Сотвори свое счастье

13

Во вторник после обеда позвонила Дарлин.

— Сегодня утром доставили софу, — сообщила она Пегги. — Я проследила, чтобы все было сделано как положено. Она смотрится отлично. Никаких царапин, никаких повреждений на коже. По-моему, это как раз то, что было заказано.

— Тогда в чем дело? — спросила Пегги. Дарлин была явно чем-то взволнована.

— Он позвонил мне пять минут назад и сказал…

— Он? — прервала ее Пегги.

— Камерон.

— А я думала, что он на Бермудах.

— Он уже вернулся. И не в лучшем настроении.

— Почему ты так думаешь?

— Дело в том, — продолжала Дарлин, — что ему что-то не нравится, и он решил не платить по контракту, если ты не встретишься с ним немедленно.

— Быть такого не может! — Пегги едва не задохнулась от возмущения. Столько работы, времени и энергии — и все напрасно?! Она физически ощущала, как в ней поднимается волна праведного гнева. В оформление его квартиры она вложила столько труда и… сердца.

— Он хочет встретиться с тобой завтра, — сказала Дарлин.

— Это невозможно.

— Но ты же говорила, что вернешься завтра?

— Я передумала, собиралась позвонить тебе позднее и сообщить об этом. Я не видела маму почти полгода и думаю, что ничего страшного не случится, если задержусь еще на пару дней. — Сейчас это было весьма кстати, она не была готова к встрече с Камероном.

— Но ты должна приехать, — настаивала Дарлин, и в ее голосе звучала тревога. — Он жутко ругается и злится.

— Скажи ему, что я в Висконсине… — Пегги заколебалась, — по работе.

— Не могу. Я, увы, уже сказала, что ты навещаешь мать, но Камерон ответил, что это его ничуть не волнует. Он ждет тебя завтра утром, ровно в десять.

— В десять утра? Он что, спятил? Отсюда до Чикаго пять часов езды. Мне придется вставать ни свет ни заря или выехать прямо сейчас.

— В десять утра, — повторила Дарлин, — в его квартире.

Дарлин повесила трубку и повернулась к Митчу.

— Я говорила убедительно?

— Вполне.

— Она чуть не спутала нам карты. Ты уверен, что Камерон будет дома?

— Я с ним договорился, и он обещал ждать меня в десять. Сначала он предложил встретиться в офисе, но мне удалось убедить его, что лучше поговорить в квартире. Кроме того, я попросил Пэт позвонить завтра Камерону и сказаться больной. В результате они окажутся одни.

— Думаешь, это сработает?

— С этой парочкой ни в чем нельзя быть уверенным.

Было без одной минуты десять, когда Пегги очутилась под дверью Камерона. Она взяла у Дарлин ключи от его квартиры, но, как всегда, решила постучать. Колотя кулаком по деревянному косяку, она чувствовала, как ее гнев нарастает. Три резких удара в дверь могли выразить многое.

Он не спешил открывать ей.

«Слишком тянет», — про себя возмущалась Пегги. Злость росла с каждой секундой. Что он о себе возомнил, кто он такой, чтобы угрожать ей лишением вознаграждения, заставлять ехать черт знает откуда и вообще прерывать пребывание у матери?

Тем не менее она подчинилась его требованию и приехала на встречу. Срок контракта истекал через пару дней. За квартиру Пегги не волновалась. Его жилище стало образцом современного дизайна. Она также ни разу не побеспокоила его с того утра, когда по глупости выпалила, что любит его. С тех пор она даже ни разу ему не позвонила. Не было ни слез, ни упреков, ни угроз.

А вот он опустился до угроз.

Дверь наконец открылась, и на пороге появился Камерон.

«Мужчина не должен быть столь сексуальным, а я не должна желать невозможного, — увидев его, подумала Пегги. — Но как мне избавиться от этой страсти?!»

— Пегги? — удивленно спросил он.

— А ты кого ждал? Ты же сказал, чтобы я пришла в десять. — Она взглянула на свои часы. — Сейчас ровно десять.

— Я жду Митча. — Он вышел на лестничную площадку и посмотрел в сторону лифта.

— Я его не видела. — Она хотела оказаться подальше от него, поэтому, не задерживаясь в прихожей, прошла в гостиную. «Софа — вот тема нашего разговора», — с неприязнью подумала Пегги.

Кремовая «тема разговора» действительно смотрелась великолепно рядом с двумя голубыми креслами. Массивная. Мягкая. Эффектная. Если только софу не повредили при транспортировке, то причин для недовольства у Камерона и быть не могло.

Осмотревшись вокруг, Пегги зло бросила:

— Что тебе не нравится, Камерон, чем ты недоволен?

— В чем дело? — не понял Слейтер.

Он закрыл дверь и вошел в гостиную, но остался стоять в стороне.

На нем были серые слаксы и полосатая рубашка. «Развлечения на Бермудах не прошли бесследно», — думала Пегги, смотря на уставшее лицо Камерона. В ее воображении возникла толпа девиц, осаждавших Камерона и его дядю Джона, которые, в свою очередь, поднимали тосты за свободу и независимость от женщин.

Пегги хотелось поскорее закончить этот пустой разговор и навсегда отделаться от Камерона Слейтера.

— Чем тебя не устраивает эта софа, зачем ты заставил меня вскакивать с постели ни свет ни заря и уезжать из Висконсина в четыре утра? Неужели только ради того, чтобы повидать меня здесь сегодня утром?

— Я не заставлял тебя вскакивать ночью, и при чем тут Висконсин? — Он оглянулся на дверь. — В десять должен прийти Митч. Он позвонил вчера и настоял на встрече здесь сегодня утром для доработки нескольких контрактов.

— Ах, вот оно что. Значит, Митч звонил тебе вчера? — Пегги наконец стала кое о чем догадываться. — Неплохо подстроено.

— Подстроено? — удивился Камерон, ничего пока не понимая.

— Разумеется. Нас разыграли Митч и Дарлин. Она позвонила мне вчера и сообщила, что ты потребовал встречи со мной в своей квартире в десять утра. Ты злой, как сто чертей, сказала она, тебе не нравится софа, и ты собираешься разорвать наше соглашение.

— Ничего подобного я не говорил.

Конечно. У Пегги не было оснований не верить Камерону.

— Они нас разыгрывают, — уверенно произнесла она.

— Занимаются сватовством?

Она явно не ожидала услышать такое и, как тонущий за соломинку, схватилась за безопасную «тему разговора».

— Значит, ты доволен софой?

Камерон пристально посмотрел на девушку.

— Да. Она просто великолепна.

— Слава Богу. — Она оглядела все вокруг и осталась довольна результатом своего труда. Квартира Камерона послужит хорошей рекламой для ее бизнеса, хоть и стоила Пегги немалых душевных затрат. — В таком случае…

Пегги собралась пройти мимо него, но он схватил ее за рукав пальто.

— Куда ты торопишься?

Остановившись, она повернулась к нему.

— В мастерскую.

— Разобраться с Дарлин?

— Да. За то, что она сделала, прощения быть не может.

— Утром мне звонила Пэт и сказала, что заболела. Тогда я еще подумал, что она говорит как-то странно. А теперь все понятно.

— Они хотели, чтобы мы встретились наедине?

Он кивнул.

— Им пришлось потратить много усилий, чтобы добиться своего.

— Разве они не наши настоящие друзья?

— Редкие сокровища. — Забыв, что держит ее за рукав пальто, он взглядом ласкал ее лицо, и Пегги вдруг ощутила слабость в коленях. Пришлось поскорее воззвать к разуму. Тема беседы возникла сама собой.

— Ну и как там на Бермудах? Ты пробыл там не слишком долго.

— Достаточно. Обогатился интересным опытом.

— Снова подтвердил свое членство в клубе закоренелых холостяков?

— Мой дядя женится, — упавшим голосом вдруг сообщил Камерон.

Пегги от неожиданности на мгновение потеряла дар речи, но тут же громко засмеялась. Новость показалась ей забавной.

— Неужели? Разве так поступают закоренелые холостяки?

— В моих глазах это сильно подрывает его имидж.

— Уверена, что ты пытался отговорить его.

— Нет, я сразу понял, что это невозможно, поэтому даже и не пытался. — Камерон тоже засмеялся. — Тебе должно быть интересно, что же случилось. Дело в том, что несколько недель назад ему позвонили. Почти спустя месяц после нашего с ним разговора. Звонила женщина… — Камерон сделал паузу, его взгляд упал на радиоприемник. — Об этом звонке нас предупреждали…

Только сейчас до Пегги стал доходить смысл новости, которую сообщил ей Камерон Слейтер.

— Сбывается предсказание ясновидящей Фионы?

— Может, это просто совпадение.

— Может, — согласилась Пегги.

— Я, помнится, рассказывал тебе о девушке, с которой мой дядя встречался еще в школе? Ее звали Клэр.

— Помню. У нее хронически болела спина, и дядя Джон усердно лечил ее в соседней комнате, бросая малыша Камерона на произвол судьбы. Кажется, ты говорил, что она плакала, когда Джон отправился в плавание на круизном судне, не так ли?

— И отсутствовал пять лет. Чего я не знал, так это того, что он собирался жениться на Клэр после возвращения.

— И что же ему помешало?.. — Она не могла представить себе того, что случилось на самом деле.

— Клэр его не дождалась, уехала и вышла замуж за другого.

— Ужасно эгоистично с ее стороны, — ехидно заметила Пегги.

— Она чертовски на него рассердилась.

— Да уж, женщины страшно обидчивы, — сокрушалась Пегги. — Но теперь они наконец вместе?

— Оказывается, ее муж умер несколько лет назад, младшему сыну почти двадцать. Месяц назад в коммерческом вестнике она прочитала статью о Джоне Слейтере. В статье говорилось, что большую часть года он проводит в своем доме на Бермудах, и она решила навести справки о своем бывшем возлюбленном. Клэр без особого труда узнала номер его телефона и позвонила ему.

— Ну, а ты что думаешь об этом?

— О женитьбе дяди Джона? — Камерон пожал плечами. — Для меня, конечно, это сюрприз. Он никогда не говорил, что собирается жениться. Я всегда считал его беззаботным холостяком, способным провести время с женщиной, а потом без сожаления оставить ее. Из того, что он рассказал мне на этот раз, я сделал вывод, что Клэр своим замужеством связала его по рукам и ногам крепче любых брачных уз. Даже мне он ни словом не обмолвился о том, что всегда жалел, что не женился на Клэр.

— Странно, — задумчиво произнесла Пегги.

— Мне в этом видится перст Божий, — Камерон улыбнулся. — Если бы ты их видела… Они как два голубка.

— Ты удивлен?

— Удивлен? Ты не считаешь, что это в какой-то степени напоминает и нашу историю? Может, ясновидящая была права и в отношении нас?

Когда-то — Пегги казалось, что это было очень давно, — она надеялась, что это так, но теперь в этом сомневалась, поэтому ответила Камерону вопросом на его вопрос:

— А тебе не кажется, что между нами существует лишь физическое влечение, и ничего больше?

— Ты очень привлекательная женщина. — Он снова улыбнулся. — Плохо только то, что уж очень упрямая и откровенная.

— О, а ты нет? — Она гордо выпрямилась. — Ты самый упрямый мужчина из всех, кого я когда-либо встречала.

— И вызываю раздражение?

— Точно. Почему же я решила, что я… — Она едва не сказала лишнее, но вовремя прикусила язык. Его дерзкая ухмылка дала ей понять, что он догадался, о чем она чуть не проговорилась.

Он опять ее раздражал, в этом не было сомнения. Пора уходить, пока она и в самом деле не наговорила лишнего.

Она попыталась высвободить рукав пальто из его зажатых на ткани пальцев, но все закончилось тем, что потеряла равновесие, и, чтобы не упасть, схватила Камерона за руку.

— Отпусти меня, — потребовала Пегги.

Он отрицательно покачал головой.

— Мы еще не обсудили вопрос о том, почему ты решила, что любишь меня.

— Ничего этого я не сказала. — Она держала его за руку, а он обнимал ее. — Если даже я и сказала это, то говорила в прошедшем времени — «любила».

— Похоже, ты влюбляешься так же быстро, как и остываешь. Слишком быстро.

Он ошибался, но Пегги не стала отрицать.

— Это моя слабость.

— Поэтому ты ведешь себя, как мужчины, которые не желают жениться? Бросаешь их, как они женщин, и расстаешься с ними без сожаления?

— Это уж слишком, Камерон, но теперь я точно знаю, что между нами ничего серьезного не произошло.

— Ты хочешь сказать, что не собираешься выходить замуж?

В его низком хриплом голосе звучала страсть, а взгляд тревожил душу. Обоим было все труднее сохранять спокойствие.

— Я этого не говорила, — в очередной раз возразила Пегги.

— Значит, ты хочешь выйти замуж?

— Нет… Да. — Он смутил ее окончательно. — Я хочу выйти замуж, но только не за тебя.

— Хорошо. — Он улыбнулся, но не отпустил ее. — Таким образом, из сказанного можно сделать вывод, что мне нужна жена, — если я решусь жениться, — которая станет способствовать моей карьере, поддерживать меня во всем и, разумеется, обладать тактом и дипломатическими способностями.

— Определенно — не я.

— Женщина, которая не станет ссориться и пререкаться с моими клиентами.

— Ты знаешь, как я веду себя с клиентами-дураками.

— Джордж до сих пор вспоминает об этом.

— Старина Джордж и Эдна Миллер? Очень хорошая пара.

Он ухмыльнулся.

— Женись я на тебе, они бы сразу отказались от моих услуг.

— Такого допустить нельзя.

Он пристально смотрел ей в лицо своими зелеными, как изумруды, глазами.

— Итак, ты согласна, что успех в бизнесе важнее любви?

— Я этого не говорила. Я имела в виду то, что… — Она снова заставила себя прикусить язык. Какой смысл спорить? Он не изменил своих взглядов. — Пусти меня, Камерон.

Он отпустил ее и отступил на шаг. Она дернула плечом, поправляя пальто, знакомым жестом пригладила волосы. Он молча смотрел на нее.

— Мне нужно идти, — заявила Пегги.

Он кивнул.

— Работа закончена, я более чем удовлетворен, чек ты получишь по почте. Сумма включает десять процентов премиальных.

Она удивилась.

— Но я не успела до первого декабря.

— Ты закончила все, как мы договаривались. Не твоя вина, что мне понравилась импортная софа и захотелось наряжать елку.

— Спасибо. — Она не двигалась с места. Может, это их последняя встреча. — Я рада, что ты высоко оценил мой труд.

— Я проведу настоящую рекламную кампанию, демонстрируя, как респектабельно выглядит эта квартира после переделки. Не удивляйся, если получишь несколько новых заказов от тех, кто увидит здесь результаты твоей работы.

— Я надеюсь на это.

Больше говорить было не о чем. Пегги повернулась и направилась к двери. Она уже была в прихожей, когда он позвал ее.

— Пегги?

Сердце подпрыгнуло в груди, она обернулась.

— Да?

— Мой дядя на самом деле счастлив, а тебе, может, покажется странным, но ты напоминаешь мне Клэр.

— Действительно?

— Со мной будет трудно жить.

— Вовсе нет.

С того утра, как Пегги убежала от него, она неустанно твердила себе, что все кончено и надеяться больше не на что.

— Я жил один с тех пор, как… — Он колебался. — Ну, в общем, я долгое время жил один…

«С тех пор, как ушла Кара», — догадалась Пегги. Она также поняла, что он хотел ей объяснить, говоря об этом.

— Ты привык жить по-своему.

— Вот именно. — Он огляделся вокруг. — Тем не менее…

— Что ты предлагаешь? — Она боялась надеяться.

Его взгляд снова встретился с ее взглядом.

— Ты тогда ждала меня в квартире, и ясновидящая Фиона предсказала, что ты моя суженая.

— Ну и?.. — Она поняла, что он все еще сомневается.

— Я не знаю.

— Я не хочу, чтобы ты когда-нибудь посчитал меня ошибкой твоей жизни.

Он улыбнулся и подошел к ней.

— Ты давно стала ошибкой моей жизни. С того первого дня, когда, зайдя в «ПДК-интерьеры», я увидел тебя. Мне не следовало переступать порог твоей мастерской.

— Но ты его переступил, Камерон.

Он явился, похожий на принца из сказки, о котором мечтает любая женщина, и перевернул ее жизнь.

— Однако ты должен знать, что я не потерплю рядом с тобой других женщин. Я ужасно старомодная, Камерон, и в браке признаю только моногамию.

— Заранее устанавливаешь правила? — Он прикоснулся к ее щеке, убирая волосы за ухо, и наклонился к ней.

Он явно собирался поцеловать ее, но Пегги отстранилась, упершись рукой ему в грудь.

— Мы еще не все выяснили до конца.

Он выпрямился.

— Что именно?

Она с волнением произнесла:

— Ты любишь меня?

Он заколебался.

— Я скучаю без тебя.

Этого было недостаточно.

— Если бы Дарлин и Митч не подстроили этой встречи, ты позвонил бы мне? Заехал бы за мной?

Он не ответил, и Пегги обо всем догадалась: она потеряла то, чего никогда не имела.

— Он просил тебя выйти за него замуж, а ты отказалась? — повторила Дарлин, опускаясь на стул рядом с кульманом Пегги. — Не могу поверить.

— Он меня не любит, — ответила Пегги, уверенная в том, что поступила совершенно правильно.

— Со временем он мог бы полюбить тебя.

— Или стал бы презирать. Сама прекрасно знаешь, что замужество — дело серьезное и рискованное. А я не хочу рисковать.

— Пэт говорила, что Камерон совершенно замкнулся в себе, сторонится друзей и все свободное время проводит дома один. С тех пор как вы перестали встречаться, он места себе не находит. А ты требуешь от него признаний в любви. Он же тебя любит.

— А я хочу, чтобы он сказал мне об этом. Я хочу, чтобы он осознал, что ко мне он питает настоящее чувство, а не просто влечение, и чтобы понял, что это и есть любовь.

Дарлин покачала головой.

— Из-за глупого упрямства ты можешь потерять хорошего парня. Он симпатичный, богатый, порядочный и, кажется, чертовски хороший любовник. Я не ошибаюсь?

Щеки Пегги вспыхнули от смущения.

— Мне не нужен мужчина, который не может сказать, что любит меня, — настаивала она.

— Со временем обязательно скажет.

Но Пегги в этом сомневалась.

Камерон стоял у окна в своем кабинете и наблюдал, как мягкие пушистые хлопья снега медленно опускаются на землю. Город внизу уже оделся в белый наряд, скрывая под ним свои уродства. Огни автомобильных фар и мерцающие рождественские лампочки создавали иллюзию радости и благополучия. Если метеорологи не ошиблись, то к утру кругом будет белым-бело.

Из гостиной доносились тихие звуки рождественских мелодий. Сзади, за спиной Камерона, на мониторе компьютера бежали строки, доводя до сведения финансистов и их клиентов последние значения индекса Доу-Джонса. Несмотря на некоторый общий спад курса на рынке ценных бумаг, клиенты Камерона Слейтера и компании, которые доверили ему свои финансовые дела, процветали, и ни одному бизнесмену, ни одной компании не грозило банкротство. Камерону было чем гордиться, и он с нетерпением ждал встречи с членами Инвестиционного клуба. На приеме в пятницу он не только будет радушным хозяином, но и победителем в финансовых состязаниях уходящего года, несмотря на ту однуединственную ошибку, которую он допустил и из-за которой именно в его доме должны были собраться на вечеринку члены клуба.

Камерону следовало быть довольным, но что-то мешало ему в полной мере вкусить радость успеха.

Из своего окна он не мог видеть ни дома, ни мастерской Пегги, но, смотря в том направлении, невольно думал о ней: где она сейчас? Дома? На работе? Или уехала к матери?

И как она себя чувствует? Переживает ли из-за их разрыва? Страдает?

Камерон, сам не зная где и когда, потерял жизненные ориентиры. Всего три месяца назад он точно знал, чего хочет, к чему стремится и как этого достичь. У него был план, но в этом плане не было места для длинноногой, прямолинейной блондинки.

«ТЫ ЛЮБИШЬ МЕНЯ?» — Она задала ему этот вопрос сегодня утром, и он не смог на него ответить. Он и сейчас не знал ответа.

Он даже не был уверен, что любовь вообще существует.

«ЕСЛИ ТЫ ЛЮБИШЬ МЕНЯ, ТО НЕ ПОЕДЕШЬ В ПЕНСИЛЬВАНСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ», — плакала его мать семнадцать лет назад. И он отказался от стипендии.

«ЕСЛИ ТЫ ЛЮБИШЬ МЕНЯ, ТО НЕ ПОЕДЕШЬ В НЬЮ-ЙОРК», — кричала Кара годы спустя. И он отказался от карьеры.

Любовь ограничивала свободу.

Любовь причиняла боль.

Он страдал от этой боли. Отвернувшись от окна, он подошел к компьютеру. Но желания отслеживать взлеты и падения курсов акций за день у него не было.

Он стал бесцельно слоняться по дому.

В холодильнике стояла бутылка импортного пива. Он снял крышку и бессмысленно глядел, как из горлышка поползла шипящая пена. Присев на табуретку у обеденного стола, Камерон глотнул холодной жидкости, подумав, что слегка горьковатый вкус пива как нельзя лучше отвечает его сегодняшнему настроению. Весь день его преследовало ощущение горечи.

«ТЫ ЛЮБИШЬ МЕНЯ?» — спросила сегодня Пегги.

С того самого дня, когда, выйдя из ванной, он обнаружил, что она ушла, его не покидало чувство горечи, беспокойства, одиночества и… утраты. Напрасно он все это время старался избавиться от этих неприятных ощущений. Напрасно он пытался забыть о Пегги. Она была везде, вокруг и во всем, на что он смотрел и чего касался. Он не мог забыть ее возмущения, когда в мебельном магазине, шутя, уложил ее на кровать рядом с собой, вспоминал споры, которые у них возникали то по поводу ковра для гостиной, то злополучной софы. А картина в его кабинете завораживала обилием красок, поражала энергией и жизнерадостностью, присущей только Пегги Барнетт — ее создательнице.

И вот Камерон незаметно для себя потерял интерес к жизни.

С самого начала надо было прекратить это безумие. Ведь он сразу понял, что знакомство с ней сулит сплошные неприятности, взять хотя бы их первый спор по поводу его необдуманного телефонного звонка на радио и разговора с ясновидящей Фионой Александер. Почему он тогда не отказался от услуг Пегги, почему не пригласил другого дизайнера? Так ведь было бы безопаснее.

«ТЫ ЛЮБИШЬ МЕНЯ?» — ее слова словно эхо звучали в его голове.

— Не знаю! — выкрикнул он в пустую комнату. — Я не знаю!

Поставив бутылку на пол, он сжал голову руками, пытаясь заглушить ее голос.

Ему казалось, что он сходит с ума.

Часы на кухне показывали десять. Был вечер. Двенадцать часов минуло с тех пор, как Пегги постучала в дверь квартиры Камерона Слейтера. Всего двенадцать часов, а ей казалось, что это было в прошлом столетии.

Стоя под теплыми струями душа, Пегги думала о Камероне.

«ТЫ ЛЮБИШЬ МЕНЯ?» — спросила она его.

Но он промолчал. И это был его ответ.

«Ты любишь его?» — спросила она себя и вздохнула.

В том то и дело, что, сама того не желая, она любила его.

Ей нельзя было влюбляться в него. Он был совершенно прав, когда говорил, что не может жениться на женщине, которая полностью лишена дипломатического такта и которая совершенно не представляет, когда можно открывать рот.

Он тоже не годился ей в мужья — у него было слишком много предубеждений. Нельзя наслаждаться жизнью, если постоянно оглядываться на прошлое.

Пегги вышла из-под душа, завернулась в большое полотенце, высушила и уложила волосы, которые мягкими волнами легли ей на плечи, и, надев фланелевую ночную рубашку и тапочки, отправилась в комнату.

— Но я нужна ему, — сказала она своей пустой квартире. — А он нужен мне.

Она не хотела плакать, слезы сами хлынули из глаз. Злость и отчаяние выплеснулись вместе с ними, и Пегги разрыдалась. Она плакала и стонала, от бессилия била кулаком по столу.

Поэтому едва расслышала стук в дверь.

— Кто там? — спросила Пегги, вытирая щеки и глаза рукавом ночной рубашки. Неужели она наделала столько шума, что потревожила соседей? Но, видимо, так оно и было.

— Камерон… — прозвучало в ответ.

Этот голос нельзя было спутать ни с каким другим, этот знакомый раздражительный тон. Но она не хотела видеть Камерона, тем более сейчас, когда глаза у нее покраснели от слез.

— Уходи, — сказала она, не открывая двери.

— Позволь мне войти, — настаивал он.

— Уходи, — повторила Пегги.

— Я не уйду. Или ты впустишь меня, или я приведу привратника, чтобы он открыл дверь.

— Ты не имеешь права врываться силой в мою квартиру.

— Я это обязательно сделаю. Я скажу, что с тобой что-то случилось.

Не помня себя от злости и отчаяния, Пегги кинулась к двери и рывком распахнула ее настежь.

— Что тебе надо?! — крикнула она.

Камерон взглянул на фланелевую ночную рубашку и тапочки на босу ногу, затем посмотрел Пегги в глаза. Они были красными и мокрыми от слез, которые безудержно текли у нее по щекам. Но Пегги было все равно — пусть Камерон думает что хочет.

— Что тебе надо?! — с еще большим раздражением повторила она.

Он отстранил ее и прошел в комнату.

— Мне надо поговорить с тобой.

Дверь напротив приоткрылась. Соседка Пегги миссис Джиллиэт снова подслушивала. Пегги поскорее захлопнула свою дверь и повернулась к Камерону.

— Мы уже разговаривали утром. Надеюсь, ты не забыл?

— Ты плакала?

— Ну и что? — Пегги не собиралась отпираться.

Он шагнул к ней, его взгляд вновь остановился на ее ночной рубашке.

— Куда делся афганский плед?

— Эта рубашка удобнее и надежнее.

Он усмехнулся.

— Ты уверена?

Она почувствовала спазм в желудке — предвестник нервного срыва, — но постаралась не обращать внимания на неприятные симптомы. От Камерона исходил кисловатый запах пива.

— Ты пил?

— Да, пил, но я не пьян, если тебя это интересует. Я совершенно трезв.

— Тогда как ты посмел прийти сюда?

Он улыбнулся, поднял руку и легонько коснулся ее волос, одним пальцем отвел прядь от виска к уху, подержал и отпустил. Шелковистая прядь волос кокетливо заколыхалась, возвращаясь на свое место у виска.

— Как посмел? — повторил он. — Посмел, потому что должен ответить на твой вопрос. Да.

— Да? — Она смотрела ему в глаза, боясь поверить, что поняла его правильно.

— Да, я люблю тебя, — признался он и опустил глаза. — Я не могу успокоиться, чувствую себя несчастным, не видя тебя, не споря с тобой, не находя тебя рядом с собой в кровати… Пегги, это, наверное, любовь…

Она не находила слов, слезы опять хлынули из глаз. Но это были слезы счастья. Пегги дотронулась до воротника его пальто.

— Прости, я не хотела плакать.

Кончиками пальцев он вытер слезы с ее лица.

— Тебе трудно совладать со своими чувствами, и я начинаю тебя понимать, — усмехнулся Камерон и поцеловал девушку в лоб, — потому что переживаю то же самое.

Пегги вдруг показалось, что и его глаза подозрительно блестят.

— Я не плакал с детства, не плакал даже тогда, когда от меня ушла Кара. Видимо, это была моя защитная реакция — я ожесточился сердцем. Но ты разрушила мою броню.

— Камерон, — тихо прошептала Пегги, — я люблю тебя.

Он крепко обнял ее, спрятав лицо в ее волосы.

— И я люблю тебя.