Собирая тьму

ГЛАВА 16

Крики Пустоты стали ревом.

Мир появился вокруг Пайпер, она пошатнулась, впилась в руку Эша, звуки и виды перегрузили ее ощущения. Порывы ветра бросали ледяной дождь ей в лицо, яркие вспышки озаряли деревья вокруг них, сразу следовали раскаты грома. Они вышли из лей-линии на дне оврага, полного упавших деревьев и листьев. Прохладная погода в Бринфорде, в 150 милях отсюда, была приятным воспоминанием.

— Я думала, ты говорил о дожде! — закричала она среди ветра и ливня.

— Так и было, — Эш потянул ее за руку. — Идем.

Пайпер сжала его руку, он пошел вперед. Дождь тут же промочил ее. Она шагала за ним, ощущая себя так же плохо, как Цви, цепляющаяся за его плечо, прижав крылья к телу и опустив плечи. Они шли среди стволов деревьев и вязким мертвым листьям, что доставали до лодыжек. Каменистая стена поднималась на двадцать футов почти вертикально. Эш отвел ее к мокрому камню, тот немного закрывал от ветра. Закрыв глаза, она приняла облик человека, и ей стало вдвое холоднее и противнее.

Лир, Сейя и Кив появились через миг. Пайпер не видела, как они выходили из лей-линии. Обвив себя руками, она стиснула зубы, чтобы они не стучали. Зала грела собой шею Сейи, но Тевы не было видно, наверное, прятался от незнакомцев.

— Хорошая погода, — прокричал Лир сквозь ветер.

Эш убрал мокрые волосы с глаз.

— Мы так не можем идти.

— Тут есть пещеры, — Кив указал на овраг. — Я там укрывался раньше.

Он быстро пошел в ту сторону. Она и остальные следовали за ним, Пайпер сильнее сжала себя, думая с тоской о теплой кровати. Пара десятков ярдов по оврагу, и Кив остановился. Рядом с ним каменистая стена открывалась в небольшую впадину в четыре фута глубиной, там можно было уместиться, присев.

Кив заглянул внутрь.

— Ох, все не влезут. Но другая пещера есть дальше.

— Хорошо, тогда, — бодро сказал Лир, — Кив, Сейя и я идем дальше.

— Эй, но… — начала Пайпер.

Лир схватил драконианов за локти и повел прочь, улыбнувшись Пайпер и Эшу.

— Веселитесь! — крикнул он.

— Веселиться? — возмутилась она, вытирая дождь с лица. — Фу.

Не глядя на Эша, она присела в пещере. Воздух был влажным и затхлым, но без ледяного ветра было значительно теплее. Она подвинулась и устроилась у холодного камня. Обвив руками колени, подавляя дрожь, она смотрела, как Эш пролез и сел рядом. Он смотрел наружу, чтобы уловить опасность.

Она нахмурилась, капли дождя стучали по листьям снаружи. Лир заставил их остаться вместе, чтобы они поговорили. Все думали, что она ошибалась. Они думали, что раз Эш хочет ее защищать, она должна позволить. Но она была против. Было жестоко делать Эша ответственным за ее жизнь. Она не должна позволять нести себя, даже если кто-то мог. Она хотела защищать себя, ей нужно было уметь это.

Цви влетела в пещеру из тумана ливня. Она встряхнулась, капли разлетелись, и она посмотрела на Пайпер. Она чирикнула.

Эш посмотрел на Пайпер.

— Ты дрожишь.

— Я в порядке, — стук зубов выдал ее.

Он нахмурился.

— Порой я забываю, что ты не деймон. Тебе холодно, да?

Ее сердце забилось быстрее. Почему-то от слов «порой я забываю, что ты не деймон», ее желудок сделал сальто.

— Одежда просто промокла, — возразила она.

— Иди сюда, — сказал он.

— Нет.

— Пайпер.

— Я в порядке.

Он вздохнул и потянулся к ней. Сбежать было некуда. Он обвил ее рукой и притянул к себе.

— То, что ты сильнее, не значит, что можно управляться мной!

— Я бы не стал, если бы не вела себя глупо.

— Почему нельзя наколдовать огонь?

— Свет никак не скрыть, а лей-линия в паре десятков ярдов отсюда.

Она тихо зарычала, напряженно сидя спиной у его тела, его колени были по бокам от нее, она старалась не касаться его. В его словах был смысл, они не хотели приманить деймона из линии. Глупый Лир. Это было его планом, этого инкуба-сводника. Она хотела держаться от Эша подальше. Вышло наоборот.

Цви встала перед Пайпер, опустила лапки на ее колени. Дракончик строго посмотрела на нее и чирикнула.

— Что? — буркнула она.

Еще вопль.

— Ох, — она с неохотой отклонилась к груди Эша. Тепло тут же окутало ее, и она немного расслабилась. Он обвил ее руками, добавляя жара. Ее желудок трепетал, но она подавила мысли о других разах, когда он обнимал ее.

Цви забралась на колени Пайпер и свернулась, тоже грея.

Пайпер прислонила голову к его плечу. Она смотрела на дождь, утренний свет становился ярче. Буря не собиралась утихать.

Он так вкусно пах — свежим горным воздухом со своей мускусной ноткой. Она поняла, что закрыла глаза. Открыв их, она подвинула голову и посмотрела на него. Он смотрел на выход из пещеры, настороже, пока она дремала. Она погладила гриву Цви.

— Какая связь у тебя с Цви? — тихо спросила она. — Я давно хотела спросить. Ты читаешь ее мысли?

— Не так, как ты думаешь, — прошептал он. Его низкий голос дрожью передавался от его груди ее спине, и она затрепетала. — Мы не думаем словами, как я говорю с тобой. Мы делимся мыслями, взглядами, воспоминаниями, знаниями — всем, что есть в голове — когда хотим. Не знаю, что она думает, пока она не показывает мне.

— Ого, — она коснулась головы Цви. — Она умная, как мы?

— Близко, но это другой вид разума. Она не может читать или решать сложные уравнения, но у нее хорошая интуиция, она научилась от меня многое понимать в разговорах.

— Она не может читать? Но разве не она принесла папку моего отца в больнице?

— Она не может читать, а я могу. Она показывала мне папки через связь, и я дал ей знать, какую брать.

— Невероятно, — она с восторгом посмотрела на дракончика. — Я даже не представляла, что у вас такая сложная связь.

— И очень близкая. Связи нет, пока дракониан и дракончик не совпадут на глубоком уровне. Дракончики очень верные, потому что, если связанный с ними умирает, и они скоро умирают.

Глаза Пайпер расширились, она оглянулась на него. Он серьезно встретил ее взгляд.

— Раум такое упоминал, — сказала она. — А если умрет дракончик?

— Дракониану будет больно потерять спутника. Один из старших драконианов Самаэла потерял своего. Он больше не был прежним, умер меньше, чем через год, на миссии. Наверное, не следил уже за опасностью.

— Ужасно. Но почему дракончики умирают без хозяина?

— Ей нужна моя магия. После связи она долго не может без этого. Даже расстояние может ослабить ее. Если мы сильно разделены, она не сможет менять облик, — он крепче сжал Пайпер. — Я даже толком не поблагодарил тебя за то, что ты позаботилась о ней, пока я был в Асфодели.

— Она была такой растерянной, — нежно сказала Пайпер. — Я рада, что смогла помочь.

— Я должен был оставить ее, — он шептал едва слышно с сожалением. — Я не хотел, чтобы она страдала со мной.

Пайпер повернулась, чтобы видеть его лицо. Цви сонно заворчала.

— Ты правильно сделал, — мягко сказала она.

Он кивнул, перевел взгляд на дождь снаружи. Пайпер смотрела на него, подавляя обиду на отдаленное выражение лица. Наступила тишина, и она не знала, как ее нарушить. Пара минут была такой, как раньше. Она почти забыла обо всем в разговоре. Может, и он временно забыл, а теперь вернул стены между ними.

Ее сердце сжалось. Разум вдруг напомнил, как в Надземном мире Эш разглядывал ее новый облик с пылом в глазах. Она вспомнила, как он хотел ее, и его ладони были в ее волосах, а его губы — на ее в идеальной гармонии. Она хотела вернуть тот миг и изменить то, что было дальше.

Эмоции бушевали в ней, хотели этого, жалели, что она испортила момент, вызывая боль из-за желания все исправить. Это давило на нее так, что хотелось кричать. Она выдохнула, дыхание трепетало в ней.

— Прости, что я выбросила твои чары, — тихо сказала она, глядя на свои ладони, гладящие гриву Цви. — Глупо поступила. Я не подумала, что ты ощутишь, если проснешься раньше, чем я найду Лира и Сейю.

Он молчал мгновение, но она не могла набраться смелости и посмотреть на его лицо.

— Зачем тогда выкинула?

Она глубоко вдохнула и выдохнула.

— Мне нужно сражаться самой.

Он напрягся от ее слов.

— С самого начала — с первого дня в Консульстве, когда напал коронзон — ты спасал меня, — она пыталась подобрать слова. Она смотрела на свои колени. — Ты вытаскивал меня из всех проблем. Спасал мою жизнь много раз. И хотя тебя ранили и чуть не убивали при этом, я снова обращалась к тебе с каждой новой бедой. И на утесе… я видела, как ты умирал. Я думала, что ты умер, и это из-за меня, потому что я решила взять тебя с собой. Стоило уговорить тебя остаться. И когда они напали на скале, мне не хватило сил, а ты так сосредоточился на защите, что посмотрел, когда я закричала…

Она медленно покачала головой.

— Я выбросила чары, потому что тебе больше нельзя защищать меня. Мне самой нужно защищать себя. С тобой я никогда не научусь… пока ты не умрешь из-за меня.

Он так долго молчал, что она сомневалась, что он заговорит.

Он выдохнул, теплое дыхание задело ее волосы.

— Мир работает не так. Ты можешь решить сражаться одной, но тебе нужно быть сильной, чтобы победить. Враги не сжалятся, потому что ты выразила независимость.

— Знаю.

— И что тогда? Ты пойдешь в бой одна, и если умрешь, то такова судьба?

— Я не пытаюсь проявить себя или умереть, пытаясь, — сказала она, гнев заискрился. Она заставила себя посмотреть на Эша. — Я пытаюсь поступить правильно. Я не хочу быть беспомощной девицей в беде, которую нужно спасать, и я не хочу, чтобы ты умер из-за меня.

Его темные глаза вспыхнули своей болью.

— Ты, Сейя и Лир вышли из укрытия, чтобы помочь мне, — выдавила она. — И я потащила нас в Надземный мир. Теперь вы помогаете с гаянами. Но вам — и Киву — нужно в укрытие. Вам опасно бегать там, где могут заметить шпионы Самаэла. Помнишь прошлый раз? Жнецы чуть не схватили меня и Сейю в твоей квартире.

— А тебе не опасно тут бегать? Тебе тоже нужно скрываться.

— Сейчас не могу. Нужно помочь отцу и дяде. Это наш мир, и я не могу просто убежать, пока он катится в ад. Даже если я уйду с вами… я не вижу ничего хорошего. Мне нужно сражаться собой. Ты позволишь?

— Нет, — сухо сказал он. — Думаешь, я буду смотреть, как ты идешь на врагов, которых не одолеешь, а я могу с ними справиться или хотя бы имею больше шансов?

— Не будешь, — тихо сказала она. — Потому я и думала, что нам лучше порознь.

Он смотрел на нее, его глаза медленно чернели, и он резко отвел взгляд.

— Может, ты права.

— Ты согласен? — осторожно спросила она.

Он дальше смотрел на овраг.

— Ты думала, что я умер на утесе. А я думал, что ты умерла, когда я пронзил тебя мечом. Ты права. Порознь нам лучше.

— Это была не твоя вина, — сказала она резким тоном. — Виноват мой отец.

Он не смотрел на нее.

— Меч был в моей руке. Это моя вина.

— Я сама выскочила.

— Знаю. Видел. И мне было все равно. Я просто хотел убивать.

Она ощутила, как от лица отлила кровь, кожа похолодела.

— Не верю. Я видела твой взгляд потом.

— Да, потом. Когда я пришел в себя и понял, что сделал, — он посмотрел на нее черными, как полночь, и ледяными глазами. — Пойми, я видел, как ты бежала. Я знал, что ты сделаешь. И не остановился, потому что в тот миг хотел убить сильнее, чем не навредить тебе.

Она сглотнула, страх бежал по венам.

Он чуть заерзал.

— Так не было. Раньше я этим управлял…

Она через миг призналась:

— Я тоже не могу этим управлять.

Холод на его лице оттаял от смятения.

— Что?

— Я не могу управлять затемнением, — сказала она, было трудно смотреть в глаза от стыда. — Я просто хочу всех убить. Я чуть не напала на Лира. Я хотела убить его. Он отвлек меня афродизией.

— Ты никогда раньше не испытывала жажду крови. Ты научишься управлять ею.

— Как, если во мне не осталось части, что хочет этого?

Он молчал, но она видела понимание в его глазах. Он знал, о чем она. Он там был.

— Ты ранил меня, — она не смотрела, как он вздрогнул от ее слов. — Это случилось. Я выжила. Я закричала не в тот миг, и тебя ранили. Ты выжил. Это произошло, и мы в порядке, так что нужно оставить это в прошлом.

— Но ты все равно прогоняешь меня.

Боль ударила ее от его слов.

— Не прогоняю, — поспешила сказать она с болью. — Я не этого хочу, но так должно быть, понимаешь? Я для тебя обуза. Я не как Сейя. Я не могу обучиться и стать сильной, как ты. Я всегда буду слабее. Ты всегда будешь защищать меня.

Он сжал ее запястье, где раньше были чары слежки.

— Если бы я не хотел, я бы не обещал защищать.

— Тебя это может устраивать, но не меня. Я не дам тебе рисковать собой…

Гнев вспыхнул на его лице, он сжал ее запястье сильнее.

— Я сам могу выбрать, рисковать ли мне жизнью, как и ты. Ты хочешь сражаться, зная, что можешь столкнуться с врагом, что убьет тебя, чтобы пощадить меня. Почему я не могу сделать выбор?

— Потому что это мои враги, а не твои.

— У нас совпадают почти все враги.

— Не важно. Я не буду обузой. Я не буду отвлечением, чтобы тебя ранили. Я буду учиться месяцами, а то и годами, использовать магию, но я все равно буду слабее тебя.

Цви громко заворчала. Она соскочила с колен Пайпер, недовольно посмотрела на них — наверное, из-за шума — и ушла в дождь.

— Я не смогу стать сильнее, если мы вместе, — с пылом сказала она.

— Ты не получишь шанс и одна, потому что тебя убьют или схватят, — прорычал он. — Ты слепа. Твои враги не будут ждать, пока ты будешь готова биться. Почему ты так хочешь отбросить свою жизнь?

— Потому что я не хочу отбрасывать твою! — рявкнула она. — Я не буду причиной твой смерти! Моя жизнь не важнее твоей, и я…

Она подавила следующее слово с паникой.

Он прищурился.

— И ты что?

— Я-я хотела сказать, что… моя жизнь не важнее твоей, и я… хочу тебе безопасности.

Он прищурился сильнее, пристально глядя на нее.

— Ужасная ложь.

— Я так и хотела сказать, — возразила она, сердце колотилось.

Как можно было так сглупить? Она клялась не говорить ему о своих чувствах. Она старалась отговорить его от защиты. Если он поймет, что она влюблена, он тем более захочет рисковать собой ради нее.

Он спорил, и было сложно не признаться, что сильнее всего ей хотелось быть подальше, потому что она любила его до риска его смерти. Она лучше потеряет его навеки, чем даст ему пострадать, защищая ее. Того дня на утесе ей хватило, еще один она не переживет.

Он смотрел на нее, борясь с чем-то. Он резко отвел взгляд, сжав напряженно губы.

— Ты не собиралась сказать такое, как перед тем, как оставила меня у рюдзинов?

Вопрос был сухим, безразличным. Ее тело похолодело. Нет. Он не мог говорить о ее словах, что она шепнула перед отправлением. Он спал — был без сознания после исцеления. Ей показалось, что его глаза были открыты. Он не слышал ее, не мог.

— Что? — прошептала она.

Он пронзил ее взглядом, на лице не было эмоций. Нет, он замкнулся. На миг она подумала, что он боялся ее ответа, как она — его.

Он перевел взгляд на дождь.

— Ничего.

Она открыла рот, слов не было. Он не смотрел на нее. Он слышал ее… или нет? Нет, почему бы тогда он спрашивал? Но почему не сказал, что слышал ее? Если только… она помнила его мутный серый взгляд, когда уходила, шепнув признание. Может, он не проснулся до конца. Может, не был уверен, что слышал, и проверял. Он подумал, что ему приснилось?

Она сглотнула. Его гнев к ней вдруг стал понятен. Если он думал, что она призналась в любви, а потом обнаружил, что она его бросила, выкинула его чары, символ его обещания защищать ее… Она едва представляла, что он чувствовал. Он еще и не понимал, приснилось ли ему это…

Почему она не молчала о чувствах? Он все смотрел на бурю, пока она напряженно сидела, терзаемая нерешительностью. Подтвердить его воспоминание, но объяснить, что это ничего не меняло? Или дать ему думать, что это был сон? Оставлять его с догадками было жестоко, но от правды станет только сложнее.

И если она признается, вопросом становились его чувства. А если он не ответит?

Она сжимала ладони на коленях.

— Эш… — робко начала она.

Он резко выпрямился.

— Лир идет за нами, — сказал он без эмоций.

— Что? — выдохнула она, выглянула на дождь и увидела, что ветер утих, и остался только дождь. — Ох.

Шаги хрустели по камням и веткам, их было слышно и в шуме дождя. Сглотнув, она отодвинулась к оврагу. Ноги появились у проема, а потом голова Лира, когда он склонился. Его золотые глаза окинули их взглядом.

— Эй, красавица, — бодро сказал он, проверяющий взгляд пропал так быстро, что она подумала, что ей показалось. — Отдохнула?

— Сносно, — она едва смогла звучать спокойно. — А ты?

Он пожал плечами.

— Я предпочитаю закрытые места.

Она слабо улыбнулась, выбралась из пещеры и встала. Эш вышел следом. Она потянула спину, избегая взглядов деймонов. Дождь стучал по ее голове, холодная вода стекала по спине. С каждым ударом сердца боль в груди росла.

Тишина стала неуютной, и Лир сказал:

— Остальные ждут нас. Идем?

Она кивнула, и он пошел по оврагу. Эш — рядом с ним. Она плелась за ними, радуясь, что дождь стекал по ее щекам, скрывая слезы, что вырывались из-под контроля.

Как она могла сказать ему, что любит его, но они не могут быть вместе? Он не хотел принимать ее решение сражаться одной. Как они могли договориться в этом? Он пустил бы ее в бой с легким врагом, но в момент жизни или смерти он будет биться за нее. И она будет помехой, отвлечением. Один ее неверный ход, и конец. Он умрет, и это будет ее виной.

Хоть было больно, она не могла этого допустить. Но она не хотела уходить от него во второй раз. Она не знала, хватит ли сил. Он так осторожно спрашивал ее о словах… Между ними было столько невысказанного, и эти слова хотели прозвучать. Он считал, что своим решением она толкает себя к смерти. Для нее это решение было шансом защитить его.

Боль в груди усиливалась, раздавливая сердце. Если было так больно прощаться, было ли это правильно? Она не знала.