Сойкина Ворона

Глава 13

Сойка

Так, что-то я не понял ни хрена! Че за дела, Ворона моя?! Где улыбка тайного торжества от осознания, что ты меня настолько за живое подцепила, что я проявил чудеса изворотливости, чтобы оказаться в роли твоего пока соседа? Где коварно-довольный блеск в глазах, как у наглой кошки, которая прекрасно знает, что сцапала своего мыша и просто деланно-безразлично щурится, типа че тут такого, и мне пофиг? Разве все не именно так в отношениях работает?

В смысле существуют же общеизвестные, но вслух неафишируемые правила в этой межполовой игре, так? Парень бегает за девушкой, подбирая всевозможные коды доступа к ее телу, типа романтику сопливую или борзость феерическую, что кому заходит. Если у него выходит, то он его, доступ этот, получает. Стало быть, девушка, позволяя поиметь себя, как бы говорит тебе: «Достоин. Беру!»

И я, само собой, не про случайный перепих по пьяни на какой-нибудь тусовке, вроде тех, что случаются у моего соседа снизу. И не о тех дамах, у которых на этот самый доступ установлена четкая такса в деньгах ли, что честнее, или в энном количестве подарков от парня, что замаскировано под попытки поломаться от порядочной женской особи. И да, я люблю делать подарки, очень даже, но не тогда, когда только от них и их ценового эквивалента зависит как быстро и глубоко тебе позволят воткнуть. Противно же.

А дальше уже все по-другому работает. Достойным ты признан, кайфуешь, а меж тем уже со стороны девушки начинается работа над сохранением этих самых отношений и подведением парня к новому их этапу, он же пробуждение мысли «надо делать предложение». Нет, не в том смысле, что ты трахнул и расслабился, типа бегай теперь вокруг и убеждай, что тоже достойна. Это — скотство, особенно когда твердо знаешь, что никакой женитьбы не планируешь. Будь нормальным мужиком — ухаживай настолько красиво, насколько тянешь, в постели не будь эгоистичным гадом, ничего не обещай, ибо грешно врать женщине, а потом расстанься… ну в идеале тоже красиво. Но тут уж как получится.

И все это я к чему? А к тому, что, конечно, не ожидал, что Воронова кинется мне на шею, обнаружив в своей квартире (хоть и мечталось, чего уж врать, ведь че мы там успели-то?), но точно не готов был к этому «Какого ты тут делаешь?», а потом и вовсе захлопнувшейся перед мордой двери в ее комнату. И это после всей той суеты, что успел провернуть ради этого сюрприза в кратчайшие сроки, и знаков благосклонности судьбы, что так и валились на меня сегодня как из рога изобилия.

Каким-то чудом ночью мне удалось просочиться в свою комнату, не потревожив чуткий мамин сон. Но вот утром никак было не миновать допроса с пристрастием и представить, как я буду объяснять почему не могу сдать ей в стирку ни рубашки, ни трусов с носками, было сложно. Наверняка придумает себе чего-нибудь фантастического, типа я связался с замужней дамой и пришлось улепетывать от ее разъяренного мужа с ножом без исподнего. Фантазия у мамы — будь здоров, хоть со мной такого сроду не случалось и в принципе не могло бы. Ибо я верю, что жизнь имеет свойство возвращать тебе дерьмо, опрометчиво брошенное в кого-то. А я ведь хоть и когда-то, но женюсь, и нахрена мне потом примеры подобной лютой справедливости? Это ведь когда ты переспал с чужой женой, то это для тебя типа веселое приключение. Предположительно. Не пробовал и не собираюсь. А когда какой-то, сука, мудак переспит с твоей… Вороной, например, то это… Хер знает… П*здец что такое … Бесит… больно … замочить подонка охота… Даже если ни жены у меня еще, ни ее возможного соблазнителя и в помине нет.

Короче, я как мог затягивал момент истины, тем более, что было чем занять полусонные мозги, смакуя вчерашние ощущения. Ясное дело, что эти воспоминания сделали мой обычный утренний стояк просто катастрофически железобетонным, и я уже всерьез подумывал что-то с этим безобразием делать. В идеале делать хотелось бы, используя руки совсем не для удушающих возвратно-поступательных движений в одиночестве, но к сожалению, моей Льдины под боком не наблюдалось, чтобы я смог подгрести ее такую же тепленькую-сонную и воткнуть нежненько, выцеловывая шею и ушко. Да и вообще здесь дома это не варик.

Пока размышлял, так сказать, неожиданно хлопнула входная дверь, и я сорвался-таки с кровати и высунул нос в коридор. Тишина, никаких признаков маминого присутствия в квартире. Да, блин, я второй раз везунчик за одни неполные сутки!

Одевался-умывался я по-армейски быстро, сунулся в холодильник, сбацал бутер и выскочил из дома, давясь всухомятку. Произвел разведку, убедившись, что не буду перехвачен с поличным ни на лестнице, ни перед подъездом, и рванул со двора, прыгая через сугробы.

Можно, конечно, мотануть на общественном транспорте к офису за тачкой, но дворами до того места, где я потерял из виду тем вечером мою Ворону было минут двадцать быстрым шагом, так что спустя это расчетное время я и был уже там.

Запыхавшись чуток и морщась от жжения в заштопанном порезе, стал озираться, ориентируясь на местности. Дома тут были старой постройки, кажется, дореволюционной вообще и судя по виду, большей частью стояли пустыми. Здесь раньше вроде всякие купцы и прочие барствующие граждане царской России проживали, а после особняки поразграбили, да переделали в коммуналки. Архитектура до сих пор проглядывала красивая, насколько я в этом соображаю, хоть и выглядело все неухоженным, местами изгаженно непристойными письменами от местных варваров-упырей, которым среднее образование ничего кроме вреда, походу, не принесло, научив писать всего три буквы. Короче все слезно взывало о реставрации. Но кому оно надо, реставрировать, если подавляющему большинству народа в стране сейчас хоть на пожрать бы заработать, а современные купцы-олигархи себе новые дворцы отстраивают с золотыми унитазами.

Времени было около восьми утра, то есть самое излюбленное для передвижения нашим населением пенсионного возраста, так что, я мигом засек парочку бабулечек с сумарями и, подвязавшись им помочь, начал свои действия по установлению точного места жительства моей Льдины. И опять свезло, мне сходу указали направление, хоть и не точный дом. Говорю же, девушка у меня видная, такую не пропустишь, уж не глазастые бабульки — надежда и опора всех спецслужб и участковых ее могли бы прохлопать. Дополнительные сведения: живет тут постоянно Воронова последние пару лет, а до этого в детстве и подростком видели чаще по выходным, потом довольно долго не появлялась.

Я как раз крутился во дворе, решая в какой из двух стоящих друг напротив друга домов сунуться с вопросами, как на территорию вкатил Жигуль — красная потрепанная жизнью, но явно любимая владельцем пятерка. Оттуда вылез парень в черной аляске и вязаной шапке, натянутой до самых глаз, и уставился на меня, а потом уверенно зашагал навстречу.

— Михась, ты тут какими судьбами? — радостно вопросил он, снимая свой головной убор и протягивая лапу для приветствия.

— Колян? — нахмурился я, признавая в крепком и коротко стриженном парне в аккуратной одежде одного из патлатых дрыщеватых неформалов, что был когда-то частым гостем Сашкиного творческого притона. — Блин, фиг бы на улице узнал. Богатым будешь! А был ведь… хм…

— Ну так подурковал и хорош, — ухмыльнулся он довольно. — Так ты чего тут делаешь то?

— Да жилье себе снять хочу, — решил я не озвучивать основную причину. — Мама у меня суперская, но никакой ведь личной жизни, сам понимаешь.

— Здесь хочешь жить? — изумился парень. — Серьезно? Тут же райончик говно.

— А мне нравится. Старина, архитектура, потолки, небось, высокие. И цены наверняка же не как в новостройках в центре.

— Старина и есть, — поморщился Колька, глядя на меня как на слегка долбанутого, а потом его глаза блеснули оживленно. — А насчет цены… Слушай, у меня во-о-он в том доме комната большая довольно в коммуналке, мы с Серегой приехали как раз барахло оттуда кой-какое вывезти. Могу сдать, раз тебя так на старину такую тянет.

— А в коммуналке небось соседей куча? — у меня аж мурашки вдоль хребтины ломанулись. Не может же быть… ну не бывает так… Пожалуйста, пусть так и будет! — Я же это… девчонок водить собираюсь, если что.

— Ха! Да води себе. Из соседей только Женька Воронова. — Да-а-а! Да, сука, да, я опять везунчик, сто раз везучий похотливый котяра! — Живет одна, общаться конкретно не стремится, так что, вы с ней вряд ли друг другу мешать будете.

— А симпатичная хоть Женька эта? — спросил, чтобы хоть как-то сдержать желание вопить торжествующе. Эта Женька — охеренная, долбанный космос!

— Михась… — вдруг насторожился и тормознул Колька, вцепившись в меня пристальным взглядом. — Ты это… вроде нормальный пацан и за тобой ничего такого не замечал никогда…

— Какого? — не понял я.

— Я к тому, что комнату сдам, но если Женька на тебя пожалуется… сам понимаешь в каком смысле, то извини, сразу с вещами на выход.

— Приставать, думаешь, буду? — Еще как буду, но это не твое дело. — Переживаешь за нее?

— Ну, как сказать… Я в нее подростком влюблен даже был, — усмехнувшись, признался Колька, пока мы поднимались по широкой щербатой лестнице с даже сейчас хранящими прежнюю красоту коваными перилами. — Она по выходным к бабке приезжала, ну и я сразу примерный внук тут как тут.

— Так, стопэ, ты до сих пор на нее виды какие-то имеешь? — насторожился я. Лесом идешь ты, Колян, и полем, очень быстро и уверенно, причем, как и все остальные.

— Не-е-е, ты чего! — махнул Колян рукой. — Давно уже иллюзий на этот счет лишился, да и девушка у меня, и все серьезно у нас. Но ты это… веди себя нормально с ней, хорошо?

— Не парься, мужик. Жалоб на меня не поступит, клянусь.

— Же-е-нь! — отперев дверь сходу заорал мой спутник. — Я пришел! Ты дома?! — и пояснил мне нормальным голосом: — А то вдруг она полуголая шастает, одна ведь живет.

Я глянул на часы — полдевятого. Не шастает она, мужик, на смене еще, только через полчаса поменяют ее, отчет начальству по-быстрому, как минимум, потом еще добираться будет. Так, надо бы тогда моего квартирного хозяина спровадить побыстрее, чтобы не вышло конфуза вместо сюрприза.

— Нет ее походу. На работе, значит. Ну вот, изучай, подойдут ли тебе мои хоромы, — с усмешкой толкнул дверь в ванную Колька и принялся отпирать свою — мою будущую — комнату.

Я чисто для вида прошелся туда-сюда, заглянул в удобства (убогенько, но чистенько), в огромную кухню, зацепив взглядом стоящий на столе у окна очень достойный музыкальный центр и четыре колонки по углам под потолком, быстро просмотрел названия на стопке дисков. Вот оно что, моя девушка меломанка.

В комнате имелось в наличии самое главное — массивный внушительных размеров раскладной диван (из разряда той самой старой мебели, которую только целой футбольной командой вынести можно, или по частям, но еще попробуй разломай), стол круглый на резной витой ноге, пара стульев и старинный пузатый рыжий шкаф.

— Ну что? — спросил Колька, нагружаясь собранными, видимо, заранее баулами из угла. — Пойдет? Если че, то холодильник тоже есть, на кухне в правом дальнем углу «Зил». Старый, но рабочий, только включить надо. А в столе рядом с ним вся бабулина посуда осталась. Сковородки там и кастрюли с ложками-вилками-кружками.

— Кости есть куда кинуть, шмотье есть куда повесить, жратву тоже есть в чем готовить и хранить. Меня все устраивает. Цена вопроса?

Втроем с молчаливым Серегой мы погрузили в пятерку пожитки Кольки в один заход, я получил ключи, и уже через пятнадцать минут они везли меня подкинуть до офиса за моей ласточкой.

— Коль, а насчет соседки твоей еще вопрос на всякий… — решил я использовать время с пользой. — Ты сказал, что она ничего так, но живет одна. Стало быть, характер тяжелый?

— Да я бы так не сказал. Нелюдимая просто, — оглянулся на меня мой квартирный хозяин. — Тебе какая разница?

— Ну, я же сказал тебе, что девчонки у меня будут, парни с работы, может, когда. Вдруг ее это бесить будет?

— Не-а. Я когда жил там полгода, у нас с ней вообще никаких терок не было ни из-за шума или друзей-подруг моих. Говорю же — нелюдимая она. Пофиг на все, лишь бы к ней сам никто не лез.

— А чего так? Всегда такая была что ли?

— Михась… — начал Колька, насупливаясь, но я поднял ладони в примирительном жесте.

— Эй, я из чистого любопытства, не хочешь — не говори.

— Да история одна была… — посопев, все же разродился Колька. — Я не то, чтобы прямо все точно знаю, от бабки слышал, а той Женькина бабка рассказывала, свою версию или что считала нужным. Короче, у нее, в смысле у бабки Вороновой, всегда были жесткие контры с невесткой. Ну сам знаешь как бывает — сразу характерами не сошлись, и все, вечные вялые боевые действия. Тем более повод такой еще — лет десять что ли молодые прожили, а ребенка так и не заделали. Стало быть невестка конченная, бесплодная и все такое.

— Это не всегда из-за женщины бывает, — вставил свои пять копеек хранивший до сих пор молчание Серега. — Иногда и мужики того… не способные случаются.

— Да это понятно, — отмахнулся уже сам увлекшийся Колька. — Но то наше поколение с пониманием, а то наши родители и деды с бабками. Там же всегда однозначно — детей нет, значит баба больная или бесплодная. Короче, видать, свекруха допилила невестку, и они взяли девочку из дома малютки. Мелкую совсем, почти новорожденную, от которой мать отказалась.

Моя Льдина — удочеренная сирота? Что-то у меня аж в груди погано заныло. Не от этой информации, а от предчувствия, что дальнейший рассказ хрен мне понравится.

— А бабка, небось, не приняла, типа кровь не наша? — спросил я хмуро.

— Не угадал ты, Михась. Вороновская бабка неплохая такая была, ну, насколько я ее запомнил. Там другая петрушка приключилась. Женьку взяли, значит, и месяца не прошло, как оказалось, что мать ее приемная внезапно в положении. Свершилось, наконец, прикинь. Счастье-радость и все такое, даже типа мир в семье у них настал на время. А потом родилась Лариска, и понеслось… Мамаша эта свежеиспеченная Женьку замечать почти перестала. Сначала все думали, что после родов это, ну бывает у баб стресс там или типа того. Но время шло, а все только хуже было. Лариска — солнышко, куколка, кровиночка — и обнимет, и глаз не сводит, и хвалит за все, а Женьки вроде и нет вообще. Бабка Вороновская за это опять на невестку взъелась — мол, ребенка взяла, так будь добра внимание уделять и любить. Да только насильно ведь никого любить не заставишь. Моя бабуля говорила, что походу мамаша эта… блин, как же зовут, забыл начисто, так короче она бы с удовольствием Женьку обратно бы в детдом сдала, да боялась осуждения вокруг.

— Неужели совсем плохо она с девочкой обращалась? — процедил я сквозь зубы.

— Если ты про била там или орала, то нет вроде, такого не слыхал. А просто не замечала, пустое место она, хоть что Женька сделай. Она и училась на отлично, и спортом занималась, и олимпиады по всяким предметам, и кругом места первые — похрен. А потом какая-то сердобольная падла нашептала Женьке, что она приемная. Всегда же такая найдется, сами знаете.

— Угу, знаю, — поддакнул я мрачно.

— Лет восемнадцать ей тогда было вроде… школу уже точно закончила, помню, — задумался на секунду Колька, припоминая, а я ловил каждое слово. — В общем, видать это как-то сорвало девчонку, и вышло у них в итоге кое-что хреновое. У Лариски появился жених, какой-то там очень перспективный парень постарше из достойной любимой дочурки семьи. Идеальная партия, и все такое. Уже даже к свадьбе начали готовиться, и тут бабах — всех ставят перед фактом, что ни черта этот хороший мальчик на Лариске жениться не хочет. И не просто не хочет, а они уже с Женькой тишком расписались, прикинь?

— То есть Ворон…ова увела мужика у сестры своей? — удивился я. Хотя чему удивляться? У везучего засранца были глаза на положенном месте, и они видели Евгению. Этим все сказано по-моему.

— Ну там уж хрен знает, она его увела или он к ней сам полез. Вот как по мне — мужчина же не баран, чтобы его уводить, хоть и думаем мы временами членом. Но если сунул его куда — не будь чмом и не тыкай потом пальцем на женщину, мол я ни при чем, она сама на стояк случайно энное количество раз упала, — пожал плечами, чуть презрительно скривившись, Колька. — Скандал приключился страшный, истерика у Лариски, она же отказа раньше ни в чем не знала у родителей, а тут такое. А что уже сделаешь? Вроде бы смиритесь все и живите дальше, а нет. Лариска взяла и наелась таблеток, и откачать ее не смогли — умерла.

Я так и застыл. Вот это уже ни разу не шуточный поворот.

— Дальше все окончательно вразнос полетело. Мать приемная Женьку прокляла и выгнала, сказала что видеть больше никогда не хочет и лучше бы это она… С муженьком этим тоже они разошлись сразу, уж не знаю почему. Вороновская бабка встала на сторону Женьки, мол, невестка сама виновата, годами одну дочь ни в хер не ставила, а вторую в жопу целовала — и вот результат. Разосрались они вдрызг и до самой ее смерти не общались даже. Женька поначалу пыталась прощение вымолить, очень убивалась из-за сестры, не хотела такого, не ожидала, мол. А потом пропала. Несколько лет я ее не видел, но потом появилась опять, уже такая, как сейчас — мрачная, глаза как лед, слова лишнего не вытянешь и пофиг ей все вокруг.

Я сидел, притрушенный новой информацией, пока молчаливый Серега снова не подал голос.

— Ну это… приехали мы.

— Спасибо, мужики, — заторопился я, протягивая руку для прощания. — Коль, увидимся!

— О, наш во всех смыслах героический Сойка объявился! — встретил меня дружный гомон оперов и ржач. — Давай, рассказывай чего ты за один вечер поначудить успел!

Еле отбился от попыток попытать меня насчет ночных событий (всех, причем, вот же трепачи глазастые у нас работают) я забрал свою сумку, обнаружив там носки с трусами и шампусик с фруктами и конфетами вперемешку, что туда наверняка закинула второпях моя Льдина, ключи и поехал домой вещи собирать.

И снова мне дико повезло, потому что мама как раз собиралась на какую-то там выставку со своим новым поклонником Аркадием Петровичем. Мне только и нужно было дождаться пока они отчалят, старательно делая вид, что в упор не замечаю скрытых молний, которые крайне многозначительно мечут мамины очи, обещая мне неминучий допрос с пристрастием. Короче, лица желающие припасть к чьей-то там творческой гениальности отбыли с жилплощади, а я принялся спокойно и неторопливо собирать и таскать в тачку барахло. Накатал родительнице записку и уехал, когда уже вечереть начало, прекрасно зная, как мне прилетит за вот такой «переезд по-английски», но это же потом, а сегодня у меня первая ночь под общей крышей с моей Вороной. Ну, по факту вторая, но уже совсем в ином качестве. Заскочил в магаз, закупился продуктами, овощами да ножками Буша. Если твоя дама не повелась на игристое, сладости и фрукты, попробуй приманить на сытный ужин.

Но вернувшись, я обнаружил перед подъездом кучу какого-то паленого тряпья, а внутри воняло гарью. На входной двери квартиры обнаружил пятно копоти, на площадке — горелые ошметки. На кухне окно настежь и дубак, не май же месяц. Че за херня-то?

Дома Вороны опять же не оказалось, и я озадачился где же ее носит, темно уже вообще-то. Прошло еще что-то около часа, которые я потратил на разбор своих пожитков, помывку быструю холодильника перед запуском, инвентаризацию посуды, потом проверку исправности доставшейся мебели, прежде чем входная дверь хлопнула. Тихие шаги, у меня вдоль хребта опять мураши толпой, член сходу натянул спортивки, а морду неумолимо растянуло в дурацко-счастливой лыбе, сердце загрохотало-заныло в предвкушении.

И херакс мне по голым нервам захлопнутой дверью!

Что за нахер, Ворона?! Что. За. Нахер?!!