Сладостный плен

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Анджела не знала, что поцелуй может быть таким страстным. Хэнк придвинулся к ней вплотную и обнял. Такой всепоглощающей чувственной атаке она еще не подвергалась, и, когда его язык затеял дразнящую игру, девушку охватило желание, заглушившее голос разума. Не отпуская ее ни на секунду, Хэнк перевернулся на спину, и Анджела оказалась у него на груди, чувствуя, как у нее загорелась кровь. Каждая частичка ее тела, до которой он дотрагивался, ликовала от наслаждения.

Анджела гладила его грудь и широкие плечи, чувствуя, как его тело отвечает на ее ласки. Никогда она не прикасалась к мужскому телу так смело и никогда не чувствовала себя такой женственной и сексуальной, как сейчас.

Простонав, Хэнк перевернулся, и она оказалась под его могучим телом. Хэнк оторвал свои губы от ее губ и начал целовать щеки, подбородок и шею. Его частое дыхание свидетельствовало о нарастающем желании, и это еще больше возбуждало ее. Анджела запустила руки в его густые волосы, и в этот момент он слабо простонал от удовольствия. Девушка закрыла глаза, прекрасно понимая, что должна остановить его. Но, в смятении подумала она, может, это и должно случиться, раз она согласилась играть роль его жены?

Его пальцы коснулись затвердевших сосков, и Анджела тихо вскрикнула от острого наслаждения. Он прервал поцелуй и посмотрел на нее, а затем стал быстро расстегивать пуговицы на ее пижаме. Страстное желание, которое она увидела в его глазах, наполнило ее такой радостью, что она замерла от счастья, чувствуя себя самой прекрасной женщиной в мире.

— Я хочу тебя, — прошептал Хэнк, расстегнув последнюю пуговицу.

Не сводя с нее глаз, он остановился, словно давая ей возможность возразить, прервать его сейчас, пока неистовая страсть окончательно не вышла из-под контроля.

— Произнеси мое имя, — попросила она, затаив дыхание. Ей необходимо знать, что он хочет именно ее. Неужели все это происходит наяву, с ней, Анджелой?

— Анджела, Анджела, — сорвалось ее имя с его губ. — Я хочу тебя, моя милая Анджела!

Могла ли она верить, что услышит такие слова от Хэнка? Что она будет ему желанна? Что ее имя он произнесет с такой страстью?

Не сводя с него глаз, Анджела распахнула пижаму, обнажив свою прекрасную грудь.

— Моя сладкая Анджела. — Хэнк наклонился к ней. Его губы оставляли огненный след на ее подбородке, а ладони взяли в плен груди.

Она не успевала дышать. Губы хрипло и жадно прошептали его имя. Она широко раскрыла глаза, услышав его стон. Девушка чувствовала, что их сердца бьются в унисон, в безумном, бешеном ритме.

Хэнк целовал ее долго, страстно и в то же время нежно. Анджела еще ни разу в жизни не испытывала тех чувств, которые переживала в данный момент: дикое желание, безумное волнение и вместе с тем какой-то непонятный страх, который достиг гигантских размеров и взял верх над всеми другими ощущениями, стоило Хэнку прикоснуться к нижней части ее живота.

— Хэнк, — прошептала она почти неслышно. — Хэнк, я солгала тебе, — наконец-то призналась она.

Он не шевелился. Казалось, он прекратил дышать, но вскоре снова взял себя в руки и спросил:

— Ты о чем?

— Я… у меня еще не было любовника… Я никогда не…

— Я правильно тебя понял? Ты не… — Он отвернулся. Какое-то мгновение ни один из них не проронил ни слова. Казалось, они ждали, пока кровь успокоится, а сердцебиение утихнет.

Анджела застегнула пижаму дрожащими пальцами и ждала, что скажет Хэнк. Хотя что можно сказать?

С одной стороны, она благодарна ему, что он остановился прежде, чем их страсть окончательно не вышла из-под контроля. Но с другой… пережитые волнения и страсть оставили в ее душе щемящую пустоту, и заполнить ее может только единственный мужчина на свете… Хэнк Ривертон.

Зачем лукавить с собой? Она по уши влюбилась в него. Давнее увлечение переросло в любовь. Что она могла сделать с этим тяжелым грузом на сердце?

— Анджела, меня влечет к тебе, я не мог справиться со своим желанием, — наконец произнес Хэнк. Его слова причинили ей острую боль. — Ты так страстно отзывалась на мои ласки, что я потерял голову…

— Пожалуйста, Хэнк, ничего не говори, — ответила она, готовая вот-вот заплакать. — Это я должна была думать, а не ты. И не терять голову. Будем считать, что мы хорошо справились с последней задачей Барбары и остановились в конце упражнения, как и было задумано. — Анджела с тоской услышала, как Хэнк с облегчением вздохнул.

— Ты права, — согласился он и, помолчав, добавил: — Пожалуй, нас подвели к такому финалу все эти опыты, тесты и прочие игры. — Казалось, он искал логическое объяснение происшедшему. — Ну, и конечно, то, что мы спали в одной кровати…

— И поставим на этом точку. — Анджеле надоело слушать все эти рассуждения, которые причиняли ей боль.

Они молча лежали, думая каждый о своем, а лунный свет заливал комнату серебром.

— Спокойной ночи, — в конце концов произнес Хэнк.

— Спокойной ночи, — прошептала Анджела, повернувшись к нему спиной, и тихонько заплакала, страдая от любви к нему. Нет, не просто физической близости с ним хотелось ей! Но она прекрасно понимала, что взаимности быть не может — она не пара Хэнку Ривертону. Но разве она властна над своим сердцем?

Да, на какое-то мгновение в его объятиях она почувствовала себя красивой и желанной. Но не могла же она ошибаться, неужели он так натурально и искренне играет в страсть? Видимо, да. Ты идиотка, как ты могла так обмануться? Ты, которую даже отец не считал хорошенькой?

Она пропустила тот момент, когда Хэнк стал для нее больше, чем просто босс, больше, чем друг. Любовь смела все препятствия и различия между ними, стала реальностью, но, к сожалению, только для нее.

Анджела не знала, когда Хэнк заснул. Сначала он тоже беспокойно вертелся и ерзал, но вскоре успокоился, и его ровное дыхание свидетельствовало, что он заснул. Убедившись, что он крепко спит, она повернулась и стала рассматривать лицо любимого, ставшее за прошедшие семь дней близким и родным. Ее пальцы хранили воспоминания о мелких морщинках в уголках его глаз, о твердых скулах, мягком изгибе губ. Она помнила его смех, интонации голоса, улыбку…

Анджела повернулась на спину и погладила себя по животу. Какое было бы счастье родить от него ребенка!

Глубоко вздохнув, Анджела повернулась к Хэнку спиной и так, тупо уставившись в стену, пролежала, пока не взошло солнце. Она сознательно гнала сон, чтобы не оказаться, как всегда во сне, в объятиях Хэнка.

Несколько раз он сам искал ее, но Анджела отодвигалась и нежно отталкивала его. Как ей хотелось поддаться соблазну, но зачем? Что, кроме боли, ей принесут эти бессознательные объятия?

Хэнк зашевелился, и она замерла, притворяясь спящей, но чувствуя спиной его пристальный взгляд. Спустя несколько минут Хэнк встал и исчез в ванной комнате.

Анджела снова легла на спину, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не заплакать. Она старалась убедить себя, что Хэнк самодовольный, эгоистичный, тщеславный и не заслуживает слез. Но такого Хэнка она знала раньше, а эти семь дней открыли ей другого — сильного человека, умеющего добиваться цели, в меру самоуверенного, самокритичного, ранимого, но тщательно это скрывающего…

В конце концов, трезво все обдумав, Анджела приняла единственно правильное, на ее взгляд, решение. Они позавтракали, попрощались с семьей Робинсон и другими парами, сели в машину и уехали. Когда спустя несколько часов они решили остановиться перекусить в кафе, всего в нескольких милях от Грейс-Фолз, Анджела решила, что настал подходящий момент для разговора.

— Хэнк, — начала она, собрав все силы, чтобы скрыть боль, рвущуюся изнутри.

— Что? — мягко улыбнулся он. Девушка глубоко вздохнула.

— Я подаю заявление об уходе! — выпалила она. — Тебе придется подыскать себе новую секретаршу.

Хэнк резко нажал на тормоза, чудом избежав столкновения со встречным автомобилем.

— Что ты сказала? — Наверняка он ослышался.

— Я увольняюсь и сообщаю тебе об этом за две недели, как требует законодательство, — повторила она.

— Я что-то не понимаю — о чем ты говоришь? — Хэнк пытался сосредоточиться на дороге и одновременно слушать ее, но, поняв, что это невозможно, съехал на обочину и остановил автомобиль.

Какое-то время он пристально смотрел на Анджелу, надеясь, что она пошутила, и пошутила неудачно. Но она смотрела ему в глаза, словно бросая вызов.

— Господи, Анджела, почему? — Он провел рукой по волосам и откинулся на сиденье. Заявление девушки не на шутку встревожило его.

— Я думаю об этом уже давно, — произнесла она.

— Это связано с тем, что произошло прошлой ночью? — Хэнк увидел, что ее щеки вспыхнули ярким румянцем. — Я прав? — Он ударил руками о руль. — Мы же договорились забыть о том, что случилось.

Хэнк понимал, что это полностью его вина, он совершил ошибку, поддавшись своему желанию.

— Мое решение не имеет отношения к прошлой ночи, — ответила она. — Ты слишком уверен в своих чарах. — Ее голос звучал твердо.

— А что же тогда имеет? — Хэнк не сводил с нее непонимающего взгляда.

— Хэнк, я работаю на тебя два года: заказываю тебе сэндвичи, забираю твои вещи из химчистки, покупаю подарки твоему отцу, подбираю цветы для твоей очередной пассии. — Она вздохнула. — Я устала выполнять обязанности прислуги, няньки, секретарши и «жены». Я способна на большее, тем более ты обещал мне дальнейший служебный рост, когда нанимал меня. И где же он?

— Все изменится, когда мы вернемся, — начал Хэнк. Он был в отчаянии: во что бы то ни стало нужно заставить Анджелу передумать. — Я дал тебе слово и выполню свое обещание. — Хэнк не мог представить офис без Анджелы, секретарши, о которой он всегда мечтал. — Анджела, клянусь, все будет по-другому, я найму кого-нибудь тебе в помощь для технической работы, а ты будешь помогать мне заниматься заказами клиентов.

— Я не верю тебе, — решительно заявила она.

— Но почему? — с недоумением спросил Хэнк.

— Ты целую неделю притворялся моим мужем, доказав мне — и всем остальным тоже, — какой ты превосходный обманщик.

— Это же разные вещи! Вынужденная ложь во имя дела — и сознательный обман! — запротестовал Хэнк. Он был в панике, отказываясь принимать действительность, и почти кричал.

— Это уже не имеет значения, — тоже повысила голос Анджела.

Хэнк глубоко вздохнул, борясь с нарастающим волнением и отчаянием. Ну, как ее убедить… но в чем? Нет смысла спорить с ней и доказывать, что он ценит ее как работника… по крайней мере не здесь и не сейчас.

— Завтра я приму твое заявление в письменном виде, — наконец согласился он.

— Благодарю. — Анджела отвела взгляд и стала смотреть в окно.

Хэнк не сводил с нее глаз, судорожно перебирая в уме зацепки, которые могли изменить ее намерение. Анджела уходит? Лучшая из всех секретарш, с которыми ему когда-либо приходилось работать? Нет уж, я не позволю ей так легко ускользнуть. Он завел двигатель, выехал на шоссе, и через несколько минут они подкатили к дому Анджелы. Хэнк повернулся и посмотрел ей в глаза.

— Анджела, прошу тебя, еще раз подумай о своем решении.

Она покачала головой.

— У тебя впереди почти сутки, пожалуйста, взвесь все «за» и «против».

— Я подумаю, но вряд ли изменю свое решение. — Анджела устала от объяснений и, чтобы закончить разговор, решила, как бы принять его просьбу.

Немыслимо! Работать без нее! Анджела вышла из машины, и Хэнк, взяв ее тяжелый чемодан, пошел за ней.

— И все-таки дай мне шанс доказать, что все изменится, — не унимался он. Поставив чемодан на крыльцо, он умоляюще посмотрел на нее.

— Хэнк, давай не будем усложнять то, что и так далось не слишком легко, — попросила она.

— Анджела, ты нужна мне! Ты прекрасный работник, лучший секретарь из всех, с кем я работал! — воскликнул он.

— До свидания, Хэнк, — прервала она и, взяв чемодан, открыла дверь. — Увидимся завтра.

Хэнк долго стоял перед закрытой дверью, борясь с желанием постучать, чтобы снова увидеть ее.

Он повысит ее в должности, увеличит зарплату, сократит часы… все что угодно, лишь бы удержать ее. Ну, что тебе еще надо, Анджела?

В конце концов он взял себя в руки и направился к автомобилю. Домой. Завтра все решится. Но вместо этого он надумал навестить отца.

Год назад, когда Ривертон-старший женился, он отошел от дел и купил скромный домик с большим садом. Хэнк знал, что найдет отца в огороде. Припарковав автомобиль возле дома, он решил обогнуть его.

И не ошибся. Его мачеха, Айрис, сидела за столиком, попивая чай со льдом, а отец собирал в корзину созревшие помидоры. Хэнк почему-то почувствовал раздражение.

— Какой приятный сюрприз, — приветствовала его Айрис. — Харис, посмотри, кто пришел.

Харис Ривертон поднял глаза и добродушно улыбнулся.

— Здравствуй, сынок. — Быстрыми большими шагами он направился к Хэнку и, поставив корзину на стол, похлопал его по плечу. — Мы пытались связаться с тобой в четверг вечером, чтобы пригласить тебя на ужин, но никто не подошел к телефону.

— Я уезжал из города на всю неделю, — объяснил Хэнк, садясь за столик и задавая себе вопрос: с какой стати он так внезапно решил проведать отца?

— Хочешь чаю со льдом? — спросила Айрис.

— Звучит заманчиво, — согласился он.

Когда Айрис отошла, Хэнк снова глянул на отца. Харис Ривертон, представительный, со стильной стрижкой, а сейчас в джинсах и рубашке с короткими рукавами, был по-прежнему хорош. Но вместе с тем он выглядел особенно счастливым и отдохнувшим. Счастье… Хэнк вдруг почувствовал себя одиноким и несчастным.

— Ты хорошо выглядишь, отец. Клянусь, ты молодеешь день ото дня.

— Гармония с собой и окружающим миром вот в чем секрет молодости, — пояснил Харис.

— Раньше я не понимал этого, — ответил Хэнк, глубоко вздохнув.

— У тебя какие-то проблемы?

Хэнк кивнул, но ничего не ответил, так как подошла Айрис.

Харис улыбнулся жене, а потом вновь пристально посмотрел на Хэнка.

— Что стряслось, сынок?

— Что-то не так? — спросила Айрис, обменявшись с Харисом взглядами.

Хэнк рассмеялся.

— Когда вы переглянулись, я на мгновение почувствовал себя мальчишкой, которого застали за просмотром порножурнала.

Айрис и Харис снова улыбнулись друг другу.

Точно так же, как Трент и Элена, подумал Хэнк. И здесь счастье и любовь, все больше и больше раздражался он.

— Хэнк, меня не было рядом, когда ты рос, но я готова держать пари, что ты никогда не увлекался подобной ерундой, — заметила Айрис, слегка покраснев.

Хэнк усмехнулся.

— Моя секретарша подает заявление об уходе. И я ума не приложу, что мне делать.

— Подыщешь другую, — удивился отец, — разве это та проблема, из-за которой стоит расстраиваться?

— Но не такую, — возразил Хэнк. — Анджела — особенная.

— Не сразу, но найдешь особенную. Незаменимых профессионалов нет, — не унимался Харис.

Хэнк нахмурился.

— И все-таки… Анджела особенная. Кроме отличного чувства юмора, у нее удивительный характер. Когда она рядом, мне легче принимать решения. Я без нее как без рук.

Айрис едва заметно улыбнулась Хэнку.

— По-моему, ты говорил о секретарше?

— Мы… я… — замялся Хэнк.

— Ты просто влюблен в Анджелу! — Айрис лукаво улыбнулась.

— Влюблен? Еще чего! — усмехнулся Хэнк. Но его сердце бешено застучало. Анджела! Ее золотистые глаза, очаровательная улыбка, заразительный смех, роскошные волосы и удивительная эмоциональность, неуловимый переход от радости к грусти… нет, она особенная! И он действительно любит ее.

Неожиданное открытие поразило его словно удар грома. В какой-то миг на прошлой неделе он влюбился в свою секретаршу. Хэнк посмотрел на Айрис, а потом на отца, до конца не веря, что это действительно произошло.

Айрис рассмеялась.

— Хэнк, ты похож на зверя, пойманного в капкан.

— Этому суждено было случиться рано или поздно, — с улыбкой заключил Харис. — Не бойся испытать это чувство, мой мальчик. Судя по всему, ты по уши влюбился.

— Но этого не могло случиться, — возразил Хэнк. Разве он собирался влюбляться? Все девушки, с которыми он встречался, красивые и роскошные блондинки, не представляли угрозы его свободе и независимости, он их не воспринимал как будущих жен, он вообще не собирался жениться.

— Разве можно угадать, когда любовь постучится в твое сердце? — настаивал Харис. — Я очень любил твою мать, Хэнк. И когда она умерла, поклялся, что никогда не полюблю ни одну женщину. Зачем? А если опять потеряю ее? — Он дотронулся до руки Айрис. — Но когда в моей жизни появилась Айрис, я понял, что любовь не обойдешь и ради нее стоит рисковать.

Хэнк задумчиво кивнул. А разве сам он не принял решение никогда не влюбляться, когда его бросила Сара?

Но имеет ли сейчас значение это давнее решение? Он любит не Анджелу — хорошую секретаршу, а Анджелу — умную очаровательную девушку, и не мыслит себе жизни без нее.

Он взглянул на отца и Айрис.

— Ну, что же мне теперь делать?

Харис улыбнулся.

— Борись за свою любовь, беги за ней, не отпускай ее, если не можешь жить и работать, как ты сказал, без нее. Иначе будешь жалеть об этом всю жизнь.

Спустя некоторое время Хэнк уехал в смятении и недоумении: когда он влюбился в Анджелу? Да, но она собирается уйти из офиса уже в следующий понедельник, а он? Думает ли Анджела о нем сейчас? Испытывает ли к нему какие-нибудь чувства? Она считает его эгоистом, бегающим за каждой юбкой. Изменила ли неделя в Мустанге ее мнение о нем?

Скорее всего, нет, подумал Хэнк с острой болью в сердце. Ведь она уходит из его жизни без сожаления. Но, подъехав к дому, где он жил, Хэнк уже знал, что ему нужно делать: осталось еще две недели, чтобы изменить ее решение, две недели, чтобы заставить ее влюбиться в него. А когда Хэнк Ривертон что-то задумывал, он добивался своего.