Случайно... Конец

Глава 21

Эшли стояла в ванной, разглядывая в зеркале лицо незнакомки. Загорелая кожа и бирюзовые глаза показались знакомыми, но она не помнила их.

— Эшли! О боги! — В комнату ворвалась молодая рыжеволосая женщина, тоже с бирюзово-зелёными глазами.

— Кто ты? — спросила Эшли.

— Проклятье. — Рыжеволосая посмотрела на странную высокую даму с белокурыми косичками, которая привела её в этот дом. — Что случилось?

Блондинка пожала плечами.

— Я сидела в клубе M Brace, просматривая плейлист на вечер, когда она вошла, требуя, чтобы я заставила её забыть Маакса. Конечно, я знала, кто она такая и отказала, но потом она забыла и спросила снова. Потом ещё раз. — Она помолчала. — И ещё.

— Значит, ты стёрла ей память? Серьёзно? — спросила рыжая.

— Я знаю лучше. Недавно убитые горем люди совершенно иррациональны. Но она слетела с катушек и набросилась на меня. Небольшие вспышки чего-то вылетали из её ладоней и активировали мои силы. Это была непроизвольная реакция.

Рыжая широко раскрыла глаза.

— Из рук? Было больно?

Блондинка покачала головой.

— Мне было хорошо. Очень, очень хорошо.

— Понятия не имею, но у нас нет на это времени. — Рыжая закрыла лицо руками и застонала. — О боги, какой беспорядок. Ты можешь отменить это?

— Я Богиня Забвения, а не Восстановления Памяти.

— Эшли? — Рыжая посмотрела прямо на неё. — О чём ты только думала?

— Я — Эшли? — Честно говоря, она понятия не имела.

— Да! — Рыжая громко вздохнула. — Ох, Эшли. Что ты наделала?

— Честно говоря, не знаю. Значит, меня зовут Эшли? Действительно?

Накануне вечером Эмма подтвердила худшие опасения Маакса. Но как Эшли вообще нашла его сестру, как-её-там? Что за чертовщина. И если он когда-нибудь доберётся до Брута, оторвёт этому болвану руки. Что ж, Мааксу надоело это дерьмо, и сегодня он был готов к испытанию. Ему нужно быстро всё закончить и исправить ситуацию с Эшли, не говоря уже о том, чтобы исправить саму Эшли. Да, его свобода превыше всего, и что бы ни случилось, он добьётся изменения законов. И не собирался сдаваться без боя, даже если это означало предать кого-то, пусть даже себя.

Тимоти постучал по стеклу камеры Маакса.

— Готовы, сэр?

Маакс кивнул.

— Сэр?

А точно. Тимоти его не видел.

— Да, Тимоти. Готов.

Краткая прогулка и поездка на лифте из подземной тюрьмы привели Маакса ко Двору Богов. Все выглядело именно так, как можно себе представить: во главе зала, за длинным каменным столом на возвышении с неоклассическими римскими колоннами по обе стороны, стояли четырнадцать пустых мраморных тронов. Проход шёл по центру, между десятью рядами каменных скамеек, и единственный деревянный стул (для подсудимого) стоял впереди.

Маакс занял своё место, как Симил и Зак. Сегодня их тоже будут судить, и они сели позади него в первом ряду. Когда вошла Эшли, выглядевшая, как обычно восхитительно в простом чёрном платье, он почувствовал, как всё его существо засветилось. Такое облегчение видеть её лицо, знать, что она рядом, даже если она не помнит его. Он глубоко вздохнул и попытался сосредоточиться; сегодня всё зависело от его слов.

Один из стражников Учбен объявил богов и все присутствующие встали.

Пенелопа, которая выглядела так, словно только что проглотила головной убор Бизз, заняла своё место в середине длинного стола рядом со своим мужем Киничем. На ней были простые джинсы и футболка, а тёмные волосы были заплетены в аккуратную косу. Кинич, который был стандартного роста божества, тоже был одет без излишеств в джинсы и футболку. Оба выглядели так, словно были недовольны своим присутствием. Кто мог их винить? Эти двое недавно пережили собственные потрясения. Они, наверное, хотели оказаться дома в постели, радуясь тому, что конец света всё-таки не наступит, и их ребёнок родится в жизни, наполненной вечной любовью.

Оставшиеся боги заняли свои места? и Пенелопа с тяжёлым вздохом включила айпад.

— Я открываю дело против божества, известного как Маакс, которого обвиняют в нарушении священных законов… чёрт возьми!

Она бросила стилус и сердито посмотрела на Кинича.

— Это чушь! Зачем? Мы все знаем, что Мааксу не место на суде.

Кинич взял её за руку.

— Дорогая, мы уже говорили об этом.

— Нет! Это я говорила утром. Ты меня игнорировал.

Кинич почесал затылок.

— Я просто пытался объяснить, что таковы наши законы. Я создал их, чтобы защитить людей от злоупотребления нами властью.

— О, понятно. Твоё гигантское раздутое мужское эго не хочет признать, что ты совершил ошибку, так?

Бирюзовые глаза Кинича стали черными.

— Н-н-нет, милая. Я просто…

— Ты просто что? Хочешь увидеть, как Маакс исчезнет навсегда? И всё потому, что он спас несколько тысяч женщин Пиел; пытался остановить апокалипсис; спас Эшли и сделал кучу других правильных вещей, например, убил инкуба, спас Иш Таб, застрявшую в портале; и боги знают, что ещё за бескорыстная чушь? Серьёзно? Кинич заскрежетал зубами.

— Наши законы…

— Законы-хремпоны! — рявкнула Пенелопа. — Мы их меняем!

— Но…

— Никаких «но», — перебила она. — Мы с тобой возглавляем Дом Богов; ты и я — муж и жена. — Она положила ладонь ему на щеку и с любовью посмотрела в глаза. — Разве ты не понял, малыш, что вместе мы способны на всё? Мы должны изменить мир. И пришло время богам эволюционировать.

Маакс улыбнулся. Пенелопа была послана богами. Такая умная женщина. И идеальная пара для его брата.

Фейт, одетая в крохотное платье с поясом и в белые сапоги, выглядя, как обычно, сопливой и чопорной, поднялась со своего места в конце стола.

— Что ж, чтобы изменить божественный закон, нужно единогласное решение, а моего ты не получишь. Наши законы прекрасно работали десятки тысяч лет, и я не вижу необходимости менять их просто потому, что это удобно.

«Как предсказуемо. Ну, поехали».

— Уверена, Фейт? — спросил Маакс.

Фейт взглянула на него или на стул, он не был уверен.

— Конечно.

— Ну, — начал он, — наши законы гласят, что их можно изменить только единогласным голосованием всех четырнадцати божеств. А ты ведь не настоящее божество.

Зал дружно ахнул, и Фейт побледнела

— Я… я понятия не имею, о ч-ч-чём ты г-г-г-говоришь, — заикаясь, ответила она, но глазки у неё забегали.

— Фейт? — произнесла Пенелопа. — О чём говорит Маакс?

Симил, сидящая за Мааксом, подняла руку.

— О! Я знаю! Позвольте мне. Дайте я скажу!

Пенелопа посмотрела на Симил, потом на Фейт.

— Фейт? — Но та смотрела в пол. — Хорошо, Симил, расскажи.

— Я? — Симил невинно округлила глаза. — Думаю, настала очередь Маакса говорить.

Пенелопа проворчала:

— Маакс? Что происходит?

— Не смей, Маакс! — рявкнула Фейт.

— Фейт — не божество, — сказал он. — Она фальшивка.

Эшли зачарованно наблюдала за разворачивающейся драмой. Рыжеволосая леди, Эмма, настояла, чтобы она пришла на этот суд. Зачем? Она не знала. На самом деле она многого не знала.

Но знала, что сошла с ума, потому что всё не по-настоящему. Люди, сидевшие в передней части комнаты, представляли собой сочетание сюрреалистического и прекрасного, причудливого и пугающего.

Мужчины, высокие, как баскетболисты, были просто прекрасны и сложены, как бронированные танки.

А женщины в десять раз красивее любой модели Victoria's Secret, но были одеты в самые разные наряды.

Зал суда был заполнен странным сборищем людей — крупные, красивые мужчины (многие в кожаных штанах), солдаты в чёрном, которые выглядели как наёмники, и несколько сотен женщин всех форм и размеров, стоящих в задней части. Но больше всего её поразило то, что все взгляды были прикованы к пустому стулу, который говорил. Должно быть, галлюцинации. И можно было бы предположить, что после такого её надолго закроют в комнате с мягкими стенами, но… Это больше напоминало рекламный ролик блендера, который она видела по телевизору сегодня утром. Но подождите! Это ещё не всё!

Такое «не всё», что становилось страшно

Эшли хотела этот стул.

И не в смысле, что она хотела его поставить в столовую или кухню. Нет. Она хотела этого, как женщина хочет мужчину. С момента, как он заговорил, она возбудилась, и странное безумие похоти затопило каждый дюйм тела.

«Если это последнее, что сделаю, я сяду на этот стул голой».

Да, что-то в голосе стула окутало Эшли чарами соблазна и искушением.

«Я наелась грибов. Если бы только могла вспомнить почему. Наркотики — так не круто. Мартини с другой стороны… Думаю, он мне нравятся».

Но, несмотря на это, она хотела этот проклятый стул.

Стул снова заговорил, и она затаила дыхание, как и все остальные в комнате, хотя подозревала, что не по той же причине.

— Фейт, — сказал стул, — была рождена божественным происхождением, как и все мы, но она не божество, только бессмертна.

Фейт ткнула в Маакса.

— Лжец!

Маакс рассмеялся.

— Фейт, сейчас твой шанс признаться. Я предлагаю тебе это сделать, возможно, суд сжалится над тобой.

Фейт прищурила сине-зелёные глаза.

— Понятия не имею, о чём ты, — невинно сказала она.

— Да будет так, — сказал он. — Фейт, она же Судьба не может видеть судьбу человека, направлять его к своей судьбе или создавать судьбу. У неё нет абсолютно никаких сил, и никогда не будет. Она все это время притворялась и всем лгала. — Это само по себе наказуемое преступление, учитывая, что с Фейт консультировалась по тысяче вопросов во время встреч на высшем уровне на протяжении тысячелетий. На её словах было принято много важных решений.

— Это ложь! — Фейт встала.

— Нет! Фейт — лживая корова, — захлопал в ладоши Симил. — Как ты думаешь, почему она мне так нравится?

— Заткнись, Симил! — рявкнула Фейт. — Ты сумасшедшая сука.

Пенелопа подняла руки.

— Ого. Фейт, это правда? У тебя нет никаких сил?

Фейт молчала, но Симил уже закусила удило, и начала болтать:

— Судя по моим источникам, Фейт — неполноценная. Тёмная лошадка. Вселенная отвергла её. Фактически, она не более могущественна или божественна, чем обычный старик, за исключением того, что будет жить вечно.

— Откуда ты это знаешь? — спросила Пенелопа.

— Ну, друзья мои, это маленькая гнилая ягода черники и вскроется вскоре, когда я начну отвечать перед судом. Но если нужны доказательства, просто попроси Фейт продемонстрировать свой дар.

— Это ничего не доказывает! — закричала Фейт. — Кьёк ещё ждёт флагманского подарка. Зак только что нашёл свой. Отсутствие дара не означает, что я не божество.

— Значит, ты признаешь, что лгала? У тебя нет сил? — спросила Пенелопа.

— Я ничего не признаю. И позвольте напомнить, что здесь судят не меня. А Маакса! — фыркнула Фейт.

— Да, — согласилась Пенелопа, — но за нарушение закона, который устарел, несправедлив и должен быть изменён.

— Ну, тебе нужно четырнадцать голосов, чтобы изменить священный закон, — заметила Фейт, — и, как я вижу, ты их не получишь. Со мной или без меня.

Симил подняла руку.

— О-о! На этот вопрос у меня тоже есть ответ!

Пенелопа посмотрела на Симил с крайним опасением.

— Симил?

— Эшли — номер четырнадцать! — Симил дико захлопала.

Теперь Маакс растерялся.

— Симил, ты мне не помогаешь. На самом деле, я планировал использовать нашу политику, которая гласит, что любой закон, который будет признан невозможным выполнить или соблюсти, станет недействительным

Симил надулась.

— Но мой угол зрения намного интереснее! Давай! Рискни. Если моя возня по деревне «Убирайся к чёрту», не удовлетворит твой драматический вкус, тогда мы всегда сможем пойти на попятную. Ну же. Разве ты не хочешь услышать мои новости? А? А?

— Нет. Не совсем, — сказала Пенелопа.

У Маакса всё внутри свернулось. Что задумала Симил? Что имела в виду, говоря, что Эшли — четырнадцатый номер?

— Хорошо, Симил. Я поиграю. Поделись новостями.

— Скажи «пожалуйста»! — Симил упёрла руки в бока.

— Сими-и-ил! — зарычал Маакс.

— Ладно! Держи! — Симил прочистила горло. — Связь Маакса с Вселенной разорвана и его душа теперь полностью связана с Эшли. Два света, одна душа. И как мы все знаем по опыту, после такого, происходит очень много интересного, я когда-нибудь рассказывала о том времени, когда генерал Диконти переживал ПМС с Хеленой?

Симил хлопнула себя по колену, истерически смеясь.

— О боги! Он не знал, плакать ли ему или оттрахать её! — Она схватилась за живот. — Затем Кинич, который жил в теле Пенелопы. К слову о странностях! Затем Эмма и Вотан с их вулканическим слиянием разумов…

— Симил, хватит, — прервал её Маакс. — Переходи к делу.

Симил усмехнулась и её бирюзовые глаза заблестели.

— С момента, как Эшли встретила тебя, её свет начал притягивать твою силу. Теперь она официально стала Богиней Любви, как ей всегда было и суждено.

— Почему ты думаешь, что Эшли — Богиня Любви?

— Спросите вон у той мисс Незабудки. Эшли хорошенько её отшлёпала.

Все головы повернулись к Богине Забвения, которая была одета в короткое серебристо-металлическое платье без рукавов и белые сапоги танцовщиц, её светлые волосы в виде спиралей принцессы Леи закрывали уши.

— Да. Эшли ударила меня чем-то. Это было довольно приятно.

— Вот видишь! — Симил указала на него. Или на стул. Он не был уверен. — Она унаследовала твой дар любви. И как только научится правильно использовать силу — потому что мы все знаем, как легко любовь может выйти боком — ей суждено сделать много великих вещей для человечества. Лично я надеюсь, что она сможет превратить День святого Валентина в глобальный праздник. И переименует его в день плотских утех.

— Но у меня отняли силы, у меня их нет, — возразил Маакс.

Симил погрозила пальцем.

— У-у-у. Твои силы не были отняты. Мы просто их заблокировали, но они остались внутри тебя.

— Но я не Бог Любви, никогда им не был. Я — Бог Истины, — возразил Маакс.

— Серьёзно? — Симил улыбнулась. — Подумай хорошенько, Маакс. Неужели истина заставляла тебя снова и снова приходить нам на помощь? Или нарушить законы, чтобы помочь нам, а потом понести наказание? Неужели правда заставила тебя поклясться Фейт, хранить её ложь в секрете? Нет. Это из-за любви, Маакс, твоей любви к братьям и сёстрам. Истина просто ещё один способ выражения твоей любви. Быть честным, держать слово — всё это признаки любви. Как только ты потерял любовь, начал лгать, как дьявол.

— Как дьявол? Я лишь однажды солгал, — запротестовал он.

— И нарушил данное мне обещание! — рявкнула Фейт.

— Заткнись, Фейт, — бросила Пенелопа. — Или называть тебя Фальшивкой?

— Я не фальшивка, просто… — Она вздохнула и опустилась в кресло. — Просто не такая, как ты.

— Значит, это правда, — сказала Пенелопа.

— У меня были силы, — сказала Фейт, — в самом начале, но потом они исчезли. Не знаю почему, и не знаю, что сделала, — простонала она. — И вот вы, все вы, жаловались на свою жизнь, на то, как тяжело быть Богиней Самоубийства или Богом Смерти и Войны. Бла-бла-бла. Вы все — кучка испорченных гнилых божеств. У вас есть всё. У некоторых из вас даже друзья и дети. — Она указала на Эшли. — А теперь эта маленькая сучка обладает даром любви! Я вас всех ненавижу! Я желаю всем вам только смерти и страданий!

— Разве страдание не должно идти перед смертью? Очень тяжело страдать после смерти. — Вмешалась Симил.

— Симил! — закричал Маакс. — Замолчи!

Симил съёжилась в кресле, скрестив руки на груди.

— Я спасла твою задницу и это твоя благодарность?

Маакс повернулся к Эшли, которая выглядела так, словно в любой момент могла упасть в обморок.

— Эшли? Можешь ли ты сказать, правда ли это? У тебя мой дар?

Великолепные бирюзовые глаза Эшли, казалось, светились на фоне смуглой кожи и диких тёмных кудрей, ниспадающих на плечи.

— Я… не знаю. Ну, я не знала, что стулья могут говорить, не говоря уже о магической силе любви.

Маакс едва удержался от смеха.

— Ты думаешь, я — стул?

Эшли пожала плечами.

— А разве нет?

Он встал, подошёл к ней, а затем коснулся её руки. Эшли взвизгнула и вскочила, отползая назад.

— Что это было, чёрт возьми?

— Эшли, — сказала Пенелопа, — это Маакс. Он невидим.

Тяжело дыша, Эшли опустила голову и закрыла глаза. Прошло несколько мгновений молчания, пока все ждали её ответа. Действительно ли она обладала даром любви?

Тело Эшли затряслось, и она рассмеялась, глядя в небо.

— Ну, слава богу, что так. Я знаю, что поехала головой, но действительно волновалась, когда все говорили, что моя пара — стул.

Маакс мягко коснулся её руки.

— Нет, дорогая моя. Я не стул. Тупая задница — да, стул — нет. А ты для меня — всё.

Глаза Эшли метались из стороны в сторону. Очевидно, это её подавляло.

— Пенелопа, — сказал Маакс, — почему бы тебе не провести голосование сейчас, чтобы мы с Эшли могли уйти?

Пенелопа посмотрела на, сидящих вдоль стола, богов.

— Конечно. Как только Фальшивку уберут в камеру предварительного заключения.

Солдаты Учбен подошли к Фейт, и она тихо ушла. Возможно, Фейт устала прятаться. Возможно, замышляла месть. Кто знал? Но пришло время раскрыть правду. Маакс хранил её тайну тысячи лет. Всё потому, что он жалел и любил Фейт. Она — его семья, но пора смириться со своей судьбой и повзрослеть. Так же, как пришло время для него самого и других божеств. Но взрослеть трудно, когда всё преподносится тебе на блюдечке с голубой каёмочкой. Богам, включая его самого, нужна причина, чтобы развиваться, причина стать лучше. Его причиной была Эшли.

Пенелопа снова села и усмехнулась.

— Я даже не знаю, с чего начать.

— Начни с самого начала, Пенелопа, — ласково сказал Кинич и обнял её за плечи. — Мы должны изменить законы, как ты и сказала.

Она торжествующе просияла.

— Верно.

Пенелопа проголосовала за изменение правил, которые регулировали изменение их священных законов. Единогласное голосование всех четырнадцати богов больше не требовалось. Эшли четырнадцатым голосом одобрила это изменение. Затем отменили запрет на путешествия во времени, особенно для Маакса. Он станет их официальным проводником — Хранителем Путешествий во времени, хотя миссии нужно будет одобрять большинством голосов.

— И наконец, Маакс, — сказала Пенелопа, вставая и улыбаясь со слезами на глазах, — я хочу отменить все наказания, которые были наложены на тебя. Твои силы будут восстановлены, и ты снова станешь видимым. — Пенелопа посмотрела через стол. — Все за? — Боги единогласно подняли руки, с улыбкой на лицах. — Это большинство голосов. — Она заплакала и повернулась к Киничу.

Маакс торжествующе вздохнул. Воздух закрутился, и его тело наполнилось светом, силой и мощью. Наконец-то, всё кончилось. Он победил, и Эшли спасла его. Она всегда была ключом к успеху. Не существует несчастных случаев. Так и должно было случиться.

Эшли уставилась на стул, в голове крутилось множество вопросов. Во-первых, рядом с этим мужчиной она чувствовала себя в безопасности, как дома. И, как ни странно, её нисколько не беспокоило, что она ничего не помнит. Она чувствовала себя преисполненной любви. Кто он такой?

Воздух вокруг них зашевелился, и она ждала, когда мужчина появится.

Ничего.

— Почему мы тебя не видим? — спросила она.

— Я должен вернуться в сенот за новым телом. Ты пойдёшь со мной, Эшли?

Он что, шутит? Как бы странно это ни звучало, единственное, что удерживало её сейчас в здравом уме — он.

— Мы можем забрать с собой стул? Я вроде как привязалась к нему.

— Ух… конечно.

Невидимая рука потащила Эшли из шумного зала суда. Она не знала, куда они направляются, и ей было всё равно. Она никогда не чувствовала себя такой счастливой. Вроде как.