Случайная любовница

Глава 18

Последние дни октября промчались, как опадающие осенние листья на ветру, приход ноября ознаменовал собой новую сессию парламента, а вместе с ней возвращение высшего света в Лондон. Хотя количество его представителей оставалось скудным в сравнении с теми, кто рассчитывает блеснуть во время светского сезона с приходом весны, аристократов собралось достаточно, чтобы устроить пару-тройку светских раутов.

Лили с Итаном были среди тех избранных, кто получал приглашения, хотя время от времени находился какой-нибудь великосветский сноб, который решал исключить Лили из своего гостевого списка в знак неодобрения ее «распутного поведения». В целом, однако, аристократия любила посплетничать, а что может быть более захватывающим, чем наблюдать за поведением любовников на людях? Особенно любовников, чьи отношения настолько страстные, что их прямо не оторвать друг от друга, даже, говорят, на одну ночь…

Однако Лили лишь частично ощущала растущий интерес, который вызывают они с Итаном, слишком сосредоточенная на собственных размышлениях, чтобы беспокоиться о мнении других. С той самой ночи, когда она поняла, что любит Итана, она пребывала в затруднении, которое продолжало мучить ее и сейчас, когда она сидела в своем кабинете, пытаясь вникнуть в записи хозяйственных отчетов. Итан отлучился на несколько часов, предоставив ей возможность позаботиться о делах насущных. К несчастью, она не слишком преуспела. Перо безвольно повисло у нее в руке, а гроссбух и маленькая стопка счетов лежали позабытые.

«Стоит ли сказать ему о своих чувствах или нет?»

Этот вопрос бесконечно прокручивался у нее в голове, как какая-нибудь навязчивая мелодия. Слишком часто в последние дни она ловила себя на том, что погружается в размышления на эту тему, замолкает, а потом прикрывает свою оплошность той или иной отговоркой. Иногда ей даже снилось, что она говорит Итану: «Я люблю тебя», а потом заглядывает в его красивое лицо и ждет ответа, которого призрачный Итан никогда не дает. И в этом заключается еще одна дилемма.

«А вдруг он не испытывает ко мне тех же чувств?»

Несмотря на время, проведенное вместе, и их неоспоримую близость, она не была уверена, что его интерес к ней простирается дальше своеобразно понимаемой дружбы. Она ему нравится, в этом сомнений нет. Но любовь? Обязательства? Семья? Захочет ли он всего этого? И что еще непонятнее, хочет ли этого она сама?

Когда она инсценировала свою смерть и убежала из дома, сменив имя в попытке порвать всю связь с прошлым, она была абсолютно уверена, что никогда не захочет выходить замуж. Брак — это тюрьма, в конце концов, клетка, в которую заманивают женщин, а потом оставляют в слезах и сожалениях, как только лишат их свободы. Но в последнее время она ловила себя на том, что стала сомневаться в подобном предположении. Ее мать претерпела два брака, которые не принесли ей почти ничего, кроме боли. И все же разве она обязательно должна повторить материнскую судьбу?

Последние несколько недель они с Итаном фактически живут вместе. Вместе едят, подолгу каждый день проводят в компании друг друга. Вместе выезжают по вечерам на светские рауты и в театр. Ночью спят в одной постели, занимаясь любовью со страстью, которая никогда не оставляет ее неудовлетворенной. А иногда просто спят, прильнув друг к другу в блаженном довольстве, о котором она никогда и не мечтала. И какое это наслаждение: каждый день рядом с ним — новое приключение, каждая ночь в его объятиях — настоящий восторг.

Но как же будущее? И есть ли у них совместное будущее или это просто ее фантазии, которые лучше было бы задушить на корню? Не говоря уж о ее обстоятельствах и том факте, что ее теперешняя жизнь построена на обмане.

Как Итан воспримет новость, реши она поведать ему правду о своем прошлом? Ибо такое откровение, едва оно будет произнесено, уже не возьмешь назад. «Осмелюсь ли я рискнуть? — спрашивала она себя. — Осмелюсь ли подвергнуть себя и свою жизнь такому риску? Осмелюсь ли довериться Итану во всем, включая свое сердце?»

И все же в конечном итоге какой у нее выбор? Как бы ей того ни хотелось, теперешнее положение дел между ней и Итаном не может продолжаться вечно. Они ведь живут не в коконе, спрятанные от реальности; ей известно, что нелепые слухи и домыслы о них уже начали распространяться в свете. На каком-то этапе им с Итаном придется принять окончательное решение. «Либо мы должны прекратить наши отношения и перестать видеться, — подумала она, и грудь ее сдавило от боли, — либо сделать следующий шаг. А единственно возможный следующий шаг — это брак… Но хочу ли я быть его женой?»

Ответ, прозвучавший у нее в голове, поразил ее, перо выпало из пальцев и покатилась. «Да, — поняла она, — я мечтаю об этом. Но хочет ли этого он?»

Однажды она отказала ему. В тот момент она больше всего ценила с таким трудом обретенную свободу. Тогда они оба испытали облегчение, оставшись свободными от супружеских уз. А что сейчас? Итан все еще относится к этому как тогда, или он тоже передумал?

Ох, если б знать!

Вытащив из кармана носовой платок, она вытерла внезапно вспотевшие ладони, скрутив и зажав кусочек ткани в кулак. Да, ей придется рассказать ему не только о своих чувствах, но и правду о себе. К худу ли, к добру ли, но по крайней мере тогда она будет знать все точно.

«Так когда же? Когда я решусь?»

Она знала, что это произойдет не прямо сейчас, во всяком случае, не сегодня. Он собирался пообедать с герцогом Уайверном, который только что вернулся в Лондон, а она согласилась пойти с Давиной на лекцию — ее подруга тоже совсем недавно приехала из поместья, где отдыхала. Наверное, она могла бы рассказать ему обо всем в постели, но не решалась это сделать. А вдруг все пойдет не так, как она надеется? Нет, ей нужен день, когда у них не будет других встреч и они смогут остаться дома.

Моссгроувы через три дня дают бал, после которого они с Итаном решили подольше понежиться в постели и провести остаток дня и вечер дома. Да, день после бала — идеальный вариант, а времени, оставшегося до него, должно быть достаточно, чтобы решить, как преподнести ему правду.

«После бала у Моссгроувов, — подумала Лили, — я все ему расскажу».

Приняв решение, она снова взяла перо и начала всматриваться в цифры.

На улице было по-зимнему холодно, когда три дня спустя Итан помогал Лили выйти из кареты. Он оглядел место действия, шум и возбуждение царили вокруг парадной двери городского дома лорда и леди Моссгроув; разодетые в атлас и бархат гости устремлялись в дом, чтобы принять участие в увеселениях. Свет струился из всех дверей и окон, запах тающих восковых свечей, вина и духов смешивался с нежным ароматом, который исходил от больших ваз с тепличными розами, расставленных по всему дому.

Вскоре после их прибытия к ним подошел знакомый Итана, молодой лорд, с которым он время от времени говорил о политике. Мужчина сделал попытку быть любезным, первым делом отвесив Лили изысканный комплимент по поводу очень идущего ей платья из сиреневого атласа, прежде чем пуститься в обсуждение последних парламентских новостей. Он надеялся заручиться поддержкой Итана по одному важному для него вопросу. Когда прибыла Давина Коутс, Итан с Лили обменялись улыбками, и она пошла поприветствовать подругу. В любом случае они снова скоро увидятся.

Выслушав подающего большие надежды политика, но не дав никаких обещаний, Итан направился в бальный зал. Однако по пути пришлось то и дело останавливаться, чтобы обменяться несколькими словами с друзьями и поздороваться со знакомыми. Почти час прошел, прежде чем ему удалось вновь отыскать в толпе Лили. Она танцевала, обнаружил он, и выглядела совершенно восхитительно, кружась в объятиях одного из своих старых обожателей. Воздержавшись от порыва вклиниться в их танец и дать сплетникам дополнительный повод почесать языки, он довольствовался простым наблюдением.

У него нет причин ревновать — стоило только вспомнить любовные ласки прошедшей ночью. Кровь его закипала даже сейчас, когда он вспоминал ее тихие, судорожные вздохи и прерывистые стоны, которые она издавала, когда он подводил ее к завершению снова и снова. Они оба были совершенно выдохшимися и абсолютно насытившимися, прежде чем сон завладел ими. А поутру, когда она проснулась, на ее пухлых губах блуждала улыбка, словно умоляя о еще одном поцелуе. Прежде чем вставать одеваться, он уступил соблазну один последний раз, завладев ее губами — и кое-чем еще, — к их обоюдному удовольствию.

Позже, однако, она казалась странно нервозной, покусывая ноготь, когда думала, что он не видит этого. Он хотел было спросить, что стряслось, но потом взглянул на часы и понял, что должен идти, если не хочет опоздать на ленч с матерью.

…Внезапно он увидел, как, словно материализовавшись из его мыслей, вдовствующая маркиза направляется к нему. Он сделал подобающее случаю лицо, стараясь скрыть свое удивление, поскольку представления не имел, что она решила почтить своим присутствием сегодняшний бал.

— Итан, дорогой, — проговорила она, приподнимаясь, чтобы прикоснуться поцелуем к его щеке. Он покорно наклонился. — Я знала, что рано или поздно найду тебя, — продолжала она. — Сегодня здесь настоящее столпотворение! Леди Моссгроув, должно быть, в восторге от такого количества гостей, особенно учитывая время года.

— Люди всегда жаждут развлечений, какое бы время года ни было, — пробормотал он. — Тебе надо было сказать мне, мама, что собираешься прийти сюда. Я бы поприветствовал тебя раньше.

Возможно, она не хотела встречаться с Лили, подумал он, или быть поставленной в затруднительное положение, отказавшись ехать с ними в одной карете, реши он предложить ей это. И быть может, он ждет слишком многого, поскольку Лили — его любовница, а мужчины обычно не знакомят любовниц с матерями. Но Лили — леди, а не какая-нибудь куртизанка, и если все пойдет, как он надеется, однажды станет его женой. Но пока это время не настало, пожалуй, будет лучше, если он не станет сталкивать двух женщин друг с другом. Мама скорее всего сочтет его бесчувственным, а Лили будет чувствовать себя неловко, даже не в своей тарелке, особенно если мама отнесется к ней с холодком.

— Я не была уверена, приму ли приглашение, — продолжила она. — Но очень хорошо, что я пришла. Только посмотри, кто неожиданно приехал в Лондон.

Повернувшись, она помахала рукой, подзывая незамеченных им двух человек, которые находились в толпе.

Графа Сатли он узнал сразу, а рядом с ним стояла какая-то стройная нимфа, чье лицо выглядело бледнее пепельно-белокурых локонов.

Амелия Додд. Боже милостивый, что она здесь делает?

Он нахмурился.

— Ну разве не чудесный сюрприз, Итан? — проворковала его мать. — Лорд Сатли и леди Амелия приехали вчера и нанесли мне визит сегодня днем, вскоре после твоего ухода. Я убедила их пойти вечером на бал, чтобы вы могли возобновить ваше знакомство.

Усилием воли разгладив хмурые складки на лбу, он придал лицу учтивое выражение и поклонился:

— Милорд. Леди Амелия. Как приятно видеть вас обоих.

Сатли протянул руку, которую Итан крепко пожал. Девушка тем временем бросила на него беглый взгляд, прежде чем снова опустить его на свои бальные туфельки.

«Святители небесные, — подумал он, — она прямо оцепеневшая какая-то. Неужели боится меня? По-видимому, да. Подумать только, я когда-то собирался взять в жены это дитя».

Завтра, решил Итан, он поговорит с лордом Сатли о прекращении их предполагаемой договоренности. Даже если бы он никогда не встретил Лили, Итан знал, что они с этим хрупким эльфом никогда бы не подошли друг другу. Испытывая облегчение от своего решения, следующие несколько минут он старался как мог быть любезным и добрым с молчаливой и скованной мисс Додд.

Итан попытался было откланяться и уйти, надеясь наконец воссоединиться с Лили, когда мать сказала нечто такое, что заставило его замереть.

— Итан, почему бы тебе не проводить леди Амелию на ужин? Уверена, вы, молодые люди, чудесно проведете время за беседой, а мы с лордом Сатли не хотим вам мешать.

Бледно-голубые глаза Амелии метнулись вверх, сделались огромными, как блюдца, затем снова опустились на мыски туфель, а руки сжались еще крепче.

Итан бросил на мать недовольный взгляд, но тут же взял себя в руки с не более чем секундным замешательством.

— Ну конечно! Буду польщен!

Будучи загнанным в угол, он поступил, как требовали приличия, и протянул руку.

Очевидно, тоже пойманная в ловушку, Амелия положила свою маленькую ладошку ему на рукав, и дрожь ее была ощутима даже сквозь ткань.

«Пара часов, — заверил он себя, — и я смогу поехать домой с Лили. Пара часов, и мы с этой девушкой избавимся друг от друга навсегда».

«Кто эта малышка с Итаном? — недоумевала Лили, стоя на другом конце зала. — И почему он провожает ее на ужин?» Девушка, судя по виду, только что выпорхнула из классной комнаты, так откуда она знает Итана? И если Лили правильно оценивает ситуацию, девушка испугана до полусмерти. Возможно, кузина, размышляла она, заметив мужчину и женщину, идущих следом за Итаном и девушкой, причем женщина — скорее всего мать Итана.

Семейное сходство между ними было очевидно. Он не сделал попытки представить ее своей матери, отметила она, хотя, принимая во внимание их теперешние отношения с Итаном, следовало признать, что такая встреча могла бы оказаться неловкой. И все же если завтра все пройдет хорошо, ситуация, возможно, скоро изменится.

Холодок появился у нее в груди, беспокойство боролось с ожиданием. Завтра она расскажет ему все. «Впрочем, если сумею набраться храбрости, то сегодня же скажу ему, что люблю его и хочу, чтобы мы никогда не расставались. Любит ли он меня? Ну конечно же».

В конце концов, разве может мужчина так нежно и страстно заниматься любовью, как Итан с ней, если в этом не участвует сердце? Как он может проводить дни и ночи с ней рядом, разделяя все перипетии, если не питает к ней искренней привязанности?

А когда она будет знать наверняка, что он ее любит, тогда и откроет ему правду о том, как приехала в Лондон и почему стала «вдовой» офицера — миссис Смайт. Вначале он, наверное, рассердится, но, как следует вникнув в невыносимую ситуацию у нее дома, поймет, почему она поступила именно так, а не иначе.

«По крайней мере надеюсь, что поймет».

Скользнув по нему взглядом, она почувствовала, как эмоции поднимаются в ней, словно приливная волна. «Жизнь была бы намного легче, если б я не любила его, но, видит Бог, я люблю!»

— П-прошу прощения, миссис Смайт, но я подумал, не окажете ли вы мне честь, позволив проводить вас к ужину?

Подняв взгляд, она обнаружила рядом с собой лорда Оттуэлла с выражением радости на лице. Ожидая, что ее поведет Итан, она уже отказала двум другим джентльменам, которые предлагали отвести ее на ужин. Но поскольку Итан сейчас, судя по всему, не волен распоряжаться собой, она рассудила, что ей, пожалуй, следует принять предложение лорда Оттуэлла. По крайней мере он не противный, не развратник и не зануда, и поскольку управлять экипажем за обеденным столом не требуется, она полагала, что останется цела и невредима.

Одарив любезной улыбкой, она кивнула и взяла его под руку.

— Благодарю, милорд, с удовольствием принимаю ваше предложение.

Заулыбавшись еще шире, он повел ее вперед. После короткого молчания Оттуэлл заметил:

— Я… э… вижу, лорд Весси сопровождает сегодня мисс Додд.

Она на секунду застыла, усилием воли заставив мышцы расслабиться. Вот, значит, как ее зовут. Мисс Додд!

— Хотя, возможно, мне не следовало это говорить, — продолжал он.

— Нет-нет, — выдавила она, — все в порядке. Выходит, вы знаете эту юную леди?

— О нет, не лично. Но я немного знаком с ее отцом, графом Сатли. У них с Весси обширные владения в Суффолке. Их семьи — старинные друзья, полагаю.

Значит, они не кузены? Быть может, мисс Додд просто приехала в Лондон и Итан проявляет любезность, чтобы угодить своей матери. Это бы по крайней мере объяснило нервозность девушки.

Когда они вошли в наполненную людьми столовую, ее взгляд тут же устремился к Итану, который сидел рядом с мисс Додд. Заставив себя немного расслабиться, она позволила лорду Оттуэллу отвести ее к незанятому столику и помочь сесть.

— Я возьму для нас тарелки и мигом вернусь, — сказал он.

Позабыв о нем, едва он отошел, Лили снова взглянула на Итана, потом отвела взгляд. Испустив вздох, она поняла, что ей предстоит очень непростой вечер.

«Господи, помоги, — подумал Итан, — этот вечер когда-нибудь закончится?»

Он провел последний час, терпя почти безмолвное общество мисс Додд, которая едва ли произнесла больше слов, чем «благодарю вас», «нет, спасибо» и «да, куропатка восхитительная».

Теперь, когда трапеза закончилась, обычай требовал, чтобы он проводил девушку к отцу. Как только этот долг будет исполнен, он поспешит отыскать Лили. Можно лишь догадываться, что она должна думать. Надо надеяться, она не слишком сердится. Как бы то ни было, он пообещал себе, что все ей объяснит, как только они останутся одни.

Отыскать лорда Сатли было бы несложно, но, как назло, их с леди Амелией го и дело останавливали знакомые, которые хотели поболтать. Уже стихли звуки первого контрданса к тому времени, когда он заметил графа. Сатли был сейчас отчетливо виден, он стоял на ступеньках бального зала и был на голову выше толпы. Рядом — вдовствующая маркиза. Итан нахмурился, недоумевая, что они там делают. Сердце его тревожно забилось, предчувствуя неладное.

В этот момент его мать вскинула руки, призывая к тишине.

— Леди и джентльмены, — сказала она звучным голосом, — минуточку вашего внимания, если позволите.

Зал тут же затих, все глаза обратились на нее.

— Этот вечер совершенно особенный, — заговорила она, — из тех, которые доставляют матери огромную радость, если ей выпадет такое счастье.

«О чем она говорит?» — недоумевал Итан, почувствовав, что пульс его учащенно забился.

— Как некоторые из вас знают, мы с графом Сатли давние друзья. Его покойная жена была моей близкой подругой и наперсницей до того, как Господь забрал ее у нас такой молодой.

В ушах у Итана зашумело, стало трудно дышать.

— Однако с того дня, как стали матерями, мы с ней знали одно: однажды нашим семьям суждено соединиться.

«О, дьявол, нет! — в отчаянии подумал Итан. — Она не может. Я должен остановить ее. Немедля!»

Но когда он стряхнул руку Амелии, чтобы ринуться вперед, его мать продолжила:

— Вот почему мне доставляет огромную радость и удовольствие объявить о помолвке моего сына с дочерью моего друга графа Сатли, юной Амелией.

Возгласы удивления зазвучали по всему залу. Если б мать взяла со стола нож и вонзила его ему в грудь, он не мог бы быть более шокирован. И даже более того — взбешен.

— Поздравляю моего сына и мою будущую невестку! — Вдова и граф, широко улыбаясь, захлопали. — Да, и официальное сообщение будет завтра в «Морнинг пост», — сказала она напоследок.

«Прямо fait accompli[5]», — подумал он, с такой силой стиснув зубы, что удивительно, как челюсти не треснули. Его мать, похоже, продумала все, чтобы ловко поймать его в ловушку.

Комментарии и поздравления посыпались на него со всех сторон, люди подходили, чтобы пожать ему руку или похлопать по спине. Растерянная Амелия была похожа на перышко, попавшее в ураган. Но ему не было до нее дела, все его мысли были о Лили. Поворачивая голову, он оглядывал толпу, ища ее, и слова людей вокруг него сливались в сплошной, неразборчивый гул.

Внезапно он увидел ее, стоящую на другом конце бального зала, потерянную и одинокую. Рукой она держалась за горло, словно ей было трудно дышать, и лицо ее было застывшим и белым, как первый зимний снег. Даже губы утратили свой цвет.

Их взгляды встретились и задержались, от влаги непролитых слез ее глаза блестели, мука и неверие плескались в их ярких зеленых глубинах. Она резко развернулась и со всех ног бросилась вон из зала.

Послав к черту вежливость и наплевав на то, как может выглядеть его поведение, он ринулся вперед, но резко остановился, когда мать задержала его.

— Итан, куда это ты собрался? — возмущенно спросила она, понизив голос. — Ты не можешь бросить свою невесту. Люди смотрят.

Он просверлил ее холодным взглядом.

— Пусть себе смотрят. И она пока еще мне не невеста, несмотря на все твои попытки нас поженить. А теперь отпусти меня.

Она вздрогнула, но стояла на своем.

— Я лишь сделала как лучше. Это было необходимо, чтобы обеспечить твое счастье.

— Если б ты хоть немного заботилась о моем счастье, то никогда бы не вмешалась. Возможно, вы погубили мою жизнь, мадам, и сейчас мне невыносимо даже видеть вас.

Тихо ахнув, она отпустила его.

Ринувшись вперед, он прорывался сквозь толпу, не обращая внимания на тех немногих, которые были либо достаточно смелы, либо глупы, чтобы пытаться встать у него на пути. Промчавшись по коридору, он выскочил через парадную дверь и сбежал по ступенькам. На какое-то мгновение ему показалось, что Лили уехала, но потом он заметил сиреневый атлас, развевающийся на холодном ветру. Она не задержалась, чтобы взять накидку, и когда он подошел ближе, то увидел, что она дрожит, обхватив себя руками за плечи.

— Лили, слава Богу, ты не уехала! То, что произошло там, в бальном зале, это недоразумение.

Она не обернулась, продолжая смотреть прямо перед собой.

— Ты замерзла. Идем в дом, там тепло и мы сможем поговорить. — Он потянулся, чтобы взять ее за руку.

— Не прикасайся ко мне! — прокричала она, отстраняя руку.

Он сделал глубокий вдох, призывая на помощь терпение.

— Я знаю, что ты расстроена, но если ты только дашь мне возможность объяснить…

Она повернулась к нему.

— Что объяснить? Что ты тайно помолвлен, и, по-видимому, довольно давно? Как долго, Итан? Как долго ты используешь и обманываешь меня?

Он расправил плечи, мускул возле глаза задергался.

— Я не делал ни того ни другого. Это сегодняшнее объявление было глупой идеей моей матери.

— И ты, конечно же, здесь совершенно ни при чем.

— Абсолютно, — сказал он ей твердо. — Дай мне шанс…

— Для чего? Состряпать очередную ложь и оправдания? Что ж, лично я не имею ни малейшего желания их слушать. А сейчас не лучше ли тебе поспешить обратно, пока твоя юная невеста не хватилась тебя?

Он стиснул пальцы в кулаки.

— Мы поговорим об этом.

— Нет. Уходи, Итан!.. — Ее голос дрогнул. — И оставь меня в покое. — Нижняя губа у нее задрожала, и она быстро смахнула рукой слезу со щеки. Когда наемный кеб остановился у тротуара, она устремилась к нему.

Он схватил ее за локоть.

— Постой, я подзову свою карету, мы вместе поедем домой и все обсудим.

— Оставь меня. Мне вообще ничего от тебя не нужно. И если под «домом» ты подразумеваешь мой дом, то тебе больше там не рады. Поезжай в Андертон-Хаус, Итан. Там ты живешь.

Выдернув у него руку, она села в кеб. Секунду спустя дверца захлопнулась и экипаж покатил вперед.

— Лили! — прокричал он. — Лили, вернись!

Но он уже понял, что опоздал. Прокатив по улице, кеб завернул за угол и скрылся из виду.

— Ад и все дьяволы! — выругался он, ударив кулаком по стене. Он хотел было поехать за ней, приказав подать самую быструю из имеющихся лошадей, чтобы догнать ее. В конце концов, он должен заставить ее выслушать его, узнать правду. Но какова сейчас эта правда, поскольку, нравится ему это или нет, в глазах общества он теперь обрученный человек? До тех пор пока не найдет способ выпутаться из этого затруднения, лучшее, что он может предложить Лили, — это объяснить создавшуюся ситуацию.

Мысль о том, что она больше не верит ему, ужасала его, но у нее есть на то причины, учитывая возмутительное самоуправство его матери. Каким бы сильным ни был порыв ворваться к Лили в дом и заставить ее выслушать его, он понимал, что она не в том настроении, чтобы ему поверить. Возможно, надо дать ей немного времени, решил он, несколько часов, чтобы успокоиться, прежде чем снова подступиться к ней.

Проведя рукой по волосам, Итан чертыхнулся себе под нос. Настроившись на одинокую беспокойную ночь, он подозвал свою карету, чтобы ехать домой.