Спасение: Невысказанное

Глава 23

«Дорогой дневник,

Я не должна наслаждаться ничем из всего этого.

У нас серьезные неприятности. Джек не перестанет посылать вампиров за нами, пока либо мы не убьем его, либо он не убьет Дэймона. Он сильный и беспощадный, и я знаю, какой он умный — он обманул нас всех.

Когда я закрываю глаза, иногда я вижу, как Дэймон падает, с колом в груди, и это кажется таким реальным. Я вижу боль в напряженных линиях тела Дэймона, кровь, текущую из раны. Агония взрывается во мне — я теряю то, что я считала своим, что я считала вечным.

Ощущения такие же, как тогда, когда умер Стефан.

Наш поиск Шивон является самой незначительной зацепкой. Я должна быть в панике. Дэймон в страшной опасности.

И я должна скорбеть по Стефану также, как месяц назад.

Ничего не изменилось. Пожалуй, все стало хуже.

И все же… "

Елена подняла взгляд от своего журнала к сиденью водителя.

Дэймон вел автомобиль, его длинные, сильные пальцы свернулись вокруг руля, его темные глаза сосредоточены на горизонте. «Он так красив», подумала Елена, рассматривая прекрасные кости под его безупречной бледной кожей, мягкий изгиб рта, прямая линия носа. Он взглянул на нее, и его губы скривились в краткой улыбке, прежде чем его глаза вернулись на дорогу. Импульс привязанности прошел через связи между ними, и Елена не была уверена, от кого он пришел.

«Дэймон напевает, когда он не знает, что я слушаю», написала она, возвращаясь к своему журналу. «Мелодии я не узнаю, танцы и священную музыку из долгих веков, которые он прожил в Европе, но и другие вещи тоже: музыка из балета, под которую танцевала Маргарет, старые песни Битлз, попсу с радио.

Даже если он технически умер много веков назад, Дэймон был более живым, чем большинство людей. Я помню, что сказал Стефан, еще когда он впервые рассказал мне свою историю.

После того, как они поднялись и поняли, кем они стали, Стефан убежал в ужасе, далеко за городские ворота, охотясь на животных, опасаясь, что нанесет вред человеку. Дэймон присоединился к группе наемников, участвуя в драках по всей Европе, пил человеческую кровь на фоне массовых убийств и неразберихи битвы.

Стефан сделал благородный выбор. Дэймон тогда был испорченным. Но Стефан держался отдельно от человечества, заботясь слишком сильно о том, чтобы не поставить их под угрозу от своего приближения. Дэймон был там же, в гуще всего, всегда, и это делало его почти человеком, запутавшегося в наших теплых телах и сложных, запутанных эмоциях.

Я так сильно любила Стефана, от всего сердца. Я все еще люблю его. Я никогда не перестану.

Дэймон — порочный и вспыльчивый и эгоистичный. Он охотнее делает неправильные вещи, чем правильные.

Мы с Дэймоном похожи больше, чем когда-либо мы были со Стефаном. Я испорченная и упрямая, и я хочу, чтобы все подчинялись моим планам. Худшие вещи, которые кто-либо когда-либо говорил обо мне, иногда были правдой.

И несмотря на все — несмотря на Джека, и бедную Мередит, — и всех, зависящих от слабого шанса, что мы движемся в правильном направлении — мне весело. Я чувствую себя легко и естественно, скользя по дорогам вместе, охотясь на Шивон.

Мы не в первый раз так путешествуем. Когда Стефан пропал, заключенный в тюрьму в Темном Измерении, мы искали его вместе. И тогда это тоже было весело.

Но тогда Стефан ждал меня. Теперь его нет. Мы собираемся отомстить за Стефана, не спасти его. Для этого слишком поздно.»

Дыхание Елены сбилось и она сжала челюсти. Она не собиралась снова плакать, не сейчас. Краем глаза, она увидела, что Дэймон взглянул на нее, а затем его рука, прохладная и утешительная, коснулась ее плеча. Елена шмыгнула носом и опустила взгляд на свой журнал.

«Это будет так неправильно? Если мы с Деймоном перестанем бороться с этими чувствами, которые у нас всегда были друг к другу?

Я решилась. Я выбрала Стефана, и я никогда не жалела об этом.

Но теперь его нет, а я собираюсь жить вечно. Одна навсегда. Я не могу справиться с паникой каждый раз, когда я думаю об этом.

Я мог обратиться к Деймону. Я не собираюсь лгать себе об этом. У меня может быть он, если я захочу. Если я перестану сдерживать себя, я могу упасть в его объятия, и я знаю, что он поймает меня.

Но я не знаю, смогу ли. В течение многих лет, мои чувства к Деймону были испорчены тем, что было у нас со Стефаном. Стефану было больно, что я любила и Дэймона тоже.

Если я обращусь к Дэймону сейчас, будет ли это моим последним, худшим предательством Стефана?»

Елена снова посмотрела вверх. Дэймон напевал про себя, мягко. Его глаза сосредоточены на дороге, отсутствующий взгляд.

Что-то в груди перевернулось, плотное, неприятное чувство. Елена поняла, что возможно впервые она понятия не имела, чего она хочет.

***

— Мне очень жаль, дорогая, у меня нет никаких предложений. — Миссис Флауэрс потягивала свой ​​чай, осторожно держа тонкую фарфоровую чашку. — Вампиры, созданные наукой, немного вне моей области знаний. Все, что я могу рекомендовать, это увеличение использования заклинаний защиты, которые ты уже знаешь. Постарайся обезопасить своих друзей.

Бонни кивнула. Это имело мало шансов на успех, так или иначе, ожидать, что у ее старого друга есть предложение. Но казалось так естественно вернуться в Феллс Черч и спросить миссис Флауэрс, которая научила ее магии, за советом.

С тех пор, как Бонни рассталась с Зандером, она бросила все силы на попытки найти способ помочь Мередит и защитить их всех от Джека и его приспешников. Это заставляло ее чувствовать себя немного лучше, помогало ей не думать о том, насколько пуста была ее квартира, насколько пуста была ее большая кровать.

Насколько пустым было ее сердце.

Миссис Флауэрс выглядела старше и болезненнее, чем в прошлый раз, когда они видели друг друга, Бонни поняла с болью. Ее рука, бледная и худая и с возрастными пятнами, дрожала, когда она поставила свою чашку на стол. Немного чая разлилось на блюдце.

— А теперь расскажи мне, Бонни, — сказала миссис Флауэрс, устремляясь на Бонни острыми голубыми глазами, которые не были ни в малейшей степени затемнены из-за возраста. — Что еще тебя беспокоит?

Бонни пробормотала ответ.

— Ну, Мередит…

— Не Мередит. Проблема Мередит такая же, как проблема вампира. Есть что-то еще.

Бонни услышала, как издала забавный, наполовину подавившийся смешок. Миссис Флауэрс всегда могла прочитать эмоции Бонни.

— Это Зандер, — сказала она, когда горячая слеза скатилась по ее щеке. — Он ушел от меня.

С этими словами, плотина прорвалась и она зарыдала. Со временем неистовый поток слез остановился, Бонни обнаружила себя сидящей на полу, ее голова на коленях миссис Флауэрс, пожилая леди издавала мягкие утешающие звуки и гладила ее волосы. Платье миссис Флауэрс пахло лавандой, и Бонни не могла заставить себя тревожиться, что она вероятно, оставит его в слезах и соплях — это было удивительно успокаивающе.

— Расскажи мне все, — сказала миссис Флауэрс, и Бонни выпалила всю историю: странную несвязность Зандера и то, как Бонни наконец высказала ему об этом; как он сделал ей предложение в теплом, ароматном розовом саду и как Бонни сказала нет, не смотря на то, что это разбило ей сердце. Что Зандер теперь ушел, и что Бонни болела от одиночеством без него. Что несколько оборотней, которых он временно оставил охранять Далкрест, отвернулись, их лица были каменными, когда они увидели ее сейчас, и что Бонни не могла винить их. Конечно, они ненавидели ее — она причинила боль их Альфе.

— Но я должна была, — сказала Бонни, сидя на пятках и вытирая глаза. — Разве нет? Сейчас я должна ставить своих друзей на первое место. Они нуждаются во мне.

Миссис Флауэрс вздохнула и мгновение сидела неподвижно, глядя куда-то вдаль. Затем она поднялась, опираясь одной рукой на стол, и она шагнула в сторону гостиной.

— Я хочу тебе кое-что показать, — сказала она. — Жди здесь.

Через некоторое время она вернулась, держа фотографию в рамке. Бонни узнала ее, она видела ее раньше, стоящей на каминной полке в гостиной. Черно-белая фотография молодого красавца в военной форме. Его темные волосы были коротко острижены, а глаза были бледными, вероятно голубыми. Его лицо было серьезным, но был естественный изгиб в уголках его рта, что подразумевало, что у него было чувство юмора.

— Он хорошо выглядит, — сказала Бонни, снова проведя рукой по лицу. Она чувствовала себя истощенной, и хотелось просто лечь на полу миссис Флауэрс и хорошо и надолго вздремнуть. — Кто он?

— Уильям Флауэрс. — Миссис Флауэрс посмотрела на фотографию, ее улыбка была мягкой и грустной. — Билл.

— Ваш муж? — спросила Бонни, вглядываясь в фотографию со свежим интересом.

Миссис Флауэрс снова вздохнула, мягким, почти беззвучным выдохом, и покачала головой.

— Не совсем, хотя я взяла его имя, — сказала она. — Он был моим возлюбленным. Мы выросли вместе и полюбили друг друга. Мне казалось, что этому суждено было случиться. Мы так много смеялись вместе, так хорошо знали друг друга. Понимали друг друга без труда. Я думала, что так будет всегда.

— Так что же случилось? — Бонни вскарабкалась с пола, усаживаясь в кресло рядом со своим наставником.

— Мы были помолвлены. А потом его призвали. — Миссис Флауэрс провела рукой по своим глазам. — Я так боялась его потерять. Он хотел пожениться прежде, чем отправится за океан, но я не могла этого сделать, я не могла начать нашу супружескую жизнь с ним в опасности. А потом он погиб в бою. Я потеряла все.

Бонни ахнула.

— Мне так жаль, — прошептала она.

Мудрое, спокойное лицо миссис Флауэрс сморщилось от хорошо запомненной боли.

— Я потратила годы, пытаясь связаться с ним на том свете. Я хотела, чтобы он знал, как сильно я любила его. Я испробовала все: сеансы, работу с медиумами, блуждая по нейтральной зоне между живыми и мертвыми, вызывая видения… ничего не получалось. Некоторые люди, когда они умирают, выходят за грань нашей досягаемости.

— Мы не могли связаться до Стефаном, — сказала Бонни, чувствуя болезненную грусть.

— Выйди со мной на улицу. — Миссис Флауэрс натянуто поднялась и повела ее через кухонную дверь в свой сад трав, двигаясь быстрее, чем раньше.

На улице было тепло и светло, и Бонни автоматически откинула голову, чтобы почувствовать солнце на лице. Миссис Флауэрс вела ее по извилистым дорожкам своего сада трав.

— Давай-ка посмотрим, что ты помнишь, — сказала она. — Расскажи мне об этих травах на грядке.

— Ох. Хм. — Бонни сканировала растение. — Майоран. Для исцеления. И для приготовления пищи. Амарант, также известный как амарант хвостатый. Для исцеления и защиты. Чистотел, или корень ласточки, для счастья.

— Очень хорошо, я вижу, что ты не отказалась от обучения. А куст рядом с ними?

У куста были длинные зеленые листья и каскадные фиолетовые цветы, каждый из которых составлял круглые брызги тонких лепестков.

— Мило, — сказала Бонни. — Но я не знаю, что это такое.

Миссис Флауэрс сорвала один из цветов и понюхала.

— Мимоза, моя дорогая. Это от радости, исходящей из горя. Вторые шансы. — Улыбаясь, она передала цветок Бонни, а Бонни автоматически подняла его к лицу и понюхала. Пахло чистым и свежим. — Иногда, Бонни, за настоящую любовь стоит бороться, — мягко сказала миссис Флауэрс.

Бонни осторожно держала цветок, но ее сердце было тяжелым, как камень. Миссис Флауэрс любила своего Билла, и несмотря ни на что, все равно потеряла его. Мимоза или нет, было трудно поверить, что радость может прийти от горя.