Сладостный плен

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Анджела сидела на кухне и пила кофе, когда вдруг раздался телефонный звонок. Девушка быстро схватила трубку, надеясь, что он не разбудил ее мать или брата.

— Доброе утро. — Густой баритон Хэнка проник в самую душу Анджелы, всколыхнув то самое непреодолимое чувство, которое она старалась искоренить.

— Что-нибудь срочное? — спросила Анджела деловым тоном.

— Нет… просто прекрасное утро. Яркое голубое небо… прекрасный фон для любовного послания. Ну ладно, встретимся в офисе в девять. — С этими словами Хэнк дал отбой, оставляя Анджелу в недоумении.

Что это значит? Она повесила трубку и нахмурилась. Прекрасный голубой фон для послания?.. Она быстро собралась и вышла на улицу. Хэнк оказался прав: утро действительно великолепное. В воздухе было еще свежо, легкий ветерок разгонял начинавшуюся жару.

Вдруг она услышала шум самолета. Подняв глаза к небу, Анджела увидела, что небольшой самолет парит в воздухе, а за ним тянется шлейф дыма, превращающийся в буквы.

— О Боже! — вскричала она, с ужасом различая буквы, складывающиеся в имя.

— Анджела, что случилось?

Девушка повернулась и увидела мать и брата, выскочивших на ее крик.

— О, вот это да! Дерзкий поступок! — Брайан от восхищения подпрыгивал.

Они молча наблюдали за тем, как самолет выбрасывал в воздух последние буквы послания:

«Анджела, я люблю тебя!!!»

Боже, даже если предположить, что это не очередная уловка Хэнка, и поверить, что он на самом деле влюбился в нее, как долго продлится это чувство? — спрашивала себя Анджела.

Она должна проявить твердость и не уступать ему. Верить в эту прекрасную сказку — значит, окончательно потерять рассудок. А что будет с ней, когда Хэнк поймет, что он заблуждался, что любит не ее, а некий образ, что будет с ней, реальной Анджелой?

— Боже мой, Анджела, этот парень с ума по тебе сходит! — воскликнул Брайан.

Анджела повернулась лицом к матери. Дженет смотрела на дочь, теряясь в догадках.

— Хочешь что-нибудь сказать? — спросила она после минутного молчания.

Анджела разрыдалась. Какое-то время девушка не могла произнести ни слова, пытаясь справиться с комком в горле.

Дженет нежно взяла ее за руку и повела обратно в дом.

— Садись, — предложила она и, достав несколько бумажных полотенец, протянула дочери. — Рассказывай, что с тобой происходит.

Анджела пробормотала что-то невнятное, изо всех сил сдерживая слезы, которым, казалось, не было конца.

Дженет терпеливо ждала, пока дочь сможет спокойно говорить, время от времени наклоняясь и поглаживая ее. Постепенно Анджела успокоилась и стала рассказывать матери о «командировке» — неделе, проведенной в Мустанге, не упоминая о том, что она и Хэнк спали в одной кровати. Девушка описала матери семинары Барбары и их воздействие на отношения между ней и боссом.

— Я думаю, что всегда была в него влюблена, — призналась она, вытирая остатки слез. С самого первого дня, как начала работать в агентстве, я безумно увлеклась им, а за эту неделю моя безобидная влюбленность переросла в глубокое чувство.

— Должно быть, я что-то не поняла, — нахмурилась Дженет. — Ты говоришь мне, что любишь Хэнка, но, судя по воздушному представлению, он тоже любит тебя. Так в чем же дело?

Анджела глубоко вздохнула и опустила взгляд.

— Во-первых, я не верю в то, что он действительно любит меня. Неделя, проведенная в Мустанге, немного сбила его с толку. А во-вторых, даже если его любовь неподдельна, как долго это продлится? Сколько времени ему понадобится, чтобы раскаяться и уйти, как…

— …как отец, — закончила Дженет. Она снова прикоснулась к руке дочери. — Милая моя девочка, я наблюдала за тобой все эти годы, и мне следовало бы завести этот разговор намного раньше… когда ты была чуть моложе. — Глубокая морщинка прорезала ее лоб, глаза погрустнели.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь. — Анджела с любопытством смотрела на мать.

Дженет устремила взгляд в окно.

— Ты ведь знаешь, сразу после ухода твоего отца у меня случился сердечный приступ. Я занималась только собой, не подозревая, какую рану оставил его уход в твоем сердце, дочка. Я не замечала истинного положения до настоящего момента. Но вдруг мне все стало ясно.

— Мама, о чем ты говоришь? — воскликнула Анджела.

Дженет снова перевела взгляд на дочь.

— Когда Брайан был маленьким, а ты училась в университете, ты использовала его как отговорку, чтобы не встречаться с парнями, предпочитая ходить с братом на тренировки по баскетболу или в клуб бойскаутов.

— Это не совсем так, — возразила Анджела. Дженет протянула руку, успокаивая ее.

— Когда Брайан подрос, ты нашла другой повод избегать встреч с поклонниками — работу. Ты с удовольствием взвалила на свои плечи дополнительные обязанности, никогда не отказывалась работать сверхурочно…

— Да нет, мам, — усмехнулась Анджела. Она вскочила со стула, не в состоянии спокойно сидеть и слушать, как мать анализирует ее жизнь.

— Нет, это правда. Уход отца оставил такую пустоту в твоем сердце, что тебе не удалось заполнить ее, поэтому ты и боялась впустить другого мужчину в свою жизнь. — Дженет снова вздохнула. — Я знаю эту боль, дорогая, потому что сама испытала ее.

Анджела отвернулась от матери, уставившись в окно. Слезы снова выступили на ее глазах.

Неужели это правда? Действительно ли уход отца оставил в ее душе более глубокую рану, чем она предполагала? Возможно, мать права: работа и воспитание брата стали для Анджелы защитным барьером, пусть она и не осознавала это.

— Анджела. — Голос ее матери заставил девушку на время отвлечься от горьких мыслей. — Я прекрасно понимаю тебя, дочка. Именно этот страх стал причиной моего одиночества все эти годы. — В голосе Дженет звучало сожаление. — Анджела, если ты любишь Хэнка и он говорит, что любит тебя, хватайся за это чувство и не позволяй ему ускользнуть. Не давай страху стать причиной твоего одиночества на всю жизнь. Я не хочу, чтобы ты повторила мою судьбу. — Произнеся эти слова, Дженет встала. — Пойду полежу еще немного, а ты подумай о нашем разговоре, дочка. Взвесь все «за» и «против», прежде чем отказаться от того, что может стать для тебя подарком судьбы. — И с этими словами Дженет вышла из кухни.

Мысли Анджелы окончательно запутались. Она села за стол, забыв, что ей надо идти на работу. Слова матери не давали ей покоя.

Хватайся за это чувство! Не позволяй ему ускользнуть! Боже, Анджела так хотела сделать это, но можно ли верить в любовь Хэнка? Она не привыкла жить в мире грез и фантазий.

Ее мать права: девушка боялась. Но причина этого страха таилась гораздо глубже, чем предполагала Дженет: Анджела боялась, что не сможет соответствовать тем требованиям, которые Хэнк предъявлял к своей будущей жене.

Безусловно, ее мать никогда не поймет этих страхов, она будет убеждать дочь, что Анджела хорошенькая, оригинальная и самая замечательная в мире. Но Анджела не могла избавиться от своего комплекса, корни которого заложил еще ее обожаемый отец, от комплекса «гадкого утенка».

После долгих размышлений девушка позвонила в офис и оставила на автоответчике сообщение, что сегодня не придет на работу. Воздушное послание Хэнка окончательно доконало ее, и встречаться с ним лицом к лицу она была не в состоянии.

Брайан ушел в колледж, а мать отправилась по своим делам, которых у нее не переводилось: встречи с подругами, магазины. Анджела осталась наедине со своими горькими мыслями. Чтобы отвлечься, она принялась за уборку, стараясь не думать о Хэнке, о назначенном собеседовании с потенциальными секретаршами. Но все напрасно, беспокойные мысли не оставляли ее: почему он не позвонил после своего воздушного послания?

Часы пробили два. Закончив все дела по дому, Анджела села за кухонный стол, положив перед собой папку с заказом Максвелла. Вот оно, спасение от тяжких мыслей — работа. Кое-что ей удалось придумать ночью — заснуть она не могла. Что ж, с ним останутся ее идеи, когда она уйдет из его фирмы… из его жизни.

И все же Анджела ждала звонка… Молчание телефона действовало ей на нервы. Если он любит ее так сильно, почему же не звонит?

В четыре часа раздался звонок в дверь. Анджела поспешила открыть, и, о Боже, перед ней стояли Хэнк и Бруди Робинсон с лукавой улыбкой.

— Хэнк… ты? — выдохнула она.

— Именно так он огорошил и нас утром! — воскликнул Бруди. — Ни свет ни заря ворвался к нам домой и буквально силком притащил меня в Грейс-Фолз, ему, видите ли, нужно сообщить мне нечто важное и обязательно в твоем присутствии.

— Хэнк, не сходи с ума, — прошептала Анджела. От волнения ее сердце выпрыгивало из груди: неужели он скажет Бруди правду?

— Я уже сошел с ума, — ответил он. — Даже спятил, стараясь, чтобы ты поверила в мою любовь. — Он повернулся к Робинсону. — Бруди, мне нужно повиниться перед тобой, я совершил поступок, который не делает мне чести. Я обманул тебя и компанию твоих друзей.

Недоумение на лице Бруди уступило место неодобрению и даже гневу.

— Я не понимаю тебя, Хэнк!

— Это касается отношений между мной и Анджелой. Мы не женаты, а только притворялись супругами. Я полагал, ты не захочешь иметь дела с нашим агентством — я не женат, а это противоречит твоим деловым принципам.

— Кто же эта девушка? — Бруди указал на Анджелу.

— Моя секретарша.

— И она ждет от тебя ребенка? — Глаза Бруди расширились от удивления.

— Нет! — одновременно воскликнули Хэнк и Анджела.

Бруди судорожно провел рукой по лбу, а Хэнк поспешил с объяснениями:

— Я уговорил Анджелу сыграть роль моей жены. Но после недели, проведенной у вас в Мустанге, я на самом деле влюбился в нее и хочу жениться, а она не верит мне.

Бруди нахмурился.

— Тебя на самом деле зовут Анджела? — спросил он, словно пытаясь найти хоть слово правды, за которое можно было бы зацепиться.

Девушка с тревогой кивнула.

Глубоко вздохнув, Бруди взглянул на Хэнка.

— Послушай, я не знаю, что между вами происходит. Мне хотелось, чтобы семинары Барбары пошли вам на пользу, потому что ты мне очень нравился, Хэнк. Тебе следовало бы быть откровенным со мной с самого начала.

Хэнк кивнул. Раскаяние и сожаление отразились на его лице.

— Сейчас я это понял… и если ты решишь разорвать контракт с нашим агентством, я не обижусь и приму это как должное.

— Расторгну контракт? — Бруди смотрел на Хэнка, словно тот окончательно потерял рассудок. — Хэнк, я простой человек, который любит домашний очаг и семью. Но бизнес есть бизнес. А ты лучший рекламный агент в штате. Так какого черта я стану совершать такую глупость?! — Он покачал головой и достал ключи от автомобиля. — По правде говоря, мне не доводилось видеть, чтобы двое людей так искусно притворялись женатыми, как вы. — Он перевел взгляд на Анджелу. — Если в тебе есть хоть капля житейской мудрости, дорогая, выходи за него замуж. Хватит с него холостяцкой жизни. Я ни разу не видел человека с такими дикими глазами, как у Хэнка, когда он ворвался в мой дом сегодня утром, чтобы привезти меня сюда и выложить всю правду… И должен признаться, что еще ни разу в жизни меня так не разыгрывали. — Бруди пожал плечами. — А сейчас я собираюсь вернуться в Мустанг, к жене. — Он направился к своему автомобилю, припаркованному на обочине, прямо за машиной Хэнка.

— Хэнк, зачем ты поступил так неосмотрительно? — воскликнула Анджела. — Ты пытаешься доказать… — У Анджелы язык отказывался выговорить «что любишь меня».

— Неосмотрительно? — Он глядел на нее с искренним непониманием.

— Ты говорил, что финансовое положение агентства стабильное и контракт с Робинсоном не имеет значения, — ответила она, стараясь не смотреть на Хэнка — так сильно действовал на нее его страстный взгляд.

Хэнк продолжал пристально глядеть на нее.

— Пойдем со мной, Анджела.

— Что? — Неожиданная смена темы сбила девушку с толку.

— Пойдем. Прокатимся со мной в одно местечко. Я покажу тебе кое-что. — Он протянул ей руку.

— Стоит ли, Хэнк? — Анджела была на грани истерики, ее била дрожь от невозможности бороться с его настырным упрямством, и в то же время она с трудом сдерживалась, чтобы не броситься в его объятия… навсегда.

— Пожалуйста, поедем со мной. — Он смотрел так жалобно, что Анджела готова была на все и, почти не осознавая, что делает, вложила свою руку в руку Хэнка, и они направились к автомобилю.

В растерянности от своего безумного согласия — не под влиянием ли утреннего разговора с матерью? — Анджела села в машину, облегченно вздохнув, когда Хэнк выпустил ее руку. Что он еще придумал?

Наконец Хэнк включил зажигание и съехал с обочины.

— Ты прочитала в небе мое послание? — спросил он, стоило им выехать на дорогу, которая вела за город.

— Ты имеешь в виду представление в воздухе? — Анджеле было стыдно, что она так отзывается о его необычном шоу в ее честь. Но таким образом, как ей казалось, она себя обезопасила.

— И это награда за мою настойчивость, — сморщился Хэнк.

— Куда мы едем? — спросила она и тут же сама ответила: — Впрочем, это неважно, пусть хоть на луну, это ничего не изменит.

— Потерпи, — мягко попросил Хэнк. — Все мои попытки оказались напрасными, но у меня нет опыта, я впервые так сильно влюбился и впервые сталкиваюсь с таким отвращением, — не так ли, Анджела? — ко мне.

Анджела пристально смотрела в окно, с трудом сдерживая слезы. Что он там говорит? Какой опыт, какие попытки? Сели в автомобиль, зная, что едут в никуда. В разлуку.

Они довольно долго ехали молча. Девушка не сводила глаз с пейзажа за окном, а Хэнк сконцентрировал внимание на дороге, стараясь избежать пробок. Спустя пятнадцать минут он свернул на дорогу, по которой Анджеле раньше никогда не доводилось ездить. За этим поворотом последовал еще один, и еще, и еще… до тех пор, пока они не уткнулись в тропинку, которая, казалось, никуда не вела. Анджела нервно ерзала на сиденье, стараясь угадать, какой безумный трюк Хэнк придумал на этот раз. О… она никогда не поверит, что он любит ее. Зачем надеяться… мечтать? А потом страдать? Нет, этого Анджела не хотела.