Сокровище

Глава седьмая

Было уже далеко за полдень, а работа стояла на месте. Пенни сгорала от стыда, что вновь не устояла перед чарами Эрика. Чтобы наказать себя, она решила сегодня же закончить декорировать последнюю комнату — ту самую, со светло-зелеными стенами. Однако Пенни оправдывала свой проступок тем, что на сегодняшний день ее главная цель — создать для Эрика настоящий дом. А разве дом может быть уютным без любящей женщины?! Ей постоянно вспоминалась недавняя беседа с миссис Хиллабай, а особенно ее слова: «А ведь дети больше всего на свете нуждаются в любящих родителях. Они должны знать, что их любят, и только тогда они и сами научатся любить…» В конце концов Пенни почти убедила себя в том, что Эрик просто не знает, как показать ей свою любовь, и поэтому у них не все идет так гладко, как хотелось бы. А стоило ей только вспомнить, как они с Эриком занимались любовью, а потом вместе принимали душ, всяческие сомнения у нее мгновенно улетучивались. Пенни чувствовала прокатывающуюся по спине теплую волну удовольствия при одной мысли о произошедшем. Она ни на секунду не сомневалась, что отныне, принимая душ, будет вспоминать тепло его рук, ласкающих ее грудь, бедра… то, как струйки теплой воды быстро стекали по его превосходному загорелому телу.

После разговора на кухне они с Эриком отправились в ближайший супермаркет, чтобы закупить все необходимые продукты. Ее остывшие блинчики не могли утолить голода. В магазине Эрик был забавным и непосредственным. Двигаясь от стеллажа к стеллажу, он несколько раз проходил мимо полок со сладостями, нетерпеливо ожидая, когда же Пенни положит в тележку несколько упаковок его любимых карамельных конфет. Не дождавшись, Эрик не выдержал и прямо спросил:

— А где же «Динг-донг»?

— На полке, где и всегда, — улыбнулась она, делая вид, что не поняла его намека. — И вообще, конфеты портят зубы, давай лучше купим бананов.

— А я хочу «Динг-донг»! — упрямо и как-то совсем по-детски заявил он.

Пенни несколько секунд удивленно смотрела на Эрика, а потом расхохоталась. Тот обиженно надул губы, почти как двухлетний карапуз.

— Не вижу ничего смешного!

— А я вижу. — Пенни не могла остановиться и продолжала заливисто смеяться. Но так как на них стали обращать внимание другие покупатели, она взяла себя в руки и с трудом закончила фразу: — Какой ты смешной!

— Что я такого сделал?! — продолжал дуться он.

Пенни еле сдерживалась, чтобы снова не расхохотаться:

— Ничего. Но твое лицо…

Эрик провел рукой по щеке и губам, полагая, что к ним что-нибудь прилипло:

— У меня что-то не так?

— Просто сейчас ты выглядишь как обиженный двухлетний карапуз. Видел бы ты свое лицо!

— Но я действительно очень люблю карамельки «Динг-донг». Что тут такого?

— Вот опять… то же самое выражение лица.

— Что такое?

— Ты опять надуваешь губы, — улыбнулась она. — Но поверь: ты даром теряешь время, надеясь разжалобить меня таким образом. У меня давно выработался иммунитет к подобным уловкам: племянники постарались.

— Если я правильно понял, ты собираешься меня игнорировать?

— Угадал.

— И ты думаешь, что твое поведение заставит меня забыть про конфеты? Ошибаешься, детка.

— Детка! — возмущенно выдохнула Пенни. — Ну-ка повтори! Как ты меня назвал?

— Детка-конфетка…

— Оскорбления меня тоже не трогают.

— А мне обидно: я ведь все-таки твой босс, а ты не слушаешься меня.

— Как по-детски трогательно! — улыбнулась она.

— Я хочу «Динг-донг»!

— Немедленно положи конфеты на место.

— Я хочу «Динг-донг»!

— А я решила, что мы не будем покупать конфеты. Будь хорошим мальчиком, съешь лучше банан.

— Я не хочу банан!

— О боже! Ты просто несносен!

— Ладно, так и быть: мы не будем покупать конфеты, — вдруг сдался Эрик.

— Что-что? — подозрительно сощурилась Пенни, удивленная тем, что Эрик так быстро капитулировал.

— Просто рядом со мной стоит самая вкусная конфетка на свете. — Он быстро подошел к ней и поцеловал ее в губы.

Прошла долгая, полная блаженства минута, прежде чем Пенни смогла произнести:

— Эрик, не надо, никакая я тебе не конфетка.

— А мне кажется, что ты очень вкусная, сладкая конфетка.

— Эрик, перестань! — Она вытянула вперед руку, чтобы он не смог снова поцеловать ее. — Ты меня смущаешь.

— Я думал, ты уже перестала меня стесняться.

— Эрик! — прошептала она. — На нас же смотрят!

— Ну что ж. Продолжим дома.

Первый совместный поход в магазин потерпел полное фиаско! Сейчас Пенни повесила полку и, отойдя на несколько шагов, посмотрела, ровно ли она висит. Затем она направилась на кухню готовить обед: скоро должен вернуться Эрик и привезти понравившийся ему письменный стол для своего кабинета.

Вечером Пенни и Эрик, удобно устроившись на его широкой кровати, смотрели видео — очередную новинку детективного жанра — и спорили о том, кто же в конце концов, окажется убийцей.

— Я думаю, что он, — уверенно констатировал Эрик, запуская руку в пакет с попкорном.

— Вряд ли. Все слишком очевидно, — отклонила его версию Пенни. — Сестра убитого — вот кто настоящий убийца.

— Его сестра? У нее нет мотива.

— Не будь ребенком, Эрик! Конечно же, у нее есть все основания…

— Ты ничего не понимаешь в детективном жанре. — Эрик отобрал у нее пульт и сделал звук погромче.

— Может, ты и прав, но я все же уверена, что убийца — она. Дай своим «серым клеточкам» поработать, и ты поймешь, что я угадала правильно.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что сама поступила бы так с родным братом? — поинтересовался Эрик, как бы испуганно отстраняясь.

— Нет, конечно. — Пенни воспользовалась моментом и отобрала у него пакет с попкорном. — Но, признаюсь, иногда мне очень хотелось поставить Джеффу «фонарь» под глазом или сломать ему нос… Заметь, по объективным причинам!

— Хотел бы я подслушать, как вы ругаетесь. Наверняка похоже на настоящее шоу!

Пенни задержала на полпути руку с попкорном:

— Постой! Ты что же, сомневаешься в том, что я всегда в боевой форме?!

— Прости, дорогая, но уж в том, что касается физической силы, женщинам с мужчинами не тягаться.

— Неужели?!

— Да, это всем известно, — кивнул Эрик и продолжил смотреть фильм.

Пенни перевернулась на живот и, помолчав, уточнила:

— Так ты действительно считаешь, что я не смогу победить мужчину?

Эрик, для которого ответ на поставленный вопрос давно не вызывал сомнений, выразил недовольство, что она мешает ему смотреть кино, но все-таки постарался спокойно ответить:

— Да. Не загораживай, пожалуйста, мне экран!

Ах, так! — подумала Пенни: у нее уже созрел план, как доказать Эрику обратное. Она снова перевернулась на спину и, уютно устроившись у него под боком, стала шептать ему нежные слова. Почувствовав, что Эрик утратил бдительность, Пенни толкнула его в спину, а потом, навалившись на него сзади, заломила ему за спину правую руку, в которой он все еще держал пульт. Подержав его немного в таком положении, она отпустила Эрика. Ее глаза сияли от сознания того, что ей все-таки удалось победить его. Мрачный, как туча, Эрик вскочил с кровати.

— Так нечестно: ты использовала запрещенный прием! — негодующе воскликнул он.

— Какой же?

— Отвлекла меня!

— Но мы же не договаривались о честной схватке. Речь шла о том, что я не смогу тебя одолеть. А я взяла и одолела! И ты оказался неправ.

— Вставай! — неожиданно сказал Эрик.

Пенни удивленно посмотрела на него:

— Зачем?

— Вставай и дерись со мной по всем правилам!

— Не глупи, Эрик. Я не стану драться с тобой.

— В чем дело? Боишься проиграть?! — начал подстрекать он ее, выставив вперед кулаки и покачиваясь из сторону в сторону, как боксер-профессионал.

— Предупреждаю: меня воспитывал старший брат, и я могу за себя постоять, — честно предупредила его Пенни. — Не искушай судьбу!

— А я не боюсь! — гордо воскликнул Эрик и приготовился к нападению. — Покажи-ка свой лучший удар!

Пенни встала напротив него и не менее гордо заявила:

— Я не буду драться с тобой. И все же повторяю: не искушай судьбу!

— В чем дело, мышонок? Струсила?!

Оскорбленная Пенни сделала первый выпад. Эрик легко его отразил и расплылся в улыбке:

— Ну же, мышонок! Покажи свой лучший удар! Докажи, что ты сильная!

Пенни собрала всю злость в кулак и ударила его в грудь. Эрик не успел поставить блок и получил удар достаточной силы. Потеряв равновесие, он оступился и упал около кровати, ударившись, к счастью несильно, виском о ее спинку. В глазах у него на несколько секунд потемнело. Когда он очнулся, то увидел, что уже лежит на кровати, а Пенни, плача, прикладывает к его разбитому виску лед.

— Мне очень жаль, — снова и снова всхлипывала она. — Я не хотела ударить тебя! Правда, не хотела. Но ты вывел меня из себя.

Эрик приподнялся на локтях:

— Не волнуйся, дорогая: я в порядке. Не принимай так близко к сердцу.

Но Пенни вдруг в ужасе отпрянула:

— У тебя кровь на затылке! О боже! Я чуть тебя не убила.

— Не говори глупости! — возразил Эрик. — Я просто поранил висок, когда падал, — вот откуда кровь.

Она побледнела как полотно:

— Но я виновата в том, что ты упал. Если б я не ударила тебя, ты бы и не поранился.

Эрик взял у нее из рук платок с завернутым в него льдом и приложил к виску:

— Я упал, потому что потерял равновесие и не удержался на ногах.

— Но если бы…

— Пенни! Прекрати обвинять себя! Ты ни в чем не виновата. Видишь, я сел, а значит, со мной все в порядке. Принеси, пожалуйста, еще льда.

— Никуда не уходи! Я сейчас! — Пенни опрометью кинулась на кухню и почти сразу же вернулась, прижимая к груди полотенце, полное льда. — Все будет хорошо. — Она села рядом с ним и приложила полотенце к его голове. — Лед остановит кровотечение.

Эрик прикрыл глаза и вздохнул:

— Как хорошо.

Он почувствовал, как дрожат ее пальцы, испугался, что она снова разрыдается, и попросил:

— Только не плачь, договорились? Со мной все в порядке. В конце концов, я же мужчина — могу и потерпеть… Хотя есть кое-что, что может меня утешить, — конфетка «Динг-донг».

— Эрик! Ты ведешь себя как ребенок!

— Я же ранен, забыла? Конфета мне обязательно поможет. Я видел, как ты украдкой положила в тележку один пакетик. И не пытайся отрицать!

— Хорошо. Только после ужина.

Они помолчали. Эрик опустил голову ей на плечо.

— Останься на ночь, — вдруг тихо попросил он.

Пенни не успела приложить лед, рука замерла на полпути:

— Что?

Эрик поднял голову, чтобы заглянуть ей в глаза:

— Пожалуйста, останься на ночь.

— Но у меня нет с собой пижамы…

— Я к тебе не прикоснусь, обещаю.

— А еще мне нужна моя зубная щетка…

— Уверен, мы что-нибудь придумаем. Так ты согласна?

Пенни молча кивнула.

На следующий день после работы Пенни встретилась со Сьюзен в кафе. Та позвонила и очень настаивала на встрече, чтобы обсудить неожиданное предложение Эрика жить вместе в его квартире над офисом. Честно говоря, Пенни особенно и не надеялась, что лучшая подруга одобрит ее решение. И оказалась права.

Сьюзен, как всегда, опоздала на целых полчаса. Но вот наконец она появилась: стройная блондинка в вызывающе короткой юбке, декорированной под шкуру леопарда, и черном топе, а на ногах темно-серые босоножки на платформе. Конечно, Пенни не одобряла, что ее подруга одевается — а очень часто и ведет себя — излишне вызывающе, но она многое прощала ей за ее умение слушать и хранить чужие тайны. Со Сьюзен они подружились еще в школе и с тех пор всегда делились друг с другом самыми сокровенными тайнами и мечтами.

— Вы что же, уже решили жить вместе? — с ходу поинтересовалась Сьюзен, садясь напротив.

Чтобы Сюзи не заметила ее смущения, Пенни сделала вид, что очень увлечена фруктовым салатом, и ответила:

— Ты не совсем так поняла.

— Давай называть вещи своими именами! И не надо говорить мне что-то вроде: «Я поживу с ним недели две и вернусь к себе, честное слово!» — меня не проведешь!

— Все мои вещи дома, — уклончиво ответила Пенни. — Так что…

— Ну и что? Это абсолютно ничего не значит! — убежденно заявила Сьюзен и вдруг спросила: — А, кстати, Джефф знает?

— О чем именно? — переспросила Пенни самым невинным голосом, на который только была способна.

— Ты прекрасно знаешь о чем! Хватит увиливать, отвечай на вопрос: Джефф знает о твоем решении?

— Он ничего не знает, — призналась Пенни. — Я ему еще ничего не говорила.

— О боже! — застонала Сьюзен, закрыв лицо руками. — Когда Джефф узнает, то он во всем обвинит меня…

Пенни знала, что подруга в данном случае права: с самого детства Джефф всегда во всех ее проступках обвинял Сьюзен, а совсем недавно он обрушил на ее голову громы и молнии за то, что она поддержала решение сестры уйти из его дома и оставить племянников на воспитание незнакомой женщине.

— Не беспокойся, Сюзи. — Чувствуя свою вину перед лучшей подругой, Пенни погладила ее по руке. — Я сама все ему расскажу и подчеркну, что ты не имеешь к моей жизни абсолютно никакого отношения. Обещаю тебе.

— Конечно, — улыбнулась Сьюзен, — только я сильно сомневаюсь, что он станет тебя слушать. Сейчас он хочет одного — чтобы ты вернулась к нему и детям.

Пенни знала, что брат немедленно заберет ее к себе, если узнает, что она собирается жить с мужчиной, не вступив с ним в законный брак, тем более если этот мужчина не кто иной, как Эрик Томсон! А уж если он узнает, что Эрик лишил ее девственности… Ей страшно даже представить, что тогда будет. Она испуганно посмотрела на Сьюзен:

— Ты ничего не говори ему, хорошо?

— Я? И не подумаю! Мне еще жить охота. Скажи, Пенни, ты теперь счастлива с Эриком?

— Очень. Он живое воплощение моей мечты: красивый, умный, забавный.

— А каков он в постели?

— Сюзи! — одернула подругу смутившаяся Пенни.

— Что? Все так плохо? — хитро сощурилась Сьюзен.

— Плохо?! Эрик — просто потрясающий мужчина! — пылко воскликнула Пенни и, поняв, что привлекает излишнее внимание других посетителей, стала говорить тише: — Он такой нежный и в то же время неукротимый, как дикий конь. Сокровенная мечта любой женщины! Даже не знаю, как еще можно сказать. А его поцелуи заставляют меня, в общем, ты понимаешь…

— Значит, между вами все хорошо? — улыбнулась Сьюзен, страшно довольная тем, что ей так ловко удалось разговорить подругу.

— Ты даже не представляешь, как хорошо. Но я чувствую, что нас с ним связывает нечто более возвышенное, чем секс, — продолжала Пенни, мысленно паря в облаках. — Эрик… Он… он почти идеален.

— Уж не влюбилась ли ты в него окончательно, подружка?!

— Ты же прекрасно знаешь, что я всегда его любила.

— Да, но твоя любовь выглядела какой-то нереальной — эфемерной, что ли. И только сейчас она обрела конкретные очертания. Я права?

Пенни задумчиво кивнула.

— А как насчет него? Он тоже испытывает к тебе такие же сильные чувства?

— Не знаю, — уклончиво ответила Пенни, но под испытующим взглядом Сьюзен сдалась. — Он старается заботиться обо мне. И, я думаю, тоже любит, но не знает, как показать свои чувства. Понимаешь, родители не научили его открыто выражать свое отношение, потому что им всегда было не до него.

— Постой-ка. Мне кажется или ты оправдываешь его?

— Вовсе нет! — не очень уверенно запротестовала Пенни. — С чего ты взяла?!

— Да, так оно и есть! А ты не боишься, что он может разбить тебе сердце? У меня было много мужчин, и я знаю, что говорю: Эрик, как и все мужчины, отождествляет слово «любовь» со словом «секс». Пойми: ему очень нравится твоя доступность, вот и все. Берегись, подруга: он может — пусть и не нарочно — причинить тебе боль.

Предупредив Пенни обо всех опасностях совместного проживания с мужчиной, Сьюзен сочла свой долг выполненным и перешла на более общие темы разговора. Так они проболтали еще около часа.

А вечером Пенни, улучив момент, когда Эрик читал газету, села рядом и стала размышлять над словами Сюзи, созерцая его благородный профиль. Нет, она не боялась, что подруга вдруг окажется права в своих подозрениях, потому что знала: для Эрика секс важен, но он не считает его чем-то основополагающим. Может, у него есть то, что он вынужден скрывать от нее? Жена, например? Нет, невозможно! — тут же успокоила она себя. Эрик — закоренелый холостяк. Кроме того, на протяжении пяти лет я читала каждую газетную статью, в которой хотя бы вскользь упоминалось его имя, и, значит, просто не могла бы не узнать о таком грандиозном событии, как женитьба Эрика Томсона, если бы она состоялась… А может, связь с какой-нибудь бизнес-леди? Нет, нет и нет! — Пенни отвергла и такую возможность. Нежный и заботливый Эрик не может иметь интрижку на стороне. Я уверена! А Сюзи так мало о нем знает, что просто не имеет права сравнивать его с остальными мужчинами…

Неожиданно Пенни обратила внимание, что Эрик, читая, держит газету довольно близко к глазам.

— Милый, тебе нужно проверить зрение, — прижимаясь к нему, сказала она.

— Нет необходимости, — отмахнулся он. — У меня все в полном порядке.

— Ты щуришься.

— Из-за мелкого шрифта.

— А я говорю: у тебя развивается близорукость! — продолжала настаивать Пенни. — Сходи к врачу!

— Тебя я вижу прекрасно — значит, все в порядке.

— Сравнил меня и буквы на бумаге! Я значительно крупнее.

— И даже слишком, — откладывая в сторону газету, улыбнулся Эрик.

— Не говори глупостей! — Она играючи пихнула его в бок. — Я очень даже стройная. А вот ты завтра идешь к окулисту. Утром я сама запишу тебя к лучшему специалисту. И не спорь со мной! — Пенни царственным жестом руки пресекла всяческие возражения. — А чтобы ты не убежал, я буду тебя сопровождать, — весело закончила она.

Эрик больше не возражал, потому что уже достаточно хорошо знал свою секретаршу, чтобы понять: если она что-то решила — ее не переубедишь. Он размышлял, как ему все-таки повезло в жизни, что он встретил таких замечательных людей, как Рет, миссис Хиллабай, Пенни, которые заботились и заботятся о нем лучше, чем все няни и экономки, вместе взятые, когда он был ребенком, а затем и подростком… Если раньше он считал, что его секретарша — никчемная «серая мышка», готовая расплакаться в любой момент, то за несколько последних недель его отношение к ней кардинально изменилось. Эрик вдруг понял, что очень нуждается в Пенни. Рядом с ней он чувствовал себя удивительно спокойно и уверенно. И пусть близкие друзья говорят, что его привлекают лишь ее безупречные внешние данные и необузданный темперамент в постели, но Эрик чувствовал, что их с Пенни связывает нечто более значимое, чем просто секс. Только рядом с ней он чувствовал себя по-настоящему счастливым. Возможно, наши отношения значат для меня даже слишком много, вдруг подумал он, вспомнив, что в последнее время они с Пенни основательно забросили дела компании. Эрик нахмурился. Но в его квартире стало теперь так чисто и уютно, что он даже хмуриться не мог долго.

— Все так уютно и красиво, дорогая, — искренне похвалил он. — Ты хорошо потрудилась. И здесь, и на кухне, и в двух других комнатах.

— Правда?! — обрадовалась Пенни. — А тебе нравятся комнатные растения?

— Очень. Все просто великолепно!

— Все-все?

— Абсолютно. Ты готовишь, как шеф-повар, придумываешь интерьеры, как профессиональный дизайнер, великолепно управляешься с делами в офисе. Так, о чем же я забыл сказать? Ах, да! Ты просто неподражаема в постели. Чего еще можно желать для полного счастья?! Только не делай такое удивленное лицо: ты и сама прекрасно знаешь, какая ты замечательная женщина!

Пенни кокетливо пробежала пальчиками по его груди:

— Ты правда так считаешь?

— Да, — улыбнулся он и, наклонившись, прошептал ей на ухо: — Пошли в спальню.

— Но еще нет и девяти! — удивилась она, озорные лучики в уголках ее зеленых глаз ясно говорили, что она лишь притворяется удивленной.

Эрик прижал ее к себе:

— А я и не предлагаю тебе лечь спать. Ну что, пошли?

— Какая замечательная — а главное, неожиданная — идея! — улыбнулась Пенни.

— Мне тоже так кажется, дорогая.

И прежде чем она успела ответить, он поцеловал ее, не в силах больше ждать.

Нет, никогда я не встречал такой страстной женщины, как Пенни Рэлвей! — промелькнула у него мысль. Она почти мгновенно «заводит» меня! Боже, я просто не могу больше ждать…

— Пенни… — хрипло позвал он.

— Да, — откликнулась она.

Ее нежные прикосновения не давали ему покоя, и Эрик стал быстро расстегивать пуговицы у нее на платье.

— Мне кажется, что мы не успеем добраться до спальни, — признался он.

— Уверен? — тяжело дыша, уточнила она.

— Да, дорогая, да. — Эрик торопливо расстегивал джинсы и рубашку…

Пенни покорно легла на софу, целиком и полностью отдаваясь вспыхнувшей страсти. Она почувствовала, как ноги сами раздвинулись, хотя Эрик и не настаивал: он наслаждался поцелуем, смаковал его как коктейль… Они лежали на софе, прижавшись друг к другу, им казалось, что время остановилось и чудесный миг их слияния навсегда останется таким же чистым, искристым и волнующим, как шампанское, вырывающееся из бутылки. Эрик первым прервал их молчание:

— Больше никакой одежды.

— Что ты имеешь в виду? — удивилась Пенни.

— Слишком долго раздеваться. Давай договоримся: когда мы дома, будем ходить обнаженными.

— Что?! Ты хочешь, чтобы мы расхаживали дома нагишом! Ты сказал: «дома»?.. Дома!

— Да, я так сказал, — растерялся Эрик.

— Замечательно! Значит, ты наконец нашел свой дом. И я здесь — рядом с тобой.

— Да, конечно, мы вместе. А если тебе не нравится здесь, мы можем…

Пенни заставила его замолчать долгим нежным поцелуем, а потом сказала:

— Знаешь, я сейчас окончательно убедилась, что моя лучшая подруга Сьюзен не права и мы живем с тобой в одной квартире не только потому, что подходим друг другу как сексуальные партнеры.

Неожиданно Эрик почувствовал болезненный укол совести: ведь сначала он заманивал ее в постель отнюдь не с кристально чистыми намерениями. Но теперь все изменилось, и ему не хотелось потерять ее из-за намеков и подозрений какой-то Сьюзен. Эрик почувствовал, что начинает злиться.

Пенни мгновенно угадала по его лицу, что ему очень неприятны ее слова, и поспешила извиниться:

— Прости меня, Эрик. Я знаю, что ты всегда был честен со мной. Я никогда больше не буду говорить так, клянусь! Прости!

Эрик почувствовал облегчение, когда она, сама того не зная, взяла часть его вины на себя, и вдруг он понял, что страстно — до самозабвения — любит свою замечательную секретаршу — Пенни Рэлвей!

— Я счастлив, что ты со мной, дорогая! — сказал он, прижимая ее к себе: теперь он точно знал, что говорит чистую правду.

— Я тоже, милый, — ответила она, быстро и нежно целуя его в губы.

— Так. На чем мы остановились? Ах, да! Мы договорились дома ходить нагишом. А ну, раздевайся, детка!