Служить цели

Глава 23

Последние лучи солнца забрезжили на горизонте. Бен неспешно шел по дому Анны, испытывая страх. Хотя его сердце забилось чаще в предвкушении встречи с ней, остальная часть его естества была напряжена до чертиков, потому что он просто знал, что совсем скоро его ждал настоящий ад. В желудке засело ощущение, что он пообедал толченым стеклом, а не гамбургером из Макдоналдса.

Когда она выскочила из его постели в воскресенье и сказала, что ей нужно от него отдохнуть, она не дала ему никакого другого гребаного объяснения. Будто он этого не заслуживал. Словно он был просто рабом. И как будто у него не было никаких прав, кроме как выполнять ее приказы.

Тогда он понял, что Рауль был прав. Он должен собраться с духом и сказать ей, что все это рабское дерьмо не для него.

Он ломал голову над подходящими осторожными речами и был готов поговорить с ней в понедельник.

А потом один из его приятелей-рейнджеров вернулся в США и нуждался в его поддержке. Так что он провел с ним весь понедельник и большую часть сегодняшнего дня. Любые слова испарились из его головы. Как и мужество. Он устал, черт возьми.

Может, отложить «обсуждение» до завтра?

Он вышел на веранду и увидел Анну, сидящую на длинных качелях и разговаривающую по телефону. У ее ног лежал саксофон.

— Рада, что ты позвонил, — сказала Анна в трубку. Она подняла глаза, и ее улыбка дрогнула, когда она увидела его. Глаза, наполненные слезами, похожие на дождливое серое небо. Она отбросила телефон в сторону.

Обеспокоенный, он сел рядом с ней и взял ее за руку.

По инерции она нахмурилась и взглянула на пол. Она хотела, чтобы он встал на колени.

Хотя внутри него все сжалось, он остался там, где был.

— Проблемы? Плохие новости?

— Нет. Радостная новость. Ким согласилась выйти замуж за Рауля. Они помолвлены.

Итак, маленькая рабыня собирается стать женой. Отличная работа, Рауль.

— Андреа и Каллен тоже помолвлены. — Мастера «Царства Теней» быстро отдавали свои сердца. — И, что, все свадьбы пройдут этим летом?

— Боюсь, что нет. Свадьба Ким, вероятно, состоится в Джорджии, где живет ее мама. А бабушка Андреа хочет католическую церемонию с соблюдением всех традиций. И потребуются месяцы, чтобы это спланировать и реализовать.

— Я удивлен, что Каллен готов ждать.

— Каллен не станет связываться с abuela[18], - Анна улыбнулась. — Она крошечная латиноамериканская версия матери Зет.

Вот дерьмо, он бы тоже не стал связываться с таким человеком.

— Так что никаких свадеб в ближайшее время. Помолвка Ким — это же хорошая новость, правда? К чему тогда слезы? — он коснулся мокрой щеки Анны, чувствуя, как сжимается его сердце. Видел ли он когда-нибудь раньше, как она плачет?

Она потерла лицо.

— Слезы счастья. Ким пережила столько ужасов, и… она не хотела выходить за Рауля. Ее отец обращался с ее матерью как с рабыней, и она представляла себе брак как рабство без любви.

Анна сжала губы.

— Дети не должны видеть такие ужасные примеры. Это сбивает их с толку.

Прозвучало довольно яростно. Видимо, она была свидетелем нескольких жутких историй в приюте.

— Могу себе представить.

— Как прошел твой день? — спросила Анна.

— Хорошо. По крайней мере, я не промок под дождем.

Она подняла голову.

— Тогда что не так? — она внимательно изучала его лицо. Домина до мозга и костей. Иногда она соперничала с Зетом в умении читать мысли.

Слишком много для того, чтобы избежать обсуждения. И, да, он откладывал достаточно долго этот разговор. Он взял ее за руку.

— Когда я сел на качели и взял тебя за руку, ты нахмурилась. Почему? — он уже знал ответ.

— Ты знаешь почему, Бенджамин. Потому что мои рабы становятся на колени и прикасаются ко мне только с разрешения, — она встретилась своим прямым взглядом с его глазами. Непримиримым.

У него пересохло во рту.

— Да. Я так и подумал, — он провел свободной рукой по волосам, испытывая искушение дернуть за них. Блять.

— Эти протоколы смущают тебя, — она, прищурившись, смотрела на него. — Вначале все было в порядке, но вместо того, чтобы привыкнуть к ним, у тебя возникли проблемы.

Он кивнул.

— Послушай, Анна.

— Кто? — выражение ее лица вспыхнуло холодом.

Его ошибка. Но, видите ли, это была еще одна проблема. Ее звали Анной.

— Госпожа, я — не раб. И даже не в полной мере сабмиссив. Я полностью поддерживаю эту тему в спальне, но не в остальное время. Мне не нужно, чтобы ты принимала за меня все решения. Я не ребенок.

— Но… — ее голос дрогнул. — Ты говорил, что это то, чего ты хочешь. И потом, позже, когда я спрашивала тебя про дискомфорт, ты сказал, что это просто ПТСР. Ты говорил правду?

Черт.

— Нет.

Она вздрогнула.

— Прости, Анна. Я облажался. Просто выигрывал время. Я думал, мне нужно больше времени. Но понял, что мне не подходит такой образ жизни.

Ее лицо оставалось бесстрастным, но он видел ужас в ее глазах.

— У меня никогда не было раба, который возмущался бы из-за того, что приходится выполнять такие мелочи. Который не хотел бы мне служить.

Господи, он причинил ей боль. Он знал, что все пойдет наперекосяк, и у него был чертов талант к разговорам.

— Я не хочу отказываться от наших отношений, но я не хочу… не могу вести себя так, будто у меня нет мозгов, — его челюсть была напряжена, и слова прозвучали сердито.

Она выглядела так, словно он влепил ей пощечину.

— Я так к тебе и не отношусь, — Анна выдернула ледяную руку из его ладони. Ее лицо ничего не выражало. Она отстранялась от него. Замыкалась в себе.

Отдалялась от него.

И, черт возьми, она не относилась к нему так, будто он был тупицей. Вовсе нет.

— Анна. — Блять. — Госпожа, я не имел в виду…

— Стоп, — она подняла руку, и та дрожала.

Боже. Черт.

— Я… — она медленно глубоко вдохнула. — Хорошо. Я должна осознать, что ты не был честен со мной, — она говорила высоким голосом, но тон был спокойным. Он бы предпочел, чтобы она швыряла в него вещи. — Мне нужно некоторое время, чтобы подумать об этом. Возможно, тебе тоже. Как насчет того, чтобы мы, — она сделала еще один глубокий вдох, — взяли паузу на пару дней и потом поговорили снова. — То, как она попыталась улыбнуться, ранило его глубоко внутри. — Пересмотрели договоренности между нами.

Они застряли в тупиковой ситуации, поэтому взять паузу было умным решением. Почему у него было такое чувство, будто она решила с ним разойтись? Но она использовала фразу «пересмотреть договоренности», а он просто напрямую вывалил это все на нее. Черт бы его побрал, он не должен был врать ей раньше.

— Отлично, пересмотрим договоренности, — он взял в руку ее маленькую ладошку. Холодные маленькие пальчики. Неподвижные.

Что он натворил?

Бен медленно и глубоко вдохнул.

— Я отправляюсь в Эверглейдс на ближайшие несколько дней, как насчет того, чтобы встретиться в «Царстве Теней»? Я вернусь в субботу, и у нас обоих нет дежурств в клубе в эти выходные. Надеюсь, мы сможем подкрепить сценой то, что решим?

Его надежда почти умерла, пока она, наконец, не кивнула.

— В субботу.

Отлично. Они поговорят. А потом будет сцена и занятие сексом, потому что у них никаких проблем с общением во время секса.

— До встречи.

Пожалуйста, не сдавайся, Анна.

Уходя, он задался вопросом, не уничтожил ли он сейчас то, что искал всю свою жизнь.

Анна слышала, как он сошел с веранды, прошел через дом, и каждый тяжелый шаг ощущался так, словно превращал в пыль частичку ее ноющего сердца. Минуту спустя входная дверь открылась и закрылась.

Даже когда ее захлестнуло отчаянием, она не сдвинулась с места. Если хотя бы шевельнется, она… сломается.

Ее разум зациклило в бесконечном повторе: она видела, как он уходит, снова и снова. Видела его грубое лицо, шрам на подбородке и то, как один волосок на его левой брови все время выбивается, горбинку на его сломанном носе.

Он ушел. И она позволила ему уйти. Ничего… не сделала. Слезы катились у нее по щекам. Она слышала, как стекала каждая слезинка.

Я собираюсь родить от тебя ребенка, Бен.

Я люблю тебя, Бен.

Не оставляй меня. Пожалуйста.

Я изменюсь.

Слова, которые она не сказала, душили ее.

Ему не следовало лгать ей раньше. Но она должна была дать ему возможность высказаться. Должна была раньше раскусить его ложь. У него были свои желания, и она их игнорировала.

Понимая это сейчас, она чувствовала себя жалкой. Никудышная она Госпожа. И бездумная любовница.

Хотя раньше у нее никогда не было настоящего любовника. И она должна признать, что с обучением на ходу дела обстояли плохо.

Темнота сгустилась вокруг дома, заползая на веранду, стирая пляж, залив и линию горизонта.

Ночь вступала в свои права. Анна наблюдала, как на небе появлялись первые звезды. Взошла луна, и ее бледный свет упал на черные волны, раскалываясь на блики, рассеянные по океану.

Он ушел.

Холодными пальцами Анна взяла саксофон и заиграла.

Она играла океану, звездам и луне, которая двигалась по небу и опускалась на запад.

Как долго она уже здесь сидит? Минуту спустя Анна поняла, что мелодия, которую она играет — это песня Уитни Хьюстон «Я буду любить тебя всегда».

О, ничего себе. Она резко потрясла головой. Как невероятно сентиментально. Вздохнув, она вытерла слезы с лица.

Хватит.

Нельзя так жалко себя вести. Может быть, она настолько эмоциональна из-за ребенка, но кто тут главный: она или ее нерожденный малыш?

Соберись, Анна.

Приняв горячий душ, она поела, не обращая внимания на тошноту. Внутри нее рос ребенок, которого нужно было лелеять… и разве это не поразительно?

На рассвете она заставила себя прогуляться по пляжу, чтобы свежий утренний бриз мог вывести ее из ступора.

А потом она села в своей гостиной и попыталась немного поразмыслить логически. Когда слезы снова навернулись на глаза, она решила, что это гормоны и не позволила себе отвлекаться.

Думай, Анна.

Но она снова топталась на месте. Он не хотел, чтобы она была его Госпожой.

Она была недостаточно хороша, чтобы удержать его. Но она ведь и прежде не была достаточно хороша, не так ли? Она всех подвела.

Услышав внутренний голос, она решительно помотала головой и зарычала на себя. Это тупые инфантильные мысли. Она хорошая Госпожа и хороший человек. Но она виновата в том, что не видела, как обычные для нее вещи доставляют ему дискомфорт. Не понимала, что он заставляет себя быть рабом, потому что страстно ее желает.

Он лгал ей из-за собственных страхов.

Они оба запутались.

О, Бен.

Почему он сказал ей, что хочет быть ее рабом? Что на него нашло? Она знала, что он был почти ванильным. Предостерегала, потому что он был совсем новичком в Теме. Говорила ему, что он торопит события.

Ее глаза наполнились слезами. Ее воспоминания о том дне были такими ясными, и радость, которую она испытывала, была такой ослепительной.

«Я буду Вашим рабом».

И поскольку Анна так хорошо помнила тот день, она также восстановила в памяти предшествующие ему события. Как Бен принес ей ее телефон.

Это был звонок Джоуи.

Она застыла, когда паззл сложился воедино.

О. Черт.

После долгой паузы она нежно провела руками по лицу. Ее кожа казалась такой хрупкой, словно неосторожное движение могло разбить ее на куски.

Джоуи просился снова стать ее рабом, и Бен слышал достаточно, чтобы заволноваться.

Она вздохнула, видя, как события этого дня привели к неизбежному. Потому что Бен был не из тех мужчин, которые позволили бы кому-то переманивать его женщину. Если бы он дольше был с ней или лучше разбирался в Теме, он бы знал, что ему не подходит быть сабмиссивом или рабом 24 часа в сутки, 7 дней в неделю.

Но Джоуи форсировал события.

Она была так потрясена. «Да, Мэм, это то, чего я хочу». И так переполнена счастьем, что не усомнилась в его мотивации.

Затем, из-за своей безумной влюбленности в него, она видела только то, что хотела видеть. Любовь может быть слепой, а также глухой, тупой и глупой.

Она поджала губы. Ее беспечность навредила им обоим.

И что ей теперь делать?

У нее вырвался смешок. Человеком, к которому она обычно обращалась за советом, был Бен. Она потерла грудь, в которой продолжало биться ноющее сердце. Он знал ее и дал бы ей дельный совет, потому что она нравилась ему такой, какой была.

С ним она могла расслабиться и не быть начеку все время.

Появилось ли это чувство полного комфорта и доверия потому, что ему не нужно было, чтобы она всегда оставалась сильной и неуязвимой?

Он был умным. Беззаботным. С невероятно легким характером. Знающим. Ему пришлось выживать на окраине Нью-Йорка, а потом пройти через войну. Ему не нужно было, чтобы за него принимали решения.

Она вздохнула, чувствуя себя идиоткой. Действуя по накатанной, она пыталась выбирать за себя, за него, за них.

Ему не нужно, чтобы она командовала.

А что насчет нее? Сможет ли она справиться с отношениями, где ей не нужно все постоянно контролировать?

Вместо мгновенного «нет», она услышала только тишину. И ответ был — может быть. Как странно.

Мысль об отношениях, где не надо все время командовать, была столь же волнующей, сколь и пугающей. У нее есть в запасе пара дней, так? В их первые совместные выходные она командовала только в постели. А потом она отступила и даже не пыталась. У нее не возникало желание заполучить больше контроля. Она совершенно не скучала по этому чувству.

Но, но, но… она никогда прежде не жила с не-рабом.

Анна фыркнула от смеха. И домашних растений у нее никогда не было до Бена. Вздохнув, она посмотрела на крошечную африканскую фиалку на кофейном столике. Подарок Бена. Как и та гигантская шеффлера, стоящая в углу комнаты, и эпипремнум, чьи длинные побеги спускались с буфета. Вместо того чтобы раздражаться самонадеянности своего раба, она была тронута. И испытывала радость.

Если говорить честно, ей нравилось, когда в ее дом приносили живые растения. Доставляло удовольствие за ними ухаживать.

Она менялась. И, может, ей не нужно столько контроля, сколько требовалось раньше. Возможно ли это?

Бен показал, что может приспособиться ко всему, что преподносит ему жизнь. В этом отношении он справился гораздо лучше, чем она.

Он уехал, но они поговорят на выходных. Она посмотрела на африканскую фиалку. Маленькие фиолетовые цветочки были символом надежды, и Анну радовала фиалка в ее доме. Потому что это служило доказательством того, что она изменилась.

Линда однажды сказала ей: «Все на Земле меняется. Меняются времена года от лета до зимы. Континенты сталкиваются, и появляются горы, а от этого изменяется климат. На этой планете и в этой Вселенной ничто не остается неизменным».

Бен был достаточно смелым, чтобы попытаться стать ее рабом. Теперь была ее очередь.

В субботу она спросит его, как насчет другого варианта. Она будет Госпожой только в постели и его возлюбленной в остальное время.