Сладкий флирт

Глава 9

Ширма, за которой должен был мыться Мик, была установлена на кухне. Она представляла собой довольно шаткую конструкцию, закрепленную между двух кресел, покрытых толстым слоем пыли.

На кухне Мик уже был. Он завтракал тут перед тем как заболеть. Это было просторное помещение с деревянным полом, гигантским столом, огромной железной плитой, вдоль стен стояли шкафы с посудой. В отличие от всех остальных помещений дома, здесь было очень чисто. Пахло щелоком.

Придерживая рукой полотенце на бедрах, Мик обошел ширму и вполголоса выругался.

Неужели эта девица думает, что он сможет помыться в этом тазу? Он не верил своим глазам. Младенцев купают в больших тазиках.

— Боже правый, — пробормотал Мик и осторожно попробовал воду. У него перехватило дыхание — в тазу, похоже, был крутой кипяток.

— Ну что вы там застряли, Мик? Почему я не слышу, как вы радостно плещетесь?

Он услышал звук приближающихся шагов.

— Эта вода горячее, чем в аду.

— Вода всегда такая, когда вскипит.

Мик резко поднял голову.

— Что? Вы налили кипяток в мой таз?

— Я же вам уже сказала, что собираюсь уничтожить всех насекомых, которые, возможно, путешествуют с вами. Жаль, что я не сделала этого раньше. А теперь хватит ворчать. Я уже давно налила вам воду, и если вы не поторопитесь, то она станет ледяной.

Честно говоря, Мик сильно сомневался в этом. Он увидел ведро воды, стоящее рядом с плитой, и опустил туда палец. Вода была чуть теплой. Наверное, Лиза приготовила ее для того, чтобы он мог ополоснуться после мытья. Он поднял ведро и вылил почти половину в таз. Теперь температура была более подходящей. Мик шагнул в таз и неуклюже сел.

Да, было несколько тесновато. Его согнутые колени находились примерно на уровне ушей. И он тут же подумал, что очень хорошо, что никто не присутствует при его купании. Он слышал, как Лиза чем-то занимается в нескольких шагах от него.

Взяв чашку с щелоком, Мик опустил туда мочалку и начал торопливо намыливаться, не слишком веря в то, что девушка будет долго стоять с противоположной стороны ширмы. Щелок был какой-то слизистый и, судя по запаху, не очень хорошо приготовленный, но он не мог жаловаться. Этот едкий запах изгонял последние остатки войны, и Мик предпочитал, чтобы от него пахло самым едким мылом на свете, но только не порохом и кровью. Из-за того, что он сидел в скрюченной позе, вымыть голову оказалось достаточно сложно, но Мику все же удалось намылить волосы, лицо и бороду.

— Разве вы еще не закончили?

Он едва успел схватить чашку, чтобы прикрыться, как Лиза показалась из-за ширмы и взглянула на него. Вытирая текущую по лицу мыльную пену, Мик сказал:

— Неужели у вас совсем нет никакой деликатности?

— Я всю жизнь прожила со своими братьями, а вы не сильно отличаетесь от них, — ответила Лиза своим бархатным голосом, который уже начал его раздражать. — Закройте глаза.

— Что…

— Закроите глаза, иначе попадет мыло.

Мик зажмурился, и Лиза вылила на него остатки чистой воды.

— Теперь вытирайтесь. А мне надо кое-что сделать. — Она вышла, оставив его одного.

Не веря, что Лиза снова не ворвется к нему без предупреждения, Мик быстро поднялся на ноги. От резкого движения у него потемнело в глазах, и он сделал глубокий вздох, чтобы привести себя в чувство. Возможно, он и отдохнул, но еще не вполне выздоровел.

Мик вытер волосы и грудь, обмотал мокрое полотенце вокруг бедер и увидел Лизу, которая стояла, уперев руки в бока.

— Да, вид у вас не очень, но, надеюсь, мы что-нибудь придумаем.

Мик плохо понимал, на что она намекает, но решил не задавать вопросов.

— Пойдемте со мной. — Лиза подвела его к столу, на краю которого лежал аккуратно сложенный, поношенный мужской халат. — Вы можете надеть его. Это халат моего отца. Он, конечно, вам мал, но прикроет вас, пока мы с вами не закончим, — она кивнула на стол. — Здесь есть ножницы и расческа, — взгляд ее стал суровым. — Вам надо привести в порядок волосы и бороду.

— Я предпочел бы получить бритву, если вы ничего не имеете против.

— Я была уверена, что вы попросите ее.

Лиза отвернулась от него и с притворным рвением занялась тестом. Мик понял, что ему не только не дадут бритву, но и не оставят одного. Ему захотелось сорвать с себя полотенце, чтобы шокировать, напугать эту слишком самоуверенную девушку. Она вполне это заслужила.

Мик хотел уже было развернуться, как вдруг заметил, что Лиза молча стоит и пристально смотрит в окно. Может быть, она видит его отражение в оконном стекле? И поэтому так напряжена? Поэтому у нее слегка участилось дыхание?

Мик неожиданно понял, что хочет заставить эту девушку испытать определенные чувства к нему. Он хотел, чтобы Лиза видела его, чтобы потеряла контроль над собой благодаря ему. Он хотел, чтобы она испытывала не только раздражение и злость. Мик не понимал, почему для него это было так важно, но он хотел, чтобы она смотрела на него не как на своего пленника и работника, который будет чинить се мост. Мик хотел, чтобы она поняла, что он мужчина.

Мик начал медленно вытираться. Полотенце скользило по спине, бедрам, ногам. Во всем теле он ощущал легкую дрожь, потому что Лиза наблюдала за ним. Он чувствовал это. Не зная точно, что он должен делать дальше, чтобы привлечь ее внимание, Мик остановился, поднял руки над головой и потянулся, наслаждаясь ощущением чистоты, запахом мыла от вымытых волос и тонкой струйкой воды, бегущей по спине.

Почувствовав, что его медлительность возбуждает ее подозрительность, он взял халат и накинул его на плечи.

— Вы оделись? — спросила Лиза, когда он завязал пояс.

Мик усмехнулся. Значит, он был прав — она наблюдала за ним.

— Да, мэм.

— Хорошо, — она положила тесто в кастрюлю и повернулась к нему. — Но только у нас проблема с зеркалами. Они почти все разбиты.

— Солдатами?

— Нет, их разбили мои братья.

Лиза вытерла руки о передник, посмотрела на него и тут же отвела взгляд. На ее щеках выступил румянец.

В этот момент близнецы принялись стучать по кастрюлям, развешанным на деревьях, сопровождая стук пронзительными воплями. Но Лиза не обратила на никакого внимания.

— Если вы хотите, — начала она нерешительно, — я могу помочь вам подровнять волосы и сбрить бороду. Пользоваться бритвой самому я вам не дам.

Лиза робко посмотрела на Мика, и он, увидев, что она уже готова отказаться от своего предложения, быстро согласился. Горячая вода расслабила его, а руки слишком сильно дрожали для того, чтобы нормально обращаться с ножницами, и ему не хотелось, чтобы Лиза поняла, что он еще не совсем оправился после болезни. Но самое главное — Мик хотел, чтобы она перестала быть такой суровой, подошла к нему поближе, прикоснулась к нему.

— Спасибо, — сказал он.

Лиза заметно вздрогнула и начала, запинаясь:

— Так… Хорошо, я… — Затем быстро вздохнула и указала на одно из кресел.

Мик с облегчением опустился в него. Ноги его гудели, но ему было очень приятно чувствовать нежные прикосновения ее прохладных пальцев, когда она оборачивала полотенце вокруг его шеи. Во всем этом было что-то давно забытое, успокаивающее. И не важно, что под халатом у него ничего нет, что он ему мал и нелепо сидит на нем. Все это было несущественно. Главное, что сейчас все внимание Лизы приковано к нему.

— Сначала я приведу в порядок ваши волосы.

— Отлично.

Мик был не против. Он вымылся в горячей воде, с настоящим мылом. Таким чистым он не был уже целую вечность. И теперь ему очень хотелось избавиться от последних остатков кочевой жизни. Он хотел, чтобы его жизнь наконец стала спокойной и беззаботной.

Лиза взяла маленький, очень изящный серебряный гребешок. Густые волосы Мика были спутаны. Но она аккуратно и терпеливо расчесывала их, пока они мягкой волной не опустились на плечи. Мик чувствовал, как его начинают окутывать спокойствие и тепло. В кухне было жарко, слишком жарко для тех мыслей, которые пробуждались от ее прикосновений.

— Похоже, что такие, как вы, не очень любят стричься.

— Такие, как я?

— Ну да, всякие разбойники.

Мик вздохнул.

— Я не разбойник.

— А выглядите точь-в-точь как они, и при том не говорите, за кого воевали. Так что, скорее всего, вы преступник в бегах.

Если бы Лиза знала, насколько она была близка к истине. Но на лице Мика ничего не отразилось.

— Все, кто возвращается домой, весьма похожи на преступников. Просто мы очень долго жили в нечеловеческих условиях и были лишены элементарных удобств.

Ее руки замерли.

— Вы пришли издалека?

Мик уловил в ее голосе ожидание, какую-то скрытую надежду.

— Да.

— Откуда?

— Из Миссисипи, — его голос стал жестче, когда он добавил: — Через Вирджинию.

Лиза взяла ножницы и начала очень осторожно ровнять волосы. Ее прикосновения расслабляли. Мик погрузился в дрему.

— Мой отец был в Миссисипи. Мы не имеем никаких известий о нем уже очень давно, с тех пор, как его стали считать пропавшим без вести около двух лет назад. Ему уже пора возвратиться домой, ведь так?

Теперь Мик знал, что Лиза стала жертвой войны. Эта женщина не знает, где ее близкие, живы ли они. Если она до сих пор не получила никаких известий, то ее отца можно почти наверняка считать погибшим. Но Мик не хотел говорить это.

— Сейчас вокруг большая неразбериха, — сказал он. — У одних есть лошади, другие добираются до дому пешком. Есть очень много госпиталей, всевозможных лагерей, где солдаты лечатся и набираются сил. Должно пройти какое-то время. Ваш отец был в федеральной армии?

— Да.

— Тогда он может отсутствовать еще дольше. Многих солдат определили в отряды по наведению порядка.

— Я поняла.

Затем наступила тишина, и в кухне раздавалось только щелканье ножниц. Слова Мика, должно быть, подействовали на Лизу очень успокаивающе, она весьма ловко обращалась с ножницами. И он не опасался, что будет выглядеть так, будто над ним поработал неумелый парикмахер.

После того как Лиза закончила стричь волосы, она взглянула на Мика и, наклонившись, принялась за его бороду и усы. Брови ее сосредоточенно хмурились. Вскоре ножницы сменила бритва. Вряд ли она догадывалась, какие чувства пробуждает своими прикосновениями.

— Вы не перестаете изумлять меня своими талантами, — сказал Мик и отвел глаза в сторону.

Лиза восприняла его слова как насмешку, но Мик нежно дотронулся до ее руки.

— Не будьте такой колючей. Это не приведет ни к чему хорошему.

— Да что вы понимаете в этом?

Он погладил ее пальцы и увидел, как здесь, жаркой кухне, ее рука покрылась гусиной кожей. Он знал, что это признак того, что в ней разгорается страсть, и это заставило его испытать еще большее возбуждение. Что нужно было сделать, чтобы Лиза не скрывала своих чувств?

Его рука поднялась выше, слегка касаясь кисти, локтя.

— У вас такая нежная кожа, — прошептал Мик.

В ее глазах появился какой-то отчаянный огонек. И когда она попыталась отойти от него, он обхватил се бедро свободной рукой.

— Как вам удается иметь такую бархатную кожу?

Лиза слегка покачала головой. Она молчала, и он поднес се ладонь к своему лицу.

— Какой сладкий запах. Свежий хлеб и… цветы. — Мик улыбнулся. — Вы, должно быть, разведите цветы на задней веранде.

— Я…

— Иногда я чувствовал их аромат, исходящий от ваших волос, когда вы стояли рядом со мной.

Мик встал со стула. Он был совсем близко от нее. Не отпуская се руку, он чуть наклонился к ней, вдыхая нежный запах, исходящий от шелковистых волос.

— Знаете ли вы, как возбуждающе действует на меня запах розы?

Он смотрел Лизе прямо в глаза, желая, чтобы она почувствовала тот огонь страсти, который начинал разгораться в нем. Почему она не может отдаться своим чувствам? Почему она не может расслабиться в его объятиях и дать ему возможность утолить свое желание, желание обладания ее телом? Мик снова хотел ее, и на этот раз был в полном сознании.

Как только эта мысль оформилась в его голове, он стал притягивать к себе Лизу все ближе и ближе.

— О, Лиза, — прошептал он. Его нос коснулся ее уха, и кончиком языка он провел по ее шее.

Она задрожала в его руках, еще больше разжигая страсть Мика. Он стал сильнее прижимать ее к себе, и Лиза уперлась руками ему в грудь, заставляя посмотреть на нее. На ее лице читалась мука.

Мик нежно погладил ее по щеке.

— Ты вся дрожишь, ты…

— Вы привыкли к кому-то другому, к кому-то, кто пользуется хорошими духами, пудрится и кого обслуживает целый штат слуг.

Он молча, в недоумении смотрел на нее. Но это только еще сильнее разозлило ее, она вырвалась и бросила бритву на стол.

— Скажите мне правду. Она действительно умерла? Эта женщина.

Лиза стояла, подбоченясь, и смотрела Мику в глаза, но в выражении се лица была не только злость. В нем была боль.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь. Какое отношение имеет Лили ко всему этому?

— Не думайте, что я буду слушать ваш лепет. Я знаю, она была вашей женой или вашей невестой, или еще кем-то. Кто она? Кто эта женщина на фотографии?

Мик почувствовал, как его сердце начало глухо стучать в груди. Он занимался с Лизой любовью и, должно быть, называл имя Лили.

— Какая она была? Бледная и изнеженная? Я уверена, что ей никогда в жизни не приходилось кормить свиней или обрабатывать огород. И ни разу в жизни она не убирала в конюшне и не вязала снопов. Она, наверное, проводила весь день в визитах со скучающей улыбкой или вышивала скатерти, которыми потом никто никогда не пользовался. Такой была Лили? Такой она…

Как только Мик услышал о своей покойной жене, он подался вперед, схватил Лизу за руки и принялся трясти ее.

— Черт вас подери, она мертва.

— Она мертва? Это правда? — закричала Лиза. — Три ночи тому назад вы звали ее. Неужели вы забыли? Вы молили ее прийти к вам. Но в ваших объятиях оказалась не ваша обожаемая Лили. Это была я. Я!