Сладостный плен

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Они быстро разобрались с вещами: Хэнк занял верхние, а Анджела — нижние ящики в стенном шкафу. Их одежда, уложенная вместе, создавала ощущение интимности.

— Хорошо, что это дружеская поездка, — сказала девушка, укладывая джинсы.

— Почему?

— Хотя бы потому, что мои туалеты не соответствуют тем, которые должна носить жена Хэнка Ривертона.

— А что, по-твоему, носила бы моя жена? — ухмыльнулся Хэнк.

Анджела уныло пожала плечами.

— А зачем тебе это знать, мое мнение?

Она была растеряна и не представляла, как пройдет ночь в присутствии такого привлекательного, но чужого ей человека. Зачем она согласилась на эту аферу?

— А впрочем, могу сказать — шикарные шелковые костюмы, легкие пеньюары, модные туфли, ну и прочее. Только самые изысканные вещи.

— Моя жена… мне трудно ее представить. — Хэнк встал и подошел к окну. — У меня никогда не возникало желания жениться, да я и не встречал женщины, которая заставила бы меня изменить это мнение.

— Не встречал или не хотел встретить? — Вопрос сорвался с губ непроизвольно. — А может, боишься встретить?

Он повернулся, в его глазах зажглись лукавые огоньки.

— Ты, как и большинство женщин, полагаешь, что я боюсь чего-то — близости, обязательств, постоянства, так?

— Ты прав. Брак — это взаимная ответственность, а ты слишком эгоистичный и самостоятельный, чтобы делить свою свободу с кем-нибудь еще. — Анджела даже прикрыла рот рукой, испугавшись своей прямоты.

Хэнк не сводил с нее глаз.

— Пожалуй, это самая правдивая оценка, которую я когда-либо получал. — Он был удивлен этим приговором себе, но улыбался.

— Извини… — начала Анджела.

— Не извиняйся. Ты очень проницательна, а я действительно эгоистичен и занят исключительно самим собой, кроме того, я человек неуправляемый, сложный, еще и карьерист.

— Если бы Бруди слышал тебя сейчас!

— Слава богу, что не слышит, — Хэнк задумчиво посмотрел на свою секретаршу. — Я полагаю, ты романтик и мечтаешь о замужестве, как панацее от жизненных невзгод.

— Ну, уж нет. Мне не нужен мужчина, чтобы самореализоваться. — Анджела всегда верила, что счастье в ее собственных руках, и не ждала, что какой-то мужчина окружит ее заботой. — Конечно, я бы хотела иметь рядом близкого и преданного друга и мужа.

Девушка с горечью отвернулась от своего шефа. Сколько ночей она провела, представляя, что лежит в чьих-то объятиях, чувствуя теплоту, исходящую от лежащего рядом с ней тела…

— Я прекрасно могла бы прожить остаток жизни одна, но зачем? Кому нужно это эгоистическое одиночество?

— Но именно этого хочу я, — ответил Хэнк.

Анджела рассмеялась.

— Хэнк, ты никогда не бываешь один, бросаешь одну женщину и тут же находишь другую. Это не одиночество.

Улыбка исчезла с его губ, уступив место удивлению.

— И тем не менее я всегда чувствую себя одиноким. — Он нахмурился и провел рукой по волосам. — Пойдем посмотрим наш приют, — неожиданно предложил он. Его нетерпеливый тон свидетельствовал о том, что она все-таки затронула больное место. — Я думаю, Бруди не станет возражать, если мы прогуляемся перед обедом?

Девушка кивнула, тоже чувствуя необходимость уйти из спальни: ей казалось, что Хэнк заполнил собой все пространство. Да и вообще, разговор выбил ее из колеи. Анджела говорила о свободе, имея в виду Хэнка, но сама она уже однажды обожглась и до сих пор не могла забыть прошлое… Еще раз позволить кому-то завладеть ее сердцем и душой? Они спустились на широкое крыльцо.

— Куда пойдем? Налево или направо? — спросил Хэнк.

— Мне все равно, — ответила Анджела.

Хэнк усмехнулся.

— Оставляю право выбора за своей «женой».

— Особенно если выбор не затрагивает твоей личной жизни?

Он весело рассмеялся.

— На работе ты не так остроумна и находчива.

— У меня просто не бывает на это времени. Ты постоянно загружаешь меня поручениями, касающимися твоей особы, а их бывает очень много. — Анджела хотела подчеркнуть, что устала быть у него на побегушках, что все эти обязанности и поручения личного характера — дело жены, а сама она смогла бы сделать карьеру в рекламном бизнесе, но не проронила ни слова. Зачем начинать неделю тяжелой работы — а это именно работа, ей за нее заплатят, — с упреков и подковырок?

Они направились к большому загону для скота, где гарцевали и становились на дыбы, взбивая пыль, полдюжины лошадей.

— Любишь лошадей? — спросил Хэнк, наблюдая за прекрасными животными.

— Кажется, да. Вообще у меня не было возможности пообщаться с ними, — ответила Анджела.

— А вдруг Бруди предложит нам покататься?

— Ты упомянул, что Бруди купил это ранчо не так давно? — спросила Анджела, стараясь не обращать внимания на то, как лучи солнца играют на волосах Хэнка.

— Да, около трех месяцев назад. Кажется, здесь произошел какой-то скандал, и бывшая владелица срочно уехала. Бруди сориентировался и прибрал ранчо к рукам — и живет припеваючи, изображая из себя ковбоя.

Анджела рассмеялась.

— Он показался мне очень милым, — заметила она, когда они направились к амбару.

— Бруди отличный парень, — согласился Хэнк. — Он и в самом деле немного старомодный, но достойный и порядочный. Реклама не обманывает.

Анджеле стало стыдно.

— Тем более мы поступаем некрасиво, дурача его.

— Согласен, — ответил Хэнк. — Но вреда-то мы никому не причиняем? И к тому же каждый из нас что-то выигрывает от этого плана, Бруди в том числе: я — его партнер, и эта поездка укрепит деловые связи между нами.

Анджела кивнула: он прав. Лично она согласилась на это безумство ради денег, для нее немалых, и поздно идти на попятную.

— Вернемся, — предложил Хэнк, беря ее за руку. — Все будет в порядке.

Как нежно он обнял ее, как озорно улыбнулся… Анджела покраснела.

— Заглянем в амбар?

Анджела вздохнула: хотелось бы знать, ответила хоть одна женщина Хэнку отказом? Девушке казалось, что этот мужчина может убедить кого угодно, что небо зеленое, стоит ему только захотеть.

В амбаре было полутемно, пахло сладким сеном, старой кожей и мускусным запахом животных. Хэнк провел ее по огромному строению, показывая стойла для лошадей, закрома с зерном и кукурузой. Анджела подумала, что ее шеф может стать прекрасным хозяином любого поместья.

Осмотрев все на нижнем этаже, Хэнк установил стремянку, и они поднялись на чердак, где были аккуратно уложены кипы сена.

— Я однажды получил от отца хорошую трепку за то, что курил на чердаке. — Хэнк бросился на кипу сена и жестом пригласил Анджелу последовать его примеру. — Мне было восемь лет, и я не соображал, что мог спалить весь амбар.

— Я не знала, что ты вырос на ранчо. — Ей сложно было представить Хэнка вне городского пейзажа, на лоне природы. — Во всяком случае, в своем жизнеописании для жены, то есть для меня, об этом не сказано. Ты постеснялся?

— В автобиографию все не включишь, — спокойно объяснил он. — Я жил на ранчо до пятнадцати лет. — Взгляд Хэнка затуманился от воспоминаний. — Я с удовольствием вспоминаю свое детство на ферме — животные, работа, свежий воздух, друзья…

На его лбу появилась тонкая морщинка, а расслабленная улыбка исчезла с помрачневшего лица.

— К сожалению, отец оказался плохим фермером, и, когда мне исполнилось пятнадцать, банк изъял за неуплату займа дом и землю.

— Жаль. — Анджела с трудом поборола желание прикоснуться к нему, чтобы выразить сочувствие.

Хэнк пожал плечами, словно эта потеря не имела для него никакого значения, хотя Анджела подозревала, что он не хочет показать свою слабость — хотя бы по отношению к прошлому.

— Но впрочем, это для отца стало благом, если можно назвать благом потерю имения. Они с братом открыли сеть химчисток, оказавшись в нужном месте в нужное время, и заработали столько денег, что не знали, на что их потратить.

И тем не менее Анджела была уверена, что боль от потери фермы оставила глубокий след в его душе. Впервые у нее появилось ощущение, что под маской плейбоя и неутомимого бизнесмена скрывается ранимость, которую он тщательно прячет. И все же девушка постаралась отбросить подобные мысли. Хэнк для нее — только босс. Зачем воспринимать его иначе? Она играет роль его жены, он ей прилично платит за это, а через неделю спектакль окончится, начнется реальная жизнь, и этот мужчина больше не удостоит ее своим вниманием. Так зачем ей знать, что скрывается в его душе?

Хэнк, со своей стороны, спрашивал себя, с какой стати он так разоткровенничался. Тем более с безразличной ему женщиной. В конце концов, он преуспел в жизни и верит во всемогущество денег, а они у него есть!

Они обходили строение за строением, и Хэнк искоса посматривал на Анджелу, пытаясь понять, как она восприняла его откровения. Она так непохожа на женщин, которым он обычно назначает свидания: неяркая, скромная… Ей не хватает внешнего лоска и уверенности. Но было в ней что-то такое, что вызывало доверие, от нее исходила доброта, располагавшая к откровенному разговору.

Хэнк редко делился с кем бы то ни было своими личными проблемами. Разумеется, сегодня исключение, вызванное необычностью ситуации, но повторения не будет.

— Помнишь, по пути сюда мы говорили о браке, свадьбе и другом, но ты ни словом не обмолвилась о своих увлечениях. — Он посмотрел на Анджелу с любопытством. — Чем ты занимаешься в свободное время?

— Свободное время? — Она посмотрела на него с недоумением.

Хэнк ухмыльнулся.

— Напомни мне, когда мы вернемся в офис, чтобы я сократил тебе часы работы. Я так долго эксплуатировал тебя, что ты заслужила эту льготу.

— Не возражаю, — ответила Анджела серьезно. — Но мне нравится работать с тобой… особенно когда это касается рекламного бизнеса. — Они остановились перед дверьми конюшни. — Но когда ты даешь мне личные поручения… Ты не представляешь, как я возмущаюсь… правда, в душе.

Ее щеки залились румянцем, но она докончила:

— Я предпочитаю учиться у тебя методам подачи рекламы, чем заказывать розы для брошенных любовниц.

— Анджела, не такой уж я шалопай, как ты думаешь. И женщины, которым я посылаю цветы, не обязательно мои любовницы, — запротестовал Хэнк. — Иногда это коллеги по бизнесу, друзья… или иногда и любовницы…

— Ну, меня такие подробности не интересуют, — сухо ответила она. Но так ли это было на самом деле?

Хэнк вдруг почувствовал, что доверие секретарши для него принципиально важно.

— Похоже, ты считаешь меня аморальной натурой. Этаким мартовским котом. Но позволь заверить тебя, что это неправда.

У Анджелы было самое выразительное лицо, которое ему когда-либо доводилось видеть. Эмоции отражались на нем так ясно, что он читал ее мысли. Так у нее, оказывается, карие глаза, и не просто карие, а золотисто-янтарного оттенка, излучающие необыкновенную теплоту! Очень красивые глаза!

Резкий звук оторвал Хэнка от приятного открытия. Бруди звонил в колокольчик, приглашая к трапезе.

— Похоже, обед, — сказал Хэнк. — Так наденем маски счастливой семейной пары.

Возвращаясь к дому, Хэнк поймал себя на мысли, что ему небезразлично мнение Анджелы о его собственной особе. Но постарался выкинуть это из головы. В конце концов, она согласилась ему подыграть, а больше от нее ничего не требуется.

Хэнк и Анджела познакомились с другими гостями Бруди — Трентом и Эленой Ричардc, его соседями.

— Трент помог нам обосноваться, когда мы переехали сюда, — объяснил Бруди. — Они со свояком разводят чистокровных лошадей и неплохо преуспели в этом деле.

Трент был высокий привлекательный мужчина. Его жена, красивая брюнетка, смотрела на мужа, словно он мог достать луну с неба. Интересно, подумал Хэнк, зачем они и другие пары приглашены сюда? Отношение Ричардсов друг к другу свидетельствовало о том, что любовь не прошла, хотя они поженились два года назад и у них подрастает шестимесячный мальчуган.

Другая пара, Стэн и Эдит, сообщила, что они женаты десять лет. Стэн — генеральный управляющий на фабрике Бруди в Чикаго, а его жена — учительница. У них не было детей, и Эдит, слушая рассказы Элены о сынишке, явно страдала.

Хэнк практически не поддерживал отношений с женатыми парами. Работа, свидания с подружками и редкие свободные вечера дома заполняли его жизнь. Другой он не знал, и поэтому отношения между супругами вызывали у него живой интерес. Хэнк считал, что брак подразумевает взаимную самоотдачу, и ни за что на свете не хотел делиться собой с кем бы то ни было. Возможно, брак и хорош для других людей, но не для него.

После обеда четыре пары вышли из-за стола и отправились в библиотеку выпить. Следуя установившемуся обычаю, мужчины и женщины разделились на две группы.

Трент расспрашивал Бруди и Стэна о жизни на ранчо, а Хэнк, поймав себя на мысли, что его мало интересует мужской разговор, сосредоточил свое внимание на женщинах.

Анджела удивляла его все больше и больше. Как умело она поддерживает разговор! Она участвовала в споре о политике, ее остроумие заставляло всех смеяться — а ведь в офисе она была тихой и немногословной.

Хэнк попытался представить Шейлу в подобных обстоятельствах, но так и не смог, в крайнем случае ей удавалось дать оценку наряду первой леди на каком-нибудь общественном мероприятии.

— Хэнк, — Бруди похлопал его по плечу и улыбнулся, — на какой замечательной женщине ты женился! Я всегда знал, что ты энергичный бизнесмен, но, должен признаться, сомневался, что ты так же мудр в личной жизни. Кажется, я ошибся. — Бруди задумчиво нахмурился. — Единственное, чего я не понимаю, — почему во всех интервью, которые я читал о тебе, ни слова не написано о твоей жене?

— Анджела не стремится быть в центре внимания. Она предпочитает держаться незаметно, — ответил Хэнк.

— Она умная девушка и настоящая красавица. Ты счастливчик! — воскликнул Бруди. Он посмотрел на свою жену, и его лицо озарила широкая, открытая улыбка. — Поверь мне, я знаю, что говорю. Ну, а теперь, друзья, нами займется Барбара. О, какую интересную программу она подготовила! Думаю, к концу недели отношения с вашими женами приобретут новизну, а впрочем, не буду вас интриговать, сами увидите. Кому налить выпить? — спросил хозяин дома, убрав руку с плеча Хэнка.

— Я, пожалуй, пропущу еще стаканчик, — ответил Хэнк, чувствуя острую необходимость расслабиться. Все-таки обман тяжелым грузом лежал у него на сердце, вызывая угрызения совести. Одну неделю он сможет изображать из себя кого угодно, но не более. Какая бы Анджела ни была, Хэнк должен притворяться, что любит ее. Но в душе у него творилось что-то непонятное.

— А почему бы нам не пойти в патио? — предложила Барбара. — В это время суток так приятно находиться на свежем воздухе. — Она распахнула двери и повела гостей во внутренний дворик.

Трент сел за столик рядом с женой. Стэн присоединился к Эдит на софе, а Хэнк устроился с Анджелой на кушетке.

Барбара оказалась права. Свежий вечерний воздух сменил дневную жару, а прохладный легкий ветерок принес сладкий аромат цветов и запах земли с прилегающих пастбищ, и все вместе действовало так расслабляюще, так завораживающе…

Разговор перескакивал с одного на другое, не затрагивая высоких материй. Хэнк постепенно успокоился. Его нога прикасалась к коленке Анджелы, он чувствовал жар ее тела; легкий, свежий запах ее духов окутал его, он помимо воли то и дело поглядывал на нее и… любовался, как лучи заходящего солнца играют на ее щеках.

— Ты в порядке? — спросил Хэнк почти шепотом, чтобы никто не услышал.

— Да, — ответила Анджела. — Но, честно говоря, я не думала, что способна притворяться, да еще так хорошо.

— Я тоже раньше многого не замечал в тебе. Нужно это исправить, когда вернемся в офис, — пошутил он.

— Эй, голубки, — Бруди прервал их тайный шепот. — Держу пари, всем интересно, что же произойдет на этой неделе. Думаете, отличный бифштекс и спокойная жизнь в городке Мустанг — это все, для чего вас пригласили? Ошибаетесь. — Бруди обнял жену. — Барбара, твоя очередь.

Хозяйка дома улыбнулась.

— Друзья, думаю, никому из вас не помешает познакомиться с опытом других супружеских пар — неважно, женаты вы десять лет или десять дней. Моя программа поможет вам упрочить семейные отношения и сделать ваш брак еще более счастливым и гармоничным.

— Мне гораздо приятнее разговоры о хорошем бифштексе, — проворчал Стэн.

Все, включая Барбару, рассмеялись, а Эдит толкнула мужа в бок.

— Всему свое время, бифштекс от вас не уйдет, а вот жена…

Сердце Хэнка наполнилось тревогой. Ему эта программа не нужна. Он вполне доволен собой, да и не собирается жениться. Ну и влип!

— Начинаем в девять утра, — продолжила Барбара, — все вместе общаемся до полудня, а после ланча я буду заниматься с каждой парой в отдельности. — Она улыбнулась Хэнку и Анджеле. — В час дня ваша очередь, потом другие, и до ужина все свободны. Вечером, с восьми до девяти, собираемся все вместе. И так семь дней. Есть какие-нибудь вопросы?

— Еще несколько, — ответил Стэн, — но подождем до утра, там будет видно.

Хэнк едва не спросил, может ли он вернуться домой к своей привычной жизни.

Громкий смех Анджелы вывел его из забытья.

— Ты заметила, — обратилась она к Барбаре, — с каким нетерпением ждем начала мы, женщины, а все мужчины буквально готовы сорваться с мест и удрать?

Мужья и жены переглянулись. Это была «горькая» правда.

— Не волнуйтесь, — кивнула Барбара. — Это естественно, мужчины с трудом что-нибудь меняют, выше всего ценя свои привычки. — Она улыбнулась мужу. — Мой собственный, несмотря на взаимную нашу любовь, тоже не исключение. Но можете поверить Бруди — после выполнения этой программы вы станете счастливее.

Бруди кивнул, подтверждая слова жены.

— Я выбрал вас, потому что вы все мне очень нравитесь, вы не только партнеры, но и друзья. И мы с Барбарой хотим поделиться с вами секретом личного счастья, он может быть полезен и для вас.

Барбара встала.

— А сейчас, кажется, уже поздно. Пожалуйста, чувствуйте себя как дома. Увидимся утром.

— Завтрак в половине восьмого, — сообщил Бруди, следуя за женой. — Спокойной ночи.

После их ухода воцарилась тишина. Сумерки сгустились, а небо полностью затянули ночные облака.

— Не знаю, как вы, а я напуган, — сказал Стэн, прерывая тишину.

Эдит хмыкнула.

— Дорогой, ты так боишься, словно Барбара собирается нас оперировать.

— Если это будет пластическая операция, да еще каждому индивидуальная, то мы будем идеальные мужья и жены, — ответил он.

Его слова вызвали одобрительный смех.

— Ну ладно. Полагаю, завтра будет великий день, а сейчас самое время отправиться спать. — Стэн предложил руку жене.

— Думаю, что мы тоже пойдем, — поднялся и Трент.

Спустя несколько минут все, за исключением Хэнка и Анджелы, покинули патио. Еще несколько секунд они сидели, прижавшись друг к другу. Неумолчное пение сверчков нарушало мертвую тишину ночи.

— Я совсем не устала, — пробормотала Анджела с волнением в голосе.

Хэнк решил, что ее беспокойство связано с необходимостью идти в их общую комнату и провести там ночь. Он искал слова, чтобы успокоить свою секретаршу, видимо, она не сомневалась, что он станет приставать к ней, да и сама мысль о предстоящей ночи в комнате с мужчиной нервирует ее. Что ж, новый опыт не помешает ей.

— Откладывай не откладывай, все равно нам придется подняться наверх в спальню, — мягко произнес он.

— Я знаю. Я просто отметила, что совсем не устала.

— Я чувствую, ты немного нервничаешь. Понимаю, ты чувствуешь себя неловко, видимо, никогда не проводила ночь с мужчиной?

Даже темнота не могла скрыть румянец, заливший ее щеки. Но когда девушка повернулась к нему, в ее глазах сверкал гнев.

— А что заставляет тебя думать, что у меня не было любовников? — Ее голос звучал резко, с нотками высокомерия, но Хэнку ее гнев показался очаровательным. — Хэнк Ривертон, мы никогда не говорили о моей личной жизни, но это не значит, что ее нет, она есть, и достаточно бурная. Хотя, конечно, мой опыт в любовных отношениях не сравнить с твоим.

— Я… просто предположил, — промямлил Хэнк.

— Ты считаешь, что только роскошные блондинки имеют любовников? По-твоему, другие женщины не пользуются успехом? Возможно, у тебя нет, но многие мужчины ценят в женщине не только цвет волос.

— Вовсе нет, — поспешно перебил ее Хэнк, удивленный ее яростным отпором. — Это никоим образом не связано с твоей внешностью. — Он подбирал слова, чтобы поточнее выразить свою мысль. — Я… ты… от тебя исходит какая-то невинность…

— И тем не менее твой вопрос бестактен, — стояла на своем Анджела.

Хэнк прекрасно сознавал, что ему не следовало задавать подобный вопрос, но он уже не мог остановиться и произнес:

— Что ж, буду бестактен до конца. Так сколько любовников у тебя было?

Но ее не так-то легко было смутить.

— А вот это, Хэнк Ривертон, тебя не касается. — Она встала. — Я иду спать. — Не дожидаясь его ответа, девушка покинула патио.

Хэнк довольно долго смотрел ей вслед. Очевидно, он задел ее за живое, но как здорово она поставила его на место! Нет, в ней определенно есть какая-то изюминка. Он был заинтригован. Разумеется, Анджеле есть чем удивить. Хэнк чувствовал, что эта неделя оставит след на всей его жизни.