Снежинка для доктора. Исцеление любовью.

Глава 17

Света.

Утро...как оно прекрасно, когда спешить никуда не надо. Но, наверное, не в моём случае.

Не успеваю открыть глаза, как слышу едва уловимый стук в дверь:

– Доброе утро. Я захожу. Кто не одет, я не виноват. — раздаётся за дверью, затем включает свет и протискивает голову в дверь, – Звонила декану?

– Я только глаза открыла.

– Спящая красавица.

– А вы привыкли работать круглыми сутками. Теперь другим не даёте отдохнуть?

– Каникулы кончились. Пора работать. Сегодня как раз первый рабочий день.

Да чтоб его. Первый рабочий день. Ну и шёл бы на свою работу. Меня то зачем будить?

– Если сегодня рабочий день, почему вы не на работе? — возмущённо произношу я.

– Потому что у меня отпуск. Когда захочу, тогда и выйду. — довольно произносит он.

Стукаю себя ладошкой по лбу. Ну за что мне такое наказание?

Я ему такой ремонт сделаю, что он перекрестится и скажет "изыди вон из моей квартиры". Так-так, надо думать, как себя от него избавить.

Пока в моей голове рождается коварный план, как от него избавиться, я быстро одеваюсь и решаюсь попробовать выйти. Вдруг не заперто. И оказалось и впрямь не заперто.

Прихожу на кухню и решаю приготовить яичницу с беконом. Что-то прям очень захотелось. Ещё и помидорки черри нашла в холодильнике.

Готовлю себе завтрак, мешаю яишенку лопаткой и чувствую, что кто-то прожигает мою спину взглядом. Оборачиваюсь — никого. Поворачиваюсь к плите и вздрагиваю. Этот гад стоит и смотрит на меня суровым взглядом. От такого спецэффекта я случайно дёргаю сковороду на себя, и она слетает и падает на пол прямо ему на ногу. Горячая, о-о-о-очень горячая. Я отскакиваю, а он не успевает:

– А-а-ай блядь... Света, твою мать.

– Прости...

А я стою в растерянных чувствах и не знаю, что мне делать. Куда бежать, что притащить. И не дожидаясь его ответа, я хватаю с плиты чайник и заливаю его ногу, чтоб остыла.

Я правда не знала, что он кипячёный.

А позже вспомнила, что он говорил, чтоб знать кипячёная вода или нет — открой крышку, потому что снаружи он не нагревается вообще. И в ту же секунду он с криком убегает в ванную под струю холодной воды, по дороге скидывая тапок и носок. Порываюсь бежать за ним, но он резко это пресекает гаркнув:

– Стоять!!!

Стою в полном шоке. Даже шевельнуться боюсь. Он меня прибьёт.

Через какое-то время я плетусь в сторону ванной аккуратно на цыпочках, чтобы просто проверить как он. Приоткрываю дверь и аккуратно заглядываю. Сам себя бинтует, и искоса звериным взглядом на меня смотрит:

– Даже не подходи ко мне.

– Вот ещё. Делать мне нечего, только за вами и бегать.

– А теперь придётся. — рычит он на меня.

– Это ещё почему?

– А ты не видишь? Ты мне ногу повредила конкретно. Мне даже обувь нельзя одевать. Вот будешь мне готовить, стирать и убирать квартиру, пока моя нога не заживёт.

– Ладно. А учиться я когда буду? — опешив, спрашиваю его.

– Когда косяк свой исправишь.

Почти неделю я за ним ухаживала, как за ребёнком. А Сонечка мне помогала в этом.

Никогда ещё ни за одним мужчиной, не считая папы, не ухаживала так.

Правда ведёт он себя, как капризный ребёнок. То суп недостаточно разогрет, то слишком горячий, то принеси плед, ногам холодно, то включи кондиционер, потому что слишком душно, то пульт дай, то чай налей, то он слишком сладкий, то недостаточно сладкий. Я держусь изо всех сил. Так и хочется ему всё высказать и уехать. Нет, я, конечно, понимаю, что он по моей вине сейчас не может никуда выйти и что-либо делать. И было бы гораздо проще, если бы я в России была. Я бы учёбу не пропускала. А я в Париже да ещё и у чужого мужчины в квартире, ухаживаю за ним, как сиделка за пенсионером.

Потом случилось страшное — он вспомнил, что я не делаю ремонт, и попросил, чтобы я начала всё убирать. И я пошла...искала лестницу сначала, он поскакал на одной ноге показывать её местонахождение. Потом её надо было вытащить. Я не привыкла такие вещи тяжёлые таскать. Я утащила бы её в ванную. Но она больше и выше меня. Громадная. В итоге он с большим трудом, но сам её утащил в ванную.

Когда я только начала убирать плитку, в дверь прозвенел звонок.

Я спустилась с лестницы и пошла открывать дверь.

Открыв её, увидела рыжеволосую девушку, с ярко-красными губами, в пальто, и под ним явно ничего не было кроме белья. На ногах туфли.

И это она в такой холод и в таком виде сюда, к Фридриху? Я опешила. На вид типичная девочка по вызову. Слишком уж вызывающе одета.

Стоит, натянув улыбку, и спрашивает:

– Не знала, что Фриди имеет домработницу. — окинув меня взглядом, словно мусор увидела, продолжает, – А где он, кстати?

Ну конечно, в красной косынке в белый горошек, в старой розовой футболке и джинсовом комбезе, да в старых шлёпанцах, на кого мне быть похожей, если не на домработницу? Только на Джамшута. Правда, моноброви, усов и акцента не хватает.

– Для начала здравствуйте. Он болеет. А вы кто?

– Света, кто там? — доносится из гостиной голос доктора.

Чуть не вырвалось «проститутка». Но решила промолчать, а затем подобрать более подходящие слова:

– Рыжая девушка, явно к вам на ночь.

– Что значит на ночь? — доносится из гостиной. И замечаю, как он припрыгивает в коридор на одной ноге и, оценивающим взглядом, смотрит на эту бесстыжую, его глаза чуть ли из орбит не вылазят, от увиденного:

– И зачем ты здесь?

– Фриди, я к тебе. Я соскучилась. — лилейным голоском поёт она. Фу, противная.

– Ну-ка вон отсюда. И чтоб я больше тебя в подобном виде не видел. — рявкает он, указывая пальцем на лестничную клетку.

– Фри-и-и-иди-и-и-и, — надувает она свои яркие губки.

– Я всё сказал. Проваливай. — захлопывает дверь перед моим носом и, развернувшись, смотрит на меня, — А ты чего стоишь? Иди в ванную и продолжай отрабатывать косяк.

Хватает меня за плечи, разворачивает и практически толкает в ванную. Да он обнаглел.

Он вообще нормальный? Я-то здесь причём? Какая-то девица ходит здесь полуголая, а зло срывает на мне? Кстати, для больного он очень даже неплохо ходит. Так, ладно. Пора браться за дело.

Захожу в ванную. Забираюсь на лестницу и начинаю стучать молотком по плитке. И нечаянно попадаю молотком по пальцу, и так прилично, что из глаз искры летят. Я срываюсь на крик от боли. И не успев сойти с лестницы цепляюсь ногой и падаю, не успев её вытащить.

Мощный грохот и я на полу, глаза в кучу, всё кружится и, кажется, даже лестница поперёк ванной упала.

И кто бы мог подумать, в ванной в ту же секунду оказывается доктор собственной персоны и, оценив обстановку, из его уст летит отборный мат. Он ставит лестницу на место и подскакивает ко мне:

– Ты как? Что-то болит? Где болит?

А я лежу и никак не могу сфокусировать взгляд. И с трудом выдавливаю из себя ответ:

– Больно палец и, кажется, я вывихнула ногу.

Он осматривает меня и, только задев мою лодыжку, замечает, как я дёргаю ногой от боли.

Он подхватывает меня на руки и несёт в таком состоянии в гостиную на диван, на котором только что сам лежал. Успеваю заметить, что и нога у него, похоже, не так уж и болит. Он полностью наступает на стопу. Значит, он всё это время притворялся. Ладно. Я позже с этим разберусь. Сейчас бы вопрос с пальцем и ногой решить. Больно же!

Приносит аптечку и садится на край дивана. Берёт мою лодыжку, и когда он её прощупывает, я дёргаю ногой:

– Поаккуратнее. — выставляет ладони вперёд и отворачивается на случай удара ногой, – Опять мне нос разобьёшь. Тогда точно накажу.

Сложив руки на груди, забываюсь, что прищемила молотком палец. Айкаю от боли. Фыркаю ему в ответ и отворачиваюсь. Какая Фифа тоже мне.

Он несёт мне холод для пальца и мазь. А на больную ногу накладывает эластичный бинт, который достаёт из той же аптечки. Не доктор, а золото!

– Бедовая. Всё. Больше ничего не трогай в этой квартире. Иначе, опять что-нибудь натворишь!

Кажется, теперь его очередь ухаживать за мной.