Срочно нужен герцог

Глава 1

Англия, 1815 год

Феба вспоминала напутствие отца-викария: «Поезжай в Лондон и жени на себе герцога. Ты должна исполнить последнюю волю покойной матери».

Феба вздохнула. Легко сказать!

«И чтобы больше это никогда не повторялось». Нет, викарий не произнес эти слова вслух, но они подразумевались само собой. Фебе следует соблюдать правила приличия, быть сдержанной и скромной, надо проявлять благоразумие и благопристойность — чем она и занималась на протяжении многих-многих лет. И никогда-никогда Феба не должна снова ступить на скользкий путь.

Эти запреты оставляли еще меньше надежды на выполнение миссии. Чем же ей в таком случае привлечь внимание вышеупомянутого герцога? Скудные деревенские наряды Фебы больше подходили для посещения больниц и богаделен, но вряд ли они годились для великосветских балов Лондона.

А ведь Феба не была писаной красавицей, как ее кузина Дейрдре, и даже не могла сравниться с овдовевшей тетушкой Тесс. Впрочем, до сегодняшнего момента и причин особенно беспокоиться по поводу своей внешности у нее тоже не имелось. Красотой-то ее Бог не обидел. Не то что некоторых. Феба украдкой бросила взгляд на другую свою кузину — дурнушку мисс Софи Блейк…

«Жени на себе герцога»! Легко сказать! Нет, это несбыточная мечта.

Ах, было время… Когда-то Феба отличалась наивностью и легковерностью. В ту пору ей едва исполнилось пятнадцать лет и она была неисправимой мечтательницей.

Впрочем, один красавец, учитель танцев, излечил Фебу от всей этой чепухи. Навсегда. Пока Феба не научится отличать мечты от реальности, добро от зла, надо строго придерживаться общественных норм. Если полагаться на слова и обещания нельзя, следует опираться на нормы и правила и неукоснительно их соблюдать в своем поведении.

Нельзя полагаться на собственные чувства.

Феба тяжело вздохнула и снова посмотрела на Софи. Кажется, кузину ничуть не волнует то, что, хотя сейчас звучит музыка, она сидит в углу. Что касается самой Фебы, то она с удовольствием пошла бы танцевать. Все равно с кем. Не обязательно, чтобы кавалер был писаным красавцем. И даже его титул не имеет значения. Лишь бы во время танца он не наступал на ноги…

В этот момент Феба приметила широкоплечего молодого человека с темными волнистыми волосами и невольно залюбовалась им.

«Нет, я не такая. Я больше не буду дурной женщиной», — проглотив комок в горле, подумала Феба. Она твердо решила больше никогда не ступать на путь порока.

«Да ладно, чего уж там!» — словно кто-то неведомый нашептывал ей на ухо.

«Нет-нет. Больше никогда», — не поддавалась Феба.

Не отдавая себе в этом отчета, она снова посмотрела на мужчину. Незнакомец и впрямь был хорош собой — ладно скроенный, он так ловко и изящно двигался. И только фалды его фрака развевались, когда он кружился в танце. Казалось, что, создавая это великолепное стройное тело — с широкими плечами и длинными стройными ногами, — Бог хотел воплотить в своем творении идеал любой женщины.

Почувствовав на себе пристальный взгляд, мужчина повернул голову.

Белоснежный галстук выгодно подчеркивал безукоризненный овал лица, широкие скулы и высокий чистый лоб. Темные вьющиеся волосы — длиннее обычного — были немного растрепаны, придавая ему диковатый вид, несмотря на элегантную одежду. Словно это был не светский щеголь, а неприрученный зверь.

«Ах, как бы мне хотелось приручить его!» — промелькнула мысль в голове у Фебы.

Мужчина повернулся в танце и, ослепительно улыбнувшись, поклонился партнерше.

Поймав себя на том, что бесцеремонно разглядывает незнакомца, Феба с опаской оглянулась по сторонам. Не хотелось бы, чтобы кузины или компаньонка застали ее за столь неблаговидным занятием. Хотя Феба была в Лондоне всего неделю, до сего времени ей удавалось обводить компаньонку вокруг пальца, даже во время мучительно затянувшейся процедуры представления ко двору.

Слава Богу. Кажется, никто ничего не заметил. Элегантная Дейрдре как всегда, была окружена поклонниками, и, похоже, ей сейчас не до кузины. Нескладная, гренадерского роста Софи, по своему обыкновению, забилась в уголок, делая все возможное, чтобы затеряться среди других гостей.

Что касается тети Тесс, ей, судя по всему, претила роль компаньонки кого бы то ни было — даже ее собственной падчерицы Дейрдре. Она обменивалась сплетнями и колкостями с такими же модно одетыми светскими замужними дамами, изнывающими от скуки. Одним словом, пока у Фебы не имелось поводов для беспокойства.

Красавец рассмеялся, и по спине у Фебы побежали мурашки. По собственному опыту она знала, что это могло означать.

О Боже! Кажется, один повод для беспокойства у Фебы все же появился.

Она снова почувствовала физическое влечение к мужчине — впервые с того времени как по уши влюбилась в учителя танцев. Это было почти десять лет назад.

И Феба прекрасно знала, что добром такие вещи не кончаются.

До последнего момента все шло гладко и лорду Рейфелу Марбруку удавалось без больших сложностей протискиваться сквозь толпу в бальном зале. Он виртуозно уклонился от встречи с мужьями-рогоносцами, заядлыми игроками в карты, которые были твердо намерены отыграться. Марбрук даже сумел незаметно проскользнуть мимо своей бывшей любовницы — одной замужней дамы.

Еще часок — и можно будет откланяться. И тогда даже его сводный брат Колдер не сможет придраться. У него не будет повода говорить, что Рейфел уклоняется от исполнения своего долга перед семьей. Рейф ни за что бы не оказался в этом переполненном бальном зале по собственной воле. Дело в том, что в противном случае его ждала невеселая перспектива присутствовать на балу в «Олмаке», где лришлось бы лицезреть гораздо более скучный парад девиц на выданье.

— Если я вынужден тратить время на балы, чтобы подыскать себе жену, тебе придется ходить туда вместе со мной, — выговаривал ему Колдер строгим тоном, не предвещавшим ничего хорошего. Колдер собирался жениться во второй раз: его первая жена умерла.

Этот факт только усугублял несправедливое положение вещей: сам Рейф был не в состоянии найти себе даже одну жену среди честных и респектабельных девиц высшего лондонского общества. Тем не менее будет лучше проявить благоразумие и не испытывать лишний раз терпение маркиза Брукхевена.

Нет, Рейф не боялся своего брата. Просто он вынашивал кое-какие планы относительно усовершенствования брукхевенской усадьбы. А значит, не надо заранее настраивать против себя Колдера. Сам Рейф не имел права распоряжаться наследством отца. Он не «настоящий» сын.

Разумеется, ирония заключалась в том, что Колдера ничуть не заботило состояние усадьбы Брукхевена. Нет, брат добросовестно исполнял свой долг. Никто из жителей поместья не голодал, и сельскохозяйственные работы велись исправно, но брукхевенское поместье заслуживало большего!

Колдер не болел так душой за Брукхевен, как Рейф. Единственное, что заставляло холодное сердце брата биться чаще, — это его фабрики. Механизмы, техника и производительность труда завораживали Колдера, а величавая красота и внушавшая благоговение Рейфу старина Брукхевена оставляли его равнодушным и даже наводили скуку. Величественный зал дома Колдер называл продуваемым сквозняками каменным мешком, а о верных хозяину крестьянах, которые были солью земли и опорой Брукхевена, отзывался как о неотесанной деревенщине.

Быть незаконнорожденным сыном маркиза, которого официально признал отец, плохо и хорошо одновременно. В этом положении есть свои плюсы и минусы. С одной стороны, Рейфел рос в Брукхевене вместе со своим сводным братом и имел те же самые привилегии, что и Колдер, настоящий наследник. С другой стороны, все эти годы Рейф рос с мыслью о том, что, в то время как Колдера ждут титул и настоящая власть, максимум, чем может довольствоваться побочный сын маркиза, денежное содержание и право называться лордом. Да еще сомнительная репутация.

По мнению большинства людей, что можно ожидать от внебрачного отпрыска Брукхевена, зачатого в грехе? Разумеется, ничего хорошего. Этот парень все равно плохо кончит. И Рейфу ничего другого не оставалось, как доказывать правоту подобных утверждений. Он сорил деньгами, играл в карты, пил, кутил, волочился за женщинами.

Что проку горевать об ошибках юности? Сожалениями ничего не исправить. Только делом Рейф сможет убедить своего брата, что годится для серьезных дел.

И этим серьезным делом был для Рейфа Брукхевен.

Рейф остановился, чтобы перекинуться парой слов с кем-то из своих знакомых, и в это время почувствовал на себе чей-то взгляд.

Кажется, сегодня Фебе не везет. Как раз в тот момент, когда с нескрываемым восхищением она разглядывала стройные ноги красавца незнакомца, мужчина повернул голову и посмотрел в ее сторону.

Их взгляды встретились. Молодой человек смотрел на Фебу пристально и внимательно. От взгляда его восхитительных карих глаз у Фебы перехватило дыхание. Она была очарована, и это чувство было таким сильным, что испугало ее.

Это было как удар молнии.

Только через минуту Феба поняла, что молодой человек поймал ее с поличным: она откровенно разглядывала незнакомого мужчину.

Какой позор! Сгорая от стыда, она решила спасаться бегством. Это было первое, что пришло ей в голову. Феба помчалась со всех ног. Она не заметила слугу с подносом. Бедняга слуга упал, уронив фужеры и пролив шампанское на гостей.

Все вокруг зашумели. Дамы завизжали, рассерженные мужчины ругались, музыканты еле сдерживались, чтобы не рассмеяться. Все искали виновника происшедшего.

Это было страшнее самого страшного сна. Феба втянула голову в плечи и приготовилась к самому худшему.

Рейф не мог поверить своим глазам. Эта стремительная девушка, точно метательный снаряд, нацеленный на слугу с подносом, не оставила бедняге ни единого шанса. На залитом шампанским полу валялись осколки хрусталя, а в центре всего этого бедлама стояла смущенная девушка.

Проклятие!

Рейф прошел через зал и, взяв ее за руку, как ни в чем не бывало закружил в вихре танца. Словно они продолжали только что прерванный оживленный танец и словно то, что случилось несколько минут назад, не имело к ним никакого отношения.

Такая неожиданная напористость обескуражила Фебу.

— Сэр, что вы делаете?

Но Рейф даже бровью не повел. Спокойно глядя прямо перед собой, он продолжал уверенно вести Фебу в танце.

— А вам хотелось бы стоять посреди зала и ждать, чем все кончится?

Феба повернула голову и посмотрела на весь этот хаос, оставленный на полу, и сразу же отвела взгляд. Нет, этого ей не хотелось.

— Да, но… Мы же не были представлены друг другу официально!

— Об этом никто не узнает, если вы обещаете мне молчать, — сказал Рейф, когда они удалились от зоны бедствия. Заиграли вальс, и теперь уже сама Феба, положив руку на плечо кавалера, закружила его так стремительно, что Рейф не удержался от улыбки. — Мы куда-то опаздываем?

Феба сделала страшные глаза, прошептав:

— Тетя Тесс! Нас может увидеть моя тетушка.

Рейф незаметно повернул голову и увидел элегантно одетую даму, которая, нахмурившись, лихорадочно искала кого-то глазами в толпе. Боже правый! Нет, только не это! Рейф не собирался иметь дело с печально известной леди Тесс.

— Вы не хотели бы подышать свежим воздухом? — спросил он невинным тоном.

Феба взглянула на Марбрука с благодарностью. Он был для нее настоящим героем и спасителем.

— Да, — облегченно выдохнула она, чувствуя себя как солдат, который только что избежал атаки целой армии неприятеля.

Рейф провел Фебу в танце к двери, и, продолжая вальсировать, они незаметно выскользнули на террасу. Проплывая в танце мимо слуги с шампанским, Рейф изящно и ловко поднял с подноса два фужера, держа их одними пальцами. «Проделано с шиком», — было написано на лице у восхищенного слуги.

«Этот мужчина — само совершенство», — мечтательно вздохнула Феба.

От двери вниз вели три каменные ступени. Крепко обхватив Фебу за талию, галантный незнакомец подхватил ее на руки и пронес вниз по ступенькам, ухитрившись не пролить ни капли шампанского.

Феба рассмеялась и сразу же позабыла обо всех своих волнениях.

Рейф улыбнулся в ответ и поставил ее на ноги.

— Так-то лучше. Беспорядок в бальном зале не имеет к нам никакого отношения. Мы с вами танцевали и ничего не знаем.

Отдышавшись, Феба немного отодвинулась.

— У меня такое чувство, что вы не в первый раз выходите сухим из воды, мистер?..

Он учтиво поклонился, продолжая держать в руке фужеры:

— Марбрук к вашим услугам, миледи.

Феба снова рассмеялась и присела в реверансе:

— Благодарю вас, сэр рыцарь. Однако я не леди. Меня зовут Феба Милбери из Торнтона.

Он по-прежнему широко улыбался.

— Можно предложить вам бокал шампанского, Феба Милбери из Торнтона?

Феба колебалась.

— Приличные девушки не пьют шампанское.

— И не заливают шампанским пол бального зала. — Феба поморщилась:

— Не напоминайте мне об этом. — Она взяла фужер. — Я и так натерпелась за этот вечер. — Феба пригубила шампанское. — Ах! А это, оказывается, вкусно! — Она сделала еще глоток, а потом еще один, побольше.

— Эй-эй! По-моему, вам достаточно. — Рейф забрал у Фебы фужер. — Раз вы в первый раз пьете шампанское, вам лучше не пить сразу весь бокал. Подождите немного.

После пары глотков шампанского у Фебы зашумело в голове, и внезапно происшествие в бальном зале перестало казаться неприятным, а стало выглядеть даже немного забавным. Феба хихикнула:

— Нет, вы видели, какие у них у всех были лица? — Рейф покачал головой:

— Ну вот. Два глотка, и девушка захмелела. — Он выплеснул остатки шампанского на землю. — Да, вы, мисс Милбери, слабачка.

Феба сделала реверанс:

— Спасибо, что вовремя пришли мне на помощь, мистер Марбрук. Очень приятно было с вами познакомиться, но мне не следует находиться с вами здесь наедине.

— Неужели вы хотите вернуться в бальный зал? По-моему, у леди Тесс вид был угрожающий.

Феба насторожилась.

— Вы знаете мою тетушку? — Рейф сделал гримасу:

— А кто не знает леди Тесс? Одно я не могу взять в толк: какие угрозы могли заставить леди Рочестер пригласить на этот бал леди Тесс?

Феба сочла своим долгом вступиться за тетушку.

— Тете Тесс стоило немалых усилий запустить меня в свет.

Рейф улыбнулся:

— Запустить? Как ракету, чтобы вносить хаос в бальные залы и сеять смятение среди гостей?

Феба виновато потупилась:

— Боюсь, что здесь моя тетушка ни при чем. В том, что случилось, виновата я сама.

— Я тоже отчасти приложил к этому руку. Я вас испугал. Хотя меня тоже, признаться, несколько удивило… то, как вы меня разглядывали.

Феба замерла и опустила глаза. От волнения у нее пересохло во рту.

— Не понимаю, что вы имеете в виду, — раздраженно сказала она.

— Все вы прекрасно понимаете. Думаю, будет справедливо отплатить вам тем же. Теперь моя очередь смотреть на вас.

— Странный вы человек, мистер Марбрук. — Он улыбнулся:

— Стойте смирно.

Феба подчинилась, но Рейф чувствовал, что ей становится не по себе под его взглядом.

А девушка недурна собой… Хотя нельзя сказать, что безупречно красива. Светлые волосы блестели при свете луны. Ее прическа была в беспорядке. Про такие волосы обычно говорят «непокорная шевелюра». Словно в этом проявлялась мятежная натура девушки, которую невозможно скрыть.

Там, в бальном зале, ее глаза поразили Рейфа своей потрясающей трогательной синевой летнего неба. А сейчас, когда Феба смотрела на него в темноте, эти глаза сияли, как ночные звезды.

Марбрук бережно взял Фебу за подбородок, внимательно разглядывая черты ее лица. Изгиб губ и четко очерченный, несколько заостренный подбородок выдавали упрямый и своевольный характер.

Девушка была похожа на фарфоровую куколку. И грудь у нее была просто потрясающая.

— Ну что? Осмотр закончен, сэр?

Опасно целовать эту хорошенькую девушку. У нее наверняка имеются влиятельные друзья, а у ее папочки есть пистолет.

«Не целуй ее. Разве что удастся убедить ее саму поцеловать тебя…»

Рейф решил попытать счастья. Он наклонился к ней, и его губы оказались возле ее уха.

— А знаете, про меня говорят, что мне ничего не стоит заставить ракеты взрываться.

Феба ударила его в живот маленьким кулаком и, гордо вскинув голову, сказала:

— Они вам льстят. Вы не настолько красивы.

Рейф отстранился, широко улыбаясь и потирая больное место. Так… Значит, она морально устойчива. Ну что ж, ладно… Значит, обычные заигрывания, годящиеся для пресыщенного, томимого скукой светского общества, с этой девушкой не пройдут.

— Поделом мне. Сам напросился.

Феба терла кулак, которым только что ударила молодого человека: рука болела.

— Вот именно. Как вам не стыдно? А я сначала подумала, что вы герой, настоящий мужчина. А вы взяли и испортили впечатление.

Он герой? Несмотря ни на что, Рейфу было приятно сознавать, что в глазах этой девушки он выглядел героем. И не важно, что Феба была всего лишь неопытной простушкой.

Она была сейчас великолепна, при свете луны: воинственно настроенная, со сверкающими от гнева глазами. Высокая грудь вздымалась, голова гордо поднята. Феба не играла с ним, ударила его по-настоящему, а не для виду.

Видимо, с деревенскими девушками из Торнтона лучше не шутить.

Рейф низко поклонился:

— Примите мои извинения, мисс Милбери. Я позволил себе вольность. — Увидев, что Феба сменила гнев на милость, Рейф довольно улыбнулся. — Где же находится этот самый Торнтон, родина таких амазонок? Раз он называется «край шипов и колючек», наверное, эта земля сурова.

Девица ответила ему улыбкой: мало кто мог устоять перед чарами Рейфа. Не была исключением и эта девушка.

— Напротив. Говорят, что село назвали так, когда давным-давно зимой король проезжал мимо него со свитой рыцарей и назвал долину никчемной землей, покрытой колючками. И сразу же в насмешку подарил этот земельный надел своему самому никчемному рыцарю.

— Ой!

Феба улыбнулась:

— Но на этом история не заканчивается. Вернувшись весной в пожалованную ему королем вотчину, бедолага рыцарь был поражен красотой окружающего пейзажа и прелестным ароматом зарослей диких роз. Чтобы своенравный и капризный король не отобрал у него эту землю, он назвал свое имение Торнхолд — владение колючки, а деревне, которую он выстроил для своих крестьян, дал название Торн-Таун — колючкин двор. Ни король, ни его свита больше ни разу не соизволили посетить эти края и так и не узнали, что самый неудачливый рыцарь получил от короля во владение одно из самых красивейших мест в Англии.

Во время своего рассказа Феба изменилась: ее голос стал нежным, а глаза — мечтательными. Рейф смотрел на нее завороженно, не в силах оторвать взгляд.

— Эта история будоражит воображение. — Рейф говорил тихо, словно боялся разрушить очарование момента.

Феба смотрела куда-то вдаль.

— Что верно, то верно. В своих мечтах я воображала себя леди, хозяйкой Торнхолда, которую хитроумный рыцарь отбил у королевского фаворита и привез в свое имение под покровом ночи. Просыпаясь по утрам, я выглядывала из окна супружеской спальни, видела море роз и клялась своему возлюбленному, что буду вечно хранить его тайну.

Рейф хмыкнул.

Девушка поджала губы, но ее глаза смеялись.

— У этой истории есть и такой вариант: королевский фаворит пытается похитить меня, чтобы вернуть себе. И посреди зимы увозит меня из Торнхолда, и с тех пор розы там больше никогда не цветут.

Рейф рассмеялся. У девушки было развитое воображение, и это ему понравилось.

— А если вы теперь больше не вернетесь в Торнтон, там больше нельзя будет принять ванну с розовой водой?

Феба рассмеялась, и от ее смеха у Рейфа потеплело на душе. Повинуясь порыву, он схватил девушку за талию и поставил на скамью.

Феба охнула и закачалась.

— Мистер Марбрук!

Когда она встала прямо, Рейф отпустил ee отвесив церемонный поклон:

— О Дама Роз, я всего лишь никчемный рыцарь, презираемый королем. Но в моем распоряжении есть чудесная цветущая долина немыслимой красоты, о существовании которой известно только мне одному. Но все меркнет по сравнению с вашей несравненной прелестью. Подарите мне свое сердце, и все эти красоты я положу к вашим ногам!

Феба так широко раскрыла глаза и так долго смотрела на него, что Рейф испугался, не перестарался ли он. Может быть, он недооценил впечатлительность девушки и от сильного потрясения она лишилась дара речи. Но в следующее мгновение ее губы тронула улыбка и лицо приняло надменное выражение.

— Что вы о себе возомнили, никчемный сэр? Как у вас язык повернулся предлагать даме клочок земли, на котором растут только колючки, и вы еще ожидаете, что она согласится быть вашей женой?!

— О прекрасная дама, уверяю вас, это настоящий райский сад.

Феба презрительно фыркнула:

— А кем вы хотите сделать меня в этой долине роз? Хозяйкой или рабыней? Будет ли мне позволено иметь собственное мнение, сэр рыцарь? — Она смотрела куда-то вдаль. Рейф чувствовал, что ее мысли витают сейчас далеко отсюда. — Будет ли мне позволено оставаться самой собой? — тихо спросила она. — Или мне придется скрывать свое лицо за маской, которую приготовили для меня другие люди?

Слова Фебы всколыхнули какие-то струнки в душе Рейфа. Ее мысли были ему близки и понятны. Он знал на собственном опыте, как тяжело постоянно носить маску.

— Нет, — прошептал он. — Там моя дама будет жить как королева, имея все права. Никто не посмеет обидеть мою даму. — Рейф сделал вид, что вынул что-то из кармана и с поклоном протянул Фебе. — Вот вам роза из моей долины. Даже одна моя роза стоит сотни других, пышно цветущих роз.

Надменное выражение исчезло с лица восхищенной Фебы, и она, казалось, позабыла о своей роли.

— Пышно цветущих роз… — мечтательно повторила она и протянула руку за воображаемым цветком. И в то мгновение, когда их руки соприкоснулись, Рейфу показалось, что между ними и вправду что-то расцвело.

Что за чепуха! Он удивленно заморгал, а затем со смехом отступил назад, сознательно разрушая магию момента.

От его резкого движения Феба потеряла равновесие, поскользнулась на покрытой росой скамье и упала… Прямо в объятия Рейфа.