Сойкина Ворона

Глава 8

Ворона

Проснулась поздно, как всегда и бывает со мной после визитов к родительской двери и следующей за ними алко-анестезии. Морщась, убрала с журнального столика две пустые винные бутылки и вытерла темно-красную лужицу, поплелась до кухни. Поставила чайник, дошла до санузла, ужаснулась своей опухшей физиономии в зеркале — от глаз одни щели прямо остались. Паскудно, как же паскудно я себя чувствую и противна сама себе каждый раз. Ведь зарекаюсь, что выдержу без сваливания в истерику и пьянку, но пока из всех достижений, это то, что рыдать начинаю не прямо под дверью, колотя в нее кулаками и умоляя, и просыпаюсь в своей кровати, а то бывало всякое…

Влезла в чашу старинной чугунной ванны и крутанула кран холодной воды. На макушку упали ледяные струи, и выдержать это без вопля было не вариант. Зато мигом прояснение в мозгу наступило. Растерлась полотенцем, постукивая зубами и вернулась на кухню сварганить себе кружку кофе, глянула на часы.

Пора начинать собираться. Все наши Орионовские сегодня идут в ресторан на предновогодний корпоратив — инициатива Андрея Федоровича. Оксана Боброва — одна на всех руководителей помощница настойчиво зазывала и меня, но я выдвинула предложение получше — подменить оперативного дежурного Алексея Новикова. Так и ему не страдать, оторванным от оттягивающегося коллектива, и мне не мучиться на этом тусняке. Ведь просто отказаться от настойчивого предложения руководства вроде как проявить неуважение, а по весомой причине — нормально. Так что, из обделенных сегодня останутся только те ребята, что на сменах на объектах и наша группа быстрого реагирования. Им один сок светит, ведь в любой момент может быть сработка где-то, о которой мне и нужно будет их известить, и полетят орлы разруливать что-нибудь.

По квартире раскатилось громкое верещание звонка, долбанув в мой еще страдающий от похмелья мозг, а потом в дверь и вовсе требовательно заколотили. Кто это там такой нетерпеливый-то? Морщать и ругаясь про себя, дошла и щелкнула замком, и тут же дверь резко распахнулась без моей помощи.

— Здравствуйте! Я — адвокат Маргарита Баринова, представляю интересы господина Ветрова, — протарахтела эффектная блондинка, облаченная в шубу из голубой норки чуть ли не до пят. — У меня для вас необычайно выгодное коммерческое предложение. Могу я войти?

Не дожидаясь моего ответа, она шагнула вперед, но впускать ее я не планировала, так что дорогу вежливо уступать не стала.

— Здравствуйте. Никакие предложения меня не интересуют. Прощайте, — отчеканила и стала закрывать дверь, но визитерка уперлась в нее рукой, а второй сунула мне под нос какие-то бумаги.

— Вы ведь Евгения Воронова, собственница большей части данной квартиры? — я кивнула, настораживаясь, — Поверьте, наше предложение вас более чем заинтересует. Господин Ветров покупает весь этот дом и намерен заняться его реставрацией, а вы на те деньги, что он готов предложить за данную весьма запущенную жилплощадь, сможете приобрести просторную квартиру в новом перспективном районе или даже дом!

— Не интересует, — отрезала я.

Ну да, дом у нас не новый, ремонт не помешает, но я его люблю и хочу тут жить.

— Не глупите, Евгения, вы даже не взглянули в документы! Больше за эти убогие комнаты вам никто не предложит! — практически закричала адвокат в щель, ослепив меня совершенно не искренней широкой улыбкой и блеском бриллиантов в серьгах.

— Я вам уже дала принципиальный ответ, и мелкие частности его не поменяют.

Дверь захлопнулась, и я услышала, как Баринова шепотом меня обматерила, однако громко заговорила опять вежливо.

— Евгения, не могли бы вы тогда хотя бы дать мне контакты вашего соседа — Николая Свирского?

Да сейчас! Чтобы вы у него комнату выкупили и имели полное право входить и уничтожить всю ценность моего личного безлюдного пространства? Черт, может, стоит поговорить с Колькой насчет выкупа его комнаты, а то если эта ушлая дама на него как-то выйдет, то мне грозить может попытка выжить. Само собой, что напугать или даже физически надавить на меня будет нелегко, но ведь можно просто создать невыносимую атмосферу, о таким приемах я частенько слышала.

Не обращая больше внимания на стук, я пошла в свою комнату собираться. Забросила в сумку несколько яблок и книгу по рукопашке, огляделась напоследок и вышла. Маргарита уже, к счастью, ушла, так что я заперла за собой входную дверь, громко скрежетнув массивным ключом в старинном замке.

— Евгения, должен буду! — радостно выскочил из-за стойки с телефонами Новиков, собираясь влиться в дружную сваливающую в ресторан компанию.

— Не будешь, — равнодушно качнула я головой. — Я терпеть не могу тусовки всякие, так что, сама хотела.

Пошумев и поржав еще минут десять, все наконец свалили, и я пошла запирать офис изнутри. И только тут обнаружила в дежурке оперов развалившегося на диване Сойкина перед включенным телеком.

— Я запираю дверь, — сообщила ему, внутренне ухмыльнувшись.

— Ага, давай, — отозвался он, даже не отвлекшись от просмотра какого-то боевика.

То есть, ты так решил действовать?

— Все ушли, — дала нам обоим еще шанс разойтись без весьма вероятных последствий.

— Заметил.

И? Чего тогда к дивану тут задницей прилип?

— Праздник начнется без тебя.

— Ну, каждому свой праздник.

Меня задолбало миндальничать.

— Посторонним в офисе после закрытия быть запрещено.

— Так я не посторонний. Я же к тебе в усиление руководством назначен.

Врешь ведь, засранец — чуть не вырвалось у меня. А то я тебя насквозь не вижу.

— Почему меня тогда об этом не предупредили?

— Серьезно? — приподнял он свои светлые брови с невиннейше-лукавым видом. — Без понятия. Но если ты меня подозреваешь в чем, то звякни начальству.

Ну да, начну сейчас названивать и уточнять. Народ весь такой на предвкушении веселья, а тут я с «поясните, пожалуйста, зачем мне усиление». И да, я тебя не то, что подозреваю, я точно знаю на что надеешься. Даже слегка любопытно на какие усилия пошел Сойка, чтобы организовать этот наш тета-тет. Но вряд ли он решился на откровенное вранье и здесь сейчас без позволения руководства. Да и в конце концов, мы едва ли не ежедневно в этом офисе вместе находимся, разве что не наедине. Как там сказал Корнилов? Эволюционный фактор для моей устойчивости? Угу, а еще, и так сказать, средство для избавления от напряжения в принципе. Кое-то упорно пытается стать инструментом для этого избавления? Кто я такая, чтобы категорически запрещать ему это или героически сопротивляться? Сам нарвался, как говорится. Но пока играем.

— Ладно, — пожала плечами равнодушно и пошла на рабочее место.

Сойкин выдержал паузу в целый час, прежде чем задницу ему припекло все же.

— Надо офис обойти, окна-двери проверить, свет повыключать, если кто оставил и электроприборы какие, на всякий пожарный, — заявил нежеланный напарник, становясь перед стойкой и пристально уставившись на меня.

— Иди, — разрешила я, снова ухмыльнувшись про себя. Пришло время действий, да, Сойка?

Михаил утопал вглубь офиса и некоторое время там чем-то грюкал и хлопал дверями. Вернувшись, опять застрял у стойки передо мной.

— Знаешь, тебе совсем не обязательно сидеть там на этом стуле. На диванах в дежурке удобнее будет, а если кто придет — мы услышим. У нас тут звуковое оповещение стоит, подвязанное на фонари с датчиками движения. А на сработку тревожных кнопок с пульта так голосит зуммер — даже если уснешь, разбудит.

Он стоял и все так же пристально смотрел, я молчала и так же не отводила взгляд, ощущая пока только первого предвестника возбуждения — эдакое мягкое поглаживание по нервам.

— Да ладно, Воронова, приставать не буду, — не выдержал парень, широко и открыто улыбнувшись, отчего мне как всегда пришлось прилагать усилия, удерживаясь от ответной улыбки. Вот как это работает? С ним.

— Ты это уже делаешь.

— Ладно. Делаю, — легко признал он, и смешливости в его глазах поубавилось, она стремительно уступала место тому самому мощному мужскому голоду, что почему-то срабатывает как вызов, будя необходимость узреть его побежденным в сексуальном противостоянии, так же, как в наших тренировочных спаррингах. Опять же иррациональная какая-то штука, связанная исключительно с Сойкиным. — Но я же не собираюсь на тебя бросаться и насиловать. Можно же нормально посидеть и поболтать.

Стул, и правда, был не сказать чтобы удобным, и перспектива провести на нем всю ночь не прельщала, так что дам себя уговорить.

— Ты забыл о результатах наших спаррингов? Без шансов бросаться, если планируешь еще размножаться, — ответила, поднимаясь, и, прихватив яблоко, пошла в комнату отдыха оперов, прекрасно чувствуя на себе его взгляд. Где-то пониже поясницы однозначно. И мне не неприятно. Я предвкушаю. — Насчет нормально посидеть — да, поболтать — не интересует.

— Да я уже заметил, что ты не любительница общения, иначе не осталась бы здесь со мной.

— Я осталась здесь одна, — ответила, с удовольствием располагаясь на мягком кожаном диване. — Твое присутствие оказалось сюрпризом.

— Давай предскажу: сюрпризов ты не любишь?

Еще едва переступив порог, сразу обнаружила на низком столике у дивана бутылку вина, стаканчики, коробку конфет и фрукты россыпью.

— Мы на работе, — указала на очевидное и уселась на диван. — Алкоголь на сменах запрещен.

— Тоже мне алкоголь, — фыркнул Михаил, не спеша садиться рядом. — Просто шипучка для облегчения процесса общения.

— Сойкин, не нужно рассчитывать, что мое отношение к общению в принципе изменится после стакана вина.

— Тогда ты ничем и не рискуешь, если его все же выпьешь.

— Есть девушки которые ведутся на такое?

Я вообще-то думала, что его слава соблазнителя подразумевает некие более тонкие приемы, способные пробудить реальный интерес у девушки. Или что, дело просто было в правильном подборе соблазняемых объектов не слишком высокой взыскательности, и хватало собственной привлекательности для достижения результата? Типа спасибо родителям и природе, одарившей, и на хрена прилагать усилия? Прям разочарована. Точнее хотела бы быть, врать самой себе нечестно.

— Из девушек тут сейчас только ты, и меня интересует исключительно на что ты поведешься. — А вот это было сказано уже абсолютно серьезно. Настолько, что даже слегка насторожило.

— Точно не на возможность хлебнуть вина в качестве будущей отмазки для своей гордости, — решила я ответить прямо.

— А что сойдет за такую отмазку? — глянул парень на меня с цепким любопытством.

— Ничего. Они мне не нужны. Я взрослый человек и считаю, что нужно или не совершать поступков, требующих потом оправданий, либо уж делать и не сожалеть ни минуты.

Не делать — мой выбор последние годы. Жаль, что только после того, как уже совершила столько всего, о чем бесконечно сожалею.

— Тогда что мешает нам сейчас раздеться и заняться сексом? Я тоже взрослый мужчина и руку на отсечение дам за то, что ты реально хочешь меня, так же как и я тебя. Станешь врать, что это не так или сделаешь честный выбор?

Ух ты, а ты, Сойка, прям наглец самоуверенный, готовый все выворачивать в свою пользу. Но в нашей ситуации такой простецкий подход одобряю. Но пока не покажу.

— Нет. Задам вопрос для начала. С чего ты взял, что я об этом не пожалею? — спросила, прекрасно отдавая себе отчет, что происходящие уже не пустая болтовня — прелюдия по факту.

— Ты же только что говорила, что не склонна сожалеть… — сквозь маску самоуверенного нахала проступило нешуточное беспокойство.

— О собственных поступках — да. Но не о бездарно потраченном на посредственного любовника времени. Видишь ли, я не больна сексуальным альтруизмом и не склонна раздаривать оргазмы без качественной отдачи. И если в твоем случае заявленные тобой действия однозначно обернутся кульминацией, то насчет моего удовольствия в процессе уверенности однозначной нет.

— Хм… А ты всегда подходишь к сексуальным приключениям настолько обдуманно? — озадаченно спросил Сойкин, а его тщательно скрываемое смущение выдали покрасневшие уши.

— Настолько. Поэтому как приключения это никогда не рассматриваю.

— А как рассматриваешь?

— Как процесс, призванный принести пользу моему женскому здоровью, который предпочитаю контролировать во избежании осечек.

— Офигеть! — пробормотал парень и шумно выдохнул, дернув воротник рубашки. — Звучит пиз… максимально несексуально, но у меня что-то прямо кукуха съезжает от мысли, что ты можешь мною попользоваться натуральным образом для собственного кайфа, знаешь? И я за любой вариант, только бы с тобой.

Я приподняла бровь, изучая его лицо, а Сойка ответил мне прямым взглядом, в котором уже заполыхала ничем не скрываемая лютая плотская жажда. И моя собственная вдруг нашла лазейку в возводимом мною запрете и рванулась наружу, слегка шокировав незнакомой прежде интенсивностью.

— Готов мне подчиняться?

Черт, Сойкин, последний шанс тормознуть нам обоим.

— Аж бегом! — кивнул парень, и его ноздри хищно затрепетали. — Но одна просьба.

— М?

— Косу дай твою расплести. Хочу этого — трындец как.