Снежное солнце

4

Джереми выскользнул из дома и пошел в сторону Мейн-стрит — улицы, где расположено большинство магазинов Гроссвила, включая и «Лавку древностей». Он хотел запастись подарками для своих радушных хозяев, а это лучше делать в одиночестве. Уж, во всяком случае, не под аккомпанемент неумолкающего щебета Каролины…

Конечно, он бы с удовольствием взял с собой Саманту, но взять ее одну, без Каролины, не представлялось возможным. Девушки сидели в комнате Саманты и делились друг с другом какими-то страшными тайнами. Во всяком случае, когда он вошел, они замолчали. Может, говорили о нем? А может, снова обсуждали вероятные версии о происхождении букетов, которые Саманта теперь получала каждый день. Вчера это были белые камелии, а сегодня — пестрые тюльпаны, которые особенно удивили и восхитили Саманту. Она со дня на день ждала, что ее тайный поклонник наконец-то объявится, и строила различные предположения по поводу его личности. Назывались какие-то Питеры, Стивы, Джеки.

— Но это совершенно не похоже ни на кого из них, — заключила Саманта и с задумчивым видом смотрела на цветы…

Мейн-стрит была заполнена людьми, сновавшими между сугробами высотой в человеческий рост. Скорее всего, они так же, как и Джереми, пришли сюда в поисках рождественских подарков. Утрамбованные по краям дорог горы снега приглушали все звуки, создавая странный акустический эффект. Все было, как будто укутано слоем ваты, сквозь который время от времени откуда-то доносились звуки рождественских песенок или перезвон колокольчиков. Снег весело искрился под лучами неяркого зимнего солнца, под крышами и между фонарей были развешаны гирлянды из хвойной зелени, украшенные ленточками и позолоченными шишками.

Джереми с удивлением и восхищением озирался по сторонам. Он никогда не видел ничего подобного. Во Флориде, где он вырос, рождественские праздники обычно проходили при температуре плюс двадцать градусов, снега не было и в помине, так же как и хвойных деревьев. А сейчас у него было ощущение, что он попал в снежную рождественскую сказку, которую ему когда-то читали в детстве.

Он бродил по магазинам, не зная, на чем остановить свой выбор. Ведь ему совершенно ничего не известно о вкусах родителей Саманты! А подарок для нее самой у него давно уже готов. Он, конечно, не рассчитывал остаться с ней на Рождество, хотел вручить его перед отъездом.

Джереми остановился перед одной из витрин большого универмага, куда только что вошел, и задумался.

— Молодой человек, я могу вам помочь? — обратилась к нему пожилая дама, худенькая, маленького роста и с очень приятной улыбкой. — Я вижу, вы нездешний… — добавила она.

— Разве это так заметно? — улыбнулся Джереми.

— Конечно, — кивнула женщина. — Тем более что я владею этим магазином вот уже сорок лет и практически всех жителей Гроссвила знаю в лицо. Во всяком случае, могу отличить их от приезжих.

— Я очень надеюсь, что вы сможете мне помочь, — произнес Джереми. — Потому что я в полнейшей растерянности.

— Вероятно, вы ищете рождественские подарки?

— Да. Но я ничего не знаю о вкусах людей, которым собираюсь их дарить.

— Если не секрет, кто эти люди?

— Это семейство Мелроуз. Они пригласили меня остаться у них на Рождество. Мы с Самантой вместе учились в университете во Флориде, а сюда я приехал писать о Ледовом фестивале. Кстати, меня зовут Джереми Рассел.

— А я Мэри Лэнсквик. Я уверена, что смогу вам помочь.

И она повела его по разным отделам магазина, на ходу объясняя:

— Глава семейства коллекционирует трубки. Вот такой и вот такой у него точно нет. Миссис Мелроуз очень любит носить платки и шарфики. Обратите внимание на этот лиловый шарфик. Он очень подойдет к ее любимому брючному костюму. Роджер Мелроуз — заядлый рыбак. Я в этом не очень разбираюсь, но, если вы подойдете к продавцу в спортивном отделе, он вам обязательно что-нибудь подскажет. А его жена, Моника… думаю, она будет рада получить в подарок какую-нибудь из замечательных брошек, которые недавно к нам поступили. Что касается детей… выбор игрушек у нас очень большой. Смотрите сами. Насколько я помню, Бетси обожает плюшевых мишек, а Билли… по-моему, он, как и все мальчики, без ума от разных механизмов.

Джереми еле успевал за миссис Лэнсквик, которая двигалась очень легко и проворно. Вскоре в его руках оказалось несколько празднично оформленных свертков и пакетов, и он вздохнул с облегчением.

— Даже не знаю, как вас благодарить, — произнес Джереми с широкой улыбкой. — Без вас я потратил бы на все это целый день и наверняка купил бы какую-нибудь ерунду.

— Не стоит благодарности, — улыбнулась ему в ответ хозяйка магазина. — Мне было очень приятно вам помочь, ведь Изабелл Мелроуз, мама Саманты, — моя очень хорошая подруга. Передавайте ей привет. А что касается подарка для Саманты…

— Я уже… — сказал Джереми.

— Я так и думала, — кивнула миссис Лэнсквик. — Ну что ж, мне пора спешить на помощь другим покупателям. Счастливого Рождества!

— И вам тоже счастливого Рождества! И еще раз огромное спасибо!

Уже собираясь уходить, Джереми неожиданно вспомнил, что ничего не купил для Каролины. Она совершенно вылетела у него из головы. Хорошо еще, что вспомнил об этом сейчас, а не во время раздачи подарков! Она бы на него потом целый год дулась. Но что же ей подарить? Ничего путного в голову не приходило. Она любит все яркое, кричащее, заметные и оригинальные украшения. Но он в этом совершенно ничего не понимает!

Джереми направился в отдел бижутерии. Оглядываясь среди витрин, увешанных бусами, браслетами, серьгами и еще бог знает чем, он совершенно растерялся. Вот, кажется, миленькие бусы… Но вдруг они были в моде в прошлом сезоне? Каролина заявит об этом при всех… Тут он заметил продавщицу. Это была молоденькая девушка с очень ярким цветом волос и большими сережками в виде колец. Уж она-то в этом разбирается… Джереми обратился к ней за помощью, и она помогла ему выбрать браслет для Каролины. Сам бы он никогда не остановил свой выбор на этом экземпляре, но девушка уверила его, что это последний писк моды.

Выйдя из магазина, Джереми снова оказался среди высоких сугробов и еловых веток. Но теперь вся обстановка выглядела гораздо более праздничной, потому что уже стемнело и повсюду зажглись фонари и разноцветные гирлянды. В витринах магазинов появились ярко освещенные рождественские и новогодние композиции; все сверкало, переливалось, усиливая предпраздничное настроение прохожих и вызывая на их лицах улыбки.

Проходя мимо витрины магазина «Дары моря», Джереми неожиданно остановился. Подумав несколько секунд, вошел внутрь. Когда он вышел, к его пакетам добавился еще один пакетик с изображением золотой рыбки.

— Каролина, я совершенно не понимаю твоего постоянного беспокойства, — сказала Саманта. — У тебя же замечательная фигура. Идеальная, я бы сказала.

Девушки сидели в комнате Саманты и непринужденно болтали. Речь зашла о диетах, и Саманта заявила, что Каролине они совершенно не нужны.

— Я хочу, чтобы она всегда такой оставалась. — Каролина упрямо сжала губы.

— А почему бы ей такой не остаться? Не думаю, что моральные мучения способствуют сохранению фигуры.

— А тебя твой внешний вид совсем не волнует? — спросила Каролина.

В ее голосе звучало скрытое раздражение. Она не понимала, как Саманте удается так невнимательно относиться к своим нарядам и в то же время всегда выглядеть стильно и очень уместно. Может, она не так проста, как кажется? Может, это ее кажущееся пренебрежение к внешности — часть продуманного имиджа?

— Ну почему же, — сказала Саманта. — Меня, конечно, волнует, как я выгляжу. Когда-то я тоже часами сидела перед зеркалом, примеряла на себя разные виды макияжа, разные прически и носила то, что рекламируют модные журналы.

— А сейчас?

— А сейчас я уже разобралась, что мне идет, а что нет, что мне нравится, а что не нравится. И я выгляжу так, как хочется именно мне, а не тем, кто придумывает моду для предстоящего сезона. Хотя, когда они придумывают что-нибудь стоящее, я беру это на вооружение.

— Ты практически не пользуешься макияжем, — произнесла Каролина почти обвиняющим тоном.

— Пользуюсь. Немного. Боевой раскрас мне не идет. Проверено.

— А у меня такой непостоянный вкус, — вздохнула Каролина. — Сегодня мне нравится одно, завтра другое. Я бы не смогла все время носить одежду в одном стиле.

— Да никто этого от тебя и не требует, — засмеялась Саманта. — Носи, что хочешь, и не обращай внимания на чужие мнения.

— Именно так ты и делаешь?

— Именно так.

Рождество в доме Мелроузов, как всегда, проходило шумно и весело. Началось все с того, что Билли и Бетси обнаружили под елкой несколько коробок, упакованных в яркую бумагу с изображениями санта-клаусов, оленей и рождественских колокольчиков. Они громко вопили от восторга и прыгали вокруг елки. Правда, они были немного расстроены тем, что не увидели Санта-Клауса. А ведь еще несколько минут назад они были в гостиной и никаких подарков под елкой не было и в помине! Стоило им отлучиться ненадолго на кухню, чтобы стащить что-нибудь вкусненькое, как в доме успел побывать Санта-Клаус. Наверное, он очень торопился, ведь ему еще нужно побывать во всех остальных домах Гроссвила, где дети тоже ждут его подарков…

Билли и Бетси уселись под елкой и зашуршали упаковочной бумагой, время от времени исторгая восторженные вздохи и радостные вскрики. Взрослые с удовольствием за ними наблюдали, заканчивая последние приготовления к празднованию Рождества.

Миссис Мелроуз ушла переодеваться. Моника и Саманта, раскрасневшиеся от кухонного жара, но очень довольные собой, снимали фартуки и поправляли прически. Мистер Мелроуз уселся под елкой рядом с внуками и с удовольствием разбирался в устройстве новой радиоуправляемой машинки Билли, у которой открывались все дверцы и даже багажник. Каролина сидела в кресле и щелкала пультом от телевизора, рассеянно глядя на экран.

И тут состоялось триумфальное появление Джереми, увешанного пакетами с подарками. Сначала он вручил трубку мистеру Мелроузу, который был очень удивлен и растроган.

— Такой у меня еще нет, — сказал он, вертя в руках подарок. — Замечательная вещь. Наверное, Саманта подсказала?

— Я понятия не имела о его подарках, — возразила Саманта. — Не представляю, откуда он узнал о твоих вкусах…

— Это мой маленький секрет, — весело произнес Джереми и вручил шарфик подоспевшей миссис Мелроуз.

— Ох! — воскликнула она. — Изумительно! Мой любимый цвет. — Она посмотрела на Саманту.

— Говорю вам, я тут совершенно ни при чем, — повторила та.

Джереми продолжал раздачу подарков, удивляя всех точным соответствием их вкусам и пристрастиям. Даже у Каролины вырвалось изумленное восклицание при виде подаренного ей браслета.

— Да это же из последней коллекции! — удивленно заметила она. — Вот уж не думала, что ты разбираешься в таких вещах. Огромное спасибо!

Она бросилась на шею Джереми и расцеловала его в обе щеки. Кажется, она метила и в губы, но ему удалось увернуться.

Остался последний подарок. Подарок для Саманты. Джереми с бьющимся сердцем вручил ей высокую коробку, перевязанную голубой ленточкой. Саманта осторожно открыла ее.

— Да это же… я! — выдохнула она.

В коробке была статуэтка, изготовленная из светлого камня с перламутровым оттенком. Она изображала танцовщицу в длинном бальном платье, с распущенными волосами, балансирующую на одной ноге. Одной ногой она опиралась на нечто, напоминающее вытянутую пирамиду или шпиль башни, вторая ее нога откинута назад, как бы находясь в полете, а руки взмыли ввысь. Весь силуэт изящно изогнут. Казалось удивительным и невероятным, что эта хрупкая фигурка не падает и не заваливается в сторону, ведь она соприкасалась с твердой опорой только одним носком своей изящной ножки…

Саманта очень хорошо помнила эту статуэтку. Она миллион раз видела ее в витрине магазина нарядных вечерних платьев, мимо которого они с Эмили часто проходили по дороге в университет. Вообще-то короткий маршрут пролегал по другой улице, и Саманта шла к магазину только для того, чтобы полюбоваться статуэткой. Она знала, что статуэтка называется «Хрупкое равновесие». Это было выгравировано на табличке, закрепленной в основании.

Однажды они с Эмили взяли с собой Джери и показали ему статуэтку.

— Да это же Саманта! — воскликнул он.

Только тогда они с Эмили заметили, что танцовщица действительно невероятно похожа на нее, Саманту: чертами лица, длинными волосами, фигурой и… еще чем-то. Чем-то неуловимым. С тех пор статуэтку стали называть «Самантой». Саманта, бывало, так и говорила:

— Пойдем, прогуляемся мимо «Саманты». А то сегодня мне как-то грустно…

Однажды они даже зашли в магазин и спросили у владельца, сколько стоит статуэтка.

— Она не продается, — заявил он.

— Но, может, вы все-таки назовете цену, которая бы вас устроила? — спросил Джереми.

— Я же сказал: статуэтка не продается. Об этом не может быть и речи. — И хозяин бесцеремонно выставил их из магазина.

— Жаль, — вздохнула тогда Саманта. — Я была бы счастлива, если бы она стояла у меня на письменном столе. Она бы дарила мне вдохновение и… равновесие. Иногда мне его так не хватает.

С тех пор прошло несколько лет, и Саманта совсем забыла о «Хрупком равновесии». Но теперь мечта сбылась — статуэтка действительно будет стоять на ее письменном столе! У Саманты было такое ощущение, как будто бы она встретила давно забытого, но очень дорогого друга.

— Джери, — прошептала она, — ты не забыл…

— На память не жалуюсь, — смущенно пробормотал он.

— Это же… Это совершенно необыкновенный подарок. Ты подарил мне… саму себя.

Саманта держала его за руки и смотрела ему в глаза с изумлением и восторгом.

— Спасибо, — произнесла она тихо и проникновенно.

— Да не за что. Я рад, что ты помнишь и что тебе понравилось.

— А как тебе удалось? Он же ни за что не хотел ее продавать?

— Я его уговорил.

— Наверное, приставил нож к горлу, — пошутила Саманта. — Так ему и надо. В тот раз он обошелся с нами не очень-то вежливо.

Она взяла статуэтку и отнесла ее на подоконник, чтобы ее кто-нибудь ненароком не задел. Все разглядывали ее с интересом и восхищением.

— Красивая вещица, — сказал отец Саманты.

— Просто прелесть, — добавила миссис Мелроуз.

— Очень оригинально, — сказала Каролина.

Она совершенно не понимала, почему вокруг этого предмета поднялся такой шум. Выглядит, конечно, довольно изысканно, может стать прекрасным украшением интерьера, но ничего такого уж особенного. Вот если бы Джереми подарил Саманте кольцо с бриллиантом, тогда она, Каролина, была бы очень сильно задета, а так… Нет, девушка, которой Джереми подарил предмет интерьера, опасности для нее не представляет. А вот ей он подарил браслет… Не кольцо, конечно, но все же гораздо более личный подарок.

— Я вижу, у тебя остался еще один подарочный пакетик, — заметила Саманта. — Ума не приложу, кому же он предназначается? По-моему, ты, как настоящий Санта-Клаус, одарил абсолютно всех.

Саманта огляделась по сторонам.

— Это Цезарю, — смущенно пробормотал Джереми.

— Вы слышали?! — воскликнула миссис Мелроуз, оказавшаяся в этот момент поблизости. — Джереми приготовил подарок для Цезаря!

— Это так мило, — улыбнулась Моника, которая уже успела приколоть брошку, подаренную Джереми, к своей блузке.

— Уверен, Цезарь еще никогда в жизни не получал рождественского подарка, — сказал глава семейства. — Ну, Бетси, Билли, тащите нашего толстяка. Его ждет сюрприз!

Бетси и Билли с громкими криками умчались на поиски Цезаря и через несколько минут вернулись с сонным котом, которого они несли вдвоем, Бетси — за переднюю часть туловища, Билли — за заднюю. Цезарю были вручены несколько баночек с его любимым паштетом из лосося и деликатесными сардинами. Одна из баночек была сразу же открыта, чтобы кот мог почувствовать всю прелесть Рождества и сопутствующих ему сюрпризов.

— Никогда бы не подумала, что ты так внимателен… к котам, — задумчиво проговорила Саманта.

— Но это же твой любимый кот, — сказал Джереми.

В это время все остальные тоже достали подготовленные подарки и начали вручать их друг другу. Слышались восклицания, шутки и смех.

Каролина преподнесла Мелроузам огромную праздничную корзину, составленную из вина, лучших сортов сыра, сладостей и разных деликатесов. Дети получили от нее в подарок игрушки в красивых блестящих упаковках с бубенчиками.

Саманта поблагодарила мать за новый свитер, узорчатый, как восточный ковер, как раз в ее вкусе, а отца — за новый телефон. Саманта подарила маме косметический набор, где все составляющие были с ароматом фиалок. Ее мать всю жизнь любила этот аромат. Отцу от Саманты достался объемистый ежедневник в кожаном переплете.

Джереми с удивлением разглядывал длинный сверток странной формы, врученный ему Самантой.

— Не представляю, что это может быть.

— Даже и не пытайся отгадывать. Не отгадаешь ни за что на свете.

— Да ну, — недоверчиво отреагировал Джереми. — Складная стремянка? Набор для крокета? Доска для серфинга?

— Последнее ближе всего, — сказала Саманта. — Но ты все равно не догадаешься. Ты вообще не знаешь о существовании этого.

— Ладно, сдаюсь. — Он и развернул бумагу.

В его руках оказались два очень странных предмета: нечто среднее между теннисной ракеткой и разделочной доской с многочисленными ремешками с одной стороны и не менее многочисленными железными шипами — с другой.

— Боюсь даже предположить, что это такое, — растерянно произнес Джереми, вертя в руках ни на что не похожий подарок Саманты.

— А ты попробуй, — поддразнила его коварная дарительница.

— По-моему, это какие-то средневековые орудия пытки. Хотя и выглядят вполне современно. Наверное, поздняя копия.

— Не угадал, — победоносно заявила Саманта. — Это снегоступы.

— Снего… что?

— Снегоступы. В них ходят по рыхлому свежевыпавшему снегу. Очень удобно.

— Ага! — воскликнул Джереми. — Этой стороной они пристегиваются к ботинкам, а этой упираются в снег.

— Да, — кивнула Саманта. — А эти шипы позволяют ходить по насту и даже по льду.

— Я понятия не имел, что такие штуки существуют в природе. Сколько еще в мире тайн…

— Конечно, тебе не так уж часто встречаются непроходимые снежные равнины… Но в жизни всякое бывает. Нужно быть ко всему готовым.

— Я теперь с ними никогда не расстанусь. — Джереми прижал снегоступы к груди. — Буду брать их с собой во все командировки.

— А в свободное от командировок время можешь повесить их на стену в своей прихожей. Они вполне сойдут за модные арт-объекты.

— Точно, — рассмеялся он. — Спасибо за чудесный подарок.

Каролина смотрела на Джереми сердито. Невозможно понять этих мужчин! Никакого внимания ее галстуку от Кардена и столько восторгов по поводу каких-то дурацких приспособлений непонятно для чего!

С кухни доносился аппетитный запах томящейся в духовке индейки, который смешивался с ароматом хвои и глинтвейна. Стол был уставлен горячими и холодными закусками, большинство из которых собственноручно приготовили миссис Мелроуз и Моника. К некоторым приложила руку и Саманта.

— Вот эти маленькие бутербродики с креветками и зеленью делала я, — с гордостью сказала Саманта. — А еще — вот этот салат и… что-то еще. Не помню. А, вот! Клюквенный соус.

— А все остальное — твоя мама и Моника, — добавил мистер Мелроуз.

— Я просто поздно пришла, — объяснила Саманта. — А вообще я многое умею готовить.

— Даже индейку? — спросила Каролина.

— Нет, только не индейку. Ее нужно фаршировать, потом готовить несколько часов — то с одной температурой, то с другой, — поливать каким-то соусом… ужас.

— Да, точно ужас, — согласилась Каролина. — А я совершенно не умею готовить. И не люблю, — добавила она. — Вообще, от еды толстеют…

Джереми засмеялся.

— Что я такого сказала? — вскинулась Каролина.

— Да нет, ничего. Все нормально.

— Прошу всех к столу! — громко произнесла миссис Мелроуз. — Билл, Бетси, бросайте свои игрушки, вас это тоже касается.

— Мы не хотим есть, — хмуро сказал Билл. Он ни за что не хотел отрываться от новых игрушек.

— А как насчет пирожков с сюрпризом? — хитро подмигнула ему бабушка.

— Пирожки! — воскликнула Бетси. — Чур, мне попадется колечко!

— Ты хочешь выйти замуж? — с интересом спросил Роджер свою дочку.

— Конечно, хочу, — серьезно ответила она. — И у меня будут двое малышей. А может, даже трое.

— А жениха ты уже присмотрела? — спросила Саманта.

— Точно не знаю — или Том Хатчет, или Грегори Смит.

— Ладно, потом разберешься, — сказала Саманта. — Главное — вытащить колечко.

— Ну, налетайте. — Миссис Мелроуз внесла блюдо с маленькими румяными пирожками.

— А можно мне два? — спросил Билл.

— Можно.

— Тогда и мне тоже два! — потребовала Бетси.

— Пожалуйста, будьте осторожны, — предупредила миссис Мелроуз. — В некоторых пирожках лежат твердые предметы.

— А нам тоже нужно брать пирожки? — спросила Каролина.

— Конечно, — сказала Саманта. — Каждый должен взять пирожок, чтобы узнать, каким для него будет наступающий год.

— Мне попался боб! — вдруг восторженно завопил Билл. — Я король, я король!

Он вскочил со стула и запрыгал вокруг стола и вокруг елки. Бетси нахмурилась, глядя на него, и решительно разломила свой пирожок.

— У меня монетка, — произнесла она разочарованно.

— Ну, значит, в этом году ты разбогатеешь, — сказал Роджер. — Надеюсь, меня это тоже коснется. — И он подмигнул дочери.

Бетси смотрела на монетку с нескрываемым разочарованием.

— А ты разломи второй пирожок, — посоветовала ей бабушка.

Бетси так и сделала.

— Мне попался боб, — взвизгнула она. — Я королева! — Она запрыгнула на стул. — Я хочу корону! Я хочу, чтоб меня короновали, потому что я королева!

— Сейчас, сейчас.

Бабушка принесла две короны из золотой фольги и торжественно водрузила на головы новоиспеченных короля и королевы.

— Я король! — восторженно вопил Билл. — Я сейчас соберу свое войско и пойду завоевывать новые земли.

— А я — не просто королева, у меня есть моя казна, — заявила Бетси. — Так что я очень богатая королева.

— Все-таки это удивительно, — негромко сказала Саманта.

— Что именно? — спросил Джереми.

— То, что пирожки с бобами попались именно Биллу и Бетси. — И она с подозрением посмотрела на мать.

— Ну, здесь сработал, так сказать, режим наибольшего благоприятствования, — улыбнулась та.

— А с остальными пирожками тоже все непросто? — спросила Саманта.

— Нет, что ты, ни в коем случае. Я отметила только эти два пирожка и положила их сверху. Насчет остальных все честно. Они все перемешались, и я понятия не имею, где что лежит.

С этими словами она разломила свой пирожок.

— Ой! У меня тут конфета! — воскликнула она.

— Ну, мать, — сказал мистер Мелроуз, — в этом году тебя ждет сладкая жизнь.

— О! — послышался голос Роджера. — А у меня тут лежит целый стручок острого перца! Хорошо, что я его не раскусил.

— Похоже, скучать тебе в наступающем году не придется, — со смехом сказала Саманта. — Тебя ждут жгучие страсти и бурные события.

— Надеюсь, это не ты мне устроишь такую веселую жизнь, — обратился Роджер к Монике.

— Наверное, не я, — ответила Моника. — У меня все безмятежно. Она показала слегка расплавленную конфету, которая оказалась в ее пирожке.

— А меня ждет продвижение по службе, — заявил глава семейства. В его пирожке лежала железная пуговица. — Интересно, куда это я могу продвинуться? Разве что мы переименуем наш магазинчик в салон.

— Что там у тебя? — обратилась Саманта к Джереми, который в недоумении таращился на свой пирожок. — О, да это кольцо! Поздравляю, тебя ожидают свадебные колокола.

— Ну, это вряд ли, — пробормотал Джереми.

— Не говори так раньше времени, — вмешалась Моника. — Я уже не раз замечала, что рождественские пирожки моей свекрови очень часто говорят истинную правду.

— Я думаю, тебе придется жениться, — со смехом произнесла Каролина.

Она разломила свой пирожок и достала из него жемчужину.

— О, жемчуг! — воскликнула Моника. — Знаешь, что это означает? — обратилась она к Каролине.

— Понятия не имею, — пожала та плечами.

— Это значит, что в этом году ты, наконец, встретишь своего суженого.

— А если я его уже встретила? — с вызовом спросила Каролина.

— Скорее всего, это не тот, — сказала Моника. — Найти своего единственного так же трудно, как найти раковину с жемчугом среди множества пустых раковин.

Каролина задумчиво смотрела на жемчужину.

— Ну а ты, Саманта? — продолжила Моника. — По-моему, только ты еще не узнала, что тебя ждет в будущем году. Боишься?

— Ну вот еще. Чего тут бояться, это же просто забава…

Она разломила свой пирожок и сначала ничего не увидела внутри, кроме начинки, но потом разглядела что-то блестящее.

— Кажется, мне попалась монетка, — сказала она и вытащила блестящий предмет. — Нет, не монетка… — растерянно закончила она.

— Кольцо! — радостно воскликнула Моника. — Саманта в этом году выйдет замуж! — громко провозгласила она.

— Вот уж действительно ерунда, — проговорила Саманта. — Замуж я точно не собираюсь. И еще очень долго не соберусь. Тем более что совершенно не за кого.

Праздник продолжался своим чередом. От глинтвейна перешли к шампанскому. От индейки — к легким закускам. Малыши, которые сначала носились, как заводные, и шумно играли со своими новыми игрушками, затихли и спокойно сидели под елкой в окружении ярких пакетов и коробок. Джереми присоединился к мужской компании, состоящей из Роджера и мистера Мелроуза. Они обсуждали тонкости подледного лова и хитрости, при помощи которых можно выманить рыбу из ее укрытия. Женская половина обсуждала чисто женские проблемы: какая талия у брюк будет в моде в этом году — завышенная или заниженная, какого достоинства бриллиант был в колье у первой леди, выступавшей по телевизору, за кого собирается замуж известная актриса…

Вскоре миссис Мелроуз убежала на кухню проведать десерт, как она выразилась, а Моника отправилась ей на помощь.

— Ваше Рождество такое… настоящее, — тихо произнесла Каролина через какое-то время.

Саманта заметила, что к концу праздника она стала необычно тихой и даже немного грустной.

— Как в детстве, — продолжила Каролина, — когда мы ездили на рождественские праздники к моей бабушке. Там тоже была огромная елка, стол ломился от разных вкусностей и все получали кучи подарков.

— Я думаю, сейчас твои родители тоже отмечают Рождество, — сказала Саманта.

— Сейчас все не так. Бабушка давно умерла, и мои родственники очень редко собираются вместе. Честно говоря, я вообще не помню, когда такое было в последний раз. Мои родители развелись.

— Мне очень жаль. — Саманта взглянула на нее с сочувствием.

— Да ну их всех… — Каролина махнула рукой. — Я давно к этому привыкла. Хотя в первое время, конечно, очень переживала. Мне тогда было тринадцать. Просто сейчас, глядя на ваше большое дружное семейство, вдруг стаю так грустно…

— Не грусти, — сказала Саманта. — Рождество — не подходящее время для грусти.

— Точно! — бодро воскликнула Каролина. — Давайте лучше пойдем водить хоровод вокруг елки!

— Пошли! — живо откликнулась Саманта.

На десерт был подан традиционный рождественский пудинг с изюмом, который, впрочем, остался почти нетронутым.