Солёная Ириска

Глава 7

Свадьба Светы и Саши лучшая из всех, на которых я побывала.

У невесты было необычное платье цвета капучино, которое ей очень шло. Жених словно сошел с картинки модного журнала. Аленкино пышное платье нежно-розового цвета едва ли не затмевало платье невесты.

Хотя большинство гостей не были знакомы друг с другом, праздничное застолье получилось веселым, душевным, каким-то уютным.

Знаю, что по поводу свадебного путешествия Света с Сашей долго спорили. В результате через день после свадьбы молодожены полетели на Мальдивы вдвоем. А «вторую серию свадебного путешествия» провели с Аленкой: в августе отправились в Хорватию, чтобы «приоткрыть для нее окно в Европу».

Я искренне, до слез на глазах радовалась за сестру. Единственное, встречаться мы со Светой стали гораздо реже, ведь у нее появилось то, к чему она стремилась многие годы, те, кому отдавала теперь все свободное время — любимый муж, полноценная семья.

Утром в первую субботу декабря мне звонит сестра. Задает странные вопросы:

— Ты здорова? Совсем здорова? Заболеть не собираешься?

— Света, ты чего?

— У Саши сегодня рабочая суббота. Приезжай, а?

Мы не виделись месяца два, и от такого предложения грех отказываться.

Я приезжаю после обеда. Лобызаюсь с Аленкой, выслушиваю все ее школьные новости и жалобы на мамину строгость и требовательность. Об отчиме девочка, наоборот, говорит с теплотой и уважением, на что сестра, ясное дело, не упускает случая высказаться, что он во всем дочери потакает и скоро совсем избалует.

Потом Алена устраивает дефиле в недавно купленных нарядах. Я наблюдаю, комментирую и думаю, что еще совсем недавно она с таким же азартом показывала мне новых кукол. Растет, скоро превратится в юную девушку, сначала немного нескладную, потом оформится, расцветет, она у нас очень симпатичная. И вот с первых записочек, вздохов, взглядов начнется новая женская судьба. Боже мой, как быстро.

Света потихоньку накрывает на стол, расставляет вазочки с печеньем, сладостями, заваривает чай. Мы с Аленкой за обе щеки уминаем угощение, а сестра только цедит жидкий чай и следит, чтобы дочка не перебрала с шоколадными конфетами.

Все это время мне чудится в сестре что-то необычное. Когда Алена, наконец, отправляется в свою комнату учить уроки, и мы остаемся вдвоем, Света тихо выдыхает:

— Я беременна…

Я ахаю, не могу оторвать взгляд от ее лучащихся теплым светом глаз.

— Ты с ума сошла!

Хватаю ртом воздух, душу в себе истеричный вопль: «Хочешь дочь сиротой оставить?» Понимаю, что бесполезно, а значит просто кощунственно произносить слово «аборт». Все давно решено. Это желанный и, вероятно, запланированный ребенок. Но панический страх заставляет бороться, велит сказать хоть что-нибудь.

— Веточка… — ною я, — ты бы подумала…

— Ириша, мы живем один раз. Наверное. И прожить эту жизнь нужно так, как велит душа, чтобы потом не сожалеть, что могла стать по-настоящему счастливой, но побоялась. Я хочу этого ребенка. Я хочу родить ребенка любимому мужчине. Все не так опасно, как ты думаешь. Сейчас существует эффективная профилактика преэклампсии*.

Она утешает меня так, будто это надо мной нависла угроза смерти и уговаривает так, будто от меня что-то зависит.

— Послушай, — заходит она с другой стороны, — мы с тобой сестры, нас двое. А у моей Алены нет никого близкого, родного, кто остался бы с ней после нас. Ей не на кого будет опереться.

— Ну ты сравнила! — возражаю я. — Мы с тобой близки, потому что в детстве каждый день были заняты общими делами. Делили одну комнату, один письменный стол. Дрались даже все детство. А у твоих детей будет больше десяти лет разницы — они будут из разных поколений. Будут по-разному говорить и по-разному думать.

— Ты хочешь сказать, что если бы тебе сейчас было не почти двадцать семь, а двадцать три, ты бы не понимала меня и не поддерживала?

Что тут скажешь? Разумеется, я несу чушь. У меня нет убедительных аргументов, и я замолкаю. Мне просто страшно.

— Родители знают? — спрашиваю я после нескольких минут молчания.

— Нет еще. Не решаюсь… Поможешь?

Я обреченно киваю. Чувствую себя так, словно меня придавило бетонной плитой. Вид у меня, наверное, соответствующий, потому что Вета снова начинает меня утешать. Гладит по плечам, перебирает пальчики. Болтает обо всем подряд, стараясь отвлечь. Не я ее успокаиваю, а она меня!

Мы так долго сидим за столом, что все тело затекает. Наконец Вета говорит, что скоро придет муж, а ей еще нужно готовить ужин.

— Помогу тебе, — решительно заявляю я, а про себя добавляю: «хочу посмотреть в глаза этому кобелю-производителю».

Но это оказывается плохой идеей. Саша отделывается общими успокаивающими фразами, не отлипает от Светы, и поговорить с ним откровенно никак не получается.

Ну хорошо же, попадись мне только в темной подворотне!

Но и в темной подворотне, точнее в светлом коридоре медицинской клиники, куда я беззастенчиво являюсь, чтобы его прессануть, Саша уверенно заявляет, что преэклампсия сейчас легко предупреждается, и все под контролем.

Что остается делать, когда ничего изменить не можешь? Верить и надеяться.

С моей предварительной подготовкой и последующей поддержкой, Света рассказывает новость маме и папе. Внезапного инфаркта и гипертонического криза с ними не происходит, что уже хорошо.

Теперь я стараюсь и их, и Свету навещать почаще. Родители выглядят внешне спокойными, но мне страшно подумать, что творится у них в душе. Я тоже не знаю, как пережить ближайшие полгода.

Света переносит беременность, как стойкий оловянный солдатик. Помню, десять лет назад, когда она носила Аленку, постоянно жаловалась то на тошноту, то на нехватку воздуха, на отеки и судороги в ногах, на то, что где-то колет, тянет и все время хочется спать. Мне было шестнадцать, и я слушала ее вполуха, но в голове отложилось: беременность — это кошмар-кошмар.

Сейчас, как ни спросишь, как она себя чувствует, бодрым голосом отвечает: хорошо, отлично. А насколько на самом деле хорошо — не понятно.

Однажды, находясь в гостях у сестры, обнаруживаю у нее в шкафчике шеренгу из лекарственных упаковок. Я дурею. Света поспешно уверяет, что для ребенка все это безопасно. А для нее самой? Конечно, если разобраться, большая часть — это витамины и прочие биодобавки. Но никогда в жизни Света не принимала столько таблеток.

Как и не делала зарядку. По-моему, сестра всю жизнь презирала спорт и физкультуру. А вот теперь с подросшим животиком занимается на гимнастическом коврике, быстрым шагом ходит по дорожкам парка и посещает бассейн.

Диета, которую Света строго соблюдает — это какое-то издевательство над организмом. Не просто без жареного и копченого, сладостей и газировки. Она ест только пресное-постное-на-пару, от вида и запаха которого лично меня начинает подташнивать. О, где вы, беременные, закусывающие плитку шоколада солеными огурчиками?

Тем не менее, исподволь Вета заражает своим оптимизмом всех близких.

На восьмом месяце беременности она начинает готовить приданое для малыша — уже точно знает, что будет мальчик. В приметы она не верит, и ответственно заявляет, что купить все необходимое уже после родов просто нереально. Меня она активно привлекает к закупкам, и вскоре я понимаю, что это действительно так. Детская мебель и посуда, косметика и аксессуары, подгузники и аптечка — для подбора и приобретения всего этого требуются не часы и дни, а недели, а одежду, пеленки и постельное белье нужно не только купить, но и постирать, и прогладить с двух сторон.

Детскую кроватку Саша решает собрать заранее и сам. Я приезжаю помочь ему. Работа оказывается сложнее, чем мы ожидали. Уже через час у зятя со лба течет пот, а бесценные руки хирурга подрагивают от непривычного физического напряжения. Племянница крутится вокруг нас. Ей хочется быть в гуще событий, но она больше мешает, чем помогает. Я то и дело цыкаю на нее, а Саша напротив терпеливо привлекает ее к процессу:

— Аленушка, принеси вон те болты… шестигранник подай, пожалуйста… придержи вот здесь.

Через три часа мытарств измотанные, но счастливые, мы с упоением осматриваем готовый результат нашего труда. Детский уголок в спальне полностью готов, выглядит очень мило и ждет не дождется встречи с малышом.

И тут я осознаю, что напряжение последних месяцев отступило. Я, наконец, в состоянии принять сердцем решение сестры родить ребенка. За чаем прошу ее:

— Только Иваном сына не называй…

Вета смотрит на меня с непониманием:

— Почему?

— Козленочком дразнить будут.

Когда до нее доходит смысл, Вета хохочет в голос, до слез. Хватается за живот и, не прекращая смеяться, выкатывает мне претензию:

— Ты с ума что ли сошла? Так смешить беременную женщину!

___________________________________________________________________________

* Преэклампсия — это осложнение беременности, характеризующееся повышенным давлением, появлением белка в моче и другими симптомами, указывающими на ухудшение работы почек и сердечно-сосудистой системы.

Эклампсия — серия судорог, развивающаяся у больных с преэклампсией, и сопровождающаяся потерей сознания, развитием комы, кровоизлиянием в мозг, отеком легких и другими критическими нарушениями. Без экстренного лечения она может стать причиной смерти ребенка и матери.