Слияние двух одиночеств

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Чарли расположился на стареньком зеленом ковре, свернулся клубочком и мирно заснул. Виктория рассмеялась.

— Как мало надо, чтобы сделать его счастливым.

Ноа тоже не сдержал улыбки.

— Моя мать так не думает. Ее любимец счастлив только, когда его матрас нагрет до нужной температуры, а вокруг полно мягких игрушек. Она бы никогда не поверила, что он может уснуть на коврике.

Взгляд Ноа скользнул по комнате. Спальный гарнитур из сосны был прост, функционален и стар, как все в этом доме.

— Здесь мило, — заметил он.

— Спасибо, — поблагодарила Виктория. — Я покрасила стены, поменяла занавески, только и всего.

Для стен она выбрала бледно-травяной цвет. Шелковые белые занавески вместе с белым покрывалом придавали комнате чистый уютный вид.

— По сравнению с квартирой закоренелого холостяка это настоящий Тадж-Махал, — усмехнулся Ноа.

Виктория прислонилась к двери и сложила руки на груди. Ее брови были удивленно приподняты.

— Но зато у тебя наверняка есть кушетка, телевизор и полный холодильник пива.

Ноа снова не сдержал усмешки.

— Да, в моей жизни хватает удовольствий такого рода.

Хотя в последнее время его жизнь и удовольствия были понятия совсем не совместимые.

Ноа подошел к окну. Солнце спускалось к горизонту. Оранжевые лучи озаряли воды океана. Красота природы заворожила его.

— Представляешь, я несколько лет не наблюдал закат солнца.

— Если так, тогда нам лучше посмотреть на него снаружи, — предложила Виктория, хватая его за руку. — Идем скорее, а то мы пропустим самое интересное.

Не успел Ноа опомниться, как они оказались на крыльце. Виктория потащила его к океану, который спокойно сливался с землей.

Ее рука лежала в его руке, теплая, приятная. Ноа не отпустил ее, боясь нарушить волшебство момента.

— Снимай ботинки, — приказала Виктория.

— Что?!

Она усмехнулась.

— Доверься мне.

Довериться ей? Довериться женщине, которую он встретил несколько часов назад?

Но ведь она впустила его в свой дом, не раздумывая ни секунды. Она видела в нем только хорошее.

Когда он в последний раз смотрел на человека и видел в нем только хорошее? Когда у него в последний раз было ощущение, что он может довериться кому-то без оглядки? Он выстроил вокруг своего сердца толстую, непробиваемую стену, и одиночество стало расплатой за это.

Ноа наклонился и снял ботинки. Ступни тут же утонули в прохладном песке. Усталость уходила сама собой.

— Пойдем к воде, — предложила Виктория, снова беря его за руку и таща к океану.

Холодная волна ударилась о его ноги. Ноа погрузил пальцы в плотный сырой песок и расслабился. Впервые за долгое время.

— Ну как, нравится?

Перед ними действительно предстала истинная красота. Солнце спускалось к краю вселенной, озаряя небо ярко-оранжевыми и желтыми полосами, которые отражались в океане. Они стояли несколько минут в тишине, наблюдая, как природа готовится ко сну. Все казалось таким мирным, спокойным и таким непохожим на шумный Провиденс.

— Видишь то пятно на воде? — спросила Виктория. — Это Черная Скала. А за ней на горизонте виднеется город. Когда на него смотришь по вечерам, он выглядит почти магически.

Ноа повернулся к Виктории. Его взгляд упал на ее губы. Он наклонился вперед, собираясь поцеловать ее, но вдруг заметил темное существо, которое схватило его ботинок и со всех ног бросилось к кустам.

Чарли.

— Чарли! — крикнул Ноа. Но пес не остановился. Он побежал еще быстрее, сжимая ботинок в крохотных челюстях, словно пойманного кролика.

Виктория рассмеялась, а потом вдруг выпустила руку Ноа и бросилась вслед за псом. Ноа бросился в другую сторону, стараясь преградить ему путь. Но проворный чихуахуа ускользал от них снова и снова.

Смех Виктории счастливым эхом раздавался по безлюдному пляжу. Ноа и не заметил, как начал смеяться вместе с ней.

Стремясь поймать Чарли, они едва не столкнулись лбами. Словно сговорившись, оба остановились, чтобы перевести дыхание и унять неистово колотившееся сердце. Губы Виктории были слегка приоткрыты, и Ноа показалось, что она ждет.

Ждет его поцелуя.

Не раздумывая ни секунды, он наклонился и прижался губами к ее губам. Виктория отвечала на его поцелуй с такой же страстью. И Ноа понял, что он не единственный, кто попал под очарование заката.

У него под ногами гавкал Чарли. Ноа попытался не обращать на него внимания, но пес стал прыгать и карябать их ноги. Ноа нехотя слегка отстранился.

— Этот пес… — начал он, собираясь обругать Чарли. Почувствовав раздражение в голосе хозяина, Чарли отбежал в сторону и стал рыть яму, чтобы закопать ботинок Ноа.

— Это самый веселый вечер за весь год, — призналась Виктория, смеясь.

Ноа усмехнулся.

— Ты права. Это было забавно.

Она вздрогнула, обхватив себя руками. И неудивительно — ветер с океана понизил температуру на несколько градусов.

— Пойдем домой. Тебе, наверное, хочется принять душ и отдохнуть. Хотя после того как ты потрудился на участке миссис Визерспун, тебе понадобится горячая ванна.

Горячая ванна. Виктория. Длинная ночь.

Чувственные образы один за другим вставали перед глазами Ноа, приводя его в замешательство. Он потряс головой, стараясь избавиться от них. В конце концов, он остался здесь, чтобы хорошенько выспаться. Завтра ему придется уехать, хочет он того или нет.

А сейчас его ждет длинная тяжелая ночь. В его комнате нет телевизора, значит, ему придется остаться наедине со своими мыслями до тех пор, пока усталость не возьмет верх над угрызениями совести.

— Ты… играешь в покер? — задал он первый вопрос, который пришел ему на ум.

— Покер? — усмехнулась Виктория. — На деньги или зубочистки?

— Так как я сейчас безработный, то предлагаю на зубочистки.

— Согласна. Я приготовлю карты, пока ты будешь распаковываться. Встретимся на кухне.

Несколько минут спустя Виктория уже перетасовывала колоду карт. Две чашки с зубочистками стояли на столе.

— Сними, — приказала она.

Ноа усмехнулся и снял несколько карт. Виктория сдала каждому по пять карт. Женщина, которая умет играть в карты. Еще один сюрприз для Ноа.

— Ты случайно не шулер? — поддразнил он. Она рассмеялась.

— Вовсе нет. Просто мои родители любили покер, поэтому предупреждаю: я сильный игрок.

— Слава богу, я рискнул всего лишь зубочистками. — Он полез в чашку. — Сколько на кону?

— Давай начнем с пяти.

Ноа положил пять тоненьких палочек в центр стола.

— Три карты, пожалуйста, — попросил он. Теперь у него на руках были две восьмерки, две трешки. Не так уж и плохо. — Ставлю еще три.

— Я тоже поднимаю ставку до восьми. — Виктория полезла в свою чашку.

— Прекрасно. — Ноа раскрыл свои карты. — Две пары: восьмерки и трешки.

Ее губы растянулись в довольной усмешке.

— Прости, Ноа, но у меня три дамы. — Она с гордостью показала свои карты.

Ее лицо озаряла улыбка победителя, а в глазах плясали озорные огоньки.

— Тебе следует принять участие в соревнованиях на кубок страны, — предложил Ноа.

— По правде сказать, я несколько лет не играла в покер. С тех пор… — ее голос оборвался, а улыбка исчезла, — одним словом, очень-очень давно.

Ноа запретил себе интересоваться, что за вспышка грусти промелькнула в ее глазах. Ему пора перестать переживать за людей всякий раз, когда у них возникают проблемы.

Все, чего ему хотелось на данный момент, — это стать королем кучки зубочисток, которая лежала в центре стола.

— Я тоже давно не играл. По крайней мере со времен колледжа. — Он потянулся за колодой карт. — Но я не утратил своего отношения к проигрышу.

Виктория рассмеялась.

— Хочешь отыграть свои зубочистки?

Единственное, перед чем не мог устоять Ноа, так это вызов.

— Все или ничего, — заявил он и стал сдавать карты.

Час спустя у Ноа осталось только две зубочистки. Триумфальная улыбка, казалось, навеки застыла на губах Виктории.

— Теперь понятно, почему у меня не было денег во время учебы в колледже, — усмехнулся Ноа.

— Просто мне повезло. — Она сложила карты в аккуратную стопку. — Не хочешь поиграть на что-нибудь еще? На джин, например?

Он опустил взгляд на пару зубочисток. И это все, что осталось от его королевства. Сейчас он не мог претендовать даже на роль пажа в королевской свите.

— Думаю, что я еще новичок.

Виктория снова не сдержала улыбки.

— Новичок, позволь угостить тебя пирогом и бокалом белого вина. — Она бросила на него благодарный взгляд. — Спасибо за приятный вечер. Я давно так здорово не проводила время.

Он тоже. Когда он перестал получать удовольствие от жизни? В колледже они часто устраивали вечеринки и пьяные проказы. Хотя это вряд ли можно считать удовольствием.

После окончания колледжа он какое-то время продолжал встречаться со своими однокашниками. Выпить пивка и провести вечер в каком-нибудь ночном клубе по пятницам было привычным делом. Потом работа стала отнимать у него все больше времени. Друзья отдалились: кто-то переехал в другой город, кто-то предпочел проводить свободное время в кругу семьи. Так Ноа и не заметил, как остался один.

Он вдруг подумал о комнате, которую сдавала Виктория. А что плохого в том, что он останется здесь?

Ненадолго. На пару дней, максимум на неделю, хотя бы для того, чтобы отыграть свои зубочистки.

Ух. Неужели он уверен, что ему не захочется большего?

Он видел, как Виктория отрезала два толстых куска пирога. Эта женщина такая домовитая. Ей наверняка нравится создавать уют в доме, заботиться о родных и близких.

На таких, как она, мужчины обычно женятся, делают их матерью своих детей, хранительницей очага.

— Это тебе. — Она поставила перед ним тарелку с пирогом, от которого исходил приятный запах ванилина.

Ноа видел, как Виктория отщипнула кусочек. Капелька малинового джема осталась на ее коралловых губках.

Желание снова нахлынуло на него. Боже, как ему хотелось наклониться вперед и попробовать на вкус ее губы.

Героическим усилием Ноа отбросил эти мысли и принялся за пирог.

— Ты потрясающе готовишь, — похвалил он.

Яркий румянец вспыхнул на ее щеках.

— Спасибо.

— Жаль, что ты не работаешь в цехе по приготовлению еды на вынос.

Виктория удивленно подняла бровь.

— Еды на вынос?

— Нуда. В компании, которая снабжает горячими обедами сотрудников офисов. Разве у тебя не работе нет такого?

— Я… — она потупила взгляд, — я не работаю.

— Ну, когда-то работала.

Она пожала плечами.

— Я никогда не работала.

— Что? Все работают.

— А вот я нет. Всегда что-то мешало.

Виктории было почти тридцать, двадцать с гаком, предположил Ноа. В этом возрасте уже пора определиться, что ты хочешь делать в жизни. Ему ни разу не приходилось встречать человека в таком возрасте, который не работал хотя бы курьером или официантом в «Макдоналдсе».

Судя по дому, Виктория не слишком богата. Вряд ли она получает много, сдавая комнату. Как же ей удается сводить концы с концами?

Он приказал себе не волноваться об этом. Все, что связано с этой женщиной, его не касается.

— А если бы твоя жизнь сложилась иначе, чем бы тебе хотелось заниматься? — поинтересовался он.

Девушка пожала плечами.

— У меня нет высшего образования, поэтому вряд ли у меня был бы большой выбор.

Он взмахнул рукой, словно волшебной палочкой.

— Представь, что у тебя есть образование. Что бы ты стала делать?

— Если бы я могла выбирать… — начала Виктория, но не договорила.

— Ты никогда не думала об этом?

— О, думала, конечно же. Но передо мной открывались безграничные возможности. Как узнать, чем будешь рад заниматься всю жизнь? Как найти свой путь?

Определенно ей не у него надо спрашивать об этом. Он думал, что выбрал профессию, в которой сможет полностью реализоваться, но, очевидно, ошибся.

— Меня тоже раздирали сомнения, — признался Ноа. — Но когда я начал работать с подростками, то мне показалось, что я смогу изменить мир.

— Так оно и есть, — согласилась Виктория, беря его за руку.

Ноа отрицательно покачал головой.

— Может, я и помог некоторым детям, но, увы, не всем.

Она улыбнулась.

— Даже Господь Бог не ждет от нас идеала.

Но именно это его и занимало. Он ждал идеала от себя, от детей, с которыми ему приходилось работать.

— Возможно, ты права. Но я так переживал, когда хотя бы один ребенок сбивался с пути. — Он тяжело вздохнул, думая обо всех детях, которые не воспользовались его помощью.

— Ты указывал им верное направление в жизни, Ноа. Все, что им нужно было сделать, так это ухватиться за соломинку и выбраться из пропасти.

— Многие этого так никогда и не сделали.

— И поэтому ты бежишь в Мэн?

Виктория снова раскусила его. У него не было ответа на этот вопрос. Ноа вообще не хотел продолжать эту тему. Слишком большой болью она отзывалась в его душе. Он поднялся и направился к раковине, чтобы вымыть посуду.

Виктория последовала за ним и, когда он отвернулся, встала на цыпочки и поцеловала его в щеку.

— Ты хороший человек, Ноа Маккарти, — прошептала она ему на ухо.

Это неправда, но откуда ей знать. На одну ночь он позволил Виктории — и себе — поверить в это.

За окном уже почти стемнело. Луна и мерцающие огоньки в окошках домов отражались в воде. Океанский бриз пробивался сквозь открытое окно. Ноа сделал глубокий вдох, неожиданно осознавая, как много времени прошло с тех пор, как у него было время вдохнуть аромат роз.

Или аромат женских духов? Сочетание цитрусовых и сладкого миндаля, что-то такое свежее и невинное, словно рассвет?

Виктория начала напевать мелодию из его детства. На секунду Ноа позволил себе погрузиться в приятную атмосферу домашнего уюта. Он моет посуду, она вытирает ее, в кухне царит тишина, нарушаемая только сладкой мелодией ее голоса. Он протянул ей последнюю тарелку и выключил кран.

— Вот и все.

— Спасибо. — Она игриво усмехнулась.

В кармане его брюк завибрировал мобильный телефон. Ноа посмотрел на светящийся экран. Его брат звонил из Ирака. Наверняка он захочет узнать о судьбе сына. Ему нужна надежда, которой сам Ноа уже лишился.

— Спасибо за пирог, — поблагодарил он Викторию. — Думаю, мне пора идти спать. Завтра мне предстоит долгое путешествие.

Он вышел в холл, чтобы ответить на телефонный звонок.

Разговор был напряженным и коротким, как и все разговоры с младшим братом за последние пятнадцать лет. В их семье Роберт всегда был самым ответственным. После ухода отца он взял на себя роль главы семьи, хотя тогда ему еще не исполнилось и восемнадцати. Он сам принялся за воспитание Джастина, когда жена бросила их.

Возможно, они с Ноа до сих пор бы почти не разговаривали, если бы Роберта вдруг не вызвали в Ирак и ему не пришлось просить Ноа стать официальным опекуном Джастина. Он полагался на старшего брата, так как считал его профессионалом в воспитании трудных детей.

Человеком, которому можно доверять.

Но после сегодняшнего разговора Ноа почувствовал, что сделал брату еще хуже. Нет, он не знал, где сейчас Джастин. Нет, у него нет о нем никаких новостей. Да, он уверен, что мальчик обязательно вернется.

В его памяти вдруг всплыли слова Виктории: «Ты хороший человек, Ноа Маккарти».

Как бы ему хотелось соответствовать этому определению. Быть человеком, который может остаться здесь, с Викторией, создать с ней семью, завести детей…

О чем, черт побери, он думает?! Он потерпел неудачу с Джастином. Ха, он едва справляется с Чарли. О какой семье может идти речь? У него нет права даже мечтать об этом.

Как только настанет утро, он уедет отсюда. Не важно, понравится Чарли это или нет.