежжай ужо, трубадур! — довольно рассмеялась женщина. — Состряпаю госпоже пироги к ужину!

— Госпожа Янига! — Сидро тоже вышел проводить нас на прогулку, и я вдруг поняла, что свою супругу к Шуту он совсем не ревновал. — Коли ученик ваш воротится, что передать-то ему?

— Сегодня не воротится, госпожа его погулять отпустила, — весело ответил Джастер. — А коли воротиться, пускай госпожу к ужину ждёт.

Сидро перевёл взгляд на меня, и я кивнула, подтверждая слова Шута.

— Всё понял, госпожа, — поклонился хозяин «Золотого яблока», и мы выехали со двора.

Верхом город мы миновали быстро. Люди расступались, заслышав цокот копыт, Ласточка шла неторопливой рысью, и до ворот мы добрались скоро. Я думала, что стражники опять будут на нас коситься, но им было не до того. Перед воротами стояло несколько телег, а их хозяин что-то бурно обсуждал с Зарубой. Оставшиеся стражники беседовали со слугами торговца, и я поняла, что они вовсю делятся новостями.

Все люди были настолько увлечены разговорами, что мы выехали из города незамеченными.

Когда мы миновали торговые телеги, Джастер обогнал меня и пустил Огонька сначала рысью, а потом галопом по дороге прочь от города. Огонёк весело задрала хвост, и из-под копыт полетела пыль. Я пришпорила Ласточку, и мы с ней тоже наслаждались этой скачкой.

Мелькали мимо дома подола, затем пролетели огороды, до которых я так и не дошла, и только под пологом леса Джастер натянул поводья, останавливая Огонька.

— Куда мы? — подъехала я к нему.

— К реке, — он махнул рукой, показывая направление. — По лесу объедем только, чтобы на глаза не попадаться.

Я кивнула, и мы свернули с дороги под кроны деревьев.

От Шемрока мы уехали далеко. Джастер вёл нас вверх по течению Волокушки. Лошади шли шагом, только иногда переходя на рысь там, где лес уступал место луговинам. Позади осталась ивовая рощица, берег несколько раз вздымался покрытым лесом холмами и снова опускался к воде, когда Шут решил сделать привал. По покатому склону мы спустились почти к самой воде. Берег здесь был песчаный, над головой шумели сосны.

Волокушка перед нами лежала сверкающей серебристой скатертью, чью поверхность не трогали рыбацкие лодки. Над головой плыли белые облака, пахло смолой и свежестью.

— Хорошее место. Давай отдохнём.

Джастер спешился, поставил корзину с едой на землю и помог мне выбраться из седла.

— Мне очень нужно новое платье. — Я привязывала Ласточку к ветке сосны. — Это мне нравится, но в нём многое неудобно делать. Ты обещал подумать, когда мы будем в Шемроке, помнишь?

— Угу. — Шут кивнул, проверил привязь Огонька и с весёлым прищуром посмотрел на меня. — Хочешь искупаться в святой реке, ведьма?

Я не успела ответить, как он перекинул меня через плечо, и под мои оглушительные взвизгивания, мы рухнули в воду прямо в одежде.

Когда я вынырнула, то почему-то не сердилась, а наоборот, смеялась, как девчонка. Ошалевший Игвиль выбрался на берег, тряс головой и подросшими крыльями, окружив себя радугой. Джастер по пояс в воде хохотал и плескался то на меня, то на драксу, и мы с Игвилем не остались в долгу. Крылья не мешали волшебному змею резвиться в речных струях и окатывать нас внезапными волнами и брызгами.

Мы веселились и дурачились, как дети, и никогда прежде я не была так счастлива.

Потом мы выбрались из воды и развешивали мокрую одежду на сосновой поросли. Джастер отнёс Живой меч на соседний пригорок, прислонив к рыжему стволу сосны, и дракса с удовольствием свернулся греться и спать на солнце. А я думала, что многострадальное платье опять всё будет в иголках и наверняка в смоле, но это уже было не важно.

Важным было другое.

Как горячо и неотрывно смотрел на меня Джастер, когда я зашла в воду, чтобы сполоснуть руки.

Как я улыбнулась ему в ответ и как он ко мне подошёл.

Как нас, уже без одежды, приняла река.

И всё, что было между нами потом.

Я ли так стосковалась по Шуту, или вода в реке и впрямь изменилась от благословения Датри, но такого блаженства я не знала никогда.

— Мне кажется, Игвиль на нас смотрит.

В какой-то миг я снова обрела дар речи, чувствуя себя ожившей струей воды в любимых руках. Мне хотелось обвиться вокруг стройного и сильного тела Шута и никогда никуда не отпускать его от себя.

— Он завидует молча, — улыбнулся Джастер мне в губы.

Из воды Шут вынес меня на руках. Солнце начинало красить всё вокруг длинными золотыми лучами, давая понять, что скоро наступит вечер.

Однако Джастер не спешил возвращаться. Мы лежали на расстеленном пологе, который Шут достал из седельной сумки, и опустошали корзину с едой. Овечий сыр, калёные яйца, колбаса, хлеб, свежая, хоть и слегка повядшая на жаре зелень. В бутылке оказалось лёгкое яблочное вино, приятное и вкусное. Кружек не было, и мы пили прямо из горлышка, по очереди.

А ещё я любовалась обнажённым Шутом. Не так часто мне выпадала такая возможность.

Джастер же ел, довольно улыбался, поглядывал на облака и ничем не походил на мальчишку из зеркала.

Золотые волосы. Золотой загар. Серые смеющиеся глаза. Широкие плечи, узкие бёдра, длинные ноги, точёные мышцы. Никаких шрамов на животе и шее. Даже намёка на них. Только те два, что оставила я.

Странные шутки у этого зеркала.

— Это чудесная прогулка, — я протянула бутылку Джастеру и села, оглядевшись вокруг. — Здесь красиво и так тихо…

Он не ответил, и я обернулась, чтобы встретить глубокий и мягкий взгляд. Взгляд, полный такой неожиданной ласки и нежности, что я утонула в них и потянулась к нему всей собой…

— Тс… — Джастер легко приложил палец к моим губам. — Не шевелись. Ты очень красиво сидишь. Я хочу запомнить.

Вот как он так умудрился… Слова простые, а внутри так горячо и сладко стало, и щёки огнём горят…

— У меня с волос капает…

— Нет, не трогай. В них отражается солнце. Много-много солнечных искорок. И в твоих глазах тоже. Ты сама как солнце, Янига.

Окончательно смутившись, я потянулась убрать упавшую на лицо мокрую прядь, но моя рука натолкнулась на горячие пальцы Джастера, и наши губы снова слились в поцелуе, пахнущем вином, смолой, рекой и солнцем.

— Ты останешься, если Микай не вернулся?

Я обнимала Джастера, в который раз наслаждаясь его теплом и близостью.

Счастье. Вот оно, моё счастье. Шанак, Датри, я хочу, чтобы так было всегда.

Чтобы он всегда был со мной.

Был только моим.

— Кто ж от такого откажется, ведьма, — ухмыльнулся Шут, неожиданной грубостью возвращая меня с небес на землю. — Любой согласится, только позови.

Опять он за своё! Еще бы Микая мне сватать начал!

Я сердито села, обхватив колени руками.

— Мне не нужен любой. И никакой другой тоже не нужен! Мне нужен ты! Ты сам знаешь. И не начинай про мою судьбу! И что я ведьма, я и сама знаю! Но я — не все!

— У тебя ещё всё впереди, Янига. Твоя жизнь только началась.

Что?

— А у тебя разве нет? Ты же не старик! А говоришь так, словно умирать собрался!

— Зависит от зависит. Я не бессмертный, ведьма.

Шут сел, обхватив колени руками и не глядя на меня. На губах не было и тени улыбки, лицо стало резким и сосредоточенным. Серые глаза смотрели на реку и в то же время — куда-то глубоко. Каждый раз, когда он был словно здесь и не здесь, мне становилось не по себе.

Но сейчас на меня как ведро воды вылили.

Игра.

Смертельный поединок, о котором я забыла, расслабившись после вина и любви.

«Нам с госпожой каждый мирный миг ценен хоть лепёшкой, хоть ночью спокойной, хоть крышей над головой…»

Эх, ты, ведьма…

Размечталась о всяком, а про его врага забыла. Забыла, что есть тот, кто гораздо опаснее Вахалы.

Я сжала браслет на запястье. Последняя бусина вполне может оказаться… чёрной. И намного раньше, чем нить закончится.

Это Джастер думает, что его враг далеко. А если он, как тот страшный тип в белом, засаду устроит?!

От осознания этого по спине пробежал холодок. Перед глазами ярко всплыла лесная поляна и мальчишка с разорванной шеей, всего миг назад улыбавшийся солнцу…

Нет, не мальчишка, а Джастер умирал от руки своего врага, выронив в траву Живой меч.

Нет! Нет-нет-нет-нет! Не хочу! Я так не хочу!

Я сморгнула, прогоняя страшное видение, к горлу подступил ком. Я стиснула кулаки, чтобы сдержать слёзы.

Просила Великих богов, чтобы он всегда с тобой был? Ха…

Глупая ты, Янига, глупая… Просить надо, чтобы он в Игре своей победил и жив остался!

— Джастер…

Воин посмотрел на меня, и вдруг улыбнулся, легко щёлкнув меня по носу.

— Что-то ты не о том думаешь, ведьма. Давай, собирайся, нам пора возвращаться. Мы далеко уехали, а в лесу темнеет быстро. Не хотелось бы лошадям ноги переломать. Да и пироги обещали на ужин. Хорошая в этом «Яблоке» хозяйка, вкусно готовит.

Он встал и пошёл к развешенной на ельнике одежде.

— Джастер… Обещай, что ты вернёшься ко мне живым!

Шут замер, а потом оглянулся на меня.

— Судьбу не обмануть, Янига. Если Микай не вернулся, я останусь. Это я могу обещать. А теперь умойся, а то у тебя глаза на мокром месте, и одевайся. Нам действительно пора.

Мне ничего не оставалось, как сделать то, что он сказал.

Как ни странно, от речной воды в мыслях и на душе неожиданно посветлело.

Судьба не судьба, а Джастер всегда знает, что делает.

Он не собирается проигрывать своему врагу. Он хочет победить.

Значит… Значит, всё не так плохо, как я себе напридумывала.

Всю обратную дорогу Джастер молчал, изредка останавливаясь, чтобы полюбоваться рекой и закатом. Глядя на него, я вдруг подумала, что он живёт совсем не как другие люди. И дело не в его даре, а в том, что он вот так наслаждается каждым мирным мигом, зная и помня, что он на войне и его могут убить.

В самом начале нашего знакомства он был другим.

«Я не вижу смысла жить… Мне скучно жить и бессмысленно умирать…»

Теперь у него есть смысл жизни. Игра. Только вот мне это совсем не нравилось.

Но что я могу с этим сделать? И могу ли вообще?

Никто не смеет вмешиваться в их поединок…

Интересно, Живой меч к этому «никто» относится? Наверное, нет. Игвиль ни за что не оставит своего настоящего хозяина в таком поединке одного.

Шут оглянулся на меня и весело подмигнул.

— Не отставай, ведьма!

Он ударил пятками, и Огонёк сорвалась в галоп.

Когда показались стены Шемрока, Джастер натянул поводья, переходя на шаг, и начал насвистывать какую-то задорную песенку. Я ехала чуть позади. Быстрая скачка мимо вечернего подола, где за заборами и запертыми на ночь воротами семьи собирались к ужину, развеяла моё настроение, и я уже думала о приятном вечере наедине с Шутом.

К городу мы подъехали как раз перед закрытием ворот. Стражники уставились на меня и Шута с ужасом, и я даже расслышала какое-то подобие молитвы Великим богам. Но всё же Заруба, хоть и с дрожью в голосе, спросил, и впрямь ли это госпожа ведьма-защитница, а не нечисть лесная.

— Говорят — я дурак, а выходит-то не так, — тут же посмеялся над ним Джастер. — Где же видано, чтобы нечисть верхом ездила, да ещё из лесу в город шлялась? А если б и шлялась, так бы в том призналась? Вы языки чешите меньше, а то караван мимо пройдёт, а вы не заметите, покуда сплетни собираете, как бабы базарные.

Стражники разом нахмурились, но я поспешила вмешаться. Прогулка вышла чудесная, впереди ждал ужин, к тому же я хотела обсудить с Джастером тайные знаки Микая, и вообще, самое вкусное ожидало после ужина…

А он тут опять стражников дразнит.

— Хватит, Джастер. Нам пора.

Шут немедленно отвесил мне поклон и проехал в ворота, нарочито громко напевая детскую песенку про уличного кота, таскавшего еду у болтливой кухарки.

Как я и надеялась, Микай всё понял верно и к ужину не вернулся. Впрочем, у него был свой повод задержаться в кузнице до утра.

Доверив прислуге и Джастеру Ласточку, я отправилась к себе. Шут появился довольно скоро, но не один, а с хозяйкой «Золотого яблока», которая несла на подносе пышный пирог. Запах от пирога и в самом деле был чудесным. Джастер на втором подносе нёс миски с дымящейся ухой, закусками и кувшин с вином.

Да это не ужин, а праздник какой-то!

— От, госпожа! — Румяная от печного жара хозяйка поставила передо мной пирог. — Как вам?

Я вдохнула соблазнительный аромат и улыбнулась.

— Очень вкусно пахнет.

— Слюнки уже текут! — облизнулся Джастер. — Золотые руки у вас, хозяюшка! Чудо, а не пирог вышел! Век бы такие ел!

— Ах ты льстец! — засмеялась женщина. — Знаешь, как угодить! Кушайте на здоровьице, госпожа!

Я кивнула в благодарность, и хозяйка ушла, довольно улыбаясь.

Едва за ней закрылась дверь, как Джастер вонзил нож в пышущую жаром и ароматным духом золотистую корочку рыбного пирога.

Ужинали мы молча просто потому, что пирог и уха в самом деле удались на славу.

— Давно так вкусно не ел. — Довольный Шут облизнул пальцы и откинулся на спинку стула, пригубив кружку с вином. От ужина остались только рыбьи кости, горкой лежащие на подносе.

Я согласно кивнула: в последний раз такие пироги мы ели у Вольты в гостях.

Сытная еда и яблочное вино окончательно развеяли моё беспокойство, зато подогрели любопытство. Говорить о делах не хотелось, а вот выяснить, что же такое я видела в зеркале, — очень.

Может, он меня и поругает, конечно, он же просил зеркало не трогать. Но если я промолчу сейчас — точно рассердится. И будет хуже, чем получилось на болоте с Вахалой.

— Джастер, а ты когда-нибудь слышал слово «брэн»?

Шут замер, но не успела я забеспокоиться, как он недоуменно свёл брови.

— Как-как ты сказала?

— Б-б-брэн… — едва проблеяла я. — П-п-рости…

— За что? — Он удивлённо изогнул бровь. — В первый раз такое слышу. Откуда ты это вообще взяла?

В первый раз слышит? Слава богам! Это было не его прошлое.

— Понимаешь, когда ты ушёл…

Когда я закончила рассказ, Джастер сидел с каменным лицом. За всё время он не произнёс ни слова, и я уже не была уверена, что поступила правильно, решив ему всё рассказать.

— Ясно.

Шут собрал пустую посуду на поднос и пошёл с ним к двери, даже не взглянув в мою сторону. Великие боги…

Он всё-таки на меня рассердился. Опять я всё испортила!

— Джа… стер?

Он взялся за ручку двери, но замер. Стоял, молчал, не оборачиваясь и не шевелясь, только пальцы сжались сильнее.

— Джастер…

— Как ни крути, а от судьбы не уйти, — вдруг негромко и с непонятной горечью сказал он. — Скоро вернусь, ведьма. Доставай зеркало. Научу, так и быть, пока ты опять чего не учудила.

Он вышел, не оглядываясь, а у меня с души рухнул не просто камень, а целая гора.

Джастер меня простил.

Теперь я окончательно уверилась, что увиденное в зеркале просто случайность. И никакого отношения к Шуту не имеет.

Довольная и счастливая, я пошла за шкатулкой, решив больше не вспоминать о несчастном мальчишке и его жутком убийце.

33. Госпожа Янига

Вернувшись из кухни, Джастер в самом деле объяснил, как через зеркало Митамира можно заглянуть в прошлое и даже в будущее. Секрет был в том, в каком порядке нажимать на камни в раме. Недостаток оказался только один: зеркало показывало, что хотело само, а не то, что у него просили.

— Не понимаю, зачем оно тогда? — Я окончательно убедилась в случайности увиденного.

— Так его не для этого делали, — пожал плечами Шут. — Это побочный эффект магии.

Опять он странными словами говорит…

— Побо… что?

— Побочный эффект. Дополнительное свойство, которое неотделимо от основного. От твоих старых зелий, к примеру, голова утром трещит, хоть помирай. А зеркало улавливает образы прошлого и будущего.

Я хотела было обидеться на такое сравнение, но решила, что не стоит снова рисковать настроением Шута и портить вечер из-за ерунды. Мои зелья сейчас намного лучше, он сам говорил.

— И зачем эти зеркала делали?

— Митамир был известным волшебником. Он придумывал разные вещи и создал первые зеркала, чтобы разговаривать с женой, не отвлекаясь от работы. Это оказалось очень удобно, и он хорошо разбогател на продаже таких зеркал. Просто во время войны их почти все разбили, а эта пара уцелела. Удивительно… Хотел бы я знать, где эта карга их нашла.

— Пара?

— Именно. Зеркала всегда создавались парными. Точнее, это одно зеркало, которое магическим образом как бы растянуто в пространстве и заключено в две рамы. Из-за этого растяжения оно и может улавливать отражения прошлого и будущего. Это как блики на воде. Чем больше расстояние, тем больше случайных образов. Когда одним зеркалом кто-то пользуется, то вторая часть пары тоже начинает работать. Помнишь, как оно светилось на болоте? Поэтому я просил его не трогать. Ни к чему этой карге раньше времени знать, что оно у нас.

— Я поняла… Подожди, ты же сам смотрел, что Микай на болоте делал?! А теперь говоришь, что…

Шут снисходительно покосился на меня, и я сердито замолчала. Ну конечно, опять какая-то его хитрость…

— Что?

— Она с зеркалом ночью всё, что хотела, сделала. Зачем ей в него в обед пялиться, сама подумай.

Я сердито подобрала ноги и обняла колени руками. Опять я глупость сказала, выходит… А он тоже хорош! Мог бы и сразу объяснить, а не просто: «не трогай, ведьма». И так ведь и не рассказал, как с Вахалой вместо Врана поговорил.

Одни сплошные тайны у него. И спрашивать бесполезно.

— Джастер… Думаешь, она могла в него смотреть, когда я…

— Кто знает, где у неё это зеркало спрятано, — хмуро буркнул он в ответ. — Может, и не смотрела. А если вдруг смотрела… Ей это ничем не поможет. Всё, прячь его.

Я кивнула, убирая волшебную вещь в шкатулку. Вот бы забрать у Вахалы второе зеркало и отдать его Джастеру! Тогда я всегда смогу его видеть, даже если он опять уйдёт на свою прогулку…

— Как твоя прогулка? Ты так ничего и не рассказал.

— Нечего рассказывать, — он неопределённо повёл плечами. — Я и уйти-то далеко не успел, когда ты всю реку вверх дном подняла.

— Прости…

— Хватит извиняться, Янига. Что сделано, то сделано. Тем более, это вмешательство Датри. Так что иди сюда. Ночь коротка, а Микай утром вернётся. Или ты меня звала всю ночь языками чесать?

Конечно, я не стала спорить и с удовольствием забралась под одеяло.

Джастер ушёл от меня ещё до рассвета. Тихо и незаметно, как всегда. Я проснулась оттого, что стало холоднее, и услышала негромкий стук закрывшейся двери. В едва заметном утреннем свете закуталась в одеяло почти с головой, ловя от постели аромат клевера.

Ну и что, что Шут ушёл в их с Микаем комнату? Главное, Джастер здесь. Значит, всё будет хорошо.

С этими мыслями я снова уснула.

Завтрак у меня получился поздний.

Обрадовавшись, что Джастер вернулся и можно больше ни о чём не волноваться, я спала почти до обеда. Конечно, никто меня будить не стал.

Шут наверняка отсыпался сам, а вернувшийся Микай не решился тревожить ни меня, ни его.

Умывшись, одевшись и причесавшись, я посмотрела на солнце, высоко стоявшее в небе, и отправилась разыскивать своих «слуг».

Вообще, госпоже ведьме полагалось послать за ними кого-нибудь из прислуги, но мне хотелось как можно скорее самой увидеть Шута.

Дверь в комнату мужчин оказалась едва приоткрыта. Через узкую щель я услышала негромкий перебор струн и тихий разговор. Подойдя к двери на цыпочках, я замерла, прислушиваясь к беседе.

— Са-ба-та…

— Со-ба-ка.

— Со-ба-ка бе-жат…

— Бежит или лежит?

— А-а, демоново отродье! Опять испортил! Котору царапалку ужо сломал! Не моё энто, понимашь?! Ты на руки мои глянь! Ну не могу я словеса пером калякать!

— Руки как руки, все пальцы на месте, голова тоже. Буквы писать не сложнее, чем молотом махать. Дело привычки. А перо можешь себе из железа сковать, не сломается тогда. Чем ты недоволен?

— Мож, скажешь госпоже нашей, а? Я по горну стосковалси, по молоту свому… Мож, опустит она меня в кузню обратно, а? Я ей тады таких царапалок накую сколь душе угодно!

— А что сам не скажешь?

— Боязно мне. Прогневается ищщо… Я же ж обещал ей, что учиться буду..

— Вот сиди и учись тогда, раз обещал. Госпожа и простым пером управится. Думаешь, тебе одному трудно? — хмыкнул в ответ Шут. — Мне вот песню сложить надо, а это посложнее, чем тебе. Тут и слова, и музыку подбирать в тишине нужно. А ты, как баба ворчливая, с утра над душой брюзжишь.

— Песню сложить? А ты и впрямь трубадуришь, штоль?

— А ты думал, я пёс брехливый?

— Да демоны тебя знают, — проворчал кузнец. — Я таких «псов» отродясь не видал.

— Вот и помалкивай тогда. А ещё лучше: делай, что госпожа велела.

Струны снова тихонько зазвенели, в ответ раздался тяжёлый вздох, а я на цыпочках отошла от двери и отправилась обратно к себе.

Попрошу кого из прислуги их позвать. Джастер наверняка знал, что я подслушивала, а вот Микаю так будет спокойнее.

И вообще, не подобает госпоже ведьме себя так вести.

Перо из железа сковать… Надо же такое придумать…

Позднего завтрака, ставшего обедом, долго ждать не пришлось.

Джастер и Микай принесли подносы с полными мисками. В кувшине была чистая вода. Хотя мне очень понравилось вино, которое мы пили вчера, я не стала просить его принести.

И дело было даже не в том, что негоже госпоже ведьме напиваться, едва проснувшись.

Просто после вчерашней прогулки это тоже стало… только наше.

Моё и Джастера.

Я думала, что обед пройдёт в привычном молчании, но к моему удивлению, Микай прокашлялся и обратился ко мне.

— Можа, я скажу кой-чего, госпожа?

— Говори, — я кивнула, подумав, что он всё-таки решился попроситься обратно в кузню,

— Я тут покуме… подумал, госпожа… Ежели вы… ну не вы сама, а госпожа Вахала могёт всяческое вредное на вещи колдовать, то, может, и вы колдовство тако можете, токмо пользительное сделать?

— Пользительное? Ты имеешь в виду полезное? И какое же?

Я с неподдельным интересом смотрела на кузнеца. Микай сумел меня удивить не хуже Джастера.

— А хучь от недоброго чего. Вы ж наверняка тако знаете. Ежели энто не сложно сробить, тако и продавать тады можно, аки зелья ваши.

Защитные знаки для… людей? На продажу? Хм…

Я задумчиво тронула бусины оберега через платье. А в этом что-то есть… Ведьма-защитница, которая продаёт магические подвески для защиты от злых сил… Микай хоть и простых кровей, а в торговых делах смекает. Подковы не сносить с батюшкиными знаками…

— Дело говоришь! — Шут одобрительно похлопал парня по плечу. — Как считаете, госпожа?

— Я подумаю, — уклончиво ответила я.

Такую тему надо обсуждать с Джастером наедине. Он же умеет делать обереги и, раз поддержал Микая, значит, научит меня такому.

— Кады мы в дорогу тронемся, госпожа? — поинтересовался кузнец, заметно обрадованный поддержкой своей идеи.

— Завтра, — откликнулся Джастер. — Так что после обеда собираться будем.

— Как — завтра? — дрогнул у кузнеца голос. — Мы ж ищщо лошадь не купили…

— А не нужна лошадь.

Джастер спокойно облизал ложку, положил рядом с пустой миской, встал из-за стола и подошёл к сундуку, в котором хранилась наша добыча.

— Лишняя морока.

Шут открыл сундук и бросил узлы из него на кровать.

— Как так — не нужна? — Микай развернулся к нему так, что стул жалобно скрипнул. — Али ты опять на Воронка всё навьючить хошь? Ты ж сам молвил, что нам поспешать надобно…

— Вот ты с ним и поспешишь, и добро с собой повезёшь, — спокойно ответил Джастер. — По реке. А мы с госпожой по бережку поедем.

Я ничего не понимала, но молчала, ожидая, когда Шут сам всё расскажет. А вот Микай нахмурился и сжал кулаки, грозно поднимаясь со стула.

— Эвон как ты от меня избавится хошь… Госпожа меня не гонит, а ты собралси! Молви ужо прямо, чем я те не угодил да поперёк горла встал!

Джастер подбоченился, насмешливо глядя на кузнеца.

— Вот чудак ты, человек, не дослушал, а уже шумишь, как масло на угольях.

— Чой-то я шумлю… — насупился Микай. — И не шумлю я вовсе…

— Вот и не шуми, а дослушай. — Джастер спокойно сложил руки на груди. — Богатства у госпожи много?

— Много, — буркнул кузнец.

— Разбойникам такая добыча желанна?

Микай хмурился, не понимая, к чему клонит Шут. Да и я тоже не понимала, чего он добивается.

— Желанна. А ты что, госпожу бросить решил, почто таки речи молвишь?

— А где путь с таким добром безопаснее: по лесам да дорогам или по воде? — ответил вопросом на вопрос Джастер, и я начала понимать, к чему он клонит.

— По реке, молвишь… — Кузнец задумчиво тёр подбородок, поросший чёрной щетиной. — Энто ты дельно придумал… По воде, знамо, скорее да спокойнее, особливо теперича, кады госпожа реку заколдовала…

— Вот! — Джастер поднял вверх палец, — Можешь соображать, когда захочешь!

— И куды мы по реке двинемся? — Кузнец снова сел на стул, пропустив подковырку Шута мимо ушей.

Кажется, он тоже начал привыкать к такой манере разговора.

— Ты двинешься, — снова удивил нас Джастер. — Воронка возьмёшь, сундук с вещами и в Кронтуш поплывёшь.

— В Кронтуш? — не выдержала я. — Почему в Кронтуш?

— Дык осень ж скоро, госпожа, — Джастер невинно развёл руками, подражая речи Микая. — А там и зима не за горами. Надо о доме подумать, подготовить всё заранее. Покуда мы с вами по дорогам ходим, Микай как раз и сделает всё, как надо. Он парень хозяйственный, ему и добро, и такое дело доверить можно. Помните, как вас в Кронтуш звали на зиму? А теперь, когда госпожи Лиры нет, выходит, и вовсе это ваш город. Вот и пусть Микай вам там дом достойный подыщет да подготовит всё. И кузни там есть, не заскучает, пока вас ждёт. А мы с вами налегке по бережку прокатимся, чтобы добрые люди вас в лицо узнали…

Я молчала, поражаясь этому неожиданному объяснению. Отправить Микая самым безопасным путём с грузом золота, драгоценностей и дорогих тканей в Кронтуш, чтобы он там нашёл мне дом на зиму, пока мы с Джастером будем ехать по городам и деревням, чтобы госпожа ведьма успела как можно больше заявить о себе…

И как можно больше побыть с ним наедине.

Я вспомнила нашу прогулку и поняла, что безоговорочно поддерживаю эту идею.

Микай же с каждым словом Шута всё больше светлел лицом, а уж когда услышал, какое важное дело ему доверяют, и вовсе довольно заухмылялся.

— Во что добро-то складывать? — Он уже был готов собираться.

— Мягкое в тюки скатаем, а вот для остального сундук нужен добрый… — Джастер задумчиво посмотрел на сундук, стоявший в ногах кровати, и попинал его ногой. — Небольшой, чтобы в дороге удобно было, и крепкий, с замком хитрым, чтобы с одного разу не сломать, как на болотине твоей…

— Осташенок могёт! — Микай даже вскочил от возбуждения. — Госпожа, дозвольте, мы с ним такой сундук сладим — сносу не будет! А уж запор приделам — даже ты не сломашь! — он обернулся к Шуту.

— Хорошо, — согласилась я, в очередной раз удивляясь, как легко и просто Джастер всё решил.

Даже уговаривать никого не пришлось: мы с Микаем с его предложением согласны и хоть сейчас в дорогу готовы…

— До завтра управишься? — Шут спокойно смотрел на кузнеца, у которого даже пальцы подрагивали от возбуждения. — Я слышал, что торговый корабль в Кронтуш завтра отходит.

— До завтра сложновато, — Микай зачесал в затылке. — Ежели у Осташенка всё нужное исть, то управимся, коли всю ночь робить… Тады я к нему поспешу, госпожа?

— Постой, не спеши. — Шут остановил смущённого кузнеца. — Это не последний корабль в городе. Через день-два ещё кто из торгового люда соберётся. А мы пока сил наберёмся перед дорогой.

— И то верно, — Микай снова сел. — Слыхал я, что и по реке путь не близкий…

— Главное, ты там на слово людям не верь. — Джастер развязал узлы и стал перебирать наше добро, раскладывая по кучкам. — Торговцы — народ ушлый, а где деньги, там и ворьё промышляет. В Кронтуше и вовсе в оба смотри, о деньгах не болтай, да и кошелём зазря не звени. А то быстро и без денег, и без Воронка останешься. Это тебе не твоя деревня и даже не здесь, это город большой…

Микай хмуро слушал наставления, а я вспомнила, какое впечатление произвёл Кронтуш на меня, тогда ещё деревенскую девчонку. Но со мной был Шут, который помогал мне во всём. А Микай один, и ему, с его деревенской простотой, будет нелегко.

Но, оказывается, кузнеца волновало другое.

— Энто ты всё верно молвишь, — он нервно сцепил пальцы. — А с учёбой моей как быть-то? Нешто до осени ждать, покуда вы с госпожой воротаетесь?

— Зачем ждать? — спокойно ответил Шут. — Ты как с пристани сойдёшь, спроси дорогу в переулок Кривой Ивы.

— Кривой Ивы?

— Да, запомни. Там найдёшь дом, где у забора эта самая ива растёт, и спросишь господина Эрдорика. Скажешь, что от госпожи Яниги, он тебе поможет устроиться. И заодно попросишь его тебя грамоте научить. К нашему приезду уже читать начнёшь.

— Кривая ива, господин Эрдорик, — несколько раз повторил Микай, запоминая. — Понял. Ишшо что молвишь?

— Как устроишься, найди торговца, господина Саризулу. Он очень богатый и известный человек, и тебя к нему так просто не пустят. Поэтому найди сначала его «пса», Визурию, он человек в Кронтуше известный. С другими «псами» не говори, только с этим. Тип мрачный и не болтливый, но ему верить можно. Вот ему и скажешь, что от госпожи Яниги пришёл с просьбой. Он тебя к своему хозяину отведёт.

— А ежели не поверит он мне, что я от госпожи Яниги?

— Тогда скажи, что я вернусь и прилюдно зад ему надеру, второй раз жалеть не буду. Так и передай.

Я не выдержала и хихикнула в кулак, вспомнив встречу двух «псов» на ристалище.

— Прямо так и молвить? — Микай покосился на меня и перевёл недоверчивый взгляд на Джастера. — Не шуткуешь?

— Так и молви, он поймёт. — Джастер даже бровью не повёл на моё хихиканье. — Саризуле скажешь, что госпожа просила тебя купить ей дом, и попросишь помочь в этом. Денег… денег, сейчас посмотрим, что на это дело отдать можно….

Он взял шкатулку с украшениями, открыл и высыпал драгоценности на кровать.

— Хм. Это дорого, это не то, это тоже не то… Этого мало… Это вообще фальшивка… Это… Ого, смотрите, госпожа, что нашёл!

Шут вытянул из сверкающей кучи тонкую серебряную цепочку, на которой красовалось серебряное сердечко, украшенное синим камнем.

— Не может быть! — Я встала и поспешила к нему. — Это же…

— Да, это она. — Джастер перевернул медальон, и я увидела надпись: «Малеска и Абрациус».

— Великие боги… — Я вернулась за стол, держа символ трагической любви в руках. — Джастер… мы должны его вернуть!

— Разумеется, — кивнул он. — Вот Микай и отвезёт.

— Чой-то? — кузнец осторожно взял на ладонь украшение. Подвеска на его ладони выглядела крохотной, как ноготок ребёнка.

— Потом расскажу, — Джастер снова перебирал драгоценности. — О, вот это возьмёшь, его точно хватит.

В воздухе сверкнуло, и кузнец едва успел поймать массивное золотое ожерелье с красными камнями. Серебряная цепочка соскользнула с его ладони и упала на пол.

— Ох ты ж, простите, госпожа! — Микай положил ожерелье на стол и кинулся поднимать упавшее. — Эвон, мелкота кака…

— Береги её, — Джастер хмуро смотрел на кузнеца. — Она дороже этой побрякушки будет.

— Колдовска, что ль? — охнул парень.

— Нет, простая. Невеста её носила, жениху вернёшь. Он с Эрдориком дружен, его имя там написано.

— Понял, — кузнец помрачнел и бережно сжал подвеску в кулаке. — Ворочу, не сумлевайся.

Шут в ответ только кивнул и продолжил наставления.

— Дом ищи большой, с садом и грядками, чтобы было где госпоже хозяйство вести. Этого тебе с лихвой хватит и останется. Можешь сам там жить, кухарку или служанку найми, чтобы за домом присматривала, пока госпожа не приедет. Да в оба гляди, чтобы порядочная была, а не подолом у тебя под носом махала.

— Да что ж я — дитя малое?! — возмутился Микай. — Добру девку от худой не отличу?!

— Это здесь ты герой, а там будешь как малой, — отрезал Шут. — Другие люди там не как здесь. И про силу свою не болтай до времени. Говори, что госпожа тебя в помощь взяла, дела управлять, покуда сама в дороге.

Кузнец кивал, ничуть не сомневаясь, что так и должна жить госпожа ведьма.

А я всё больше поражалась задумке Шута.

И ведь как он про Эрдорика вспомнил и про Саризулу… Не откажут ведь в помощи ни тот, ни другой. Конечно, Саризула поартачится, но это ожерелье увидит и согласится. Наверняка часть денег себе возьмёт, но ведь Джастер на это и рассчитывал, когда подходящее искал…

Но неужели он из меня настоящую богатую госпожу сделать решил? И наряды, и дом в Кронтуше, и служанка…

«Прикупите себе землицы у герцога, замок свой построите, слуг наймёте, как госпоже положено… Микая колдовству дальше учить будете… А люди сами к вам пускай на поклон идут! Вы ж госпожа, а не бродяжка какая…»

Так он что, не шутил?

Да ни одна ведьма никогда так не жила!

Впрочем, Джастера это, как обычно, не смущало.

Остаток дня прошёл в хлопотах и заботах. Точнее, я сидела в своей комнате, а Джастер и Микай занимались делами.

Сначала Микай сидел и старательно выводил буквы на дощечке, показывая, чему он научился. За это время Шут разослал с поручениями дворовых мальчишек, и скоро мы знали, что новый корабль в Кронтуш отплывает через день. Микай тут же сгрёб дощечку в ладонь и испросил у меня позволения поспешить к Осташенку, дабы успеть начать работу сегодня.

Конечно, я его отпустила, надеясь, что проведу время до ужина с Шутом. Но мои ожидания не оправдались.

Всё, что я успела, показать ему знаки, которые нарисовал кузнец.

— Джастер, смотри!

Я торопливо разворачивала пергамент.

— Вот видишь эти знаки? Их Микай написал! Сказал, что его отец этому научил!

— Хм… «крепость» и «мощь»? Неплохой тебе ученик достался, как я погляжу…

— Неплохой?! Ты шутишь? Он сказал, что выучится и ножны для Игвиля сделает! Это поэтому ты его спас? Такого кузнеца ты искал?

Шут с усмешкой посмотрел на меня и фыркнул.

— Поживём — увидим, ведьма. А сейчас мне пора.

— Ты куда?

— С капитаном договариваться, чтобы Микая с конём и грузом на борт взял. Или ты сама хочешь пойти его искать?

Я только вздохнула, понимая, что Джастер явно не этого от меня ждёт.

— Иди уж, — я села на стул, сворачивая пергамент и не глядя на Шута. — Раз собрался…

— Не переживай, Янига, — подошёл он ко мне и провёл рукой по волосам. — Всему своё время.

— Угу, — буркнула я в ответ, смиряясь с ожиданием.

— К ужину вернусь, — улыбнулся он и вышел из комнаты.

Я только вздохнула, закрывая глаза.

К ужину… Сегодня ужин и завтра, а потом Микай уплывёт, а мы с Джастером останемся вдвоём.

Всего-то день и две ночи потерпеть…

К ужину вернулся не только Джастер, но и Микай.

— Завтра всё готово будет, госпожа! — довольно отчитывался кузнец. — Мы с Осташенком усё нашли, что надобно, завтра к вечеру сробим!

— С капитаном я договорился, он отплывает утром, просил не задерживаться, — поделился своими новостями Шут.

Я только кивала, потому что мне рассказывать было нечего. Во дворе раздался какой-то шум, но быстро стих, и я не стала обращать на это внимания. Торговля снова началась, может, кто приехал…

Но не успели мы даже ополовинить миски с едой, когда новый шум уже в коридоре привлёк моё внимание.

— Где она?!

Громкий уверенный голос, обладательница которого не привыкла к отказам, заставил меня поперхнуться и закашляться от неожиданности.

— Которая дверь? Показывай живо, пока я всю твою лавочку не прокляла!

Нет. Не может быть?! Как она здесь оказалась?!

— Госпожа?

Микай встревоженно смотрел на меня, а Джастер тихо присвистнул, не сводя взгляда с двери.

— У нас гостья, — пояснила я, но больше сказать ничего не успела.

В дверь робко постучали, и почти сразу же она распахнулась, явив испуганного Синто и высокую женщину в дорожном плаще, чёрном платье и с копной чёрных кудрей. Подведённые цветной краской глаза цвета лесного ореха, полные вишнёвые губы, ухоженная белая кожа — за те месяцы, что мы не виделись, Холисса ничуть не изменилась.

Только теперь я видела ещё и её дар, который высоким тёмным костром вился вокруг фигуры своей хозяйки.

— Вот ты где! Прекрасно. — Она небрежно оттолкнула хозяина «Золотого яблока» в сторону и решительно пошла к столу, развязывая плащ и отдавая распоряжения на ходу: — Так, ты мне сейчас всё расскажешь, вы двое пошли вон, а ты, милейший, убрал со стола и принёс мне ужин! Живо!

Пока Микай испуганно и недоуменно приподнимался со стула, переводя взгляд с меня на Холиссу и обратно, Джастер успел подхватить брошенный плащ и что-то шепнул бледному Синто, закрыв за ним дверь.

— Прошу, госпожа. — Шут с поклоном указал на освободившийся стул.

— Ишь ты, воспитанный пустомеля, что ли? — Холисса покосилась на Джастера и перевела взгляд на стоявшего столбом кузнеца. — А ты кто такой? На лицо ещё молодой, а голова седа …

В следующий миг она подалась вперёд, с прищуром изучая замершего Микая, и её брови изумлённо взлетели вверх, а глаза распахнулись.

— Мужчина с тёмным даром?! Это не выдумки?! Забытые боги, как такое возможно?!

Кузнец испуганно прижал растопыренную пятерню к широкой груди, словно пытался спрятать тёмный огонь от яростных глаз опытной ведьмы, но Холисса уже обратила внимание на меня.

— Так, деточка, а ну-ка немедленно рассказывай, что всё это значит! — Она села на стул и закинула ногу на ногу, требовательно глядя на меня. — Я не видела тебя всего несколько лун, а слухи о тебе уже разошлись на полкоролевства! Забытые боги, на кого ты стала похожа?! Загар, веснушки… Ты столько лет старалась их вывести, чтобы сейчас выглядеть как деревенская девчонка? Такое красивое платье и… Это что, настоящий меч?! О-о, боги! Янига, ты сошла с ума?! Хочешь опозорить призвание ведьмы на всю Эрикию? Я что, плохо тебя учила?

Микай втянул голову в плечи и постарался стать как можно незаметнее. Джастер стоял у двери и смотрел в пол, но почему-то мне казалось, что его забавляет моя встреча с бывшей наставницей.

Только мне смешно не было. С каждым услышанным словом внутри закипал гнев. Ещё несколько седьмиц назад я бы полностью согласилась с этими упрёками. Только сейчас…

Да как она смеет так обо мне говорить?!

«Привыкла быть в тени своей наставницы…»

Нет, Джастер. Уже нет.

Я давно уже не девочка, не ученица и, тем более, не деточка и не сумасшедшая!

Я — госпожа ведьма Янига!

Ведьма-защитница.

И всяких ужасов я за полторы луны повидала больше, чем Холисса за свою жизнь.

Никто не смеет так со мной обращаться! Никто!

Я встала так решительно, что стул едва не упал. Холисса удивлённо вскинула брови, но я не дала ей раскрыть рот.

— Во-первых, я давно уже не деточка и не твоя ученица, чтобы ты со мной так обращалась! — Я грозно сложила руки на груди, смотря на неё сверху вниз. — Во-вторых, для начала могла бы поздороваться, а не врываться в мою комнату, как к себе домой! Это мой город и мой надел, ты здесь гостья и будь добра вести себя как положено!

Холисса нахмурилась, стараясь осадить меня взглядом, но я не собиралась ей уступать. Мы смотрели друг другу в глаза, и мне казалось, что ещё чуть-чуть — и воздух между нами затрещит…

— Ужин для госпожи! — неожиданно возвестил Джастер, возникнув прямо между нами с подносом, на котором были миски с дымящимся рагу и свежими пирогами, кружки и большой кувшин с вином.

— Да как ты… — Холисса опешила от такой наглости, и я по опыту знала, что проклятия наглецу, посмевшему вмешаться в разговор двух ведьм, не избежать.

Однако Джастер безмятежно поставил поднос на стол и стал наливать вино, ничуть не смущаясь своим положением.

— Госпожа Янига, зачем же вы со второй госпожой ссоритесь? — укоризненно сказал он. — Вы же так хорошо о вашей наставнице всегда говорили, что зелья у неё самые лучшие, что она госпожа сильная и умная. Помните, вы говорили, что она вам как матушка почти?

Совершенно неожиданно для себя я смутилась. И в самом деле, зачем мне с Холиссой ссориться? Она же всегда такая была, прямая и жёсткая, что думает, то и говорит…

— Вы же сами её найти хотели, посоветоваться по делам вашим колдовским… А госпожа сама вас нашла. Видите, как удачно всё складывается? Давайте вы присядете, покушаете с госпожой и вина выпьете? Госпожа-то с дороги уставшая да проголодамшись. Да и вы тоже не ужинали ещё. Какие ж разговоры-то на такое? Отдохнуть сначала надобно да покушать хорошо, а потом и разговоры говорить можно. Пироги хозяйка тутошняя отменные стряпает! А вино здесь очень хорошее, госпожа, — с улыбкой повернулся он к Холиссе. — Зовётся «золотое яблоко». Вот, попробуйте, вам понравится.

Холисса прочистила горло и взяла поданную ей кружку, сделав вид, что ничего не случилось. Вторую Джастер подал мне и отступил, оставляя нас снова вдвоём. Но я уже успела прийти в себя и села на стул, который Шут мне подвинул.

— Гм, — Холисса пригубила вино и посмотрела на меня. — Кажется, в самом деле я слегка погорячилась. Рада тебя видеть, Янига.

— Я тоже рада тебя видеть.

Я отпила вино. То самое, яблочное. «Золотое яблоко», вот как…

Микай снова сел и робко пригубил поставленную перед ним кружку с вином. Свою миску и кружку Джастер забрал и уселся с ними прямо на пол возле стены, как раз между мной и Холиссой.

Холисса отставила ополовиненную кружку и пододвинула к себе тарелку с рагу.

— Так что здесь происходит, дорогая? Что это за странные слухи о могучей ведьме Яниге, её удивительных зельях, сражениях с демонами и прочей ерунде, которой я успела наслушаться за последнюю луну? Где ты нашла этих двоих и почему у седого тёмный дар?

— Это Микай, госпожа, — снова без спроса влез Шут. — Ученик госпожи Яниги.

— Вот тебя, балабола приблудного, опять не спросили! — цыкнула на него Холисса. — Тебе уже повезло один раз, а ты во второй напрашиваешься?

— Так я же помочь хотел, госпожа, — жалобно захлопал глазами Джастер. — Вы бы с госпожой Янигой и Микаем кушали, а я бы вам про приключения госпожи поведал. Мне это дело привычное.

— Не сомневаюсь, — довольно усмехнулась Холисса. — Вашему брату только волю дай, до утра будете пить и языки чесать. А у тебя язык, я вижу, хорошо подвешен. Так и быть, рассказывай, да не ври! Ты не против, Янига?

Я покачала головой, понимая, что Джастер своим рискованным вмешательством спас нас обеих от ненужной ссоры. Сейчас он тоже выручил меня, избавив от необходимости думать, о чём и как рассказать Холиссе.

— Тогда я лютню принесу! — обрадовался Шут. — Под музыку-то оно сподручней сказывать!

Пока Джастер ходил за лютней, я решила сама начать разговор.

— Как ты здесь оказалась?

Холисса допила вино и потянулась к кувшину, чтобы налить ещё.

— Я же говорила, что до меня дошли странные слухи о тебе. Я думала застать тебя в Кронтуше, но, когда добралась туда, оказалось, что ты ушла оттуда давным-давно и где ты — никто не знает, зато сказок о твоих чудодейственных зельях и твоём диком «псе» я наслушалась досыта. Он в самом деле устроил поединок с лучшим мечником Кронтуша?

Я только кивнула, чем вызвала у Холиссы ещё больший интерес.

— Кстати, где он? Я бы хотела взглянуть на этого «пса». Болтали, что он молодой и вполне себе… Разве это не его оружие?

— Это мой меч. А где он — понятия не имею. — Я постаралась как можно равнодушнее пожать плечами. — Я не видела его после Кронтуша.

Микай, не ожидавший от меня такого откровенного вранья, закашлялся и несколько раз ударил себя по груди. Холисса покосилась на него, и кузнец тут же испуганно вжал голову в плечи.

— Извиняйте, госпожа, не нарочно я…

Ко мне он привыкнуть успел, а вот Холисса его заметно пугала.

— Ты из деревни?

— Агась, госпожа, — поспешно кивнул кузнец. — Тута, недалече она была, покуда…

— Нет, не рассказывай, — Холисса жестом остановила его. — Ты ученик ведьмы, а ученики должны уметь помалкивать и держать рот на замке. С твоим «агась» — так особенно. Как ты заклятия учить собираешься?

Микай не ответил, виновато опустив голову ещё ниже. Я вспомнила, как он переживал за своё обучение, и мне стало его искренне жаль.

— Я учу Микая грамоте, — вступилась я за опустившего голову парня. — Он в учениках всего три дня и очень старается. Я верю, что у него всё получится.

От благодарного взгляда кузнеца неожиданно стало приятно. Впрочем, я не собиралась обсуждать с Холиссой его обучение. Меня интересовало другое.

— Так как ты здесь оказалась?

— Кронтуш ведь в наделе Лиры, поэтому я решила её найти и выяснить, что происходит. — Холисса тоже не стала продолжать спор. — Последние годы она жила где-то неподалёку отсюда. Я не ожидала встретить здесь тебя. Что с Лирой?

— Госпожу Лиру разбойники порешили, госпожа. — Джастер, вернувшийся с лютней за спиной, поставил на стол новый кувшин и услужливо налил Холиссе вино. — А госпожа Янига этих разбойников своей силой покарала и Микая от них спасла. Да я вам сейчас всё как есть расскажу!

Рассказ получился довольно долгим. Время от времени Холисса недоверчиво хмыкала, а вот Микай слушал, открыв рот. Джастер и в самом деле рассказывал о наших приключениях, но очень о многом умолчал. Всё волшебство в его рассказе творила исключительно я, расправляясь с демонами и разбойниками силой магии и оружия. О волшебном мече и зеркале Митамира Шут даже не заикнулся.

Микай же последовал совету опытной ведьмы и помалкивал, лишь изредка бросая взгляды то на меня, то на Джастера, восхвалявшего мои подвиги. Он тоже понял, что Шут рассказывает далеко не всю правду.

— Хорошо, про седого мне всё понятно. — Холисса закинула ногу на ногу и покачивала концом туфельки. — Он таким родился, придётся его учить. А ты-то когда к моей девочке репьём пристал?

— Так с Пеггивилля, госпожа, — без заминки ответил Джастер. — Там же праздник был, я погулять хотел. А у них потом такая жуть началась, самого чуть не сожрали! Если бы не госпожа, даже не ведаю, что бы от деревни осталось… А вы, госпожа, про ведьму эту, Вахалу, может, знаете что?

— Нет, — покачала Холисса головой. — Это очень далеко от моего надела, но там точно не Вахала была. У меня в соседках Лира и Ронмари. Может, Лира что-то про эту Вахалу слышала, но у неё уже не спросить…

Скрывая разочарование, я покосилась на Шута. Джастер задумчиво перебирал струны, наигрывая тихую мелодию.

Холисса недовольно хмурилась, постукивая пальцами по столу.

— Знаешь, дорогая, эта твоя война многое объясняет… — Она снова пригубила вино. — Признаться, я очень сильно удивлялась, почему тебя ищут по всем дорогам, но теперь понимаю, что дело не чисто.

— Госпожу Янигу ищут по дорогам? О чём вы, госпожа? — вскинул голову Джастер.

— А ты разве не знаешь? Ты же не так давно к ней пристал, как репей к платью. Зачем только, хотелось бы мне знать…

— За песнями, конечно, — мило улыбнулся Шут. — Госпожа подвиги совершает, а я песни о том пою.

— Тьфу, балабол…

— Неужели вам мои песни не по нраву пришлись, госпожа? Так вы скажите, какие любите, я спою! Я много песен знаю!

— Вот-вот, — хмыкнула Холисса. — У вашего брата только одно на уме: языком почесать, брюхо за чужой счёт набить да под юбку залезть. Ни на что больше не способны.

— Холисса, хватит. — Мне не хотелось это слушать. — Не обижай Джастера.

— Я не обиделся, госпожа, — невинно улыбался Шут. — Госпожа умная очень, знает, что говорит.

— Вот именно! — согласилась Холисса. — Так что помолчи и не перебивай меня, пока я тебе язык не подкоротила. Бери пример с седого: не лезет в разговор и правильно делает. Так, о чём это я… А, про то, что тебя ищут.

Она с прищуром смотрела на меня.

— Ты сама знаешь, этим летом на дорогах даже ведьме стало небезопасно. Уж не знаю, чем тебе твой «пёс» не угодил, только зря ты от его услуг отказалась. Пока я сюда добиралась с торговыми караванами, несколько раз в тавернах от «волков» слышала, что они ищут рыжую молодую ведьму с «псом», который с собой огромный меч таскает. Это правда?

Я кивнула, подумав, что Вахала не теряла времени даром. Выходит, она начала меня искать ещё до того, как Джастер узнал про награду за мою голову…

— По какой нужде-то ищут, госпожа? — снова влез в разговор Джастер, но Холисса не обратила на это внимания.

— Знаешь, дорогая, — она постукивала по столу длинными красивыми пальцами. — Должна признаться, попервости я даже немного завидовала твоей славе. Я же подходила к ним и предлагала свои услуги, но они отказывались. Говорили, что им нужна именно ты, а не другая ведьма. Прости, что торговала в твоём наделе, я не знала, что он твой. С Лирой у нас не было споров по этому вопросу.

— Торгуй, мне не жалко, — махнула я рукой. — Лучше скажи, что ты сейчас думаешь про эти поиски?

Холисса удивлённо посмотрела на меня, а затем неторопливо кивнула.

— Спасибо за разрешение, дорогая. Сейчас я думаю, что дело не в зельях, а в твоей вражде с этой Вахалой. Если эта старуха, как ты говоришь, прибрала к рукам герцога, это очень скверно. Такого никогда не было! Это недостойно ведьмы! Использовать наёмников, чтобы… Забытые боги, как это низко и подло! Все ведьмы всегда выясняли отношения между собой!

— Госпоже стоит вместе с Микаем отправиться в Кронтуш, — внезапно сказал Джастер. — Там безопасно.

— Что? — Холисса возмущённо оглянулась на Шута, нахмурив брови. — Опять ты без разрешения в разговор встреваешь?! Тебе-то откуда знать такие вещи?! С каких пор бродячие шуты вообще лезут в дела ведьм?! Без тебя разберёмся, красавчик!

Шут только опустил голову, выражая покорность, но я заметила, как сверкнули его глаза.

Играть на равных…

Два метавита сошлись в смертельной Игре. У каждого есть сильная ведьма, на которую он делает ставку. Но у одного, кроме ведьмы, есть деньги и власть, а у другого…

У другого есть только я.

И обуза в виде матёрой ведьмы, перед которой он не хочет откровенничать, и неопытного кузнеца.

Не слишком равная игра.

Но хоть как-то я могу ему в этом помочь.

— Джастер прав, — я посмотрела на бывшую наставницу. — В Кронтуше для вас с Михаем будет безопасно.

Глупо было ожидать, что Холисса сразу послушает.

Так и вышло.

— Янига, — она пренебрежительно фыркнула, сложив руки на груди. — С каких пор ты стала слушать всяких бродяг? Я что, плохо тебя учила? Ты же ведьма, а не деревенская дурочка, чтобы верить первому встречному за красивые глаза!

— Я не верю за красивые глаза!

Я ответно уставилась на Холиссу, не собираясь ей уступать.

— Я видела, на что способна эта старуха! Видела, что она сделала с Лирой! Ни одна ведьма ей и в подмётки не годится! Если ты хочешь остаться в живых, то поедешь в Кронтуш!

В ореховых глазах Холиссы полыхнули молнии не хуже, чем у Шута. Но прежде, чем она открыла рот, чтобы поставить меня на место, я поняла, что слегка перестаралась, доказывая свою независимость.

— Прости, но лучше сделать, как сказал Джастер, — я хмуро смотрела на бывшую наставницу, давая понять, что готова к примирению. — Так будет лучше всего. Я не хочу, чтобы ты рисковала своей жизнью из-за меня.

Холисса недовольно поджала губы, переводя взгляд с меня на Джастера, склонившегося над лютней, и обратно.

— Кронтуш принадлежит… принадлежал Лире, — хмуро сказала она. — А теперь, получается, там может хозяйничать эта самая Вахала. С чего вдруг там безопасно?

Ошеломлённая неожиданным вопросом, я задумалась. Для меня истинность сказанного была само собой разумеющейся, но для Холиссы это были просто слова, которые требовали объяснений и доказательств.

— Но ведь Кронтуш принадлежит другому герцогу, госпожа, — ввернулся в возникшую паузу Шут. — Разве нет? Герцог Салаксхема же не будет нападать на герцога Кронтуша? Это же объявление войны? И разве госпожа Янига не должна сама разобраться с госпожой Вахалой, как настоящая ведьма?

Холисса задумчиво постукивала пальцем по губам, переводя взгляд с меня на Джастера и обратно.

— Ладно, — наконец сказала она, глядя на меня. — Я вижу, что ты выросла, Янига. По крайней мере, тебе хватило смелости и уверенности бросить вызов за надел. Надеюсь, силы победить тебе тоже хватит.

Она перевела взгляд на Джастера, который с любовью обнимал лютню и перебирал струны.

— Ну надо же… Ты не такой бесполезный дурак, каким кажешься на первый взгляд. Всё остальное, что положено вашему брату, ты тоже умеешь делать хорошо?

— Да, госпожа, — с едва заметной улыбкой Шут склонил голову в вежливом поклоне.

— Тогда быстро убрали всё и ушли. Нам с госпожой Янигой надо поговорить без вас. Живо!

— Как скажете, госпожа!

Джастер вскочил на ноги, закинул лютню за спину и начал собирать со стола пустую посуду и кувшины. Кузнец, который за всё время разговора не произнёс больше ни слова, а только то краснел, то бледнел от услышанного, торопливо ему помогал. Бедняга Микай, наверно, только сейчас осознал, в какой истории оказался. Впрочем, его и Холиссу никто не искал, на корабле они доберутся до Кронтуша за несколько дней, и за них можно не волноваться.

Ещё я подумала о том, что «Золотое яблоко» — очень хорошее вино, и надо бы попросить Джастера взять с собой пару бутылок в дорогу…

Когда мужчины ушли, Холисса откинулась на спинку стула и посмотрела на меня.

— Наконец-то мы можем поговорить без лишних ушей. — Она довольно улыбнулась. — А теперь рассказывай, дорогая, что с тобой произошло на самом деле?

— Джастер всё рассказал, — спокойно встретила я её недоверчивый прищур. — Это правда.

— Вот как? — Холисса заинтересованно приподняла брови. — Тогда расскажи, как ты справляешься с демонами? Такому я тебя не учила.

— Я сама научилась. — Пришлось сделать усилие, чтобы голос не дрогнул. — Это случайно получилось, в Пеггивилле. Тогда я поняла, что у меня другой дар.

— Значит, говоришь, что у тебя дар не любовной магии…

Бывшая наставница задумчиво постукивала пальцем по губам. Количество выпитого ничуть не повлияло на её способность здраво мыслить.

— И как же ты с ним справилась? Я о такой магии никогда не слышала. Тебя кто-то научил? Но кто? В Эрикии нет людей с подобным даром. Что ты скрываешь, Янига?

Я неопределенно повела плечом. К подобным вопросам я оказалась совсем не готова.

— Так, научилась потихоньку, — невнятно пробормотала я, понимая, что эти жалкие потуги Холиссу не обманут.

Но мою бывшую наставницу интересовало другое.

— Хорошо, сама — так сама. — Она махнула рукой. — Только не красней, как девочка. Уж не знаю, кто тебя учил, но, кажется, ты дала обещание молчать и не выдавать этого человека. Весьма разумно с его стороны, учитывая, в какую историю ты попала. Я могу только пожелать тебе удачи, дорогая.

— Спасибо, — благодарно буркнула я в ответ.

— Прекрасно! Хватит с меня загадочных историй на сегодня. Мне интересно другое. Скажи, то, что говорят про зелья, — это правда?

— Да. — За это я не волновалась. — Я слегка переделала твои рецепты. Ты же знаешь, что моя бабка была травницей. Я тоже немного в этом понимаю.

В глазах Холиссы загорелся неподдельный интерес.

— Покажешь? — жадно подалась она вперёд и тут же улыбнулась. — Не книгу, конечно. Зелья. Мне очень любопытно. И эти твои… как там они называются… которые приятно пахнут.

— Духи.

— Да-да, именно они. В Кронтуше мне про них все уши прожужжали. Хочу сама посмотреть, что это.

Немного подумав, я кивнула. В конце концов, от того, что я покажу духи или готовые зелья, Холисса не распознает их состав. И даже если рецепты скажу, такие травы в чащобах пойди, поищи…

Без Джастера я сама эти рецепты не повторю.

А из обычного «мусора» только старые зелья и сделаю.

От склянки с духами Холисса пришла в полный восторг.

— Забытые боги! Какая красота! Это же великолепно! М-м-м, как приятно пахнет… Как этим пользоваться?

— Сюда и сюда, — я показала, куда мазать духи.

Холисса тут же мазнула запястья, потёрла руки и принюхалась, прикрыв глаза.

— Великолепно, — она посмотрела на меня. — Теперь я понимаю, почему в Кронтуше ждут твоего возвращения. Ты нашла золотую жилу, дорогая! Это же прекрасное средство для соблазнения мужчин! Признайся, дорогая, ты своих красавцев этими духами приворожила?

— Я их не привораживала, — нахмурилась я, закрывая склянку. — Мне…

— Перестань мямлить, Янига! Я же пошутила! Разве я обычного мужика от привороженного не отличу? Лучше скажи, почему ты этими духами не пользуешься? Они чем-то опасны?

— Нет, не опасны. Мне было не до них в последнее время.

Я в самом деле забыла про духи, когда мы ушли из Кронтуша. Пока торговали на ярмарке, Джастер всё время напоминал, чтобы я ими мазалась.

А потом стало не до духов. И не до торговли.

— Дорогая моя, я всё понимаю, однако ты себя ведёшь очень непрактично. Неважно, какой у тебя дар, ты должна выглядеть достойно ведьмы! Нельзя быть настолько скромной! Нет, не убирай эту прелесть! — Холисса придержала склянку с духами. — Сколько ты за них хочешь?

— «Бутон», — не подумав, буркнула я, и брови бывшей наставницы оценивающе изогнулись.

— Хм, вот почему ты так быстро разбогатела … Неплохо, неплохо… — она снова поднесла запястье к лицу, вдыхая цветочный аромат. — Ладно, уговорила, такое зелье я ни у кого не найду! Вот, держи.

Она полезла в кошелёк и достала горсть серебра.

— Вот, десять «лепестков». И покажи мне остальные зелья.

Я смахнула серебро в сумку и поставила на стол несколько пузырьков. Подумать только, я продаю свои зелья Холиссе… Мне такое и присниться не могло!

— Любовное, приворотное, отворотное, от красной сыпи, от мокрицы, от…

Холисса брала склянки, рассматривала на свет, открывала и нюхала, изучала заклятия…

— Девочка моя… — в волнении она назвала меня, как звала всегда. — Это же очень и очень любопытно! О, не обижайся на «девочку», дорогая, я по привычке. Ты можешь дать мне образцы? Мне бы хотелось их самой проверить в действии.

По предвкушающей улыбке я поняла, какие образцы зелий её интересуют.

Впрочем, она всегда такой была.

— Бери, — я собрала остальные зелья. — Только имей в виду, они намного сильнее, чем обычные. Поэтому…

— Благодарю, дорогая! — Довольная Холисса спрятала фиалы за ворот платья. — Ну что ж, не буду больше тебе мешать. Хорошей ночи!

— Тебе тоже, — хмуро ответила я в закрывшуюся дверь и села на кровать.

Ну вот что я за невезучая такая…

Холисса сейчас развлекаться пойдёт, а я к себе Джастера позвать не могу.

Все же всё равно думают, что он мой любовник, а он опять за старое…

Ладно, комната у них с Микаем одна, слугам при госпоже так и положено.

Но мог бы ночью-то прийти, когда все спать лягут?

Я так по нему соскучилась…

Уснуть удалось с трудом. Холисса в общем зале веселилась от души, я слышала её смех, мужские голоса и музыку. Конечно, Джастеру не сбежать с этого веселья: он же шут и трубадур, петь и играть — это его работа.

Я лежала и думала, что когда-то давно очень любила такие развлечения и с удовольствием слушала бродячих музыкантов и смотрела на представления артистов. Но сейчас я не стала спускаться вниз.

Джастера я бы послушала с удовольствием, но вот смотреть, как пьёт и веселится Холисса, — мне не хотелось.

Я положила на ухо подушку, и звуки стали тише.

Ничего, всего лишь день потерпеть, а потом она и Микай уедут, а мы останемся с Джастером вдвоём. Только он и я. По дорогам мы точно не поедем, значит, из-за «волков» можно не беспокоиться.

Замечтавшись о нашем путешествии, я не заметила, как задремала и уснула.

Посреди ночи меня разбудил какой-то грохот. Я подскочила на кровати и села, пытаясь понять, что происходит.

Демоны?!

Вахала?!

Разбойники?!

В комнате было темно, оберег на груди холодный, Живой меч дремал в ножнах. Джастер тоже не спешил меня спасать…

Так что случилось?

Подойдя к двери, я прислушалась. Неразборчивые голоса, женский смех…

Холисса всё никак не уймётся.

Великие боги, а я-то думала… Прошлёпав босыми ногами обратно к кровати, я забралась под одеяло и снова уснула.

34. На юг

Утром я встала с рассветом. Приведя себя в порядок, я оделась и вышла в коридор. Где-то внизу на кухне гремела посуда, но постояльцы ещё спали. Я могла бы и сама сходить вниз и распорядиться про завтрак, но Джастер будет недоволен тем, что не изображаю госпожу как должно.

Он вчера так старался…

Подойдя к комнате Шута и Микая, я постучала в дверь.

— Кто там? — через некоторое время откликнулся хрипловатый голос кузнеца.

Выходит, Джастер ещё спит. Отсыпается перед новой дорогой…

— Это я, Микай.

За дверью раздались торопливые шаги, негромко стукнул засов, и парень высунул седую и лохматую голову в щель. Одет он был только в исподнее.

— Слушаю, госпожа. — Одной рукой он придерживал портки, а другой держался за дверь, словно прикрывая собой комнату.

Но даже так в полумраке комнаты я увидела, что вторая кровать пуста и нетронута.

— Мика-й… — сонно позвал из глубины женский голос. — Мика-ай…

— Простите, госпожа, — виновато опустил голову кузнец, теребя в руке завязки портков, пока я пыталась понять, что вообще происходит.

Они тут что, вдвоём со служанкой развлекались?!

— Где Джастер? — в моём голосе сам собой зазвучал гнев. — Где он?!

Кузнец испуганно вжал голову в плечи.

— Дык вторая госпожа нас вчерась вечером ищо вином угостила, а потом его к себе забрала… — забормотал он. — От я и подумал, что раз уж его нету, я тож, знамо, могу… Звиняйте, госпожа Янига…

Голос Микая становился всё тише, а испуг на лице всё яснее. Но мне было не до его любовных утех.

Солнечный день треснул, погас и разбился на осколки, падающие в глухую черноту.

И каждый из них резал в кровь сердце и душу.

Джастер ушёл к Холиссе.

Джастер. Ушёл. К Холиссе.

Джастер. Ушёл. К… к…

Подлец.

Мерзавец!

Да как он мог?!

Как он мог!!!

«…ты всё остальное тоже умеешь?

— Да, госпожа…»

Я — не все…

Ложь. Всё — ложь!

Такой же, как все!

Обычный кобель и бабник!

Легко и просто сменял меня на… на Холиссу!

Ненавижу!

Обоих ненавижу!

Внутри поднимался чёрный вихрь ненависти и силы.

Боль. Обида. Гнев. Слёзы. Боль.

Убить. Убить его.

Разнести всё вокруг! Уничтожить этот город!

Стереть с лица земли это место и никогда, никогда больше не вспоминать об этом!

Я ухватилась за косяк, стискивая дерево пальцами изо всех сил.

Чёрный вихрь бушевал внутри и требовал выхода.

Уничтожить… Стереть с лица земли их обоих!

Твари! Ненавижу!

Я прикусила губу, но даже кровь не помогала прийти в себя.

Держись, Янига, держись. Так нельзя. Нельзя.

Ты же ведьма-защитница, а не разрушительница!

Хватит с тебя Кронтуша… Не надо так больше. Ты — не Вахала!

Шанак, Датри… Больно-то как…

Великие боги… помогите…

— Г… госпожа? — Кто-то встревоженно звал меня, заглядывая в лицо. — Вам плохо, госпожа?

Я медленно перевела невидящий взгляд на испуганного светловолосого человека.

Джа… Нет. Не он.

Микай.

Бедняга кузнец, потерявший всё.

Он ни в чём не виноват.

Ни в чём.

Великие боги, помогите!

— Всё в порядке, — тихо и спокойно ответила я, чувствуя, как внутри стремительно разрастается чёрная ледяная глыба, вбирая в себя все бушующие чувства и стоящие комом слёзы. — Просто хотела попросить тебя позаботиться о завтраке. Это не срочно.

Я даже попыталась улыбнуться, стараясь удержаться на ногах. Именно так. Тихо и мягко. Иначе…

Иначе этот чёрный лёд треснет.

И тогда я не выдержу.

— Госпожа… — Кузнец завязал портки и встревоженно смотрел на меня. — Вы шибко бледная стали… Помочь вам до комнаты дойти?

— Всё хорошо, Микай. Ничего не нужно.

Плавно развернувшись, я направилась обратно в комнату, ступая так осторожно, словно несла в себе сосуд из очень хрупкого стекла, внутри которого бушевал разрушительный чёрный вихрь моего дара.

За спиной что-то торопливо говорил кузнец, ему кто-то отвечал, но я не слушала.

Я должна была донести чёрный вихрь до комнаты.

И позволить ледяной корке окрепнуть.

Всё остальное просто не важно.

Я не знаю, сколько времени сидела на кровати, бездумно подставляя лицо солнечным лучам, гревшим кожу, но не касавшихся ледяной глыбы, заполнивший меня всю.

Даже Микай, робко стучавший в дверь, а потом обнаруживший, что она не заперта, не отвлёк меня от этого бездумного отрешения.

— Завтрак, госпожа. — Кузнец, уже одетый, поставил поднос на стол. — Чем ещё…

Чем ещё…

Ничем. Никто и ничем мне уже не поможет.

Мой мир рухнул.

Ничто больше не имело значения.

— Мы завтра уезжаем. — Я не смотрела на парня, снова закрыв глаза и подставляя лицо свету. — Будь добр, позаботься о припасах в дорогу. Больше ничего не нужно. И не беспокой меня сегодня.

— Как прикажете, госпожа, — отозвался кузнец. — Всё исполню.

Микай ушёл, а я ещё немного посидела, а потом встала, взяла сумку и спустилась вниз. На конюшне я велела оседлать Ласточку и поехала прочь из города.

Находиться в «Золотом яблоке» я больше не могла.

От Шемрока я уехала далеко.

Вдоль по берегу, в другую сторону, чем мы ездили всего день назад, — Великие боги, неужели это было так недавно?! — на прогулку.

Только когда река резко сузилась, я поняла, что добралась до того самого Щучьего острова. Спешившись, я привязала Ласточку к дереву, села на траву и позволила себе разрыдаться и прокричаться, выплёскивая боль и обиду.

Течение показалось мне тихим, дно было песчаным, и я решилась. Сняв платье, я вошла в воду.

Ласковая благословенная Волокушка окатила меня с головой. Теплая поверху и холодная в ногах, она подхватила меня и закачала, словно мать. Я лежала на её волнах, смотрела в небо, и боль в душе притуплялась, а чёрный вихрь укреплялся в своих оковах.

Только даже благословенная вода Датри не могла избавить меня от этого холода внутри.

Я сидела на берегу, греясь и обсыхая на солнце. Насколько ярко и красиво было вокруг, настолько чёрно и мрачно было на душе и в мыслях.

Больше всего мне хотелось умчаться по дороге куда глаза глядят, но я понимала, что это ничего не изменит. Это в начале лета деревенская ведьма Янига могла позволить себя такое ребячество.

И дело было даже не в том, что Микай кинется меня искать.

И не в том, что я бросила вызов Вахале.

И не в том, что за моей головой будут охотиться разбойники и «волки». Это Джастеру триста «роз» — ни о чём. Для всех других это ого-го, какие деньги.

Просто…

Госпожа ведьма Янига, снявшая проклятие с Пеггивиллля, спасшая караван домэров, уничтожившая нечисть и нежить на Гнилушке, «покаравшая» опасную банду разбойников во главе с атаманом, снявшая проклятие с Волокушки и принявшая Шемрок под своё покровительство, так поступить не могла.

Значит, мне придётся вернуться в «Золотое яблоко», смотреть в глаза Холиссе и делать вид, что мне всё равно. Мне придётся дотерпеть до завтра, чтобы Микай спокойно отправился в Кронтуш.

А потом… Потом я уеду. Одна.

Всё равно, что я не успела выучить эти самые глифы. Не важно, что я бросила вызов Вахале и она сильнее меня. Какая разница, сколько там награда за мою голову.

Это всё больше не важно.

С моим везением в одиночку я до соседнего города не доберусь.

А он… Он пусть делает, что хочет.

Кобель паршивый!

Ненавижу его!

— И не нужны мне твои подарки! — Я сорвала с шеи оберег и, широко размахнувшись, зло швырнула его в воду. — Ничего мне от тебя не надо! Ничего!

Коготь кхвана без плеска опустился на дно протоки. Бисерную нитку на глазах заносило песком. Но мне этого показалось мало.

— Не хочу! Ничего от тебя не хочу! И подавись ты своей судьбой!

Я с силой дёрнула браслет, но мокрые нити сплелись между собой и не желали рваться или развязываться. Разозлившись, я схватила пояс, выдернула из ножен кинжал, поддела кончиком нити браслета и дёрнула лезвие на себя.

Заточенный Шутом клинок не подвёл. Разноцветные бусины брызнули в стороны, теряясь в прибрежной траве. Перерезанные нити отлетели в воду, и только тихо плеснуло где-то в камышах.

В следующий миг я почувствовала себя не просто голой, а очень беззащитной и одинокой.

Я села на траву, обхватила колени и снова зарыдала, но уже от глубокой жалости к себе.

Вернулась обратно я только к вечеру.

Опустошённая, голодная и уставшая. Купания в Волокушке и благословения Датри хватило ненадолго. Чем ближе я подъезжала к городу, тем сильнее во мне вскипали злость и обида.

Стражники у ворот даже не посмели меня ни о чём спрашивать, только порскнули за раскрытые створки ворот, но мне не было до них никакого дела.

«Золотое яблоко».

Вот куда я не хотела, но вынуждена была ехать. Улицы Шемрока по вечернему часу были пустынны. Ласточка звонко цокала подковами, а я молила Великих богов о том, чтобы до завтрашнего утра не встретить ни Шута, ни Холиссу.

Прислуга на постоялом дворе была тише воды, ниже травы. Спешившись, я бросила поводья Ласточки, оставляя её на попечение слуге, закрывавшему за мной ворота, и пошла к себе.

Первое, что я увидела, открыв дверь в комнату, — стоявший у окна Джастер.

Он ждал.

Не говоря ни слова, я прошла в спальню, подошла к кровати и бросила на неё сумку.

Джастер обернулся.

И я поняла, что. если посмотрю ему в глаза, если он скажет хоть слово, — я не выдержу.

Просто не выдержу.

И тогда…

Тогда вместо ведьмы-защитницы будет ведьма-разрушительница.

— Я не желаю тебя больше ни видеть, ни слышать. — Я отвернулась от него, с трудом сдерживая поднимавшуюся внутри ярость и ненависть. — Завтра утром я уезжаю. А ты делай что хочешь. Мне ничего от тебя не надо! И меч свой тоже забери!

Несколько мгновений стояла тишина, а затем я услышала тяжёлые шаги и звук закрывшейся двери.

Живого меча на стуле не было.

Я упала на кровать, обняла подушку и снова зарыдала.

Утром меня разбудил Михай, принёсший завтрак. Я так и уснула вчера, не раздеваясь и наревевшись вдосталь. Наверно вид у меня был помятый, но Микай смотреть на меня боялся.

— Всё готово, госпожа, — он неловко сжимал в кулаки края рубахи и смотрел в пол. — Как велено, собрано всё. Капитан молвил, шоб не шибко задерживались, покуда ветер попутный.

— Ты готов? — Я хмуро ковырялась в миске каши.

За весь вчерашний день я не ела, и, хотя в животе едва не забурчало от голода, настроение у меня было скверное.

— Готов, госпожа. Токма вас с госпожой Холиссой ждём…

— Хорошо, — я махнула рукой, с трудом подавив новую волну злости и раздражения. — Иди. Я поем и спущусь.

Кузнец неловко кивнул и торопливо выскочил в коридор, облегчённо выдохнув за дверью.

Спустя некоторое время в дверь постучали. Я решила, что это прислуга пришла забрать посуду.

Но вместо служанки дверь открыла Холисса.

— Доброе утро, дорогая.

Она прошла в комнату и беззастенчиво уселась за стол.

— Вижу, ты уже позавтракала?

— Да. — Я постаралась ответить ровно и спокойно.

Ещё не хватало перед ней себя позорить из-за какого-то… какого-то… кобеля. Балабола приблудного.

Не дождутся! Ни он, ни она!

— Что-то ты не очень хорошо выглядишь. — Холисса внимательно прищурилась. — Не заболела?

— Не выспалась, — сердито буркнула я в ответ.

— Это потому что ты до сих пор одна, дорогая. Не будь такой привередливой, Янига. Заведи уже себе любовника, в конце концов! — Бывшая наставница снисходительно улыбнулась, глядя на меня. — И не смотри на меня так, весь город знает, что ты никого к себе не подпускаешь. Это ж подумать только, прибрать к рукам таких красавцев, и ни один тебе не интересен как мужчина! Ты же ведьма, чего ты ждёшь, я не понимаю…

Да как она смеет… говорить мне… такое!

Я стиснула зубы и изо всех сил сжала кулаки под столом, с трудом сдерживая поднявшийся гнев.

Терпи, Янига! Терпи! Немного осталось! Совсем скоро всё закончится!

— Или первый раз тебя так сильно разочаровал? Так я же говорила тебе, что надо выбирать опытного мужчину, а не…

— Что ты хотела? — резко и грубо перебила я.

Впрочем, мою бывшую наставницу это ничуть не тронуло.

— Хм, — Холисса задумчиво накручивала на палец локон. — Это звучит довольно странно, но, наверное, я должна извиниться перед тобой.

— За что? — мрачно спросила я.

— Вот и думаю, что не за что. — Она откинулась на спинку стула и закинула ногу на ногу. — Но ты всё-таки уже не моя ученица, а настоящая ведьма. А ведьмы решают вопросы между собой открыто.

— И какой вопрос ты хочешь решить? — нахмурилась я, стараясь унять поднимающуюся внутреннюю бурю.

Спокойно, Янига. Спокойно. Ты — госпожа ведьма, а не девчонка деревенская, чтобы при опытной ведьме истерики из-за любовника закатывать.

— Вынуждена признать, что твои зелья и в самом деле очень хороши, дорогая. — Холисса разглядывала ногти на руке. — Не ожидала. Я думала, люди врут, как обычно, но ты меня очень удивила.

— Ты о чём? — в полном недоумении я смотрела на бывшую наставницу.

Я-то думала, что она за Джастера или за свою грубость про любовников хочет извиниться, а она про зелья говорит! Да какое мне дело до того, чьи зелья лучше?! Я вообще не ведьма любовной магии!

— Об твоём балаболе, разумеется. Грешным делом, я решила поначалу, что он твой любовник. А он признался, что ни разу с женщиной не был, потому что от волнения ничего не может, а на твоё зелье у него денег нет.

Холисса весело рассмеялась, глядя на моё вытянутое лицо.

— Янига, дорогая, конечно, твои торговые дела идут хорошо, но нельзя же быть настолько… неуступчивой ведьмой!

Неуступчивая ведьма? Я?!

От такого неожиданного заявления я поперхнулась и закашлялась. Холисса терпеливо дожидалась, когда я приду в себя.

— Надо быть добрее к людям, дорогая. Неужели ты не могла пожалеть беднягу и продать ему зелье подешевле? Раз уж он тебе, как любовник, не интересен, пусть бы со служанками развлекался. Подумать только, бродячий шут — и невинный, как дитя…

Я слушала и не могла поверить тому, что слышала. А Холисса продолжала, уже не обращая внимания на меня.

— Конечно, я решила ему помочь по доброте душевной, ты же меня знаешь. Он так мило краснел, отнекивался и смущался! Говорил, что ты будешь сердиться, и это очень дорого, и он такой милости с моей стороны не заслуживает… Он даже не знает, как ошибается!

— Ошибается? В чём ошибается? — голос получился немного хриплым, и я поспешно взяла кружку с водой. В душе и мыслях у меня творилось невесть что.

— В том, что ты на него рассердишься, разумеется! — Холисса рассмеялась. — Надо же придумать такую чушь! Он же тебя совсем не знает! Знаешь, я думаю, что он с тобой вовсе не из-за песен.

— Не из-за… А почему?!

— Я-то вчера решила, что он хитрит, но, кажется, я ошиблась. Этот бедняга в тебя попросту влюбился. Впрочем, для такого юнца это обычное дело: найти красивую девицу и вздыхать в стороне, вместо того чтобы вести себя как мужчина! А этот и вовсе оказался мечтатель, каких поискать!

Я смотрела на неё, едва ли не открыв рот. Она сейчас вообще о ком говорит?!

— Что ты так удивляешься, Янига? Конечно, я знаю, почему ты его подобрала. Ты всегда любила этих бродячих пустомелей слушать, но никогда не позволяла им ничего больше! Хотя должна заметить, поёт он весьма не дурно. Нет, не подумай, я тебя не осуждаю! У каждого свои причуды. Нравятся тебе его сказки — слушай! В конце концов, он на самом деле хорош в своём ремесле. И не только в нём…

Холисса довольно улыбнулась, проведя пальцем по губам.

— Мне его даже немного жаль. Он так и не понял, что ведьмы никогда не будут ссориться из-за любовника, каким бы смазливым он ни был. Ты представляешь, я к нему и так, и этак, а он упёртый, как камень. «Не смею», — говорит, и всё! Пришлось пригрозить ему проклятием, чтобы он всё выпил.

Я смотрела на бывшую наставницу и не верила своим ушам. Холисса легко и просто рассказывала о том, что она делала, словно я по-прежнему её ученица, а она объясняет, как должна вести себя ведьма с понравившимся ей мужчиной.

Ведьмы не ссорятся из-за любовников…

В следующий миг я вдруг подумала, что между мной и Холиссой целая пропасть.

Она в самом деле ничего не понимает в любви. И даже не хочет понимать. Для неё все отношения сводятся к тому, чтобы опоить любовным зельем того, кто ей приглянулся, и развлекаться с ним, пока не надоест.

Холиссу никогда не заботили ни чувства этих мужчин, ни их дальнейшая судьба, ни те женщины, у которых она отбирала себе любовников.

Кто смеет перечить ведьме? Кто хочет получить проклятие?

Никто.

Зато многие хотели получить помощь ведьмы в сердечных делах. И ведьмы помогали зельями, приворотами и проклятиями.

«…любовь травами не лечится. Она или есть, или её нет. Иногда человеку может помочь магия, а иногда важнее и нужнее мудрый совет…»

Джастер был прав. Ведьмы забыли своё мастерство. Забыли свою силу, забыли всё, что делало их настоящими ведьмами.

Всё, что они умели, — скверные зелья из «мусора» на одну ночь, после которых голова трещит, хоть помирай.

Всё, что я умела до того, как встретила Шута.

Так. Стоп. Что она сделала?!

— Ч-что? — Я спросила так тихо, что сама не услышала своего голоса. — Ты напоила его…

— Я дала ему своё лучшее зелье. — Холисса сердито поджала губы. — Лучшее! И ничего не получилось. Ни-че-го! Представляешь?! Я была очень раздосадована. Очень.

Она нахмурилась и недовольно стрельнула на меня глазами.

— В общем, мне пришлось дать ему твои.

Чёрный лёд внутри затрещал и дал трещину.

Великие боги…

— Мои?

— Да, твои зелья. — Она стучала пальцами по столу. — В первый раз такого упрямца вижу. Но, должна признать, всё прекрасно получилось. Мало того, под нами даже кровать сломалась! Никогда такого не было…

Грохот и женский смех посреди ночи.

«Обычное зелье можно перетерпеть…»

В голове что-то сдвинулось, но Холисса ещё не закончила делиться впечатлениями.

— Кстати, ты правильно его не подпускаешь. Он, конечно, тот ещё затейник, но тебе совсем не подходит. Слишком пылкий. К тому же ему с тобой будет неудобно, ты для него маленькая. Не обижайся, дорогая, но это правда. Поверь мне на слово.

От таких слов у меня от смущения заалели щёки, а к концу тирады от возмущения полыхали даже уши. Я знаю, какой он затейник! Джастер мне подходит! Во всём подходит! И… и он ни разу не говорил, что я для него маленькая!

— Не красней, как девочка, Янига, ты взрослая ведьма. — Холисса покосилась на меня и вздохнула. — Признаться, я этого наглеца к утру сама чуть не прокляла. Его счастье, что у меня сил даже говорить не было! Это ж какую наглость надо иметь, чтобы творить такое и извиняться при этом…

Она замолчала, и я с изумлением впервые в жизни наблюдала, как на её щеках появился румянец.

— Кстати, скажи ему, пусть не прячется, я больше не сержусь. У меня до сих пор всё болит, но мне даже не жаль, что я потратила на него твои зелья.

«Твоего зелья теперь пять капель на всю ночь хватит…»

«Сама меня напоила, сама всё и получишь».

С моего разума окончательно спала какая-то пелена.

Чёрный лёд рассыпался кусками, и эти куски таяли, готовые течь слезами внезапного облегчения.

Дура.

Великие боги, какая же я дура!

Холисса всегда получала в свою постель любого, на кого положила глаз. И она никогда не стеснялась использовать для этого свои зелья. Или проклятия.

«Ты знаешь, на что способно проклятие ведьмы. А есть ещё проклятие некроманта… Представляешь разницу в силе?»

Да, Джастер, после Чернецов очень хорошо представляю.

Холисса не оставила ему выбора.

Джастер не мог проигнорировать её угрозу проклятием, не раскрыв тайну своего дара, и ему пришлось выпить любовное зелье. Моё зелье, которое во много раз сильнее тех, что делала Холисса.

Шут не хотел спать с ней. И, если бы не моё зелье, которое я сама дала бывшей наставнице, у него бы всё получилось.

И, может быть, он бы даже пришёл ко мне, как тогда…

«Сама меня напоила, сама всё и получишь…»

Так, стоп. Она потратила на него… мои зелья?!

— Два? Ты споила ему два зелья? Оба сразу? Все до капли? Любовное и приворотное?!

— Дорогая, что с тобой? Ты с утра плохо слышишь? — Холисса недовольно покосилась на меня. — Или я разучилась говорить на эрикском? Разумеется, оба и до капли, как иначе? Кстати, дорогая, а не могла бы ты дать мне ещё парочку твоих зелий?

Великие боги… Любовное и приворотное.

Я закрыла лицо руками, потому что слёзы из глаз всё же потекли.

Да я радоваться должна, что он ко мне вернулся, а не за Холиссой сейчас послушной собакой бегает! А не рычать на него и не…

Не прогонять снова.

Великие боги, я даже в Пеггивилле не была такой дурой, как в этот раз!

Зная Холиссу, зная Джастера, я поверила в то, что он предпочёл её мне. Поверила настолько, что даже не дала ему шанса объяснить, что произошло. Носилась со своей обидой и не желала ничего знать.

Тогда, после Пеггивилля, несмотря на глубокую боль и обиду, он выслушал меня. Дал мне шанс.

А я…

Я даже не захотела его слушать.

Просто прогнала.

Ведьма… Стыд и позор…

— Девочка моя, что с тобой?

Я торопливо проморгалась, стараясь незаметно вытереть навернувшиеся на глаза слёзы. Хватит реветь. Нужно найти Джастера и немедленно перед ним извиниться.

— Всё в порядке, в глаз что-то попало.

Холисса недоверчиво хмыкнула, но допытываться не стала.

— Так ты мне дашь…

«Госпожа, продайте мне ещё вашего зелья!» — призраком из прошлого возникло воспоминание о служанке-неудачнице, и я невольно помотала головой, избавляясь от видения.

— Нет? — удивлённо переспросила Холисса. — Почему?

— Прости, эти были последние, — изобразила я виноватую улыбку. — И кстати, раз уж ты их использовала, не могла бы ты вернуть мне фиалы?

— Какая ты стала расчётливая, — хмыкнула она и встала, поправляя платье. — Раньше я за тобой такого не замечала.

— Раньше всё было по-другому. — Я уже совершенно спокойно встретила её взгляд. — Эти фиалы — работа известного мастера и стоят «лепесток» за штуку. А зелья я продаю за «бутон» каждое. Можешь купить фиалы отдельно, если хочешь.

Чёрные брови удивлённо взлетели вверх, а затем бывшая наставница довольно улыбнулась.

— Хм, — она смерила меня внимательным взглядом. — Несмотря на все твои странности, ты действительно повзрослела и стала настоящей ведьмой, Янига. Я верну тебе фиалы. И заплачу «розу» за твои зелья.

Она вышла из комнаты, а я села за стол и всё же расплакалась от облегчения, чтобы почти сразу испуганно вскочить, вытирая рукавом лицо.

Шанак, Датри, что же я на самом деле натворила…

«Я не хочу, чтобы ты жалела о своём выборе… Я не уверен, что смогу отпустить тебя, когда… если ты захочешь уйти.

… Подумай хорошо, ведьма… Подумай хорошо, чего ты хочешь на самом деле. Это очень и очень важно, Янига. Ты даже не представляешь — насколько».

Я чуть не взвыла от отчаяния, прикусив рукав.

Ой, дура… Великие боги, какая же я дура!

Мало того, что я ему опять наговорила! Я выбросила его оберег и разорвала браслет наших судеб!

Ещё и Игвиля отдала!

Хорошо подумала, Янига, молодец…

Свобода воли…

Это не глупость деревенской девчонки, по незнанию сказанная в сердцах. Это… это были обдуманные слова взрослой ведьмы. И дела.

Сказанные и сделанные из моей тьмы.

Тогда, в Пеггивилле, Джастер смог сдержаться и не ударить в ответ. Смог найти в себе силы и перешагнуть то, что нельзя забыть.

А я… Я забыла про это. И уже осознанно сказала то, что говорить было нельзя.

Он этого не простит.

А значит… Значит, госпоже ведьме Яниге жить осталось совсем ничего.

Ровно до встречи с теми, кто решит получить триста «роз» за мою очаровательную рыжую голову.

Нет! Я должна попытаться!

Это же Джастер! Он должен меня понять!

Я решительно встала, вытирая слёзы, и побрызгала в лицо водой из таза для умывания.

Великие боги! Шанак, Датри! Умоляю вас, пусть он меня выслушает!

Хотя бы выслушает!

Схватив сумку, я поспешила во двор.

Наши лошади были осёдланы, а Шут и Микай навьючивали Воронка.

— Почти всё готово, госпожа, — доложил мне кузнец.

Шут же не поднимал глаз и только вежливо поклонился, как положено слуге, ничем не показывая, что между нами что-то произошло.

Только меня этим уже не обманешь. Я знала, как он умеет сдерживать свои чувства, и легко отличала его искреннюю улыбку от холодной вежливой.

Но подойти и хоть что-то ему сказать я не успела. Во двор вышла хозяйка «Золотого яблока» с большим свёртком в руках и направилась ко мне. Её муж открывал ворота.

— Вы уж берегите трубадура вашего, госпожа.

Женщина с улыбкой протянула мне свёрток из небеленого полотна. Судя по горячей тяжести и запаху, в нём были свежие пироги. И пекла она их не для меня, а для Шута.

— Не пущайте его в драки-то! Он же хучь ростом да лицом вышел, а душой совсем дитя ищщо! — продолжала женщина, пока я старалась держать лицо госпожи ведьмы. — Добрый тако да ласковый, што теля. Каждому улыбнется, каждому доброго слова найдет и в делах с охотою помогает. Сказки чудны да диковинны сказыват, а коли шуткует — со смеху покатывасси! А уж поет — заслушасси, аж душа в небо улетает…

— Энто верно, — рядом с женой остановился Синто. — Душевно поёт, не часто такое услыхать можно.

— Ох, согласился б жить остаться, как сына бы любили, — женщина смотрела на Джастера с материнской нежностью, пока я второй раз за утро пыталась прийти в себя от услышанного.

— Энто верно, — кивнул Синто. — Неглупый парень, даром что бродяжить решил да песни по дорогам петь. Авось, одуматься да вернётся. Песни-то петь под крышей да у очага всяко лучше, чем по дорогам бродяжить!

— И вы возвращайтесь, госпожа! — снова улыбнулась мне хозяйка. — Мы вам завсегда рады!

Во двор вышла Холисса и хозяева поспешили попрощаться со второй госпожой ведьмой.

Я же под короткими и опасливыми взглядами Микая пошла к Ласточке, обнимая свёрток с горячими пирогами.

Вместе с пологом был приторочен к передней луке седла меч в полуножнах. И это был не Игвиль.

Значит… Значит, Шут воспринял мои слова серьёзно.

Свобода воли…

Великие боги, что мне делать?!

Как объяснить ему, что всё не так?!

Джастер спокойно проверил крепления поклажи, подошёл ко мне, явно желая забрать то последнее, что ещё у меня оставалось. На меня он по-прежнему не смотрел.

— Я больше не сержусь, — негромко и поспешно сказала я ему, протягивая пироги.

— Хорошо, госпожа, — ровно и холодно ответил он, снова склонившись в вежливом поклоне.

— Ты меня проводишь, дорогая?

Подошедшая Холисса довольно улыбалась, протягивая мне пустые фиалы и «розу».

Я вздрогнула, а Джастер, мазнув взглядом по сверкающим склянкам и золоту, забрал из моих рук пироги, но уйти не успел.

— А ну постой, балабол. — Холисса смотрела на склонившегося в поклоне Шута, как сытая кошка на сметану. — Я вот никак не пойму: ты или на редкость везучий дурак, или очень ловко водишь всех за нос.

— Дурак, госпожа, — с едва заметной горечью тихо ответил Джастер, не поднимая головы. — Как есть дурак.

В ответ Холисса только покачала головой.

— Проклясть бы тебя как следует за всё, что ты тогда сделал. Впрочем, я ведьма добрая, поэтому так и быть, прощаю. Ещё не помешало бы тебя манерам поучить, но это не моя забота. Ты мне и так в целую «розу» обошёлся. Слишком дорого за такого бродягу, как ты.

— Благодарю за вашу щедрость, госпожа, — тихо ответил Джастер, не поднимая глаз.

— И запомни: обидишь мою девочку — прокляну так, ни одна ведьма не поможет. Ступай, хитрец, — милостиво махнула рукой Холисса и Шут, снова поклонившись, ушёл к Огоньку.

Передо мной же так ясно встали давние воспоминания, что даже в глазах потемнело.

«Когда в следующий раз решишь таким образом нажиться за мой счёт…»

Великие боги, стыдно-то как… Я же не наживалась, Джастер! Ты всё не так понял! Всё совсем не так!

Джастер, пойми меня! Пожалуйста!

— Не подпускай его к себе, дорогая. — Холисса смотрела, как Шут убирает свёрток в поклажу. — Чует моё сердце, он не так прост, как кажется… Янига, ты меня слышишь? С тобой всё в порядке?

Холисса тронула меня за рукав, приводя в чувство.

— Да, конечно.

Мне ничего не оставалось, как убрать фиалы и золотой в сумку, взять Ласточку под уздцы и направиться к открытым воротам.

На пристани было людно, несмотря на ранний час. Заканчивалась погрузка на корабль, капитан-хозяин судна ждал у трапа.

— Хорошей дороги тебе, дорогая, — улыбнулась Холисса. — Рада была с тобой повидаться. За твоим первым учеником я, так и быть, пригляжу.

— И тебе хорошей дороги, — кивнула я в ответ. — Спасибо за заботу о Микае.

Холисса снова довольно улыбнулась, кивнула и отправилась к кораблю. Капитан вежливо ей поклонился и помог зайти на борт.

— Чой мне делать-то, госпожа? — негромко спросил Микай. — Ежели госпожа Холисса командовать чем решит?

— Делай, что тебе велено, — спокойно и холодно ответил Джастер, не глядя на кузнеца. — Ты не госпоже Холиссе служишь, а у госпожи Яниги ученик. Госпожа Холисса захочет, сама себе прислугу найдёт.

— Понял, — посерьёзнел Микай. — Всё исполню, как велено, госпожа, не сомневайтесь.

— Будь осторожен, — сказала я, и кузнец повёл навьюченного Воронка на корабль.

Ещё недавно я бы переживала за Микая и Холиссу, но сейчас все мои мысли были о другом.

Как вернуть Джастера.

Проводив их взглядом, я развернулась к Ласточке, чтобы сесть верхом, когда Шут возник рядом. Он до последнего играл свою роль слуги госпожи ведьмы, но множество людей вокруг не давало мне шанса объясниться с ним.

Закончив с помощью «госпоже ведьме», Шут легко вскочил на Огонька и поехал прочь с пристани.

На меня он так и не взглянул.

Я ехала следом за Джастером и думала, что его уже второй раз зовут к себе люди, о которых я ничего не знала, хоть и жила с ними рядом столько времени.

Шут умел понимать других и помогать им так, что завоёвывал не только их доверие, но и искреннюю симпатию и уважение.

Всё то, что я так неразумно потеряла.

Мой единственный шанс поговорить с Джастером открыто и всё исправить — за стенами Шемрока.

Вопреки моим ожиданиям, выехав в ворота, Шут не поехал по дороге, а сразу свернул к берегу, направляясь в ту же сторону, куда вчера ездила я.

Только вот он держался не берега реки, а смотрел в лес.

В свой любимый лес, где его никто не найдёт.

— Джастер, подожди!

Я осмелилась заговорить, когда огороды остались позади, а лошади перешли на шаг под сенью берез и клёнов.

— Нам надо поговорить! Выслушай меня!

Он даже не обернулся и не замедлил Огонька.

— Джастер, пожалуйста! Я прошу тебя!

Шут спешился и повёл Огонька под уздцы, оставляя Волокушку за спиной. Я торопливо сверзилась с Ласточки и поспешила за ним, путаясь в подоле и стараясь не запнуться за корни.

— Подожди, пожалуйста! Ты всё не так понял!

Я порывисто попыталась остановить его и тут же охнула, когда он перехватил и поднял мою руку вверх, обнажая запястье, на котором больше не было браслета двух судеб.

— Что я неправильно понял, ведьма? Это? Или ту цену, за которую ты меня продала?

Под ледяным стальным взглядом потемневших глаз я только беззвучно открывала рот, понимая, что мне нечего сказать в своё оправдание.

Джастер же не просто отпустил, а оттолкнул мою руку, отвернувшись и снова продолжив путь. Я невольно коснулась груди там, где под платьем ещё вчера был его оберег.

Знает. Он всё знает.

Мне нечего сказать в своё оправдание. И не заслужить его прощения. Но всё-таки я попытаюсь.

— Джа…

— Ты сказала, что тебе от меня ничего не нужно, ведьма. Что не хочешь меня ни видеть, ни слышать. Ты приняла решение и сделала выбор. Зачем ты опять идёшь за мной?

Каждое холодное и суровое слово заставляло меня ниже опустить голову. Он был прав. Я сама сделала этот выбор. Сделала, потому что…

— Я была не права. — Я смотрела в землю. Слёзы капали из глаз, но я даже не старалась их вытирать. Джастера этим не проймёшь.

— Я ошиблась, я всё неправильно поняла и поэтому наделала много глупостей. Я знаю, ты меня не простишь, но хотя бы выслушай! Я обещаю!..

— Зачем, ведьма? Что толку в словах, которые ты всё равно не сдержишь?

Поражённая услышанным, я вскинула голову, и внутри меня всё похолодело от ужаса.

Джастер, весь в чёрном, стоял возле Огонька. Лицо мужчины напоминало маску, только уже не юного менестреля, а опытного, матёрого воина. Хотя фламберга не было, я чувствовала сталь огромного меча во взгляде серых глаз. Лютня за спиной не добавляла облику Шута даже капли доброты. Джастер смотрел на меня с таким холодом и отторжением, какого не было даже в начале нашего знакомства.

Стальная стена вернулась именно для меня. Только к боли, что когда-то я пообещала исцелить, добавились гнев и глубокая обида.

В душе Джастера бушевала буря, и я видела отблески её молний в потемневших глазах Шута.

Живой меч укрылся в потрёпанных ножнах, однако я понимала, чувствовала, что Игвиль тоже обиделся на глупую ведьму.

Я поступила несправедливо с ними обоими. Драксе вообще досталось ни за что.

— Нельзя быть рядом с тем, в кого ты не веришь и кому не доверяешь, ведьма. Разве я не говорил?

Единственная надежда, которая меня питала, рассыпалась на осколки, разбившись о несокрушимую сталь его взгляда.

Говорил. Только я про это совсем забыла.

Он мне верил и доверял. С самого начала. Сразу. Только мне он доверил Живой меч. Только я знала о его даре.

Джастер мне доверял. И потому прощал, каждый раз прощал все мои выходки.

А я…

Я хотела его приворожить, чтобы он остался со мной. Хотела узнать его прошлое, чтобы занять место той, которую он любил. Я не верила его словам и искала подвохи в каждом. Я не хотела его слушать и идти туда, куда он меня вёл. Я не хотела учиться у него и прогоняла его. Я промолчала про зеркало Митамира на болоте. Я дважды продала любовные зелья другим женщинам, чтобы они напоили Шута. Я не захотела даже выслушать его вчера, уверовав в свою боль.

Я отказалась от всего, что он мне давал.

Снова.

Обещала слушаться его во всём, быть с ним всегда, а сама…

Как мне, такой, верить?!

Никак.

Не в силах стоять, я опустилась на землю.

— Я… я люблю тебя, — жалко пробормотала я последнее, что могла сказать в своё оправдание.

Шут негромко хмыкнул.

— Ты спрашивала, чем небесная любовь отличается от обычной. Тем, что другого ты любишь больше, чем себя. Это главное отличие, ведьма. Я думал, ты давно это поняла.

— А как же судьба?! Ты же говорил…

— Даже великая любовь ни к чему не обязывает. Право свободной воли священно. Это я тоже говорил.

Он отвернулся и пошёл в лес, ведя следом Огонька. Я без сил, совершенно опустошённая, сидела на земле и даже рыдать не могла.

Впервые я не думала об опасностях, которые меня ждали. Потеря Шута заслонила собой всё остальное.

Сделала выбор…

«Я всегда даю шанс, ведьма. Но. Только один».

— Джастер… — еле прошептала я одними губами, отчаянно молясь всей душой, чтобы он услышал. — Пожалуйста… дай мне шанс…

— Склеенное никогда не станет целым. Но потерянное можно вернуть, — глухо отозвался Шут. — Если сумеешь найти, ведьма.

Если смогу найти… Он про…

— Я найду! — Я так рьяно вскочила на ноги, вновь окрылённая надеждой, что Ласточка фыркнула, отшатнувшись от меня. — Я всё верну, Джастер!

— Удачи, ведьма, — не оборачиваясь, холодно бросил он, исчезая среди деревьев.

Оберег я нашла быстро. Примерно к полудню. Я долго искала, где вчера изливала свою злость, потому что не запомнила обстановку вокруг. Мне пришлось дважды проехать вдоль острова, прежде чем я опознала нужное место.

Сначала я пыталась высмотреть оберег с берега, потом нашарить веткой, а потом скинула платье и полезла в воду, вознося молитвы Шанаку и Датри, прося о помощи в поисках.

Глубина протоки оказалась такой, что пришлось нырять, обшаривая дно руками и пропуская песок сквозь пальцы. Я сильно замёрзла, когда мне, наконец, повезло, и я нащупала бисерную нить.

Оберег глубоко затянуло в песок, и достала я его только со второго раза.

Выбравшись на берег, я надела его на шею, только тепла это не добавило. Видимо, магия Джастера перестала действовать, когда я отказалась от его защиты.

— Ничего, — я погладила кривой и острый коготь кхвана, растирая себя руками, чтобы скорее согреться. — Мы его попросим, и он снова всё вернёт, как было. Правда?

Конечно, мне никто не ответил. Игвиль остался у своего хозяина, а больше из волшебных вещей разговаривать никто не умел. Да и таких вещей у меня не осталось, если не считать сумки и зеркала Митамира. Только Ласточка негромко фыркала, время от времени вскидывая голову и прислушиваясь к чему-то.

Мне же оставалось самое сложное. Найти бусины и браслет двух судеб.

— Шанак, Датри, помогите! — снова взмолилась я своим небесным покровителям. — Обещаю, я всегда буду ему верить… Всегда-всегда!

Ответом был только негромкий плеск Волокушки о берег. Я вздохнула, отжала воду с волос и полезла в камыши.

Поиски затянулись до вечера. Я обшарила все камыши, изрезала прибрежной осокой руки и ноги, прежде чем нашла в тине перерезанные нити, на которых чудом уцелела первая бисерина. Чтобы найти остальное, мне пришлось осмотреть все кусты и исползать всю траву вокруг.

К вечеру берег напоминал вытоптанное пастбище. На платье было жалко смотреть, зато я нашла оставшиеся бисерины и почти все бусины. Только «зелёная радуга», символ нашего с Джастером примирения, никак не желала находиться.

— Всё, не могу больше…

Я без сил легла на землю, понимая, что придётся ночевать здесь одной. Без костра и без еды. Все наши припасы вёз Джастер, как положено слуге госпожи ведьмы. У Ласточки в перемётных сумах был только овёс. К моему стыду, даже об этом мне не пришло в голову позаботиться перед отъездом. Хорошо, хотя бы полог он мне оставил…

На меч в качестве защиты я не рассчитывала. Как бы мастерски он ни был сделан, без помощи Игвиля моего умения сражаться хватит разве что крестьянина напугать…

В животе давно бурчало от голода, но я напилась, заглушив бурчание водой. Ласточке повезло больше — ей перепала торба с овсом. Я бы сварила себе горсть зерна, если бы могла.

Солнце почти ушло за лес на том берегу, и под деревьями сгущались сумерки. Только край берега ещё красило последними косыми лучами.

Скоро с воды поднимется туман, и лучше уйти от реки подальше. Хоть с водяником я и «договорилась», не стоит лишний раз искушать судьбу. Я и так с ней не сильно в ладу.

Оберег тоже меня больше не защищает.

А ведь ещё надо найти бусину. И потом найти Джастера.

Эта задачка куда сложнее ныряния и ползания по траве…

Со вздохом я поднялась и подошла к лошади.

— Пойдём, поищем место для ночлега. Надеюсь, тут хотя бы волки не ходят…

Я отвязывала повод, когда Ласточка фыркнула, переступая ногами. И в тот же миг в косых лучах заходящего солнца под передними копытами что-то сверкнуло.

— Стой, не шевелись!

Забыв обо всём, я упала на колени, высматривая последнюю бусину среди ивовых веточек и потоптанной копытами травы. Ласточка снова фыркнула: ей не понравилось моё поведение.

— Хорошо, хорошо, не фыркай.

Я встала и, взяв её за повод, отвела к соседнему дереву.

— Постой здесь, я сейчас.

Вернувшись обратно, я зашарила руками, пропуская сквозь пальцы сухие листья, веточки и травинки. Ну, где же она, где?! Это ведь была она…

Глухой звук шагов заставил меня обернуться. Непривязанная Ласточка воспользовалась моей оплошностью и спустилась к воде. Она шумно пила и махала хвостом, отгоняя проснувшихся комаров. Я покосилась на место поисков, но едва собралась встать и пойти за лошадью, как краем глаза снова уловила отблеск!

В этот раз я не стала торопиться и постаралась запомнить, где именно заметила искру. Спокойно, Янига. Спокойно. Глупостей ты всегда наделать успеешь…

Кажется, это было здесь…

Я раздвинула опавшие листья и со слезами на глазах смотрела на маленький грязный шарик, облепленный землей и песком. Только крохотный зелёный бок едва блестел радужной искрой.

Слава богам…

— Вот же ты где… — подняла я «зелёную радугу», вытирая рукавом мокрые от счастья глаза. — И не узнать тебя совсем…

Ласточка снова фыркнула, подняв голову и насторожив уши, и я поспешно поднялась на ноги, зажав бусину в кулаке. Ещё не хватало без лошади остаться…

— Тихо, тихо, всё хорошо…

Ласково разговаривая, как учил Шут, я подошла к встревоженной Ласточке и крепко ухватила её за мокрый повод.

— Всё хорошо, не бойся…

Ласточка снова подёргала ушами, прислушиваясь к чему-то, но вырываться и сбегать не спешила. Не отпуская повод, я присела и сполоснула свою находку в воде, не разжимая кулак, чтобы снова не потерять.

— Вот так, — я убрала последнюю бусину в мешочек, где лежали остатки браслета.