Сколько стоит любовь?

1

Крейг сидел в своем кабинете в центральном офисе и сосредоточенно перебирал бумаги. В последнее время дела шли не так хорошо, как бы ему хотелось. Совсем недавно они взяли большой кредит в банке для развития бизнеса и все свои свободные средства пустили туда же. Уже был куплен участок в Техасе, где по предварительным данным должна быть нефть. Но последние изыскания показали, что ценного органического сырья в этом районе нет. У «Бирн корпорейтед» начались тяжелые времена.

Но, несмотря ни на что, Крейг верил, что его корпорация сможет пережить и этот кризис. Все же многие предприятия продолжали приносить доход. Вот только им не оплатили последний крупный заказ, а он так надеялся на эти деньги! Но Крейг знал, что должники все ему вернут, иначе им не поздоровится.

Он поморщился и потянулся за таблетками, но усилием воли остановил руку на полпути.

Если я буду при каждой легкой боли глотать обезболивающие, скоро стану настоящим наркоманом! Нужно просто немного потерпеть. И, кажется, пока мои должники могут быть спокойны: нездоровится сейчас мне! Крейг усмехнулся. Взгляд его упал на фотографию дочери и пятилетнего внука. По крайней мере, у меня есть кому передать дела. А Адам, как он ни надеется, не получит ничего! Что бы там ни говорила Кристин, мне он не нравится до сих пор. Ума не приложу, как семь лет назад я допустил эту свадьбу? Я должен был лечь костьми, но заставить Кристин отказать ему!

Крейг покачал головой и вновь скривился от боли. Он чувствовал, что ему трудно дышать. Крейг чуть ослабил узел галстука и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки.

А вот это странно. Надо будет сказать врачу, у меня еще не было подобных симптомов. Давай, Крейг, старина, возьми себя в руки! Если в этом браке и есть что хорошее, так это мой внук. Я должен работать для него. Сейчас рано расслабляться. Вот только отдохнул чуть-чуть… Что-то глаза сегодня сильно болят.

Крейг откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Дышать становилось все труднее. Ему казалось, что в комнате совершенно нет воздуха.

Кажется, дело плохо! – подумал он и нажал на кнопку коммутатора, все же решившись вызвать «скорую».

– Слушаю вас, мистер Бирн. – В голосе его помощницы миссис Тескбери звучало вежливое ожидание.

Крейг напряг связки, но не смог выдавить из себя ни слова, только невнятный хрип.

– Мистер Бирн? – встревожилась помощница.

Мир терял свои очертания. Крейг почувствовал, что тело больше не повинуется ему. Он попытался ухватиться за стол и встать, но лишь упал на пол, потянув телефон за шнур. Он слышал, как на шум прибежали люди, чувствовал, как его поднимают и куда-то несут. Крейг понимал, что это конец, и он уже не мог сопротивляться неизбежному. Ему оставалось закончить всего лишь одно дело. Жестом он потребовал, чтобы миссис Тескбери наклонилась к нему.

– Скажи Кристин, чтобы она думала о сыне. Я люблю их, – прохрипел Крейг и потерял сознание.

Спокойствие окутало его, словно саван, погружая в глубины, о которых никто не знает на земле.

В больнице врач констатировал смерть мистера Крейга Бирна от обширного инфаркта.

Кристин вернулась домой и без сил опустилась на софу. Если бы только можно было плакать! Но она должна быть сильной, еще не все закончено: в пять часов оглашение завещания. Вот вечером, после того как со всеми делами будет покончено, она сможет выплакаться. А пока ей нужно взять себя в руки, чтобы исполнить последнюю волю отца. Все же именно ее он назначил своим душеприказчиком.

– Дорогая, ты где? – позвал ее Адам.

Кристин вздрогнула и резко обернулась. За семь лет совместной жизни она так и не привыкла к тому, что этот мужчина называет ее «дорогая». Часто она вдруг осознавала, что не понимает, почему он вообще позволяет себе такие вольности! Кристин было стыдно за такие мысли, но она не могла ничего с собой поделать.

– Как ты себя чувствуешь? – с деланой тревогой спросил ее Адам, нежно поглаживая по руке.

Кристин только пожала плечами. Что за идиотический вопрос, как она себя чувствует? Как себя может чувствовать человек, потерявший единственную родную душу на всей земле?

Нет, остановила себя Кристин, у меня есть сын. Миссис Тескбери ведь четко слышала, что сказал отец. Но как же мы теперь будем без него? Кто же займется корпорацией? Неужели мне придется все отдать Адаму? А справится ли он?

От всех этих вопросов у Кристин голова шла кругом. Так много дел легло на ее плечи! Организация похорон, вскрытие завещания, отправка писем всем знакомым отца, телефонные переговоры. Она чувствовала себя выжатой как лимон.

– Дорогая, если хочешь, я прикажу, чтобы тебе сделали чаю, – предложил Адам.

Кристин криво улыбнулась и кивнула. В этом был весь ее муж: «если хочешь, я прикажу».

Папа был прав! – сердито подумала Кристин. Он всегда был прав. Господи, как же сложно думать о нем в прошедшем времени! Я представляла себе семью совсем не такой. И ведь я это поняла уже давно, почему же я так боялась разрушить свой мирок? А теперь мне совсем не страшно. Если бы не Робби, я уже сегодня ушла бы от Адама. Но отец приказал мне думать о сыне. Я должна сделать все, чтобы у него было безоблачное будущее. Со временем ему придется управлять «Бирн корпорейтед». Думаю, пока что с этим-то Адам справится. Хоть с чем-то он должен справиться!

Принесли чай, но она даже не заметила этого. Погруженная в свои мысли, Кристин очнулась, когда Адам вновь вошел в комнату.

– Дорогая, нам пора ехать! Уже почти пять часов. Ты же не хочешь опоздать?

Он говорит так, будто мы собрались на очередной светский раут! – сердито подумала Кристин.

Все в муже сегодня раздражало ее. Она вздохнула и покачала головой, недовольная собой, своими мыслями и чувствами. Адам такой, какой он есть, и я сама выбрала его, значит, знала, на что иду. Теперь я должна терпеть.

Она оперлась на руку мужа и села в машину. Шофер плавно тронул, и лимузин понесся к дому ее отца. Всю дорогу Кристин не проронила ни слова, Адам словно чувствовал ее состояние и тоже предпочел молчать. Он уже давно выучил все правила совместной жизни с Кристин: разговаривать с ней как можно меньше, как можно реже видеться, как можно больше молчать. Он чувствовал, что жена презирает его, понимал даже за что, но не желал изменить свою жизнь. Все же Адаму было проще видеть постоянно отчужденно-осуждающее лицо жены, чем бросить свои привычки. И все же Кристин умела молчать так, что иногда он просто мечтал о скандале с битьем посуды. Но Кристин была «над», а Адам понимал, что он так и останется «под». Это было бы невыносимо, если бы Адама не поддерживала мысль о том, какие приличные дивиденды принесет ему этот брак.

За семь лет они ни разу не поссорились, и вовсе не потому, что жили душа в душу. Кристин просто не считала для себя возможным спорить и пререкаться с человеком, который не заслуживал ее уважения. А в том, что Адам не стоит ее, Кристин поняла чуть ли не на второй день после свадьбы. С виду порядочный и надежный делец оказался сквернословом и любителем виски. Оформить развод было бы просто, но не для Кристин. Если она что и уважала, так это умение держать данное слово, и теперь, когда она оказалась связанной клятвой с Адамом, не оставалось ничего, как научиться жить с ним бок о бок. Как бы неприятно это ни было.

И Кристин научилась просто игнорировать мужа. Как игнорируют подаренную престарелой тетушкой отвратительную вазу, которую нельзя выкинуть, чтобы не лишиться наследства. Только одно утешало Кристин в этом браке: их сын Роберт. Рождение ребенка стало для нее новым этапом в жизни. Теперь появился еще один человек, кроме отца, которого она любила всем сердцем.

Да, ради Робби я способна на все! – подумала Кристин. И я не позволю себе плакать, пока не буду уверена, что у моего сына не возникнет никаких проблем. Я его мать, и больше за него отвечать некому.

Кристин упрямо сжала губы и выпрямила спину.

Нельзя сдаваться, как бы мне этого ни хотелось. Мне больше не на кого рассчитывать в этой жизни. Раньше у меня был папа, теперь его нет, а сын еще слишком мал, чтобы стать настоящей поддержкой. Муж не в счет. Он не может решить свои проблемы, я не буду нагружать его еще и своими.

Наконец они подъехали к роскошному особняку, где прошло детство Кристин. Она вновь сглотнула подступивший к горлу ком и вышла из машины. Как же тяжело было видеть этот дом и знать, что больше никогда ее отец не выйдет на порог и не обнимет ее.

Кристин покачала головой, отгоняя видения и воспоминания, и вошла в дом. В этот раз она входила в кабинет отца как хозяйка, и это было странно и страшно. Кристин поёжилась и поспешила сесть в кресло, где она часто сидела, разговаривая с отцом.

– Миссис Локнер, – поздоровался с ней адвокат отца мистер Сэнтспич. Он кивнул вошедшему следом Адаму: – Мистер Локнер. Теперь все на месте, и мы можем начинать. Ситуация довольно странная, так как вскрываю завещание я, а душеприказчиком является миссис Локнер. Хотя, я думаю, вы выполните волю отца, Кристин.

Кристин лишь легонько кивнула.

– Вот и отлично. Тогда приступим.

Кристин отключилась. Она и так прекрасно знала, что написано в завещании. Отец не раз показывал его, спрашивая ее совета. В итоге они решили, что все его имущество перейдет к Робби, хотя отец все же настоял на том, что дом достанется Кристин, а до тех пор, пока ее сын не достигнет совершеннолетия, распоряжаться имуществом будет Кристин. Кое-какие мелочи отец завещал друзьям на память о нем, приличную сумму он завещал своей верной помощнице миссис Тескбери и слугам, многие из которых проработали в доме больше тридцати лет.

Адвокат закончил чтение и спросил, есть ли у кого из присутствующих какие-либо комментарии или возражения. Кристин вновь покачала головой, Адам решил просто повторить ее жест. Да и что он мог сказать-то? Ведь Крейг даже и не упомянул его в завещании, ни слова не написал о том, что теперь Адам полностью отвечает за Кристин, даже не упомянул его как отца внука. Адам получил еще одно доказательство того, что Крейг не слишком любил его. Но сейчас-то это было уже совершенно безразлично!

Значит, все досталось Роберту, подумал Адам. А распоряжаться будет Кристин. Вот и хорошо. Она никогда не лезла в дела, и, думаю, с удовольствием позволит мне заняться «Бирн корпорейтед». Или, может быть, стоит сразу же ее переименовать в «Локнер корпорейтед»?

Адам усмехнулся, но поспешил спрятать улыбку.

Семь лет он ждал не зря. Теперь-то их денежки у него в руках. А уж он найдет им применение!

Адам бросил недовольный взгляд на жену, которая о чем-то разговаривала с мистером Сэнтспичем. Ему хотелось как можно быстрее оказаться вдали от этого дома, вдали от жены и ее кислой физиономии. Адам знал, что его ждет не дождется одна пышненькая брюнеточка. Огонь, не то что эта Снежная королева!

Неожиданно дверь распахнулась, и в кабинет вошел мужчина с какими-то бумагами в руках.

– Кто вы такой и по какому праву врываетесь в мой дом? – сердито спросила Кристин.

– Я судебный пристав Уильям Шерридан. У меня разрешение прокурора. С этого момента все имущество мистера Бирна арестовано.

– Боюсь, вы немного опоздали. – Кристин нехорошо усмехнулась. – Мой отец, понимаете ли, недосягаем сейчас для правосудия. Он умер.

– Нам известно о кончине мистера Бирна. В этом-то, мэм, и состоит проблема. У вашего отца огромные долги, и кредиторы хотели бы получить свои деньги.

– У моего отца никогда не было долгов! – Кристин воинственно вскинула подбородок, готовясь к схватке за честное имя отца.

– У меня есть все документы…

– Разрешите, я посмотрю, в чем дело? – мягко сказал мистер Сэнтспич.

На несколько томительных минут в кабинете установилась тишина. Мистер Сэнтспич пролистал документы и поднял на Кристин совершенно беспомощный взгляд.

– Формально он прав, – разведя руками, произнес он. – Ваш отец взял большой кредит, в том числе и под залог своего особняка, и не смог его выплатить.

– И что же теперь будет? – дрожащим голосом спросила Кристин.

– Будет аукцион. – Пристав пожал плечами. – Сначала мы продадим предприятия вашего отца, а потом, если не хватит средств расплатиться с кредиторами, особняк.

– Я уверена, что «Бирн корпорейтед» стоит больше, чем задолжал мой отец.

– Так-то оно так. Но сейчас началась процедура банкротства, а значит, еще будут нужны деньги, чтобы выплатить заработную плату сотрудникам, рассчитаться с поставщиками, а ведь еще есть договорные обязательства…

– То есть вы хотите сказать, что все имущество моего отца пойдет с молотка?

– Да, – ответил пристав, стараясь не смотреть на Кристин.

– Я просто в это не верю… – пробормотала она.

– Конечно, если вы сможете погасить хотя бы часть долга, судья отсрочит исполнения постановления. Может быть, вам удастся поднять «Бирн корпорейтед» на ноги…

– Вы в этом сомневаетесь?

– Видите ли… большая часть бизнеса вашего отца держалась на нем. Не знаю, будут ли так же охотно работать с компанией сейчас, когда его не стало. Но вы можете попробовать. У вас есть две недели. Только учтите, сами вы не имеете права продавать что бы то ни было из имущества вашего отца.

– Пока я жива, «Бирн корпорейтед» будет жить, – спокойно сказала Кристин. – Поехали домой, Адам, нам нужно многое обсудить.

Потрясенный Адам как всегда послушно последовал за свой женой. Он никак не мог понять, что же случилось. Только когда они уже подъезжали к дому, Адам наконец понял, что все его надежды могут пойти прахом. Кристин не оправдала ставку, сделанную на нее.

Они молча вошли в гостиную и сели в кресла друг против друга. Кристин пристально посмотрела на мужа и глубоко вздохнула. Как ни крути, а без помощи Адама она ни за что не справится с ситуацией. Кристин надеялась только на одно: у Адама хватит ума послушаться ее и сделать все так, как ей нужно.

– У тебя есть деньги, чтобы оплатить часть долга? – спросила она.

Адам усмехнулся.

– Ты все еще надеешься вытащить свою компанию?

– Да, я сделаю это.

– Так вот, я не хочу тратить свои деньги неизвестно на что, – сказал он и вальяжно развалился в кресле.

– Как это неизвестно на что?! – Кристин вцепилась в подлокотники кресла. – Ты же знаешь, что эта компания стоит миллиарды!

– Сейчас она не стоит ничего. И мне будет проще купить ее по бросовой цене. Хотя мне она не нужна и все равно мне она принадлежать не будет.

– Она принадлежит твоему сыну!

– Не ори на меня! – огрызнулся Адам. – Твое время закончилось. Больше я не позволю тебе сидеть на моей шее. Ни тебе, ни твоему сыну!

– Хочу тебе напомнить, что Робби и твой сын!

– Это еще надо доказать.

От такого оскорбления Кристин впервые в жизни не нашлась, что ответить.

– И вообще, ты меня порядком достала. Я хочу жить нормальной жизнью, мне надоело прятаться по гостиницам и дрожать от страха, что твой папаша что-то пронюхает. Этот старый мерзавец вытирал об меня ноги семь лет, так еще и из могилы умудрился нагадить!

– Не смей так говорить о моем отце, – тихим, напряженным голосом потребовала Кристин.

– Я буду говорить о нем так, как захочу!

– Что-то ты стал очень смелым, друг мой! – усмехнулась она. – Но ты не прав. У «Бирн корпорейтед» еще есть силы, и ты через полгода будешь на коленях вымаливать у меня прощение за свои слова.

– Знаешь что, – лениво протянул Адам, – ты мне надоела. Я терпел тебя и твою кислую физиономию семь лет. Хватит. Убирайся из моего дома!

– Что? – переспросила Кристин. Она была слишком ошеломлена всем случившимся, чтобы адекватно реагировать.

– Выметайся из моего дома и забирай своего ублюдка. Мне до смерти надоели вы оба!

– Вот, значит, как! – Кристин вскинула подбородок. – Ты ничтожество, Адам Локнер, ничтожеством был, ничтожеством и умрешь. Не ты меня выгоняешь, я сама ухожу. И запомни: в тот день, когда ты приползешь ко мне на коленях, ты очень сильно пожалеешь о том, что сегодня наговорил мне.

Кристин встала и вышла из гостиной. Как только она поняла, что Адам больше не сможет ее увидеть, Кристин припала к холодной стене и прижалась к ней лбом.

Боже мой, что же мне теперь делать? – подумала она и почувствовала, как слезы подступают к горлу. Нет, только не плакать. Я сейчас соберу самые необходимые вещи и перееду домой. Этот дом для меня так и не стал домом. Как же хорошо, что я сегодня отвезла Робби к няне! Собрать вещи, забрать сына и попросить мистера Сэнтспича начать мой бракоразводный процесс. Как сильно я в тебе ошиблась, Адам Локнер! Какую ужасную, непоправимую глупость сделала! Папа как всегда был прав…

Кристин грустно усмехнулась и поднялась наверх. В течение получаса она кое-как покидала свои вещи и вещи сына в чемоданы и приказала подать машину.

Когда дом, в котором она прожила семь лет, скрылся за поворотом, Кристин, к своему удивлению, вместо тоски или печали почувствовала облегчение.

Ты еще пожалеешь, Адам, что так обошелся со мной! А вот я никогда не пожалею, что не стала унижаться и умолять. Теперь я свободна и могу вновь жить и радоваться жизни. Как же мне было тяжело в твоей золотой клетке! Прощай, Адам. Искренне надеюсь, что мы больше никогда не встретимся.