Стая

Шторм

1

— Смотри, Байрон ответил!

— Не ори на весь коридор, — шикает Эстер и протягивает руку, чтобы взять смартфон.

Мы стояли в коридоре как два столба, ожидая очередных указаний от Байрона. Когда устройство завибрировало, я едва не выронил его из рук от волнения. Однако, вместо ободряющих строк о том, что с ним и с Терри все хорошо, мы обнаружили странный набор слов.

«Чертовы доски. Поезд. Я прикрою».

— Ты же его вторая дочь, ты должна понимать, что за ересь он несет, — бормочу я, устало потирая пальцами глаза.

— А ты его друг, который знает его… — Эстер принимается загибать пальцы и фыркает. — Да я столько даже на свете не живу!

— Погоди… — бормочу я, мысленно копаясь в воспоминаниях. — Кажется, я знаю, что такое чертовы доски. Это пирс, с которого на остров раньше уходили корабли. Из-за того, что он несколько раз сгорал, его прозвали чертовым.

— Ты знаешь, где он?

— Конечно, такое не забудешь. Может, Байрон должен пригнать туда свой «Катран»?

— Какие молодцы, сами до всего додумались.

Вал появляется за моей спиной так неожиданно, что я подпрыгиваю.

— Радость моя! — Бросаюсь на шею вампира и так крепко целую в щеку, что она едва не падает. — Господи, ты живая!

— Как будто бы я рисковала. Прекрати, Бруно, я тоже рада тебя видеть, но давай не в банке.

Смущенно кашлянув, отступаю назад и вытираю нос рукавом.

— А из нас получилась бы неплохая команда секретных агентов, — улыбается Эстер, стараясь перевести тему с неловкого момента встречи. — Расшифровали сверхтайное сообщение!

— Не поспоришь. — Вампир убирает документы во внутренний карман куртки. — Но над конспирацией стоит поработать — расшифровку сверхтайного сообщения Байрона слышала, по крайней мере, половина персонала.

— Ой… — Девушка кривит лицо. — Мы не подумали.

— Я так и поняла. Нам нужно найти безопасный уголок, чтобы я изложила вам все подробности нового плана.

— Здесь за зданием есть курилка. — Я указываю на дверь. — Рядом с ней — помойка и высокий забор, за который точно никто не полезет. Можем встать там.

Выбравшись на улицу, мы осторожно обходим курилку, где непринужденно болтают два офисных клерка, периодически затягиваясь. Обогнув пару мусорных контейнеров, заворачиваем за угол и останавливаемся возле высокого забора с погнутой и рваной сеткой. Оглядевшись по сторонам, Вал притягивает нас за плечи, чтобы мы встали немного ближе и понижает голос почти до шепота.

— В следующий раз, когда вы будете обсуждать что-то на людях, будьте добры думать головой, а не благородными местами, на которых сидите. — Она бросает короткий взгляд через плечо. — Чтобы добраться до пирса, мы воспользуемся поездом, как и было сказано в сообщении.

— А как же моя машинка?! — громче нужного спрашиваю я.

— Я договорилась, чтобы ее отогнали на платную стоянку за чертой города. Ты дашь мне закончить?

— Прости. — Я киваю, слегка успокоившись. — Что дальше?

— На чертовых досках нас ждет лодка Хэлла, — продолжает вампир. — Байрон приглядывает за побережьем и держит оружие наготове, если нам сядут на хвост.

— А Терри? — осторожно спрашивает Эстер. — С ним все в порядке?

— Я больше, чем уверена, что мальчику ничего не угрожает.

Вал запускает руку в карман пиджака и извлекает оттуда револьвер. Зарядив его, вампир ловким движением возвращает барабан на место и протягивает шестизарядник Эстер.

— Держи.

Она с ужасом смотрит на оружие и мотает головой.

— Я такое пробовала всего пару раз в жизни. И то в тире.

— Значит, будешь использовать его очень осторожно. — Вал вкладывает револьвер в руку девушки. — Предохранителя у него нет, поэтому постарайся ничего себе не прострелить.

Она кивает и дрожащей рукой убирает оружие за пояс.

— Надеюсь, он тебе не понадобится, — тихо говорю я.

— Я тоже на это надеюсь, но готовыми нужно быть к любому исходу. — Вампир щелкает кнопкой своего смартфона и смотрит на вспыхнувший экран. — У нас осталось не так много времени. Поезд отправляется через час.

2

Дикие пейзажи за окном постепенно перетекают в выжженные на солнце равнины. Роскошную изумрудную листву сменяют кустарники и высохшие деревья, корчившиеся на каменистой почве подобно посеревшим от времени скелетам.

Забравшись на верхнюю полку купе, я распутал наушники и устроил себе довольно удобную высокую засидку, откуда было прекрасно видно все, что происходит за окном. Уткнувшись подбородком в свернутое одеяло, любуюсь видами, сонно покачиваясь в такт движению поезда.

Эстер на нижней полке спокойно спит, достав из комплекта постельного белья только мягкую подушку и рухнув на нее без сил. В глубине души я был рад, что она доверяла нам и могла расслабиться.

Вальтерия опять куда-то подевалась. Может быть, она пошла поговорить с проводником или не выдержала скучной тишины и решила прогуляться по поезду. Достав оба наушника, прислушиваюсь и аккуратно втягиваю носом воздух. Мятный запах вампира витает где-то совсем рядом. Рихтенгоф стоит прямо за дверью купе, патрулируя полупустой коридор.

В последнее время она напряжена даже больше, чем обычно.

Засунув плеер в карман толстовки, я осторожно спрыгиваю с верхней полки и влезаю в кеды. Оглянувшись и убедившись, что Эстер не проснулась, я на цыпочках выхожу в коридор, стараясь создавать как можно меньше шума. Мои догадки подтвердились — Вал стояла в коридоре, облокотившись на перила и безжизненно глядя в окно.

— В чем дело? — недоуменно спрашивает она, заметив меня.

— Ни в чем, — безмятежно откликаюсь я и встаю рядом. — Просто хочу составить тебе компанию.

— Как там Эстер?

— Сладко спит и видит сны. Сколько нам еще ехать?

Вал поднимает взгляд на большие круглые часы, висевшие над проходом в коридор.

— Часов шесть, не меньше. — Она снова переводит взгляд в окно. — Надеюсь, что за это время с Байроном ничего не случится.

— Все будет в порядке.

В наших просторах было гораздо темнее, чем на открытых равнинах. Все дело в плотных ветвях, не пропускающих свет на лесные тропы.

— Возвращайся, — коротко говорит Вал. — Тебе нужен отдых.

— А тебе нужно расслабиться.

— Мне?

— В последнее время ты слишком сильно беспокоишься, — говорю я. — Не забывай, что есть вещи, которые никак от тебя не зависят.

Вал отворачивается, слегка сгорбившись возле окна.

— Ты не можешь знать, что я чувствую.

— Я знаю тебя. Мне этого вполне достаточно.

Громко фыркнув, Рихтенгоф выпрямляется и скрещивает руки на груди. Хмуро глядя в окно, она старается не встречаться со мной взглядом.

— Разум живых существ не предназначен для анализа посторонними, — лекторским тоном заявляет вампир. — Мысли всегда будут находиться в хаотичном движении, потому что именно так и формируется целостность сознания.

— Ты всегда умничаешь, нервничаешь. — Я устало зеваю и целую ее в плечо.

Несмотря на то, что еще секунду назад Вал была напряжена как пружина, я чувствую, что ее мышцы слегка обмякают.

— Иди спать, — тихо просит она.

— Ладно, уговорила… вернусь в купе. Разбудишь меня, если что-нибудь понадобится?

— Несомненно.

Наклонившись вперед, целую Вальтерию в щеку. Сердце переполняется бесконечной нежностью к моей буке, нос щекочет легкий запах мяты. Я смеюсь, услышав недовольный возглас. Со стороны можно подумать, что вампир терпеть не может мои прикосновения, но я-то знаю, что она просто каждый раз смущается. И защищается единственным знакомым способом — ворчит. Если кого-то ее резковатый тон мог задеть, то я будто всегда читал между строк. И никогда не обижался.

Прокравшись в купе и скинув кеды, забираюсь на верхнюю полку. Эстер продолжает спокойно спать, свернувшись калачиком и обняв подушку обеими руками. Какое-то время смотрю в ее безмятежно-спокойное лицо, не понимая природу чувств, просыпающихся внутри. Она, несомненно, была замечательной девушкой, но внимание мое привлекли далеко не ее красота или обаятельность.

Эстер казалась мне знакомой.

Словно мы уже встречались в предыдущей жизни или виделись там, откуда кто-то перераспределяет души в тела других рождающихся людей.

3

— Уже жалею, что не прицепил к поезду свою машинку и не приволок сюда.

— Прекрати, Джексон, — бурчит вампир, поправляя на плече свою кожаную сумку на длинном ремне. — Эстер, ты в порядке?

— Да, — сдавленно откликается девушка. — Надеюсь, мы не опоздаем.

Вал ничего не отвечает. Тяжело вздохнув, она снова шагает вперед, обгоняя нас на несколько шагов.

Сойдя с поезда на перроне, мы пытались сообразить, каким образом можно было бы безопаснее всего добраться до чертовых досок. Автобусы в эту заброшенную часть города не ходили, поэтому пришлось собирать свои скромные пожитки и шагать в сторону пирса пешком. Надеясь на короткое путешествие вдоль шоссе, я был разочарован узнать, что идти придется не меньше двух часов. Услышав про длину маршрута, Эстер едва в обморок не упала — девушка беспокоилась за Байрона и Терри. Чем дольше мы блуждаем тут, тем в большей опасности оказываются они.

Из-за поворота медленно выезжает старенькая машина, потрескивающая двигателем. Я оборачиваюсь и вздергиваю бровь: за целый час здесь ни одной живой души не появилось и вдруг на тебе. Слегка притормаживая, машина приближается к обочине и, наконец, нагоняет, поравнявшись с нами. Попутка останавливается, и пыльное стекло со скрипом опускается.

— Ребятки, вас подбросить?

Стареющий испанец с седой щетиной и загорелым, изрезанным морщинами лицом высовывается к нам и приветливо улыбается. Из машины пахнет табаком, старой обивкой и копченой рыбой.

Вал мрачно смотрит на дорогу впереди и переводит неуверенный взгляд на машину.

— Были бы вам премного благодарны, — неожиданно говорит вампир. Уж я-то думал, что она откажется, но время сейчас и вправду было на вес золота.

— Забирайтесь! — весело говорит испанец.

Мы с Эстер устраиваемся на заднем сиденье. С удовольствием скинув с плеча сумку, я откидываюсь на старую обивку, пахшую машинным маслом, пылью и старостью. Испанец заводит свой драндулет, и машина, оглушительно чихнув мотором, двигается с места.

— Наконец-то не пешком… — шепчу я Эстер на ухо.

— Лишь бы не развалиться по дороге. — Девушка подозрительно окидывает взглядом салон. — Не нравится мне все это.

Мужчина выруливает с обочины обратно на шоссе.

— Куда путь держите? — спрашивает он, весело глядя на Вал.

— Нам нужно на пирс, — коротко отвечает вампир.

— Ого! Рыбачить приехали?

— Вроде того.

— Я это дело очень люблю, — признается испанец. — Только в последнее время никак не могу времени найти. Да и мест здесь рыбных маловато.

— Никогда не поверю, что на побережье мало рыбы! — возражаю я, и Вал бросает на меня суровый взгляд, явно призывавший держать язык за зубами.

— А ты разве не знал? Эти воды признали опасными. — Испанец пожимает плечами, не заметив наших переглядок. — Места знать надо, а их не все знают! Теперь ходить под парусами тут законом запрещено!

— Вот как. — Вал заметно мрачнеет. — Это почему же?

— Остров этот проклятый… уже давно ввели запрет на приближение к нему по воде или воздуху.

— Зачем закрывать и без того необитаемое место?

— Так меры предосторожности, чтобы вандалы туда не совались. — Испанец снова пожимает плечами. — Говорят, там много лет назад стоял лазарет, в котором людей от оспы лечили. Может, пришло время вирусу снова проснуться?

— Так не бывает, — качает головой Вал. — И оспой там много лет никто не занимался.

— А вы откуда знаете?

— Осведомлена.

Водитель искоса смотрит на Рихтенгоф. Потом его черные глаза подпрыгивают на зеркало заднего вида. Ничего не ответив, он продолжает ехать по шоссе, пока, наконец, не сворачивает на проселочную дорогу, ведущую к побережью.

Возвращение на эти берега — словно удар ножом в сердце. Сквозь приоткрытое окно я вдыхаю соленый ветер — запах страха, боли и отчаяния. Морбатор… Я помню, как меня силой посадили на корабль, отправившийся в этот ад. Годы, проведенные в крыле доктора Вудсена, — невыносимый кошмар, непрерывная череда пыток и отвратительных экспериментов над оборотнями. Изуверства, издевательства, унижения. Я помню жгучую боль, беспомощность, нестерпимое чувство одиночества. Были моменты, когда я терял надежду, когда казалось, что свет уже совсем погас. Именно тогда, в этот самый ужасный момент, судьба послала мне Вальтерию Рихтенгоф. Она спасла мне жизнь, вытащила из этого кошмара. Но шрамы, оставленные Морбатором и доктором Вудсеном, останутся со мной навсегда. Они выжжены на моей душе, и ничто не сможет их стереть.

— Давайте-ка остановимся, — хрипло говорит испанец. — Мне покурить надо.

— Как скажете, — говорит Вал. — Давайте только ненадолго.

— А вы торопитесь?

Вампир медлит с ответом. Испанец притормаживает возле обочины и торопливо покидает машину, сжимая в руке белую пачку сигарет. Проводив его усталым взглядом, я потягиваюсь.

— Эстер. — Вал поворачивается и наклоняется к девушке. — Револьвер наготове?

— Да.

— Вы о чем? — непонимающе спрашиваю я.

Эстер слегка откидывается назад, чтобы лучше видеть клетчатую рубашку испанца, отошедшего на приличное расстояние.

— Мы не запрещали ему курить в салоне. — Девушка приподнимается на сиденье. — Понимаешь?

— Может, ему в туалет приспичило, вам-то какое дело. — Разминаю затекшую шею.

Выбросив окурок в сторону, испанец возвращается и, дернув старую дверцу, садится в машину. Дрожащими руками берется за руль, но не может совладать с эмоциями.

— Поехали, — говорит он, и машина резко трогается с места.

Еще минут двадцать мы едем в полной тишине. Напряжение, повисшее в машине, передается и мне. Становится как-то не по себе. Что мы такого сказали, что наш попутчик резко сменил общительность на иголки?

Впереди тянется синеватая линия моря, подернутая белой пеленой. С наслаждением глядя вперед, я не могу сдержать улыбки. Мне и вправду хотелось сюда вернуться, несмотря на то, что некоторые воспоминания приносили боль. Свернув с проселочной дороги, испанец выезжает на песчаную обочину. Резко остановив колымагу, он переводит дыхание, все еще взволнованно хватаясь за руль.

— Все в порядке? — осведомляется Вал.

Прерывисто вздохнув, старичок выхватывает из кармана рубашки пистолет и направляет его на вампира.

— Я знаю, кто вы такие, — говорит он. — Поэтому мне сказали стрелять. Простите.

— И кто же мы такие? — ровным голосом спрашивает вампир.

Дуло пистолета вздрагивает вместе с морщинистой загорелой рукой.

— У-убийцы. — Испанец крепче стискивает оружие. — В-вам зачем-то нужна человеческая кровь. Сатанисты или… или что похуже.

— Я похожа на сатаниста? — спокойно осведомляется Вал, но мужчина не думает опускать пистолет.

— Меня предупреждали, что вы будете пытаться давить на жалость. Но вы чудовища.

Повернувшись к испанцу, Вал примирительно поднимает обе ладони и старается говорить как можно ровнее и мягче.

— Я доктор. Меня зовут Вальтерия Рихтенгоф. Пожалуйста, опустите пистолет и позвольте нам все объяснить.

— Мисс Рихтенгоф?

Дуло пистолета вздрагивает, слегка опускаясь вниз, а глаза испанца вспыхивают странным огоньком. Готовый убрать оружие, он открывает рот, чтобы сказать что-то важное, но ни одному слову больше не доведется вырваться из его рта.

Выстрел звенит так неожиданно громко и резко, что Эстер взвизгивает, закрывая уши ладонями. Бессильно дернувшись, испанец обрушивается на руль. С уголка губ скатывается тонкая струйка крови.

— Черт побери!

Схватив испанца за грудки, Вал заглядывает в его остекленевшие глаза и с разочарованным стоном разжимает пальцы. Слегка приподнявшись на сиденье, смотрю на большое бордовое пятно, расплывающееся на клетчатой рубашке мужчины.

— Очень точный выстрел, — тихо говорю я.

Вал прячет лицо в ладонях и шумно выдыхает. Мужчина почти согласился не открывать по нам огонь, и вот он лежит рядом убитый, с простреленной грудной клеткой. Выглянув из окна, замечаю огромную фигуру Байрона Хэлла, приближающегося к машине из ближайшего кустарника. Сжимая в руках винтовку, он переходит на бег, грузно ступая ботинками по пыльной земле.

Выстрел все еще звенит в голове похоронным колоколом. Мотнув головой, я резко выбираюсь наружу и с силой захлопываю старую дверцу. Байрон останавливается возле машины, опираясь на ржавый капот правой рукой. Тяжело склонившись, переводит дыхание и проводит ладонью по раскрасневшемуся лицу.

— Вы как?! Порядок?!

— Живы, — говорит Эстер. — Это ты стрелял?

Вместо ответа, Хэлл многозначительно потрясает в воздухе винтовкой. Перебросив ее через плечо, он выпрямляется и громко выдыхает.

— Рад тебя видеть, старина. — В горле словно застревает комок. — Похоже, ты поторопился с выводами.

— Чего?! — Хэлл смотрит на меня как на умалишенного. — Этот кретин достал пистолет и целился ей в грудь!

Я собираюсь что-то ответить и отвлекаюсь на звук открывающейся дверцы. На улицу из старой колымаги выбирается Вал, сжимая в руках какие-то бумаги.

— Привет, Байрон. — Спрятав документы в задний карман брюк, вампир отводит взгляд. — Вовремя ты подоспел.

— Что-то ты не особенно обрадовалась, — замечает Байрон. — Чегой-то я не так сделал?

— Я его знаю. Машина числится в угоне, документы липовые, но лицо кажется мне знакомым. — Вал кивает на бездыханное тело в машине. — У нас был шанс его переубедить.

— Ты его знаешь? — ахаю я.

Вал игнорирует мой вопрос.

— Совсем умом тронулась?! — восклицает Байрон. — А если бы выпалил? Он ведь целился прямо тебе в грудь!

— А еще он назвал меня чудовищем. — Вал хмыкает.

— Тем более, — фыркает Хэлл, поправляя на плече винтовку.

Я тяжело вздыхаю и опускаю взгляд.

— Что ж, мы подтвердили его слова. — Разочарованно отпинываю в сторону небольшой камень и прячу руки в карманы. — Давайте поскорее убираться отсюда, пока кто-нибудь еще не нагрянул.

4

В небе кружатся белоснежные чайки. Безуспешно пытаюсь углядеть в их оглушительных криках что-то романтичное. Шагая вперед с высоко задранной головой, недовольно щурюсь и наблюдаю за их неровным полетом.

Визгливые пометные бомбардировщики.

Вал так и не рассказала нам, откуда знает того испанца. На наши вопросы она не отвечала, делая вид, что ничего не помнит. Я махнул на это рукой раньше всех. Если вампир не захочет, она ни за что не поделится.

По словам Байрона, Терри остался на лодке, чтобы лишний раз не показываться никому на глаза. Стараясь не привлекать к себе внимания, мы движемся к побережью, периодически оглядываясь по сторонам. Вдалеке маячит высокий забор, обтянутый колючей проволокой и обвешанный выцветшими знаками «Прохода нет!».

— Где-то здесь я сделал дыру, — задумчиво бормочет Байрон, почесывая затылок. — Теперь не помню, где.

— Ну, еще одну сделаем, какие проблемы…

Останавливаюсь перед железной сеткой, хватаясь за проволоку обеими руками. Одного сильного рывка хватает, чтобы металл звякнул и лопнул. Оттянув подвижную часть ограждения на себя, я с силой загибаю здоровенный кусок забора, словно это была москитная сетка.

— Ничего себе, — присвистывает Эстер. — Теперь сто раз подумаю, прежде чем злить тебя.

Усмехаюсь и нагибаюсь, чтобы пролезть в образовавшийся проход. Мои спутники следуют за мной. Обернувшись и убедившись, что нас никто не преследует, я засовываю руки в карманы и вальяжно вышагиваю по песчаному побережью, подставляя лицо резковатым порывам морского ветра.

— Надеюсь, ты надежно спрятал лодку, — говорит Вал. — Не хватало еще объясняться с полицейскими.

— Не волнуйся, все по высшему разряду, — откликается Байрон. — Это было непросто, но мы с Терри нашли неприметную маленькую бухту.

Ветер усиливался, становясь все уверенней и свободней. До боли знакомый шепот волн наполнял просоленный воздух. Наконец, мы добрались до места, о котором говорил Байрон. Взобравшись на большой скользкий валун с плоской верхушкой, осторожно перепрыгиваем на еще один такой же. Я следую сразу за неуклюже подскакивавшим впереди Байроном. Где-то позади Вал помогала Эстер не сорваться в соленую воду с высоких камней. Скалистые осколки грузно возвышались над морем, отделяляя потайное место Байрона от остального побережья.

— Пришли, — говорит Байрон, останавливаясь и утирая с лица пот. — А вот и наше корыто.

Под «корытом» Хэлл подразумевал довольно добротное рыболовное судно «Катран», покачивающиеся на волнах, словно аккуратная игрушка на ладони каменного великана. Испещренный глубокими трещинами корпус, выцветший от солнца и морской соли. Мачта грустно скривилась от времени и непогоды, устало наклонившись к западу. Несмотря на изношенность, «Катран» был по-своему красив, словно напоминая о всех пережитых бурях, приключениях и богатых уловах.

— Я уж и вправду думал, что мы поплывем на корыте. — Я присвистываю и щурюсь, чтобы получше разглядеть «Катран». — Говорю как человек, которому приходилось плавать на таких посудинах, что даже железный тазик на их фоне выглядит как военный крейсер.

— Тоже мне морской волк. — Вал закатывает глаза. — Но судно и вправду отличное, мы ожидали много худшего.

— Спасибо, — улыбается Байрон. — А теперь давайте спускаться. Эстер, держись за меня.

Подлетев к Хэллу, девушка берет его под руку, и они осторожно движутся по крутому скалистому склону, медленно переставляя ноги и стараясь не терять сцепления с поверхностью. Мы с Вал продолжаем стоять наверху, глядя на зеленовато-синие свободные волны, бившиеся о высокие черные камни.

— Не верю, что мы снова сюда вернулись, — говорю я и качаю головой. — Спустя столько лет. Здесь ведь все осталось по-прежнему. Будто время остановилось. Странные ощущения, тебе не кажется?

— Ага. — Рихтенгоф скрещивает на груди руки и двигается в сторону спуска. Сентиментальная до невозможности, разделяет все мои эмоции от и до. Или взаправду разделяет, но не может оформить ностальгию в слова.

Вампир отправляется вслед за нашими спутниками, а я все еще стою возле обрыва, с нескрываемым восхищением глядя на огромный простор, открывающийся перед глазами.

— Вальте-е-е-ерия! — во всю глотку ору я.

— Что случилось?

— Можно я прыгну?!

Почти скрывшись из поля зрения, Вал поднимается обратно, чтобы посмотреть на меня как на последнего психа.

— Бруно, ты совсем с головой не дружишь?

Я запрокидываю голову и смеюсь.

— Почему сразу не дружу? Просто мне очень хочется броситься в море прямо отсюда.

— Решил угробиться — валяй. — Вал хмурится и вытягивает шею, чтобы посмотреть вниз. В ее глазах я вижу отблески беспокойства. — Тут высоко.

— Вот спасибо!

— Бруно, не надо!

Отхожу назад, разбегаюсь и отталкиваюсь ногами от края скалы. Взмыв над водой, раскидываю руки в сторону. Ощущение свободы переполняет изнутри, я весело кричу и идеальным нырком ухожу под воду. Ворвавшись в пучину волн, на мгновение теряю возможность слышать все, что происходит вокруг. Море обволакивает меня, держит в своих объятиях. Описав под водой изящный полукруг, стремлюсь к поверхности.

Соленый ветер и шумный глоток воздуха. Вытираю глаза и смотрю в сторону побережья. Возле подножия скалы стоят опешившие Байрон и Эстер. Рассмеявшись, я плыву в сторону небольшого лоскута каменистого берега. Когда кеды касаются мягкого песчаного дна, я поднимаюсь и тяжелыми шагами бреду к своим друзьям. Одежда обвисает на мне мокрыми мешками, с толстовки и джинсов стекают струи воды, с кончика носа срываются соленые капли. Резкий порыв ветра заставляет поежиться и тихо вскрикнуть, от холода по коже бегут мурашки.

— Представить себе не могу, как ты умудрился пройти естественный отбор.

Я выпрямляюсь и улыбаюсь. Вал стоит прямо передо мной, строго скрестив на груди руки и глядя на меня сверху вниз.

— Жизнь создана для глупостей. — Я выжимаю футболку и тихо смеюсь.

— Ты одна сплошная глупость, Бруно Джексон.

— Не исключено, радость моя.

Вампир смеется. Смотрит на меня уже не с укором, а с такой редкой для ее взгляда нежностью. За спиной вампира появляется удивленная Эстер. Посмотрев на обрыв, с которого я сиганул, она переводит взгляд на мою мокрую одежду.

— Зачем все это?

— Как же он продержится целый день без того, чтобы совершить какую-нибудь дурость? — весело откликается Байрон. — Не беспокойся, Эстер. У него не скелет, а набор металлических штырей. Ничего ему не будет.

Вал тут же меняется в лице, громко хмыкает и отворачивается, направляясь к лодке. Плюхнувшись на песок, выливаю из обуви воду и смотрю на туманную линию горизонта.

Какой смысл быть практически неубиваемым и никогда не пользоваться этим для собственного счастья?

5

До Морбатора было около девяти часов пути. «Катран» неспешно рассекал волны, словно пытаясь не нахлебаться бортами соленой воды. Стоя на верхней палубе, я видел грузную фигуру Байрона, маячившую в стеклах рулевой рубки. Болотного цвета штормовка и фуражка придавали ему вид истинного морского волка.

Когда мы только взошли на борт, Терри и Эстер на себе ощутили все тяготы морской болезни. Пока «Катран» шел вперед, это ощущалось не так сильно. Зато, если лодка плавно качалась на волнах, то внутренности будто раскручивались на лопастях медленно вращающегося вентилятора.

Я прекрасно их понимал. Много лет назад я сам впервые плыл на Морбатор. Меня радостно выворачивало наизнанку каждый раз, когда линия горизонта приветливо начинала прыгать то вверх, то вниз. Невыносимое чувство, которое искореняет лишь привычка.

Стоя возле борта, я смотрю на зеленовато-серые волны. Солнце приятно греет кожу, от обжигающего пощипывания дневных лучей не осталось и следа.

— Ты прав. Очень странные ощущения.

Вал прислоняется к железным перилам и с отсутствующим видом глядит куда-то вдаль. Ее всегда причесанные волосы растрепал крепкий морской ветер. Засученные рукава рубашки слегка перепачканы пылью и машинным маслом — скорее всего, копалась в моторной нише или помогала Байрону в рубке.

— Тоже тошнит? — спрашиваю я.

— Я об острове.

Словно сговорившись, мы поворачиваем головы в сторону движения «Катрана». Впереди крохотной черной точкой маячил старинный Морбатор, который притягивал наши вколоченные гвозди воспоминаний невидимым магнитом.

— Событиям свойственно складываться из сотен незначительных деталей, — задумчиво говорит вампир. — Все происходит… само собой, как ни странно.

— С каких пор ты стала верить в судьбу?

— Это не судьба. Каждое событие — элемент головоломки, алгоритм которой нельзя понять, если живешь на свете меньше трех сотен лет.

Хмурюсь, пытаясь переварить сказанное. Обычно Рихтенгоф была точна в своих высказываниях и не играла фактами, которые не могла доказать.

— Похоже на пазл. — Тихо хмыкаю себе под нос. — Ну, и в чем же смысл?

— События из середины медленно соединяются с рамкой, заполняя пробелы и подбирая недостающие детали. — Вал отвечает на удивление уверенно, хотя и несет полный бред. — С острова все началось. На острове все закончится.

— Какие детали? Что ты вообще городишь?

— Преследования Уоллеса, кошмары о Морбаторе, твои сны о пещере с белыми минералами, предсказания Гийома, наше прошлое, новые друзья. Не хватает чего-то посередине, только чего?

— Поднимись в рубку и перескажи это Байрону. Или ребятам. Они будут рады услышать, что блюют за борт ради метафоры про пазл.

Тихо фыркаю себе под нос и смотрю на волны, бьющиеся в борта нашей лодки. «Катран» подскакивает на воде, рассекая водную гладь и уверенно продвигаясь вперед, словно грузное морское существо.

— Пойду напомню Байрону про обломки скал. — Рихтенгоф выпрямляется и одергивает засученные рукава рубашки. — Нужно будет огибать остров, чтобы не повторить печальный опыт Титаника.

— То-о-очно, Титаник! Так, я пошел на кичку орать, что я король этого мира.

— Очаровательно.

— А еще можем с тобой пойти в подсобку.

— Машины там все равно нет. И стекло от моих касаний не запотевает. — Она усмехается, заметив, что я слегка озадачился ее комментарием.

Вампир собирается отправиться в рулевую рубку, но я делаю быстрый шаг вправо и замираю у нее на пути. Она многозначительно вздергивает бровь.

— Слушай… — Я замолкаю, не зная, как правильно собрать свои мысли в слова. — Вот черт, забыл цитату.

— Я лечу, Джек? — Рихтенгоф многозначительно вздергивает бровь.

— Да не эту! Твою!

— Мою?

— Помнишь, чего ты хотела на Морбаторе?

Вампир округляет глаза, не понимая, о чем я говорю.

— Помнишь? — с нажимом повторяю я.

— Оставить работу в лазарете?

— Ни за что на свете не сбиваться в стаю.

Рихтенгоф стоит в замешательстве. Если до этого я не понимал, что за чушь она несет, то теперь пришла моя очередь напрочь сбивать с толку.

— Ты хочешь, чтобы я извинилась? — спрашивает Вал.

— Нет, просто хотел применить твою теорию о лепнине на нас с тобой.

— Головоломки.

— Неважно. Ты ведь могла никогда не зайти в мою каморку.

— К чему ты ведешь? — Вал слегка раздражается. — Какое-то невероятное умозаключение?

— Нет. Просто хочу, чтобы наш с тобой пазл не развалился. Что-то ведь потянуло нас друг к другу… Никогда не хотела сбиваться в стаю, а теперь у тебя теперь есть то, чего ты так тщательно избегала.

Рихтенгоф всегда выглядит напряженной и мрачной, но я чувствую, как внутри нее горит желание жить ради других. Ну и ради того, чтобы постоянно ворчать на меня по поводу и без. Неожиданно обвив руками мою талию, Вальтерия властно притягивает меня к себе и крепко обнимает. Охнув от неожиданности, я тоже осторожно прижимаю ее к себе и утыкаюсь лицом в мягкие волосы, растворяясь в таком родном мятном запахе.

— Уйди, наконец, с дороги, — смущенно говорит вампир, откинув в сторону меня и свою нахлынувшую сентиментальность. — Еще не хватало, чтобы мы пропахали кормой кусок скалы.

Я смеюсь. Кто-то бы сказал, что жест был крайне неловкий, но для меня в этом объятии была целая история ее одиночества, от которого она медленно открещивалась день за днем. Провожаю ее задумчивым взглядом и снова возвращаюсь к борту лодки. Солнце медленно садится за линию горизонта, разливая бархатные красные тени по бесконечной морской глади.

После всего, что с нами произошло, очень трудно не верить в судьбу.

И очень трудно думать, что мы все просто незнакомцы, путешествующие вместе.

Когда я спускаюсь по железной лестнице к каюте, Эстер тихонько прикрывает за собой железную дверь.

— Как он? — тихо спрашиваю я. — Уснул?

— Да, но было сложно уговорить его вздремнуть. — Девушка невесело улыбается. — Мы еще не совсем привыкли к постоянной качке.

— Понимаю.

Внизу находилось три крошечных каюты, одну из которых занял младший брат Эстер. Дернув дверь еще одной, пропускаю девушку внутрь и захожу вслед за ней. Эта каюта была немного больше той, где сейчас находился Терри. Эстер присаживается на кровать, а я устраиваюсь на небольшом железном столике, вкрученном в стену.

— Бруно, мне страшно. — Девушка потирает лицо руками и с надеждой смотрит на меня. — Что за знание такое может быть на заброшенном острове? Мы можем верить этому Гийому и его предсказаниям?

— Спроси у Вал, она хорошо систематизирует. Только потом не жалуйся, когда вернешься через три часа, так ничего и не поняв.

Весело болтая ногами, я заглядываю в круглый иллюминатор, в который солеными брызгами бросалась морская вода. «Катран» продолжает двигаться вперед, рассекая волны и преодолевая расстояние, разделяющее нас и Морбатор.

— Иногда мне кажется, что я знаю тебя. — Говорю это еще раньше, чем успеваю подумать. Быстро перевожу взгляд на Эстер и не вижу недоумения на ее лице.

— Я чувствую то же самое. Словно мы уже где-то с тобой встречались.

— Как думаешь, это возможно?

— Я не знаю, наш городок достаточно маленький.

Задумчиво почесываю затылок, пытаясь припомнить хотя бы что-нибудь. Нет, бесполезно, я уже пытался разобраться в своей памяти, но ничего на ум не приходило. Я был точно уверен, что вижу Эстер впервые, однако ощущение знакомства не хотело меня покидать.

Эстер укладывается на койку и удобнее устраивается на подушке. Подтянув верблюжье одеяло до самого подбородка, она с любопытством разглядывает меня, словно я был каким-то экспонатом. Развожу руки в немом вопросе.

— Ты хороший.

— Я?!

— Очень.

— О… ты тоже. — Я слегка хмурюсь, стараясь не показывать смущения. — Ладно, пойду, пожалуй.

— Хорошо. — Эстер тепло улыбается.

— Если что — я в соседней каюте.

Закрываю за собой дверь и пару секунду стою в коридоре, держась за железную ручку.

Мне бы столько всего хотелось спросить у Эстер, хотелось, чтобы она научила меня, как устроен их мир. Почему люди расстаются, почему женятся и выходят замуж, зачем заводят детей, если человечеству уже давно не грозит угроза вымирания. Я видел все это через призму звериных повадок, неугомонной энергии и неуемного желания жить. Но мне бы очень хотелось понять, как это все чувствуют они.

Всегда можно притвориться, что ты часть общества, мило улыбаться на званом ужине. Пожимать всем руки, не снимая вельветовых перчаток, потому что у тебя под ними когти… Ужас, что за адские метафоры у меня в голове?

Это все Вал со своими припадками задумчивости.

Устроившись на койке в своей каюте, смотрю в железный потолок. На лампочке, обрамленной железной сеткой, собралась пыль, затеняющая свет. До носа добирается легкий мятный запах — вездесущий ревизор пошла проверять, насколько сладко мы спим. Ей бы самой не мешало отдохнуть, но, если я выйду и предложу ей пойти поспать, то она предложит мне пойти куда подальше.

Улыбаюсь и переворачиваюсь на бок. Каюта мягко покачивается перед глазами в такт движениям «Катрана». Сколько себя помню, не было ни одного спокойного плавания. Надеюсь, что это станет одним из первых.

Засыпаю, еще не зная, что в очередной раз ошибусь в своих догадках.

6

Ощутимый толчок, из-за которого я едва не падаю на пол. Ухватившись рукой за спинку кровати, шарю взглядом по сторонам. Пол каюты усеян рухнувшими на пол вещами. Еще один серьезный бросок вперед, и я с трудом успеваю опереться ногами на пол. Свет лампочки подрагивает из-за перепадов напряжения.

— Вот черт…

Бросившись к раздвижной двери, с трудом отпираю заклинивший замок, и железо с диким грохотом отъезжает в сторону. Едва успев увернуться от падающих спасательных жилетов, хватаюсь руками за лестницу и взбираюсь наверх.

Верхняя палуба, погрязшая в едва подсвечиваемой темноте, оказалась почти полностью залита водой. Громадные ладони волн с силой ударяли по бортам «Катрана», поднимая в воздух миллиарды брызг. Адский рев моря накрывает меня с головой, и я едва не поскальзываюсь на влажных досках. Ловко уцепившись за еще одну лестницу, карабкаюсь в рулевую рубку, мысленно молясь, чтобы меня не смыло.

Дверь поддается легко, и я вваливаюсь внутрь вместе со шквалом соленых брызг.

— Байрон!

Грузная фигура охотника, стоявшего у руля, озаряется вспыхнувшей в полумраке молнией. Быстро обернувшись на меня, он крепче цепляется за штурвал, хотя и понимает, что и ведет «Катран» практически вслепую.

— Где остальные?! — ору я, стараясь перекричать рев стихии.

— Вал чинит фонарь! А Эстер внизу! — так же громко вопит Хэлл. — Судно может затонуть!

«Катран» словно проваливается в воздушную яму, и мы оба едва успеваем ухватиться за твердую поверхность. В следующую секунду титаническая по размеру волна разбивается о железный нос нашей посудины, вскидывая в воздух белую пену брызг.

— Шансы выжить есть?! — Держусь за железную стену обеими руками.

— Мало! — Байрон поджимает губы. — Ну же… давай…Включайся!

Еще один мощный рывок из стороны в сторону заставляет нас крепче вцепиться во что-нибудь более устойчивое. Словно по велению Хэлла, вперед протягивается мощный луч света, освещавший надвигающиеся волны.

— Вал, черт тебя побери, гений!

Байрон увереннее встает у штурвала, стараясь держать судно тем курсом, которым велела ему Рихетнгоф. Шторм — не самая большая опасность, вставшая на пути «Катрана». Кажется, не зря мы сегодня вспоминали крушение Титаника.

Очередная громадная черная волна оседает вниз, открывая вид на черный кусок земли, видневшийся совсем недалеко от судна.

Морбатор.

— Я за остальными! — Торопливо выскакиваю за дверь, тут же встречаясь с залпом соленых брызг.

Обогнув рулевую рубку, прокатываюсь вперед, не устояв на мокрых досках. Вал стоит возле фонаря, задрав руки прижимая аккумулятор к мигающей стойке с фонарем.

— Какого черта?! — Я щурюсь от летевших в лицо брызг. — Что не так?!

— Вода! — Вампир часто моргает, пытаясь смахнуть с глаз соленые капли. Темные волосы мокрыми прядями прилипли к ее бледному лицу, рубашка и брюки обвисли сырыми кандалами. — Если эту развалюху не придерживать, она не будет работать! Тогда нам точно конец!

Быстро смотрю вправо. Еще один стремительно приближавшийся вал ни в какое сравнение не шел с теми небольшими волнами, которые атаковали «Катран» до этого. Времени на размышления у меня не было.

— Держись!

Вцепившись одной рукой в борт, а другой обхватив Вальтерию за пояс, я пытаюсь впечатать нас обоих в стенку рулевой рубки и делаю это донельзя вовремя. Оглушительно взревев, море швыряет в нас еще одну неистовую волну. Корабль с гудением кренится, а нас больно ударяет о борт, за который мы оба держались. Едва не встав на дыбы, судно черпает носовой частью огромный глоток соленой воды и с шипением выныривает обратно.

— Спасибо, Бруно! — кричит Вал, которую сейчас едва не смыло в открытое море.

Корабль выравнивает ход, словно давая нам еще один шанс. Вцепившись руками в борт, я высматриваю черневший впереди Морбатор.

— Помогите!

Синхронно повернувшись на истошный крик, мы замечаем Эстер, появившуюся возле рулевой рубки. Держась за железные перила, она на полусогнутых ногах подбирается ближе.

— В чем дело?! — Вампир едва не бросает фонарь, но вовремя вспоминает, что без него мы ослепнем.

— Терри! Он внизу! Дверь заклинило! — Эстер прерывается, стараясь кричать как можно внятней. — Помогите!

Мы с вампиром переглядываемся, и я киваю ей на железную лестницу. Перехватив аккумулятор обеими руками, со всех сил упираюсь ногами в железный борт и стараюсь занять как можно более устойчивую позицию.

— Оставайся с Бруно! — велит Вал. — Держись за борт! Если что — Джексон рядом, он всегда тебе поможет. Джексон, я рассчитываю на тебя! Доверься инстинктам!

Вал берет ладони шокированной девушки в свои руки и прикладывает их к железным перилам. Сжав кулаки, Рихтенгоф заглядывает ей в лицо, убеждаясь, что Эстер поняла, что ей нужно делать. Истерично кивнув, девушка поворачивается ко мне, а вампир в один большой прыжок скрывается из виду.

— Ты взяла жилет?! — ору я.

— Да, он на мне!

— Предупреди, если на нас попрет волна!

Она снова кивает и впивается взглядом в освещаемую лишь лучом света кромешную морскую темноту. Поднимаю глаза на вымокший аккумулятор, молясь всем богам, чтобы эта хрень выдержала еще один сноп брызг.

— Там впереди Морбатор! — кричит Эстер. — Я его вижу! Мы почти приплыли!

— Да! Ты только держись!

Резкий толчок вперед, адский железный грохот разрываемого на части металла. Выпустив из пальцев чертов аккумулятор, вижу, как гаснет свет. Я рывком вылетаю за перила. Пытаясь уцепиться хоть за что-нибудь, крепко раню руку и обрушиваюсь на жесткие доски верхней палубы. Удар вышибает из легких остатки воздуха. С трудом опершись на локоть, слепо шарю перед собой.

Судно, словно раненое животное с взрезанным плавником, кренится набок, и я качусь по доскам. Еще раз ощутимо стукнувшись плечом о железные перила, громко охаю и пытаюсь подняться на ноги. В кромешном мраке вижу рыжеватый свет откуда-то снизу, словно намек на страшную опасность.

— Пожар!

Зычный голос Хэлла пересиливает рев моря, и я поднимаюсь на ноги. Бросившись вперед, добегаю до лестницы и ловлю на руки рухнувшую оттуда Эстер. Девушка потеряла равновесие, когда корабль встретился с еще одной волной.

— Там Терри! — во все горло кричит она.

— Я знаю! — Крепко прижимаю ее к себе и тащу в сторону носовой части. — Нужно уходить!

— Но мой брат!

— С ним Вальтерия!

Вампиру не пережить пламени, мальчику тоже. Но инстинкты подсказывают бежать от огня и спасать тех, кого еще можно спасти.

«Джексон, я рассчитываю на тебя! Доверься инстинктам!»

Волна, обрушившаяся на палубу, не оставляет времени для разговоров. Нас снова сносит с ног, но я стараюсь не выпускать Эстер из своей крепкой хватки. Вспышка молнии озаряет огромные зубы скал, окружившие «Катран».

— Видишь заводь между скалами?! — ору я. — На счет три мы прыгнем!

— Ты с ума сошел!

— Доверься мне! На счет три! Раз, два…

Решительным рывком «Катран» швыряет нас вперед, и я отталкиваюсь обеими ногами, как можно крепче обняв талию Эстер. Взмыв в воздух, мы со свистом приземляемся в волну, бежавшую к скалам. Я слышу, как в ушах снова грохочет море, слышу его яростный рев, словно он продолжался и под водой. Что было сил гребу к поверхности, стараясь не выпускать девушку из крепких объятий.

Истерично глотнув воздуха, мы плывем к ближайшему обломку скалы, самому высокому и устойчивому из всех. Уцепившись за выступавший из воды кусок камня, я поворачиваюсь, и сознание наполняется обжигающей паникой и испепеляющей болью.

«Катрана» больше нет.

Охваченное огнем судно раскололось, потому что Байрон все-таки не смог уберечь его от столкновения с обломком скалы.

— Пожалуйста, держись за меня! — рявкаю я, стараясь привести девушку в чувство. — Слышишь?! За меня! Мы поплывем к берегу!

Я слышал в своем голосе ее голос. Слышал эту уверенность. Слезы хлынули в соленые брызги темного моря. Глаза заливала соленая вода, мышцы горели, словно обожженные раскаленным металлом. В груди колотилось сердце, которое стремилось туда, где в последний раз я видел ее лицо. Качаясь на громадных волнах, я продолжал двигаться вперед.

Неистовая воля жить и спасти жизнь другому существу.

Невыразимое животное чувство, бушевавшее внутри.

Нечеловеческая сила.

Я выживу, потому что так надо.

Я выживу и спасу ту, потому что ты велела доверять инстинктам.