Сладкое искушение

Глава 21

Джулия организовала первый день рождения Симоны в январе, испекла торт и украсила все воздушными шарами. Моя семья приехала к ужину.

Симона уже делала первые шаги и следовала за Джулией, как щеночек. Она была слишком мала, чтобы помнить свою мать. Для нее существовала только Джулия.

Фаро, его жена и двое детей тоже были приглашены. Он присоединился ко мне в минуту тишины.

— Она снова заставила Даниэле заговорить.

Я кивнул, провожая Джулию взглядом. Она поправила подсолнух в волосах Симоны. На платье моей дочери тоже был подсолнечный принт. Она выглядела восхитительно, так что я перестал протестовать.

— Да. Она хорошо ладит с детьми.

— И с тобой, — сказал Фаро с многозначительной усмешкой. Я прищурился. — Да ладно, Кассио. Это как, если бы ты упал в фонтан молодости, и уже не такой капризный, как раньше. Я очень рад за тебя.

Я ничего не сказал.

— Твой отец обратился ко мне.

По тому, как изменился голос Фаро, я понял, что мне не понравится сказанное.

— Чего он хотел?

— Он попросил меня поговорить с тобой о ребенке от Джулии. Он считает, что вы должны быть готовы к любым неожиданностям.

— Значит, все дело в том, что Даниэле не мой сын? — я заскрежетал зубами.

Фаро пожал плечами:

— Это вариант, и не такой уж маловероятный.

— Мне не нужен еще один ребенок, и уж точно не нужно, чтобы ты или мой отец вмешивались в мои дела.

Фаро поднял руки.

— Я не хотел вмешиваться. Вот почему я тебе все рассказал. Но твой отец в ближайшее время не сдастся. Он очень волнуется.

— Если бы он признал, что Даниэле и Симона мои дети, он мог бы перестать волноваться.

— Это ты ему скажи.

Я подошел к родителям, разговаривающими с Мией, которая держала на руках своего новорожденного сына. Она выглядела измученной.

— Прекрати это, отец.

Он знал, что я имею в виду, и мне не нужно было вдаваться в подробности.

— Я пытаюсь думать о твоем будущем.

Я указал на Даниэле, державшего Симону за руку, так как она все еще немного нетвердо держалась на ногах.

— Вот оно, мое будущее. Конец истории.

Мама коснулась моего предплечья.

— Мы любим их, но…

— Нет, никаких но.

Они обменялись взглядами и неохотно кивнули.

Мия одарила меня гордой улыбкой.

Я надеялся, что этот вопрос решен раз и навсегда. Чем больше отец будет копать, тем большая вероятность, что слух об этом просочится наружу.

Когда все ушли, мы с Джулией сыграли партию в бильярд. Мне нужно было отвлечься, а она уже неплохо научилась меня отвлекать.

— Завтра тебе нужно будет отвезти Даниэле на экскурсию в детский сад. Я записался несколько дней назад.

Склонившись над столом, Джулия замерла. Затем выпрямилась.

— Что? Почему?

— Я хочу, чтобы он был в окружение с другими детьми. Это дошкольное учреждение принимает только детей из наших кругов или наших деловых партнеров. Даниэле будет рядом со своими будущими солдатами. Он научится самоутверждаться среди других мальчиков. Если он будет только рядом с тобой, он может стать слишком мягким.

Гнев отразился на ее лице. Я отрицательно покачал головой.

— Это факт. Ты ничего не можешь с этим поделать. Я провожу с ним только вечера и выходные. Ему нужно драться и иметь дело с непослушными мальчиками.

— Не перебивай меня. Ты даже не знаешь, что я собиралась сказать.

Ее тон заставил меня сжать зубы. После сегодняшней истории с моим отцом я жаждал стычки.

— Тогда говори, что хочешь.

— Тебе следовало обсудить свои планы со мной.

— Мое решение принято. Даниэле нужны перемены.

Джулия ткнула меня пальцем в грудь.

— И все же мы одна семья. Я твоя жена. Я заслуживаю быть вовлеченной в такое решение!

— Это мои дети, Джулия.

Ее боль неожиданно поразила меня.

— Нет, — яростно ответила она. — Это наши дети, Кассио. Я уже говорила тебе раньше и скажу еще раз. Я люблю вас всех троих.

Я уставился на неё, мой гнев ускользал быстрее, чем зыбучие пески.

— Что?

Она кивнула, выглядя разъяренной.

— Ты слышал меня. Они не просто твои дети. Они мои тоже. Ты не можешь называть их своими, когда считаешь нужным. Они всегда наши, твои и мои. Возможно не кровно, но я все равно пролью за них кровь. Так что не говори со мной так, будто эти двое детей ничего для меня не значат, когда они значат все. Совсем как их упрямый, идиотский отец.

Это был первый раз, когда Джулия оскорбила меня. В первый раз она стала громкой, почти кричащей. Ее гнев не разжег мой собственный, как это было с Гайей в прошлом, потому что слова Джулии были лучшей вещью, которую я когда-либо слышал. Мои мысли перепутались друг с другом. Тем не менее, маленький кусочек сомнения остался, будто мой поганый разум не мог принять, что кто-то такая хорошая, добрая, любящая, как Джулия, действительно была моей. Черт возьми, я любил ее, даже эту челку, которую ненавидел в самом начале, даже эти ужасные платья с подсолнухами, даже когда она неуважительно закатывала глаза. Боже, особенно тогда. Я схватил ее за щеки.

— Я тоже тебя люблю.

Она моргнула. Теперь настала ее очередь удивляться.

— Что… ты что?

— Ты действительно хочешь спросить?

Она посмотрела мне в лицо с тем же недоверием, которое я испытал всего несколько мгновений назад.

— Скажи.

— Я люблю тебя.

— Снова.

Я усмехнулся.

— Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю.

Я поцеловал ее и притянул к себе. В конце концов, она отстранилась.

— Это мои дети?

— Да, твои, — сказал я.

— Тогда позволь мне принимать решения вместе с тобой.

— Я не сказал, сколько дней Даниэле должен провести в детском саду. У них есть различные варианты. Как насчет того, чтобы обсудить их завтра с воспитательницами, а потом мы вместе примем решение?

— Договорились, — она улыбнулась. — Ты действительно любишь меня?

Я поцеловал ее челку.

— Действительно.

Мы с Фаро встретились в моем лаундже для еженедельного обсуждения. Дела в Нью-Йорке шли в лучшем случае непросто, а получение информации по этому вопросу еще хуже.

— Лука был особенно вспыльчив в последние пару месяцев. Он убивает все больше людей. Предатели, байкеры, солдаты Братвы. Люди боятся, что если они сделают хоть одно неверное движение, Лука прикончит и их тоже.

— Люди, которым нечего скрывать, могут не беспокоиться.

Фаро поморщился.

— Совершенно верно, но мы оба знаем, что ты не сказал Луке правду об Андреа и Гайе. В его теперешнем настроении это может быть твоим смертным приговором.

— Это известно только тебе и моему отцу. Отец позаботился обо всем.

Отец убил команду уборщиков и доктора Сэла после смерти Гайи, не посоветовавшись со мной. Иногда он забывал, что теперь я Младший Босс и не нуждаюсь в его вмешательстве.

— Что насчет Джулии?

Я нахмурился.

— Я доверяю Джулии.

Фаро покачал головой.

— После Гайи ты не должен… что, если она расскажет что-нибудь своему брату или, боже упаси, отцу? Феликс использует свой шанс, либо чтобы шантажировать тебя, либо сообщить Луке, за бонусные очки.

— Джулия никому ничего не расскажет.

— Они ее семья. Она женщина. Они склонны не замечать недостатков своих близких.

— Это факт, за который мы должны быть благодарны, иначе ни твоя, ни моя жена не потерпели бы нас.

Недостатки даже не начинали покрывать мои дефекты. Джулия приняла их. С самого первого дня нашего брака она самоотверженно заботилась о Симоне и Даниэле, несмотря на свой юный возраст.

— Поговори с ней, — настаивал Фаро.

Раздался стук в дверь, и Джулия просунула голову внутрь.

— Простите, что беспокою вас, но Кристиан здесь и говорит, что ему нужно с тобой поговорить.

— Хорошо, — медленно произнес я. — Пришли его сюда.

Фаро многозначительно посмотрел на меня.

Тут вмешался Кристиан.

— Фаро. Кассио, можно мне поговорить с тобой наедине?

— Как мой Консильери, Фаро останется.

После того случая в декабре я больше не доверял Кристиану. Мы никогда не были друзьями, но он был хорошим помощником. К сожалению, наши рабочие отношения пострадали из-за моей необоснованной ревности. Я не был человеком, который извиняется, и сомневаюсь, что Кристиан принял бы это.

Кристиан кивнул. Он не стал заходить дальше в комнату. Вместо этого он держался поближе к двери.

— Я говорил с Лукой…

Фаро бросил на меня острый взгляд, но я не поддался его панике. Мне все еще казалось, что Джулия ничего не рассказала своему брату. Возможно, у Кристиана были свои подозрения, но он знал, что лучше не распространять слухи, которые не были основаны на твердых доказательствах. Я был на хорошем счету у Луки. Потребуется немало усилий, чтобы убедить его в обратном.

— Я собираюсь работать под его началом в Нью-Йорке в течение следующих нескольких лет, пока не получу место в Балтиморе.

Ярость пробежала по моим венам, но я сдержался.

— Ты не посоветовался сначала со мной?

— На самом деле я не один из твоих солдат, Кассио. Я сын Младшего Босса. Только Лука может отдавать мне приказы в конце дня. Он согласился, чтобы я работал под его руководством.

— Ты объяснил ему, почему?

— Я сказал, что у нас обоих слишком сильные личности, чтобы хорошо сработаться.

Я прищурился, гадая, все ли он сказал. Он был достаточно умен, чтобы сначала связаться с Лукой. Таким образом, он мог быть уверен, что я не избавлюсь от него. Не то чтобы я его прикончил бы. Я уже достаточно натворил в прошлом и не стал бы рисковать любовью Джулии, убивая ее брата.

— Удачи тебе в новом начинании. Просто помни, что Лука без колебаний убивает тех, кого считает угрозой.

Кристиан натянуто улыбнулся.

— Думаю, что вы с ним очень похожи в этом отношении, — он наклонил голову и вышел.

Фаро покачал головой и нахмурился.

— Это нехорошо.

— Ты слишком многое в это вкладываешь.

— У правды есть отвратительная привычка вылезать наружу. Ты должен был рассказать Луке все с самого начала.

У меня зазвонил телефон. Это был Лука. Фаро выглядел так, словно собирался заказать нам следующий рейс в Колумбию, чтобы исчезнуть.

— Лука, что я могу для тебя сделать?

— Полагаю, Кристиан поговорил с тобой?

Никаких дурацких разговоров, как обычно. Лука всегда сразу переходил к делу.

— Поговорил. Я всегда считал, что его работа под моим началом будет временной. Теперь, когда он мой шурин, все только усложнилось.

— Вот об этом я и догадался, — он сделал паузу. — Есть ли что-нибудь, что мне следует знать?

Мой пульс участился, но я этого не показывал.

— В каком отношении?

— В отношении Кристиана. Ты уже много лет имеешь с ним дело.

— Он очень эффективен. Жесткий. Знает, как держать себя в руках. Совсем не похож на своего отца. Ты не пожалеешь, что взял его к себе.

— Хорошо. На сегодня все.

Я повесил трубку. Фаро удивленно поднял брови.

— Все в порядке.

— Будем надеяться, что так оно и останется. Если он когда-нибудь узнает, то уничтожит нас всех: тебя, твоего отца и меня. И это будет не очень красиво.

После того как Кристиан вошел, я маячила неподалеку от лаунджа. После того, как Кассио чуть не убил моего брата, я беспокоилась, что они находились вместе в одной комнате, даже если работали вместе в течение последних двух месяцев.

Мои плечи облегченно опустились, когда Кристиан наконец вышел.

— Что такое? Все в порядке?

Он снова кивнул.

— Я собираюсь переехать в Нью-Йорк, чтобы работать под началом Луки.

— Ох, — разочарованно протянула я. Мы не часто виделись, но было приятно знать, что он живет в одном городе. — Из-за того, что произошло между тобой и Кассио? Кристиан рассмеялся.

— Черт возьми, конечно. Он обвинил нас в любовной связи. На мой вкус, это слишком большая чушь. А работа под руководством Луки позволит мне наладить более тесные связи с важными людьми.

— Разве нет другого выхода? Неужели ты не можешь помириться с Кассио? Я не хочу, чтобы ты ненавидел моего мужа.

Кристиан посмотрел на меня с явным удивлением.

— Ты заботишься о нем.

— Да. Знаю, в это трудно поверить, но он очень добр ко мне.

— Я рад, но наши отношения с Кассио слишком натянуты. Когда-нибудь нам снова придется работать вместе, но сейчас будет лучше, если мы не будем видеться.

— Я понимаю. Когда ты улетаешь?

— Завтра.

Я обняла его.

— Не будь чужаком и звони мне.

Вскоре после этого Кассио и Фаро уехали, я отправилась в собачий парк с детьми и Лулу. Удивление захлестнуло меня, когда Мансуэто, прихрамывая, подошел ко мне меньше чем через десять минут после нашего прибытия.

— Джулия, можно мне присоединиться к тебе? — спросил он. Элия тут же встал, освобождая место на скамейке.

— Конечно, — сказала я, подозревая его мотивы. — Как вы узнали, что я здесь?

— Доменико.

Я кивнула, искоса взглянув на своего старшего телохранителя, но он явно смотрел куда-то еще.

Мансуэто повернулся к Элию:

— Дай нам немного уединения.

Элия подошёл к Симоне и Даниэле, которые смотрели, как Лулу играет с таксой. Доменико заступил на вахту довольно далеко.

Я подула на руки, согревая их, остро ощущая пристальный взгляд Мансуэто.

— Я бы хотел, чтобы ты пересмотрела свое решение не беременеть.

Мои брови взлетели вверх.

— Это не только мое решение. Кассио тоже. Прямо сейчас он не хочет детей. Симона и Даниэле нуждаются в нашем полном внимании.

Мансуэто наблюдал за группой собак, гонявшихся друг за другом.

— Это потому, что он предпочитает делать вид, что дети его.

— Вы не знаете, что это не так… Андреа и Гайя могли сказать это, чтобы причинить ему боль.

— Он тебе все рассказал?

Я прикусила губу.

— Вы должны принять решение Кассио.

— Он бы передумал, если узнал правду.

— Что есть правда?

Мансуэто устремил на меня печальный взгляд.

— Что дети не его.

— Вы этого не знаете.

— Не совсем так. Я сделал тест на отцовство без ведома Кассио.

Я замерла.

— Что?

— Ни Симона, ни Даниэле ему не принадлежат. Тест подтвердил это. Они принадлежат Андреа.

Мое сердце упало.

— Зачем вы мне это рассказываете?

— Потому что Кассио ничего не хочет знать. Если я скажу ему… он может быть очень упрямым. Мне необходима твоя помощь.

— Я ему тоже ничего не расскажу. Он не хочет знать, и я уважаю его желание.

— Тогда не говори ему сейчас. Когда-нибудь он все узнает. Это обязательно произойдет. По крайней мере, убедись, что у Кассио к тому времени будет наследник. Подари ему ребенка. Разве ты не хочешь своего собственного малыша, Джулия?

Симона и Даниэле хихикали, когда Лулу и ее друг-пес перетягивали канат из-за длинной ветки.

— Я ничего не могу сделать.

Мансуэто коснулся моей руки.

— Кассио не рассердится, если ты забудешь принять таблетку и случайно забеременеешь. Ты молода, и у тебя много забот.

Я не могла поверить в то, что он предлагал.

— Нет, — твердо сказала я. — Я не стану так обманывать Кассио. Пожалуйста, никогда больше не просите меня о чем-то подобном. Пусть Кассио верит, что Даниэле и Симона принадлежат ему, если он этого хочет. Он их очень любит.

Мансуэто тяжело вздохнул.

— Неудивительно, что он без ума от тебя.

Даниэле заметил своего дедушку и бросился к нам, обхватив его своими крошечными ручками.

Мансуэто погладил Даниэле по головке.

— Ты быстро соображаешь, милое дитя.

Даниэле улыбнулся ему и начал рассказывать о Лулу и ее собачьих друзьях. Я встала и поймала Симону, которая дважды споткнулась, торопясь последовать за братом, и теперь плакала. Мансуэто посадил Даниэле к себе на колени и указал на датского дога. Я медленно вернулась к ним.

Симона лучезарно улыбнулась деду, и он с доброй улыбкой погладил ее по пухлой щечке. Он относился к ним, как к своим внукам.

Прежде чем он ушел домой, я застала его одного.

— Пожалуйста, пообещайте мне, что ничего не расскажете Даниэле и Симоне. Даниэле становится лучше. Он говорит. Он полюбил свой первый день в детском саду. Я не хочу, чтобы открылись старые раны, из-за того, что кровь для вас важнее всего остального.

— Ты должна помнить, с кем разговариваешь.

— Я не из тех, кто выказывает неуважение. Но я буду защищать этих детей, даже от их собственного дедушки, если понадобится.

Мансуэто издал хриплый смешок и похлопал меня по плечу.

— Кассио счастливый мужчина, — он повернулся и захромал обратно к черному лимузину со своими телохранителями.

— Все в порядке? — поинтересовался Элия.

— Да.

Я надеялась, что убедила Мансуэто.

Кассио работал допоздна, и я заснула рядом с Даниэле. Проснувшись после полуночи, я последовала за тонкой струйкой света вниз, в лаундж.

Кассио сидел в кресле перед камином со стаканом виски в руке, сдвинув брови и глядя на огонь. Его пиджак и галстук были небрежно брошены на второй стул. Он все еще был в жилете, но верхние пуговицы рубашки были расстегнуты, как и манжеты. Он потер ладонью щетину, выглядя так, словно снимался в рекламе лосьона после бритья или виски.

— Ты задумался, — сказала я, входя в комнату.

— Вовсе нет.

Я заперла дверь. Кассио удивленно поднял брови, когда я направилась к нему.

— Да, это так. Ты слишком много беспокоишься.

Он покачал головой.

— Слишком много поводов для беспокойства.

— Поговори со мной об этом, — я остановилась перед ним.

Он выглядел усталым и измученным. Он слишком много работал, слишком много волновался.

— Это работа, Джулия.

— Это все из-за моего брата?

— Это часть всего этого. Лука за последние несколько месяцев натворил много дерьма своими жестокими нападениями. Только вопрос времени, когда Братва и байкеры отомстят. Но тебе не стоит об этом беспокоиться. Ты ничего не можешь с этим поделать.

— Я могу заставить тебя чувствовать лучше.

Он покачал головой, но остановился, когда я опустилась на колени между его ног. Он выдохнул, ставя стакан на стол. Улыбнувшись ему, я расстегнула молнию и стала массировать его через боксеры, пока он не стал горячим и твердым под моей ладонью. Дыхание Кассио стало глубоким, а в глазах вспыхнуло желание. Я освободила его член от трусов и взяла в рот только кончик. Мой взгляд наткнулся на стакан, стоявший на боковом столике. Я потянулась за ним и сунула кубик льда в рот. Кассио наблюдал за этим, приоткрыв рот и тяжело вздымая грудь. Я сосала лед в течение нескольких секунд, прежде чем позволить ему скользнуть обратно в стакан, а затем снова сомкнула свои теперь уже холодные губы вокруг кончика Кассио.

— Ох блядь, — прохрипел он, запрокидывая голову. Через мгновение он снова наклонил ее, чтобы видеть меня сквозь полузакрытые глаза.

Я взяла его глубже в рот, сантиметр за сантиметром, используя язык, дразня чувствительный кончик, действительно не торопясь, смакуя его тепло и вкус. Кассио положил руки ладонями вниз на подлокотник и позволил мне доставить ему удовольствие. На этот раз он позволил мне взять контроль. Я хотела показать ему, что забочусь о нем, потому что забочусь о нем… потому что люблю его.

Мне нравились звуки, которые он издавал, когда был рядом, низкие стоны и резкие вздохи. Мне нравилось, как его пальцы сжимали кожаный подлокотник, как дрожали мускулистые бедра под дорогой тканью брюк от Бриони. Но больше всего мне нравился собственнический блеск в его глазах за секунду до того, как он дал волю чувствам.

— Да, сладкая, — прохрипел он. Он напрягся и кончил с легкой дрожью, его глаза закрылись. Мое собственное вожделение было горячим и тяжелым между моих ног, но пока я игнорировала это.

Я сглотнула и продолжила работать языком и ртом, пока он дергался в последних толчках оргазма. Я легонько погладила его яйца и держала его во рту, только нежно посасывая. Когда оргазм стих он посмотрел на меня и обхватил мою щеку ладонью. Я позволила его члену медленно выскользнуть из моего рта, заставив его снова издать низкий горловой стон. Я поцеловала его в бедро.

— Лучше?

Он издал грубый смешок.

— Да, — он наклонился вперед и схватил меня за бедра. — Теперь моя очередь.

— Это про тебя.

— Я знаю.

Он поднял меня на ноги и погрузил голову под мою ночнушку. Засунув палец мне под трусики, он отодвинул их в сторону, открывая мою распухшую плоть. Скользнув языком между моих губ, я ахнула. Он схватил меня за бедро и приподнял одну из моих ног так, что моя нога оказалась на подлокотнике, раскрывая себя для него. Как и я, он взял кубик льда и засосал его в рот, а потом опустил в ладонь и скользнул холодным языком по моим складкам. Этот холод взволновал меня, заставляя выгнуть спину от удовольствия. Он просунул свой язык в меня, и я схватила его голову для лучшего рычага, чтобы могла двигать бедрами и вонзать его еще глубже в себя. Он отстранился, а затем его пальцы коснулись кубиком льда моей киски. Я вскрикнула от этого ощущения. Кассио медленно провел кубиком по моим складкам, пока я не покрылась холодной жидкостью, а затем снова наклонился вперед и осторожно высосал влагу из моей чувствительной кожи. Я задрожала от силы наслаждения, но сдержалась. Кассио вошёл в меня двумя пальцами, ледяными от того, что держал кубик.

Я покачала бедрами, нуждаясь в большем, отчаянно желая большего. Один из его пальцев нашел мою задницу и погрузился внутрь.

— О Боже, — выдохнула я. Два пальца в моей киске, кончик одного в попке и рот Кассио на моем клиторе, я развалилась с сильной дрожью. Он еще крепче прижал меня к своему лицу и, сделав это, скользнул глубже в мой задний вход. Сила моего оргазма притупила боль. Я опустилась к нему на колени, сытая и измученная.

— Что это было? — в конце концов мне удалось выговорить.

— Я хотел сделать больше, чем просто шлепнуть тебя по хорошенькой попке, — я фыркнула. — Тебе понравилось?

— Еще не определилась, но склоняюсь к тому, чтобы сказать «нет».

Он рассмеялся глубоким горловым смехом.

— Возможно, мне удастся убедить тебя.

— Возможно. Но тебе придется быть очень убедительным со своим языком, прежде чем я сделаю еще одну попытку.

Он погладил меня по бедру и спине, и я улыбнулась про себя. Я весь день волновалась из-за разговора с Мансуэто. Теперь стало легче. Ничего не изменилось. Я буду скрывать правду от Кассио, ради него самого и детей.

— Мне кажется, Симона начинает говорить.

— Что она сказала? — голос Кассио звучал устало, даже ниже, чем обычно.

— Дада. Это немного похоже на папу. — Кассио сжал мою руку, но ничего не сказал. — Я все думаю, как она должна меня называть. Знаю, что Даниэле зовет меня Джулией, но… — я сглотнула, боясь озвучить свою идею, — … но я подумала, может, Симона захочет называть меня мамой. Она не помнит Гайю, и было бы грустно, если бы у нее никогда не было кого-то, кого она могла бы назвать мамой. Она…

Кассио наконец прервал мою болтовню, отстранившись и поцеловав меня.

— Ты совершенно права. Теперь ты ее мама, так что она должна называть тебя именно так. Она, вероятно, будет сбита с толку в самом начале, потому что Даниэле называет тебя Джулией.

— Да, но это нормально. Я буду двигаться в их темпе. Я просто счастлива, что они оба принимают меня.

— Это потому, что ты приняла их с самого первого дня. Ты никогда не обижалась ни на них, ни на меня за тяжесть своих обязанностей.

— Поначалу это было похоже на ответственность. Как что-то, что мне нужно было освоить, но это уже не так. Теперь эта семья часть моей жизни.