Снежное солнце

8

Саманта с утра заявила Джереми, что настало время познакомить его с очень интересным экземпляром, но ничего не объяснила. Сейчас они уже сидели в машине, Саманта была за рулем, а Джереми пытался выудить из нее информацию.

— И кто же этот интересный экземпляр?

— Это Гил Макартур. Его предки жили в Шотландии и носили юбки, то есть килты. Он занимается лозоискательством и знает кучу местных легенд. Но его нелегко разговорить. Если бы ты приехал к нему один, он бы тебя и на порог не пустил. Так что тебе крупно повезло, что я согласилась тебя сопровождать.

— Просто не верю своему счастью! — воскликнул Джереми. — Не представляю, что бы я без тебя делал.

— Ты сначала сильно не высовывайся. Молчи и кивай. Только потом, когда он разговорится, можешь задавать вопросы. И ни слова о диктофоне!.. Держи! — Она протянула бумажный пакет. — Вручишь ему.

— Что это? — Джереми заглянул в пакет. — Какая-то бутылка…

— Не какая-то бутылка, а самый лучший шотландский виски из запасов моего отца.

— Ничего себе! А мистер Мелроуз не возражал?

— Если бы знал, то возражал бы, конечно. А так нет.

Джереми засмеялся.

— Я восхищен.

— Моими манерами?

— Ага.

— И вот еще что, — сказала Саманта, когда они остановились у довольно большого, но неухоженного дома. — Не вздумай называть его волынку «этой штуковиной».

— А что?

— Сразу выгонит.

— Ясно, — кивнул Джереми. — Слушаюсь, шеф, — добавил он и отдал честь. Затем спросил: — А что ты там говорила насчет лозоискательства? По-моему, лозоискатели — это такие колдуны, которые ходят, что-то шепчут, водят по земле какими-то палками, а потом говорят, где нужно копать колодец, чтобы точно наткнуться на воду.

— Да, приблизительно так. И никто точно не знает, как им это удается. Но какие-то научные теории по этому поводу есть.

Они вышли из машины и направились к двери.

— А он не будет против, если я его сфотографирую? — спросил Джереми.

— Не знаю, — ответила Саманта. — Во всяком случае, не заводи об этом разговор с самого начала.

— Тогда я пока сфотографирую дом. Тоже очень интересный экземпляр. Я думаю, ему лет сто.

— Сто шестьдесят, — сказала Саманта.

— Тем более. О, да тут на двери настоящий колокольчик! Правда, немного заржавевший, но так даже интереснее.

И Джереми сфотографировал дом, который действительно выглядел очень живописно, несмотря на то, что его не мешало бы отремонтировать. А может, и благодаря этому.

Саманта позвонила в колокольчик, и через несколько минут дверь со скрипом отворилась. На пороге появился высокий худой старик с седыми волосами, такими же седыми густыми бровями и большим костлявым носом.

— Добрый день, мистер Макартур, — поздоровалась Саманта.

— А, внучка старого Мелроуза, — приветливо произнес старик и с подозрением посмотрел на Джереми.

— А это мой друг из Флориды, Джереми Рассел. Приехал к нам посмотреть на настоящую зиму.

— Здравствуйте, — сказал Джереми и протянул бумажный пакет.

— А, «Роб Рой», знатное виски, — похвалил Гил Макартур, открыв пакет и изучив его содержимое. — И чего вы от меня за него хотите?

Он взглянул на Джереми из-под своих кустистых бровей.

— Это просто запоздалый рождественский подарок, — быстро сказала Саманта. — Из запасов моего отца.

— Да, молодой Мелроуз знает толк в хороших напитках. Но все же не чета своему отцу. Мы как-то с ним на спор пили ром… Дрянь редкостная, ром этот. Не то что «Роб Рой». А вы проходите.

Они вошли в просторный длинный холл, вдоль стен которого стояли застекленные витрины со старинным оружием.

— И кто выиграл спор? — влез с вопросом Джереми.

Саманта сердито зыркнула на него глазами.

— Э-хе-хе, молодой человек. Даже сейчас, когда мне под девяносто, я бы не советовал тебе со мной тягаться…

— Он и не собирается, — сказала Саманта.

Джереми с неподдельным интересом косил глаза в сторону витрин с оружием.

— Это дирки, — благожелательно объяснил ему старый шотландец, — шотландские кинжалы. Они длиннее обычных, но короче мечей.

— А это что за брошки? — спросила Саманта.

— Брошки, — фыркнул Макартур. — Это фибулы, застежки. Ими закрепляли клетчатый плед на плече воина.

— А почему шотландцы носили килты, а не брюки, как все? — не удержался и спросил Джереми.

Саманта сделала большие глаза и скорчила ему рожу за спиной старика.

— Потому что в них удобно было бегать по болотам, молодой человек, — сердито взглянул на него мистер Макартур. — А англичане в своих брюках и сапогах застревали там на веки вечные. — И он хрипло рассмеялся.

— А что, действительно, наверное, удобно, — задумчиво проговорил Джереми.

— Ну, пойдемте, выпьем чаю, — сказал старый шотландец. — Или кто-нибудь хочет чего покрепче? — Он многозначительно взглянул на Джереми.

— Нет, ничего покрепче не надо, — сказала Саманта. — Чай — это самое то.

На кухне стоял огромный дубовый стол и деревянные стулья с высокими спинками. Они выглядели как мебель для великанов. Во всяком случае, Джереми почувствовал себя маленьким мальчиком, усаживаясь на этот стул, настолько он был большим. Да и сама кухня отличалась просто невероятными по современным меркам размерами. В одной ее части стояли несколько высоких буфетов и огромная плита, которой, по всей видимости, давно никто не пользовался. На стенах были развешаны ковши и сковородки. В другой части кроме дубового стола — раковина, маленькая современная плита с духовкой и два небольших шкафчика. Видимо, мистер Макартур пользовался только этой половиной кухни.

— Да, когда-то семья у нас была огромная, — сказал старик, проследив за взглядом Джереми. — А теперь я один остался. Дом, конечно, для меня одного великоват, но переезжать я никуда не хочу. Доживу здесь, а там пусть что хотят с ним, то и делают. — Он махнул рукой.

— Было бы здорово, если бы тут открыли музей, — сказала Саманта.

Она помогала мистеру Макартуру накрывать на стол.

— Да кому это надо, — хмыкнул старик.

— Как это кому! — возмутилась Саманта. — Это всем интересно. У вас же тут сплошной антиквариат и настоящая история. Этот дом остался почти таким, как при первых поселенцах.

— Да, когда-то мои предки приехали сюда из Шотландии. Тому уже скоро двести лет.

— А вы бывали когда-нибудь в Шотландии? — спросила Саманта.

Она уже успела все расставить, вскипятить чайник и разлить чай по чашкам.

— Бывал, а как же. У меня там родственников — целая деревня.

— Ну и как? Вам понравилось? Я хочу сказать, вы, наверное, с самого детства слышали рассказы о Шотландии, а потом там оказались. Все было так, как вы представляли?

— Я понимаю, о чем ты спрашиваешь, девочка. Не разочаровался ли я? Сам не знаю. Конечно, я не ожидал, что там до сих пор все ходят в килтах и с кинжалами, засунутыми в гольфы, и с утра до вечера играют на волынках, но все же… Что-то такое у меня в голове было. А они оказались обычными людьми. Такими же, как ты и я.

— Люди везде одинаковые, — сказала Саманта. — Наверное.

— Люди — да. Но вот природа… Когда я забрался в горы, один, без сопровождающих, залез на вершину, окинул взглядом все вокруг, вот тогда я и понял, что такое Шотландия. Сердцем почувствовал. — Старик ударил себя кулаком в грудь.

— А вам не захотелось там остаться? — спросил Джереми.

— Поначалу были такие мысли. Но потом я рассудил, что Нью-Хэмпшир ничем не хуже Шотландии, и наши горы, и наши болота тоже вполне сойдут.

— В Шотландии много разных легенд, — осторожно начала Саманта. — Я слышала, там и привидения водятся, в старых замках. И вообще, всякие странные вещи бывают…

— Странные вещи везде случаются, и не надо за этим ездить в Шотландию.

— А вы знаете какие-нибудь местные легенды? — спросила Саманта.

— Легенды — это то, что неправда? — спросил старик с хитрой ухмылкой.

— Ну, не знаю. — Она растерянно пожала плечами.

— Не знаю, кто что врет, а при мне случилась одна история…

Джереми и Саманта замерли, боясь спугнуть свою удачу.

— Ты, наверное, знаешь деревню Миддл-Хаммок, — обратился Макартур к Саманте.

Та молча кивнула.

— Миль десять до нее будет, а то и больше. Раньше туда ходили пешком, через лес да болото. — Он помолчал. — Мне тогда лет десять, наверное, было. Так вот, это болото называли Ведьминым. Не знаю почему. Видно, были причины. И через это болото ночью, да даже и в сумерках, ходить никто не решался. Говорили, там бродят неприкаянные души тех, кто не похоронен по христианскому обычаю.

Макартур отхлебнул чаю из своей чашки и продолжил рассказ.

— Был у меня дядька, брат отца. Отчаянный был человек. Молодой, горячий. Не боялся ни черта, ни бога. Присмотрел он себе невесту в Миддл-Хаммоке, ну и стал к ней ходить. Ходил, когда у него выходные выдавались. А выходные тогда были нечасто, не два раза в неделю, как сейчас. Работы было по горло: лес валили, распиливали его на доски. Они уже и день свадьбы назначили. Летом это было, в августе. Задержался он там однажды допоздна, сидели они с отцом невесты, пили, обсуждали, как свадьбу играть будут. Тут стемнело, а темнеет летом у нас поздно, почти что в полночь. Дядька домой засобирался. Отец невесты ему говорит: «Не ходи, оставайся, заночуешь на сеновале». А он: «Да нет, пойду, утром на работу». Невеста в крик: «Не пущу тебя через Ведьмино болото!» Если б смолчала, он, может, и остался бы. А тут гордыня его обуяла. «Меня, — говорит, — бабушкиными сказками не испугаешь». И пошел. Невесту оставил почти что в обмороке.

Голос рассказчика, со старческой хрипотцой, лился неторопливо, плавно, действуя на слушателей завораживающе. Саманта сидела за высоким столом, подперев голову ладонью, и не отрываясь смотрела на старого шотландца. Поза ее была напряженной, глаза слегка расширены, губы напряженно сжаты. Джереми тоже поддался охватившему его интересу, но не забывал время от времени с еле заметной улыбкой поглядывать на Саманту.

— Как сейчас помню тот день, — продолжал Макартур. — Вернее, ночь уже была. Заявился мой дядька домой после полуночи. Ввалился в дверь, лицо перекошено, глаза застывшие, как у покойника, руки трясутся, сам весь белый и мычит что-то, слова сказать не может. Вся семья сбежалась. Ну и мы, дети, тоже. Хоть и пытались нас прогнать, куда там. Очухался потом дядька, рассказал, что с ним было. «Вышел я, — говорит, — из дому невесты, сделал несколько шагов, и так вдруг жутко мне стало, просто мороз по коже. Никогда ничего не боялся, а тут вдруг трясусь от страха, как в лихорадке. Хоть обратно поворачивай. Но не идти же, в самом деле, обратно! Позору не оберешься. Что я баба, что ли, темноты бояться? Ну и пошел себе дальше. Иду, тишина, никого, ничего, только луна в небе светит. Огромная, как колесо, и яркая такая, так что тропинку прекрасно видно. Да я бы и с закрытыми глазами там не заблудился. Сто раз ходил через это болото, правда, всегда днем… Иду, болото уже началось, под ногами хлюпает, ну я смотрю под ноги, на всякий случай. А потом… поднимаю я глаза и вижу — стоят. По бокам от тропинки. Белые, полупрозрачные, на людей похожи… Только лиц у них нету. Стоят, руками машут, как будто к себе зовут. И тишина такая, что в ушах звенит. Я замер на месте, ни жив, ни мертв. Стою, как каменный, и не могу пошевелиться. Потом как-то взял себя в руки, пошел. Иду, смотрю под ноги, на них не смотрю. А они за мной. То сзади, то вперед забегают и все руками машут, машут… Так почти до самого дома и шли. Только, когда на нашу улицу ступил, отстали, кажется. Да я не оглядывался. Не знаю, как до дома дошел». Закончил он рассказ, ковшик воды выпил и стал раздеваться. Тут мы и увидели, что у него вся одежда, которая на нем была, наизнанку вывернута… — закончил старик почти шепотом.

Саманта выпрямилась и нервно огляделась по сторонам. Джереми глубоко вздохнул.

— Жуть какая, — выговорил он.

— Не веришь? — спросил Макартур.

— Почему не верю? Верю, — ответил Джереми. — Вы правильно сказали, каких только странных вещей на свете не бывает.

— Но это еще не конец истории. — Старый шотландец повысил голос, и Саманта почувствовала холодок, пробежавший по спине. — На следующий день дядька мой, как обычно, работал на лесопилке. Взяли они с одним мужиком бревно, взяли, понесли, тут дядька мой неожиданно бревно выпустил и свалился на землю. Подбежали к нему люди, а он мертвый.

Саманта вздрогнула и посмотрела на Макартура расширившимися от страха глазами.

— Вот так-то, — добавил он.

— А… отчего он умер? — спросила Саманта, прокашлявшись.

— Никто не знает. Был молодой, здоровый, ни на что не жаловался.

— Сердечный приступ, — предположил Джереми.

Старик пожал плечами.

— Может, и так. Доктор у нас тогда один был на всю округу, он живыми занимался, не до мертвых ему было.

— А что потом стало с его невестой? — спросила Саманта.

— А что ей сделается? — Макартур снова пожал плечами. — Наверное, замуж вышла за какого-нибудь парня. Я не помню, меня это тогда не очень интересовало. Но болот тех я всю жизнь боялся и по возможности обходил стороной, не только ночью, но даже и днем.

— А что сейчас стало с теми болотами? — спросил Джереми.

— Нет тех болот, осушили их. Но место там все равно нехорошее, — упрямо закончил Макартур.

— Ну как тебе? — спросила Саманта Джереми уже в машине, после того как они тепло попрощались со стариком и обещали обязательно заходить еще.

— Сильно, — кивнул тот. — Шикарная история получится. Обязательно нужно пару слов сказать о самом Макартуре, его семье, первых поселенцах…

— Нужно сходить в библиотеку и в архив, — сказала Саманта. — Там много чего можно нарыть. Как ты думаешь, фотографии хорошие получатся? Освещение, по-моему, было не очень.

— С моей вспышкой можно и в темноте фотографировать, — самодовольно заявил Джереми. — Это тебе не какая-то мыльница, а профессиональный фотоаппарат. Я за него кучу денег выложил.

— Ладно, ладно, не хвастайся. Если бы я не уговорила его попозировать, никакого толку от твоей чудо-техники не было бы.

— Это да, — согласился Джереми. — Не представляю, как это тебе удалось его уговорить. Упрямый, как черт.

— Но он все же согласился оставить свое фото для истории. И даже дом разрешил пофотографировать, и внутри, и снаружи.

— Ему понравилась идея с музеем.

— Я собираюсь всерьез этим заняться, — заявила Саманта.

— Каким образом?

— Для начала отправлю письма с фотографиями в администрацию штата и в несколько благотворительных фондов. А там видно будет.

— Какая ты предприимчивая! — восхитился Джереми.

— А ты думал.

В этот момент Саманта сделала резкий поворот и машину немного занесло. Саманта выровняла автомобиль на дороге и с вызовом посмотрела на Джереми, ожидая нелицеприятных комментариев. Но он беззаботно смотрел в окно и что-то насвистывал. Саманта улыбнулась и решила внимательнее следить за дорогой.

— Интересно, как там дела у Каролины, — сказала она. — Что-то она не звонит.

— Кто бы мог подумать, — сознался Джереми, — но мне ее тоже как будто не хватает…

Он имел в виду то, что в присутствии Каролины у него была реальная причина избегать решающего объяснения с Самантой, а сейчас эта причина исчезла. Они много времени проводят вдвоем, и он давно мог бы сказать ей все, что собирался сказать… Значит, дело было вовсе не в Каролине, а в нем самом. Вернее, в отношении к нему Саманты. Есть Каролина рядом или нет, а Саманта все равно не смотрит на него так, как ему хотелось бы.

— Это совсем не просто, — продолжала Саманта, — наладить разрушенные отношения.

— Пожалуй, — кивнул Джереми.

— Забыть прошлое, простить все обиды…

Она замолчала, а он взглянул на нее с возросшим вниманием. Интересно, о чем это она говорит? Как будто бы о родителях Каролины, но думает в это время о чем-то своем… Может, она все еще не может забыть Дэна Мюррея? Может, он даже звонит ей. Просит прощения. Он же понятия не имеет, о чем она думает, что творится в ее сердце. А вдруг она все еще его любит?

Джереми включил диктофон, надел наушники и достал свой ноутбук. Саманта, решив, что будет ему только мешать, развернулась, чтобы уйти.

— Саманта, — неожиданно окликнул ее он.

— Что?

— Не уходи.

— Но ты же собрался работать…

— А ты? — Джереми смотрел на нее вопросительно.

— Хочешь сказать, что тебе и в этом нужна моя помощь?

— А как же. Без тебя у меня ничего не получится.

— Глупости, — фыркнула Саманта. — Всю жизнь ты писал статьи самостоятельно, а тут вдруг тебе понадобилась моя помощь…

— Я и раньше с удовольствием бы ее принял, только никто не предлагал.

— По-моему, звонят в дверь. — Саманта прислушалась. — Точно.

И она все-таки выскользнула из комнаты Джереми.

Это был посыльный из «Флоресаны». С букетом гардений. Саманта рассеянно взяла букет, закрыла дверь и пошла вверх по лестнице. Она заглянула в комнату Джереми и продемонстрировала ему букет.

— Что это за цветы? — спросил он. — Совершенно в этом не разбираюсь.

— Это гардении.

— Странное название. Как гардины.

— Ничего странного. Красивое название. И красивые цветы. Гардении… — зачем-то произнесла Саманта еще раз.

«Гардении — тайная любовь». Неизвестно откуда в ее голове возникла эта фраза. Белая лилия означает «твоя красота сводит меня с ума», красная хризантема — «я люблю», синий гиацинт — «постоянство»…

— Ох! — вырвалось у Саманты.

— Что случилось? — Джереми поднял глаза от экрана ноутбука.

— Я вспомнила… — еле слышно проговорила Саманта, глядя на букет в своей руке.

— Что ты вспомнила?

— Язык цветов… Помнишь, я писала об этом статью, еще в университете. Красная роза означает «страсть», красный тюльпан — «признание в любви», акация — «скрытая любовь»… А белая камелия — «ты восхитительна».

— Неужели в наше время кто-то об этом знает? — пожал плечами Джереми.

— Похоже, что так.

Саманта пошла в свою комнату и отыскала блокнот, который сохранился каким-то чудом еще с университетских времен и в котором было все о значении цветов.

— Пестрые тюльпаны — «твои глаза прекрасны», — шептала она, листая страницы. — Все сходится.

Или это все же просто совпадение? Но кто, кто посылает ей эти зашифрованные в цветах послания? Сейчас Саманте как никогда хотелось это узнать. Кто же этот романтичный поклонник, знакомый с обычаями куртуазных веков? Должно быть, это очень необычный человек.

— Джереми!

— Что?

— Чего ты на меня так смотришь?

— Как? — Он отвел глаза.

— Не знаю как. Но мне как-то не по себе от этого твоего взгляда.

— Ладно, я не буду.

— А о чем ты сейчас думал? — Саманта отложила в сторону блокнот, в котором делала заметки, и внимательно посмотрела на Джереми.

— Ну… — протянул он. — О разном.

— Например? — не отставала Саманта.

— Я думал о тебе, — выпалил Джереми. Он немного помолчал, сделал глубокий вдох и собрался уже продолжить, но Саманта его перебила:

— А чего обо мне думать, если я здесь, у тебя перед глазами.

— Да. И я думал о том, что это замечательно, когда ты рядом, у меня перед глазами.

— А мне кажется, ты совсем не об этом думал, — сказала Саманта.

— Ты умеешь читать мои мысли? — улыбнулся Джереми.

— А что, разве это невозможно?

— Может, и возможно. Теоретически. Но на самом деле нет.

— Почему это ты так уверен? А вдруг я вижу тебя насквозь?

— Не видишь, — сказал Джереми и закусил губу, уставившись в экран своего ноутбука.