Сломленная

Глава седьмая

Я наблюдаю, как Джейс расхаживает взад-вперед по кухне, и снова повторяюсь.

— Она говорит, что они собираются получить что-то вроде опеки надо мной.

Джули качает головой.

— Они не могут этого сделать. Ты взрослая. Они не могут вот так просто взять и завладеть твоей жизнью.

Понимая, что я должна сказать правду, я смотрю в пол, чтобы скрыть свой стыд.

— Возможно, они смогут.

— О чем ты говоришь? — говорит Джейс, подходя ко мне.

Я тщательно подбираю слова, не желая лгать, но и не желая говорить всю правду.

— Есть некоторые… эм… медицинские проблемы, которые судья, возможно, мог бы использовать в качестве основания.

— Что? — спрашивает Джули, шок наполняет ее голос. — Ты никогда мне не говорила.

— В этом нет ничего страшного, но ты же знаешь, какой у меня отец. Для него нет ничего невозможного, чтобы добиться своего.

Она не отвечает мне, просто смотрит на Джейса.

— Что мы собираемся делать?

Я качаю головой в ответ на ее вопрос. Это не ее борьба. Она провела достаточно времени, сражаясь с моей семьей. На этот раз я собираюсь защитить ее от того, что они задумали.

— Ни Джейс, ни кто-либо другой ничего не смогут сделать. Ты знаешь мою мать. Если она хочет контролировать меня, она сделает все возможное, чтобы это произошло.

— Они ни за что не смогут так поступить с тобой, дорогая, — говорит Джейс, кладя руку мне на плечо. — Они просто выпускают дым из задницы.

Он пытается утешить меня, но это не работает. Никто здесь не понимает. Пока я дышу, моя семья будет делать все, что в их силах, чтобы разрушить мою жизнь.

Я качаю головой.

— Нет, Джейс. Ты ошибаешься. Они могут это сделать, и они сделают. Если мама хочет, чтобы я была в Миссури, то я буду там. Она добьется своего. Она всегда так делает. Мой отец позаботится об этом.

Джейс сжимает мое плечо.

— А теперь послушай меня. Ты взрослая. У тебя есть дом и хорошая работа. Ты уважаемая часть этого сообщества. Твои родители ничего не могут тебе сделать. Они просто треплются. Тебе придется игнорировать это. Не позволяй им добраться до тебя, и, клянусь всем святым, не пытайся убежать. Если ты это сделаешь, я найду тебя. Ты слишком важна для этой семьи, чтобы мы могли тебя потерять.

Я делаю глубокий вдох и выдыхаю.

— Есть вещи, которых ты обо мне не знаешь. Если об этом расскажут судье, он может согласиться с тем, что я неуравновешенна.

Он смотрит на меня с озадаченным выражением на лице.

— Какие вещи?

От мысли рассказать кому-либо о своем прошлом у меня скручивает живот. Я никогда не хотела, чтобы кто-то знал о том, что я сделала, или о том, что со мной сделали.

Я знаю, что мне нужно рассказать им все, но я так боюсь, что они отвернутся от меня, что, кажется, я не могу заставить свой рот работать. Я пытаюсь набраться смелости, чтобы поделиться своими самыми темными демонами, когда Джейс хватает меня за руку.

— Дорогая, ты сказала, что тебе нужно кое-что нам рассказать. Думаю, сейчас самое время. Я уже знаю большую часть этого, и могу гарантировать тебе, что это ни на йоту не изменит моих чувств к тебе.

— Что ты имеешь в виду?

Он отводит взгляд, краска заливает его щеки.

— Когда я помогал тебе переезжать, ты помнишь коробку, которую оставила в моем грузовике?

— Да, — тихо отвечаю я, в то время как кровь громко стучит у меня в ушах.

— Ты знаешь, что было в той коробке?

Я киваю, вспоминая страх, который почувствовала, когда поняла, что ее не хватает. Единственная коробка, которая никогда не должна была быть упущена из виду, коробка, полная моих дневников.

— Ты их читал?

Он продолжает молчать, и его отсутствие ответа — достаточный ответ.

— Ты их читал. Ты читал мои дневники.

— Черт, Бетани, я не понял, что это такое. Когда я заглянул в кузов своего грузовика, они были разбросаны повсюду. Я взял один, открыл его… — его голос затихает.

— Что ты прочитал? Скажи мне, что ты знаешь? — отчаянно спрашиваю я, сопротивляясь желанию выбежать из дома, подальше от человека, который знает все о моем прошлом.

Он качает головой, решая не отвечать на мой вопрос.

— Я не говорил Джули. Подумал, раз этот ублюдок мертв, ей не нужно было знать. Но теперь, я думаю, ты должна сказать ей.

О Боже!

Он знает; он знает, насколько я больна на самом деле.

Я пытаюсь вырвать свою руку из его, но он мне не позволяет.

— Нет, я тебя не отпущу. Я буду держать тебя за руку все время, пока ты говоришь.

Я смотрю на его лицо, едва различая его черты из-за слез, наполняющих мои глаза.

— Я не могу. Я просто не могу.

— Ты можешь рассказать мне все, что угодно, — говорит Джули с другого конца комнаты.

Я смотрю на нее и качаю головой.

— Я люблю тебя. Ты — самый близкий человек, который у меня когда-либо был. Я бы не смогла вынести, если бы ты больше не хотела быть моим другом.

Джули встает и подходит к нам. Она кладет руку мне на щеку.

— Бетани, ты моя сестра. Обещаю тебе, что независимо от того, что ты мне скажешь, я всегда буду рядом с тобой.

Я делаю набирающий силу вдох и выбалтываю свой секрет, зная, что все равно скоро все это всплывет.

— Когда мне было тринадцать, я сделала аборт. Я не хотела ребенка, но и не хотела его убивать. Я хотела отдать его на усыновление, но мама даже не рассматривала эту возможность, поэтому я сделала аборт.

Как только слова слетают с моих губ, Джейс задерживает дыхание. Полагаю, он не знал об этом?

Я смотрю на Джули и шепчу.

— Я не могла забыть, что убила своего ребенка, так что именно тогда я попыталась покончить с собой в первый раз.

— В первый раз? — спрашивает она, слезы текут по ее лицу.

— В тот раз я просто приняла таблетки. Не думаю, что на самом деле хотела умереть. Но, когда позже, когда я перерезала себе вены, я была готова к тому, что все это закончится.

— О мой Бог, — шепчет Джули. — Ты никогда не говорила мне. Ты никогда не рассказывал мне ничего из этого.

Я смотрю ей в глаза и вижу, какую боль она чувствует.

— Я никогда никому не рассказывала. Когда я была моложе, мои родители не позволяли мне. Мне даже не разрешали рассказывать консультантам, с которыми меня заставляли разговаривать в больнице. Став старше, я попыталась забыть, что это когда-либо происходило. Разговоры об этом только сделали еще больнее.

— Кто был отцом? — рыкнул Джейс, вставая со стула.

— Что?

— Кто был отцом, Бетани? — спрашивает он. Его голос — смесь гнева и сострадания.

Мое сердце начинает бешено колотиться, а голова начинает кружиться.

— Это не имеет значения.

— Черт возьми, это не так! Скажи мне, кто это был, — кричит Джейс.

Мое тело начинает трястись, и я снова убираю руку.

— Нет, пожалуйста, не заставляй меня говорить это вслух.

Он держит меня за руку, гнев все еще исходит от него.

— Скажи мне.

Мое зрение начинает затуманиваться, и внезапно я застреваю в прошлом, заново переживая свою боль.

Уже второй день подряд я просыпаюсь больной. Что со мной не так? Я начинаю думать, может быть, мне стоит обратиться к врачу. Я чувствую себя так, словно у меня грипп, но я никогда не слышала о том, чтобы грипп длился всего час или два по утрам, а потом проходил. Я спускаюсь на кухню и вижу Лоррейн, нашего повара, готовящего завтрак.

— Здравствуйте, мисс Лоррейн. Где мама? — спрашиваю я ее.

— Привет, милая. Она в гостиной, — ласково говорит она мне, наклоняя голову и целуя меня в щеку. — Она не в лучшем настроении, так что, возможно, тебе лучше сегодня держаться от нее подальше.

— Я не могу. Мне нужно сходить к врачу. Кажется, я подхватываю грипп, — говорю я и крепко сжимаю ее талию.

Я выхожу из кухни, слушая, как Лоррейн напевает, раскатывая тесто для печенья. Этот звук вызывает у меня улыбку; я часто жалею, что она не моя мама.

Я иду в гостиную и вижу маму, которая сидит на диванчике и пьет чай.

— Мама, ты можешь отвезти меня сегодня к врачу? — робко спрашиваю я ее.

— Ради всего святого, зачем? Чтобы ты могла еще немного наврать о своем брате? — говорит она, не глядя на меня.

Ее слова задели меня за живое, как и всегда. Когда я сказала ей, что Дин изнасиловал меня в прошлом месяце, я была уверена, что она мне поверит, но она не поверила. Она дала мне пощечину и сказала, что ее сын никогда бы так не поступил. Если я переспала с Дином, то это потому, что я соблазнила его, и это была моя вина.

— Нет, это потому, что я больна, — говорю я, глядя на свои руки.

Она подняла глаза и посмотрела на меня.

— Что на этот раз не так?

Я пожимаю плечами.

— Думаю, что у меня грипп, но меня тошнит только по утрам. К девяти часам я чувствую себя прекрасно.

Ее лицо краснеет, а рука начинает дрожать так сильно, что кофе выплескивается через край.

— Как долго это продолжается?

— Дня два.

Мама ставит свою кофейную чашку на стол и сжимает руки в кулаки.

— Иди в свою комнату и оставайся там. Я буду там через несколько минут.

— Мне нужно идти в школу.

— Делай, как я говорю. — Она больше ничего не говорит, встает и выходит из комнаты. Несколько минут спустя я слышу, как хлопает входная дверь. Я подбегаю к окну и смотрю, как она садится в свою машину, а потом бегу в свою спальню и даю волю слезам.

Полчаса спустя я слышу, как мамина машина заезжает на подъездную дорожку. Она идет прямо в мою комнату и бросает в меня палкой. По крайней мере, я думала, что это была палка.

— Возьми это, маленькая шлюшка, а потом принеси это мне. С какой стати тринадцатилетняя занимается сексом, выше моего понимания. Ну и детки пошли в наши дни, — говорит она.

Сначала я не понимаю, о чем идет речь, но когда до меня доходят ее слова, мой желудок начинает переворачиваться.

Нет, нет, нет, я не могу иметь от него ребенка.

Я бросаюсь в ванную и мочусь на палочку. Через несколько минут на тесте появляются две ярко-синие линии. Я бегу обратно к маме и сую палочку ей в руки.

— Что означают эти полоски? — она отводит руку и дает мне пощечину.

— Это значит, что ты шлюха, как я всегда и думала. А теперь скажи мне, кто отец. Скажи мне.

Я слизываю кровь со своей губы, когда поднимаю на нее глаза и даю ей ответ, который она уже знает.

— Дин.

Джейс нежно трясет меня за руку, возвращая к реальности. Я резко открываю глаза и смотрю ему в лицо.

— Я не могу тебе сказать.

— Ты должна сказать мне. Тебе нужно разобраться с этим, — говорит Джейс, его голос более нежный, чем был раньше.

— Джейс, я не думаю, что она может сделать это прямо сейчас, — говорит Джули, хватая Джейса за руку.

Он, наконец, делает шаг назад, но его руки заменяются другими, обхватывающими мое тело сзади.

— Кто это был?

Когда его голос доносится до меня, я начинаю сопротивляться.

— Нет, нет, нет!

Я была так взволнована, так захвачена моментом, что даже не поняла, что Брэндон вошел в комнату. Мужчина, в которого я была влюблена, только что узнал все мои грязные секреты; ну, не все, не самый грязный из них.

Он держит меня крепче, не позволяя вырваться. Медленно он наклоняется и шепчет мне на ухо.

— Пожалуйста, Бетани, скажи мне, кто был отцом твоего ребенка.

Мои мысли возвращаются к тому дню, когда я рассказала своему брату о ребенке. Воспоминание о звуке его хихиканья посылает мурашки по моему позвоночнику и снова начинает затягивать меня. Не желая вновь переживать это воспоминание, я выкрикиваю ответ, которого они все ждут.

— Дин!

Как только имя слетает с моих губ, мое тело прижимается к Брэндону. Рыдание срывается с моих губ, когда падает слеза за слезой. Он медленно убирает одну из своих рук с моей талии и наклоняется, просовывая теперь свободную руку мне под колени. Поднимая меня, он начинает шептать.

— Я держу тебя, детка. Я держу тебя.

Я слышу, как Джейс говорит, но не поднимаю головы, чтобы посмотреть на него.

— Нам нужен адвокат. Позвони своему боссу.

Я игнорирую его, когда Брэндон несет меня в гостиную и садится на диван, надежно держа меня в своих объятиях.

— С тобой все будет хорошо. Я обещаю, что все будет хорошо.

По какой-то причине, даже после всего, что только что произошло, я чувствую себя в безопасности; в безопасности в объятиях Брэндона, зная, что он не позволит причинить мне вред. Это он, мужчина, в которого я влюбилась, просто прочитав его письма. Это мой рыцарь в сияющих доспехах.

— Спасибо.

Он нежно целует меня в макушку.

— В любое время, Леди Баг.

Я слышу, как Джейс и Джули шепчутся из кухни, но я игнорирую их и глубже зарываюсь в объятия Брэндона. Внезапно я так устала, что едва могу держать глаза открытыми. Такое ощущение, что все мои силы были высосаны. Я пытаюсь бороться с надвигающейся темнотой, когда в комнате раздается голос Джейса.

— У нее полный п*здец с головой.

Я чувствую, как тело Брэндона напрягается, когда он поворачивает голову в сторону кухни.

— Какого хрена?

Несколько секунд спустя Джейс врывается в комнату, а Джули следует за ним по пятам.

— Эта сука точно не в себе.

Его слова заставляют мое сердце пропустить удар. Я чувствую, как слезы начинают собираться в моих глазах.

— Мне так жаль, Джейс. Мне не следовало приезжать сюда. Я знаю, ты не хочешь, чтобы твои дети были рядом с кем-то вроде меня, и я не могу тебя винить. Я пойду куда-нибудь еще и больше не буду вас всех беспокоить.

Руки Брэндона сжимаются вокруг меня, даже не давая мне возможности пошевелиться.

— Ты никуда не пойдешь.

Джейс дергает головой в мою сторону.

— О чем, черт возьми, ты говоришь?

— Ты прав. У меня полный бардак в голове, — говорю я, глядя на него, полная решимости встретиться с ним взглядом.

Требуется секунда, чтобы до него дошли мои слова, но когда это происходит, он направляется прямо ко мне. Останавливаясь всего в метре от нас с Брэндоном, он начинает качать головой.

— Я говорил о твоей долбанутой матери, а не о тебе. Никогда о тебе. Тот факт, что она думает, что может просто прийти и забрать тебя у нас — это гребаное безумие. Ты никуда не пойдешь. Я знаю, что ты сделала, чтобы защитить Дженни. Ты действительно думаешь, что я позволил бы тебе уйти от нас сейчас? Это твой дом, и ты останешься здесь.

— О чем ты говоришь? Какое это имеет отношение к Дженни? — спрашивает Джули.

— Ты хочешь сказать ей? — спрашивает Джейс, а затем продолжает после того, как я отрицательно качаю головой. — Тогда придется мне. Она должна знать. Она должна знать, что ты сделала для нас.

— Пожалуйста, нет! — кричу я, боясь реакции моей лучшей подруги, когда она узнает, что я сделала.

— О чем вы двое говорите? — рычит Брэндон, явно разочарованный секретами, о которых мы говорим с Джейсом.

Взгляд Джейса перемещается к нему.

— Мне потребовалось некоторое время, но я, наконец, понял это. Я знаю, почему она позволяла ему продолжать причинять ей боль.

Я чувствую, как напряжение пробегает по телу Брэндона, когда он спрашивает:

— О чем он говорит, Бетани?

Видения моей милой маленькой Дженни всплывают в моей голове, когда я шепчу.

— Дин заставлял меня… он заставлял меня делать кое-что.

— Я знаю, детка.

Я пытаюсь отстраниться, но он снова не позволяет мне. Прижимаясь к его телу, я, наконец, раскрываю свой самый сокровенный секрет из всех.

— Это не прекратилось, когда я выросла. Он продолжал причинять мне боль, пока я не переехала в Кромвель.

— Что? — спрашивает Брэндон, его голос такой низкий, что я едва слышу его.

Я молчу, неуверенная, что могу произнести эти слова вслух. Наконец, Джейс не оставляет мне выбора.

— Ты скажешь им почему, или это сделаю я.

Закрыв глаза, отказываясь смотреть на кого-либо, я обнажаю свою душу.

— Я съехала в тот день, когда мне исполнилось восемнадцать. Я скопила достаточно денег, чтобы жить самостоятельно, пока не поступила в колледж. К счастью, до этого оставалось всего полтора месяца.

Набрав в грудь побольше воздуха, я продолжаю свой рассказ.

— Я почти не видела своих родителей или Дина в течение двух лет. Он уехал в Дьюк поступать в медицинскую школу, так что его не было рядом, а мои родители не заботились обо мне настолько, чтобы навестить. Это были лучшие два года в моей жизни.

Открыв глаза, я осматриваю комнату, пока не вижу Джули с красными глазами.

— Мне нравилось жить с тобой и Кристен. Присутствие Дженни там только сделало это лучше.

Я замолкаю, не совсем уверенная, что сказать дальше. Брэндон слегка сжимает меня.

— Закончи рассказ, детка.

— Затем однажды Дин появился как гром среди ясного неба. Это был день, когда он встретил Джули. После этого все снова пошло прахом. — Я поднимаю голову и смотрю на Брэндона, нуждаясь в том, чтобы он понял, что я собираюсь сказать. — Я пыталась рассказать о нем Джули. Клянусь, я пыталась. Я просто не могла. Каждый раз, когда я пыталась, я замирала.

— Я знаю, — мягко говорит он, двигая руками вверх и вниз по моей спине. — Я знаю, что ты пыталась.

Забывая, что в комнате есть кто-то еще, я сосредотачиваюсь на нем.

— Прежде чем я осознала это, они были женаты, и он причинял ей боль точно так же, как и мне. Я пыталась заставить его остановиться. Я пригрозила обратиться в полицию, но он только рассмеялся. Он знал, что отец снова вытащит его из беды. Он был прав. Отец так и делал. Снова и снова все преступления Дина замалчивались.

— Я не понимаю, — спрашивает Брэндон со смущением и заботой в голосе. — Какое это имеет отношение к Дженни?

Хотя он этого и не сказал, я также знала, что ему интересно, какое это имеет отношение к моим отношениям с Дином.

— После того как они были женаты несколько лет, Дин пришел ко мне, чтобы заключить сделку.

Я слышу, как Джули ахает, прежде чем отойти и встать у края дивана.

— Что он с тобой сделал?

Я медленно поворачиваю голову, чтобы посмотреть на нее.

— Он заставлял меня кое-что делать… делать кое-что с ним. Я не хотела, но это было либо она, либо я.

Лицо Джули становится белым, когда до нее доходит смысл моих слов.

— О Боже мой! Нет, Бетани. Пожалуйста, скажи мне, что это неправда.

— Я должна была защитить ее. — Произнося эти слова, я чувствую, как дрожь пробегает по телу Брэндона.

Я поднимаю взгляд и вижу, как блестят его глаза. Слез нет, но их сдерживает одна лишь воля.

— Она была всего лишь маленькой девочкой. Я не могла допустить, чтобы ей причинили боль.

— Почему ты мне не сказала? Мы могли бы уехать, — спрашивает Джули сквозь прерывистое дыхание.

— Я испугалась.

— Чего? — спрашивает Брэндон напряженным голосом.

Я ерзаю у него на коленях, пока не оказываюсь лицом к лицу с Джули.

— Он сказал, что если я расскажу тебе, он сделает хуже, чем просто причинит тебе боль. Я не знала, действительно ли он сделал бы это, но я не могла рисковать. Это была полностью моя вина, что ты была с ним.

— Нет, это неправда, — говорит Джейс, не оставляя места для споров. — Ни в чем из этого нет твоей вины.

— Джейс прав. Ты не сделала ничего плохого, — говорит Брэндон, наклоняясь и прижимаясь своим лбом к моему. — Ты самая храбрая женщина, которую я когда-либо встречал. Ты мой маленький воин.

Я медленно закрываю глаза и позволяю слезам течь, даже не пытаясь их остановить.

— Я бы сделала все, чтобы защитить Джули и Дженни.

— Я знаю, детка. Поверь мне, я знаю, — шепчет он, отстраняясь ровно настолько, чтобы коснуться своими губами моих. — И я сделаю все, чтобы защитить тебя.

Медленно он отстраняется и откидывается на спинку дивана. Притягивая мою голову к изгибу своей шеи, он начинает медленно водить круговыми движениями по моей спине. Через несколько секунд я чувствую, как мои веки снова тяжелеют. На этот раз я не сопротивляюсь, когда темнота берет верх.