Стая демонов

Приглушённый лунный свет проникает в комнату, которая мягко освещена лампами, расположенными через равные промежутки вдоль стен.

— Положи Сару на ковер, — говорит Ателла Роману.

Он укладывает Маму на плотный материал, заботливо заботясь о её голове. Я опускаюсь на колени рядом с ней и беру её за руку. Теперь она выглядит очень измождённой, её лоб покрыт испариной. Я прикусываю губу, чтобы сдержать волнение. Моя мать уже была сломлена. Теперь её разум погружён во тьму.

Я чувствую, как в комнату входят мои демоны-волки, каждый из которых направляется в угол комнаты, прежде чем Дастиан закроет дверь и займёт позицию рядом с ней. Уложив Маму, Роман отступает в тень у стены комнаты.

Малия и Таня пододвигают стулья, но, как и я, всё их внимание сосредоточено на нашей матери.

Ателла опускается на пол, кладёт руку маме на лоб и закрывает глаза.

— Сначала мне нужно почувствовать настроение твоей мамы, чтобы я могла…

Она ахает, её дыхание прерывается так резко, что я вздрагиваю.

— Что такое? — спрашиваю я.

Пожилая женщина сжимает челюсти, прежде чем убрать руку, открывает глаза и какое-то мгновение смотрит на Маму сверху вниз. Я потрясена, когда в глазах Ателлы блестят слёзы.

— Её дух действительно сломлен, — она проводит рукой по своим щекам, чтобы вытереть слёзы, внезапно потекшие по ним. — Ты знала, что у твоей матери были узы истинной пары?

У меня перехватывает дыхание. Она не может иметь в виду… с демоном-донором спермы?

— Нет, это не…

— Невозможно? — спрашивает Ателла, так пристально вглядываясь в меня своими полными слёз глазами, что мне кажется, будто она оценивает мой настрой. Выражение её лица смягчается. — У матери часто есть секреты от своего ребёнка.

Я пытаюсь сглотнуть, несмотря на сухость во рту.

— Должно быть, это было до моего отца. Не может быть, чтобы у неё были настоящие семейные узы с…

Монстром.

Волосы Ателлы скользят по её плечу, когда она наклоняет голову, изучая меня ещё пристальнее.

— Я узнаю твоё происхождение, Нова. Даже если бы я не слышала о тебе, я чувствую силу твоей демонической стороны — тёмную силу, которую ты держишь под контролем с каждым своим вздохом. Я также чувствую твою связь со стаей. Ты сомневаешься в способности демонов создать связь истинной пары?

— Конечно, — восклицаю я. — Демоны не способны на такую любовь, — я делаю глубокий вдох. — Моя способность любить свою стаю исходит от моей волчьей натуры. Даже если бы моя мать и связалась с этим ублюдком, это не было бы взаимностью… — чем больше я говорю, тем менее уверенно это звучит.

Я чувствую, как взгляд Романа обжигает мне спину. Он стоит в тени на краю поля моего зрения — прямо рядом с Лукой в дальнем углу комнаты. Я в замешательстве замечаю, что его рука покоится на голове Луки, как будто мой демон-волк вовсе не был невидимым.

— Демоны редко вступают в связь, — говорит он таким холодным голосом, что я вздрагиваю. — Я бы сказала, что это невозможно, но я слышала, что однажды такое случилось.

— Связь между волком и демоном? — спрашиваю я, не в силах в это поверить. Я с трудом верю, что демон может быть связан с другим демоном, не говоря уже о волке. Я решительно качаю головой и поворачиваюсь к Ателле. — Я признаю, что моя мать когда-то была связана узами, но, должно быть, это было с кем-то до того, как она встретила моего отца. Демон, породивший меня, вероятно, воспользовался тем, что разорванная связь ослабила мою мать.

Ателла тихо вздыхает.

— Я надеюсь, что однажды твоя мать сможет рассказать тебе всё, что тебе нужно знать, но я могу сказать это без тени сомнения: узы истинной пары, которые связывали твою мать, были разорваны. Это оставило зияющую рану, которую она не смогла залечить, и эта рана сделала её очень уязвимой для силы кошмаров Мастера.

Ателла кладёт одну руку на то место, где находится сердце Мамы, а другую возвращает ей на лоб.

— Сейчас я поставлю обереги, но для этого мне нужно будет потратить много энергии.

Дастиан делает шаг вперёд, опускается на колени рядом с ней и нежно кладёт руку ей на плечо.

— Возьми немного моей энергии, если тебе это нужно.

Я удивлена, но благодарна ему за то, что он готов поддержать Ателлу в её работе. И снова, его выбор сильно отличается от тех, что делают альфы, к которым я привыкла — ни один из других альф-оборотней не предложил бы истощить свои силы. Особенно для незнакомца.

— Поможет ли моя энергия? — спрашиваю я, желая разделить с вами задачу.

Ателла мягко качает головой.

— Я ценю твоё предложение, Нова, но мне придется бороться с твоей демонической силой.

Малия вскакивает на ноги одновременно с Таней.

— А как же я? — спрашивают они почти в унисон.

Ателла улыбается им обеим.

— Таня, ты уже потратила силы на борьбу с демоном, а затем на полёт сегодня вечером. Тебе следует сохранить и пополнить то, что у тебя осталось. Но, Малия, ты можешь мне помочь.

Таня опускается на колени рядом со мной, бормоча:

— Прости, Новз. Мне следовало остаться в грузовике, а не…

— Даже не думай сожалеть о своих решениях, — шепчу я, переводя взгляд с неё на Дастиана. Важно ловить счастье, особенно в трудные времена.

Малия сжимает плечо Тани, проходя мимо нас, чтобы сесть с другой стороны от Ателлы, копируя позу Дастиана и кладя руку ей на плечо.

Как только её ладонь касается плеча Ателлы, Малия делает быстрый вдох и садится прямее.

— Твоя магия похожа на магию ведьмы, — говорит она, широко раскрыв глаза.

На губах Ателлы мелькает улыбка, хотя она сосредоточена на Маме.

— Орлы-оборотни несут в себе дух природы. Это похоже на вашу магию ведьм, но в то же время отличается от неё.

С безмятежным выражением на лице Малия закрывает глаза, тихо поддерживая Ателлу, в то время как пожилая женщина начинает напевать себе под нос. Это успокаивающий звук, который напоминает мне пение птиц, те же лирические нотки, которые я слышу в голосе Дастиана, но более отчётливые.

В то время как вокруг всех троих разгорается сияние, Таня придвигается поближе ко мне, как будто её притягивает эта энергия и она хочет стать её частью.

Но я… Я вдруг чувствую, что не могу дышать. Мой волк тянется вперёд, но моя демоническая сила отступает перед светом, растущим вокруг Мамы. Удар настолько внезапен, что я отшатываюсь, прежде чем заставляю себя остановиться.

Я хочу бросить вызов своей тёмной стороне, хочу остаться и поддержать их — поддержать Маму, — но по мере того, как Ателла продолжает петь, а свет усиливается, мою кожу начинает покалывать, а сердце наполняется жжением.

Я… не могу… оставаться рядом с этим светом.

Моё место — в тенях.

Вопреки своему желанию, я поднимаюсь на ноги и отхожу в сторону, медленно направляясь обратно к Роману. Не совсем к нему, потому что это было бы слишком похоже на то, что я присоединяюсь к нему в тенях, но достаточно близко.

Эйс немедленно следует за мной вместе с Темпл, а затем и Блиц. Все они собираются между Романом и мной, медленно продвигаясь к тёмной стороне комнаты. Ещё более удивительно, что энергия Эйса усиливается, когда он прижимается к Роману, держась поближе к древнему оборотню, в то время как жужжание Ателлы становится более интенсивным, а из кончиков её пальцев внезапно льётся искрящийся свет, который затемняет её руки в том месте, где они прижимаются к сердцу и голове Мамы.

Я вздрагиваю и щурюсь от яркого света, борясь с желанием забиться ещё дальше в тень, игнорируя раскалывающую боль, пронзающую мою голову, и стон, вырывающийся из горла…

— Перестань сопротивляться, — голос Романа превращается в низкое рычание, когда его руки внезапно обхватывают меня сзади за талию, отрывая от земли, как будто я ничего не вешу, и затаскивая обратно в затенённый угол.

Как только я оказываюсь в темноте, изнуряющая боль в голове отступает, а жжение в груди ослабевает. Вздох облегчения срывается с моих губ, когда я прижимаюсь спиной к Роману, чья грудь неожиданно прохладна. В уголках моих глаз появляется слабое фиолетовое свечение, и сначала я думаю, что это скорее магия Ателлы, но потом понимаю, что оно просвечивает сквозь рубашку Романа на краю его широкого плеча.

Его руки по-прежнему обнимают меня, притягивая так близко, что я чувствую каждый твердый мускул его груди и бедер на своей спине. Его правая рука мягко касается моих рёбер, когда он кладет её мне под грудь, в то время как пальцы другой руки обхватывают моё правое бедро.

Моё дыхание внезапно участилось, и не только из-за света, исходящего от Ателлы. Кажется, не имеет значения, что мы полностью одеты. Каждый дюйм моего тела, соприкасающийся с телом Романа, наполняется ощущениями покалывания, и желание повернуться к нему лицом становится непреодолимым. Прошло много времени с тех пор, как я освободилась от тёмной сексуальности, которая бродит в моей душе, поскольку она так тесно связана с моим демоном, но прямо сейчас я хочу этого больше, чем своего следующего вздоха.

Прежде чем повернуться, я оцениваю свет, наполняющий комнату передо мной. Тени, в которых мы стоим, простираются всего на несколько дюймов от моих ног. Здесь нет места для манёвра или даже для того, чтобы отойти от Романа, не попав снова в сферу действия магии Ателлы. На самом деле… свет, который она излучает, проникает во все уголки комнаты, кроме того места, где мы стоим, где вокруг Романа, моих демонов-волков и меня решительно темно, каким-то образом окутывая нас тьмой, в которой мы нуждаемся.

Я морщу лоб, запрокидываю голову, пытаясь разглядеть лицо Романа, и обнаруживаю, что он наклоняется ко мне.

Его голос превратился в хриплый рокот.

— Никто из нас не сможет выжить в чистом свете, Нова. Тебе следует это запомнить.

Глаза Романа затенены. Они настолько тёмные, что я не могу разглядеть границы его зрачков. Его губы касаются уголка моего уха, и ощущение, похожее на электрический разряд, пронзает мою грудь насквозь, прежде чем замедлиться, достигнув живота, разгораясь, когда он спускается ещё ниже, становясь похожим на ласку по внутренней стороне бёдер.

Я понятия не имею, как прикосновение к моему уху — точнее, даже не поцелуй — перешло на мои бёдра, как будто он провёл своими чёртовыми руками по моему телу. Я внезапно застываю в его объятиях, не желая замечать никакой реакции.

В конце концов, сейчас я должна сосредоточиться на своей матери.

Роман больше не двигается, оставаясь на месте в течение следующих двух минут, в то время как Ателла продолжает повышать голос, мои демоны-волки прижимаются ко мне и Роману, и я, наконец, вынуждена признать, что больше не могу смотреть на свет.

Зажмуриваюсь и отворачиваю голову, моя щека соприкасается с щекой Романа. Я чуть приоткрываю одно веко и обнаруживаю, что он тоже закрыл глаза, склонив голову рядом с моей. Его лицо слегка поворачивается ко мне, его щека сильнее прижимается к моей, его ладони слегка сжимают мои бока и бёдра.

— Не шевелись, Нова, — шепчет он.

От его приказа меня пробирает дрожь, и в ответ его руки сжимаются вокруг меня ещё крепче, притягивая меня невероятно близко, так что я прижимаюсь к нему.

Стоя здесь вот так и гадая, поддерживает ли Роман каким-то образом темноту вокруг нас с помощью своей древней магии оборотней, я чувствую себя невероятно уязвимой. Но я бы сделала это тысячу раз, зная, что это ради Мамы.

Голос Ателлы, наконец, смягчается, мелодичные нотки затихают, пока она не замолкает, и свет отступает, сначала медленно, а затем всё быстрее, пока в поле моего зрения не остаются только яркие пятна.

Хватка Романа на мне ослабевает, но он не сразу отпускает меня. Я чувствую, как он делает глубокий вдох, его грудь приподнимается у меня за спиной, прежде чем он убирает руки. Я отстраняюсь, разрываясь между желанием признать, что он сделал этот опыт гораздо более терпимым, чем он мог бы быть, и необходимостью сохранять эмоциональную дистанцию между нами.

Он отступает, оставаясь в тенях, и теперь его рука покоится на невидимой голове Эйса. Я удивлена, что мой демон-волк не проявляет агрессии по отношению к Роману. Напротив, энергия Эйса странно спокойна — тише, чем я ощущала его раньше.

Когда я оглядываюсь на них обоих, у меня по спине пробегает дрожь, когда я вижу, как они стоят рядом. Два непостоянных хищника наблюдают за моим возвращением к матери.

Глава 19

Я снова осторожно опускаюсь на колени рядом с Мамой, когда Ателла, Малия и Дастиан поднимают головы и открывают глаза, всё напряжение спадает.

Сидящая справа от меня Таня тоже поднимает голову, на её губах мягкая улыбка, на лице редкое выражение умиротворения.

Я внезапно начинаю сомневаться, осознавал ли кто-нибудь из них, какое влияние оказала на меня магия, или тот факт, что мне пришлось отказаться от неё, — и я не собираюсь их просвещать.

Небесно-голубые глаза Ателлы впиваются в меня.

— Защита установлена, — говорит она. — Никто не сможет проследить демоническую связь с нашей стаей. Здесь она в безопасности.

— Спасибо, — шепчу я.

Внимание Ателлы остаётся непоколебимым, когда она продолжает.

— Я также смогла остановить кошмары, которые ей снились, но сила ночных кошмаров не освободит её полностью, пока вы не сможете изгнать демона, который управляет ею, обратно в Подземный мир. До тех пор она не проснётся.

У меня замирает сердце, потому что Мама всё ещё в опасности.

— Как мы можем его изгнать?

Я спросила Романа, как мы можем заставить Руна вернуться в Подземный мир, но он отказался отвечать, посоветовав мне задать другой вопрос. Но он не может контролировать Ателлу, и знает ли она об этом… Мне нужен ответ.

Она поджимает губы и обменивается взглядом с Дастианом, прежде чем откашляться.

— Это опасно.

Я коротко выдыхаю. Роман утаил эту информацию по той же причине.

— А что не опасно?

Ателла вздыхает.

— Когда руны впервые появились в Вегасе, Дастиан задал мне тот же вопрос: как мы можем изгнать Мастера обратно в Подземный мир? Я не стала ему говорить, потому что знала, что он отправится туда сам, невзирая на опасность для себя. Но теперь… Её завораживающий взгляд скользит по мне, моим сёстрам и даже Роману, прежде чем остановиться на Дастиане.

— Нет, — внезапно говорит Роман, и его голос резко звучит в неподвижном ночном воздухе.

Дастиану, похоже, это не нравится, он вскакивает и встаёт перед Ателлой с суровым выражением лица.

— Не тебе здесь командовать, волк, — рычит он на Романа. — Ателла видит больше, чем ты можешь себе представить, и мы будем уважать её выбор.

Настала очередь Романа огрызаться, но, когда он перевёл взгляд с Дастиана на меня — и увидел, что у меня, без сомнения, почти отчаянный вид, — я заметила, как черты его лица слегка смягчились.

— Только не говори, что я тебя не предупреждал.

Я киваю, но меня уже ничто не остановит.

— Нам нужно знать.

Роман качает головой, но больше не спорит. Ателла мягко отодвигает Дастиана в сторону, позволяя нам снова увидеть её в полной мере.

— Существует оружие, которое было создано ангелами в древние времена и однажды использовалось против Мастера Демонических Рун, но оно невероятно опасно в чужих руках. Настолько опасно, что железные волки разобрали его и спрятали части там, где их нельзя было найти и использовать не по назначению.

— Где они их спрятали? — задаю я короткий вопрос, заставляя себя не смотреть на единственного оставшегося в живых железного волка в мире.

В глазах Ателлы появляется блеск.

— У всех на виду, — говорит она. — Каждая часть по-своему представляет собой цельный предмет. Железные волки подарили эти предметы различным стаям и кланам, вполне ожидая, что со временем они будут утрачены. Но они не учли внутренней силы, которая притягивает объекты друг к другу. Я долгое время отслеживала эти объекты. Всякий раз, когда один фрагмент перемещался в другое место, за ним вскоре следовали другие фрагменты.

Она наклоняется вперёд и пристально смотрит на меня.

— Это оружие нужно собрать, — она протягивает ко мне руку. — Возьмите меня за руки, каждый. У меня осталось достаточно сил, чтобы быстро показать вам.

Таня протягивает руку, чтобы взять Ателлу за руку, в то время как Дастиан подходит к Малии с другой стороны, чтобы обнять её за плечи, но я колеблюсь. Я намеренно избегала прикасаться к духовной наставнице, потому что не уверена, какие эмоции я почувствую, когда коснусь её. Точно так же, как мне не хотелось прикасаться к ангелу, которого мы освободили, я не хочу причинять боль этой женщине.

Она приподнимает бровь, молча призывая меня взять её за руку.

Я нерешительно протягиваю к ней руку. Она отнимает у меня возможность принять решение, протягивая вперёд вторую руку и хватая мою.

Я задыхаюсь от бесконечного потока эмоций, исходящих от неё, слишком сложных и глубоких, чтобы я могла когда-либо осушить их, прежде чем блокирую свою силу и сосредотачиваюсь только на физическом ощущении её руки на моей.

Её взгляд устремляется куда-то мимо меня.

— Ты тоже, древний, — говорит она Роману.

— Почему ты думаешь, что я согласен с этим планом? — спрашивает он из тени. — Есть причина, по которой я отказался рассказывать им об этом оружии раньше. Мои предки были правы, разобрав его.

Он намеренно скрывал от меня это знание, полагая, что, рассказав мне, он нарушит вторую часть своей клятвы. Защищать нас — благородное дело и всё такое, но, в конце концов, мы сражаемся с элитным и могущественным демоном. Никто не находится в безопасности, но, по крайней мере, с оружием у нас гораздо больше шансов на успех.

— Действительно, — говорит Ателла, прищуриваясь и глядя на Романа. — Но это меньшее из двух зол. Оружие на крайний случай. Если бы это было не так, ангелы не стали бы его создавать с самого начала.

Похоже, у него нет аргументов, чтобы опровергнуть это утверждение, и он неохотно делает шаг вперёд и присоединяется к нашему кругу. Поскольку Ателла уже держит за руку Таню и меня, у него есть выбор, чью руку он обхватит своей. Он поворачивается в мою сторону, и я могу поклясться, что на ходу он снова прижимает меня к себе, на мгновение появляется отметина, но я не чувствую исходящей от неё энергии, и к тому времени, когда его огромная ладонь обхватывает нашу с Ателлой.

Я готовлюсь к тому воздействию, которое его прикосновение может оказать на Ателлу, но для меня это всего лишь прикосновение кожи к коже. Внешне нет никаких признаков того, что кто-то из них реагирует на контакт. Интересно, оградил ли Роман свою энергию от Ателлы, как, кажется, ему удается делать это со мной, или же Ателла решила не афишировать то, что может происходить между их энергиями?

В любом случае, моё внимание переключается, когда в моём сознании появляются образы — образы и голос, который немного похож на Ателлу и очень похож на ветер.

Оружие было разделено на три части. Одна из них находится в городе гоблинов, глубоко под улицами Вегаса.

Вспыхивает свет, и завихрения превращаются в сырой канализационный туннель, по которому мы мысленно путешествуем, пока не достигаем тусклого освещения в начале территории гоблинов, защищенной второй серией туннелей. Их крепость в основном находится под землёй, и посещать её без разрешения опасно, их система туннелей настолько похожа на лабиринт, что это практически смертельная ловушка, которую мы с сёстрами обнаружили, когда однажды отважились проникнуть на окраину их территории.

В этом мистическом путешествии мы не испытываем ни одной из этих проблем, свободно проплывая по череде туннелей, поворачивая налево и направо так быстро, что мне приходится концентрироваться, чтобы запомнить путь. Когда туннели внезапно заканчиваются, мы мчимся к дому короля, у которого самые большие и величественные владения. Его дом — замок, высеченный в том самом камне, из которого построен этот подземный мир. Украшенный множеством драгоценных камней, в основном глубоких рубиновых и изумрудных оттенков, замок оживает благодаря солнечным лучам, которые проникают из верхнего мира через множество маленьких прорезей и отражаются от искусно расположенных зеркал. Если слишком долго смотреть на передний фасад замка, то можно ослепнуть.

Спрятанные у всех на виду. Голос Ателлы слегка встряхивает меня, а затем меня снова толкают, когда сцена меняется, и мы оказываемся в воздухе. Рядом с самым высоким пиком в центре каменного замка.

Теперь перед нами герб гоблинов, выкованный, похоже, из единственного в этом месте бриллианта. Богато украшенный герб состоит из центрального бриллианта примерно квадратной формы, окруженного множеством больших полумесяцев из сверкающего серебра, каждый из которых усыпан большим количеством бриллиантов. Они, безусловно, любят свои драгоценности и жадно их копят. Судя по всему, король больше, чем кто-либо другой.

Над центральным бриллиантом, невинно расположенным между двумя полумесяцами, находится серебряное украшение, которое сливается с остальными, пока мы не оказываемся на уровне его глаз.

Голос Ателлы, смешанный с шумом ветра, снова наполняет мои мысли. Это центральная часть оружия. Застёжка, которая соединит вторую и третью части вместе.

Вблизи она выглядит как серебряная застёжка, на первый взгляд кажущаяся случайной гравировкой символов и знаков по окружности. Мои глаза расширяются от осознания того, что я смотрю на руны, выгравированные на поверхности застёжки.

Сцена быстро исчезает, а затем нас снова окружает клубящаяся тьма. Пока…

Вторая часть находится на землях стаи волков-оборотней. Голос Ателлы становится немного резче, когда она добавляет: С альфой.

Конечно, это чертовски важно. Я бы лучше целый день сражалась с гоблинами, прежде чем добровольно ступила бы на землю этого ублюдка. Но настали отчаянные времена.

У оборотней две территории. Одна из них представляет собой большой жилой комплекс в старом пригороде Северного Вегаса, а другая — участок земли недалеко от горы Чарльстон, примерно в тридцати милях от города. На втором участке земли есть лес и гористая местность. Это место, где волчья стая может бегать и объединяться — место, где никто из моей стаи никогда не был, потому что, если бы мы ступили туда, когда стая Гранта была в волчьем обличье, всё закончилось бы кровопролитием.

Когда мы плывём по лесу в видении, становится очевидно, что вторая часть оружия спрятана в их лесной и горной обители. Обычно было бы невозможно проникнуть в этот район, когда вокруг так много волков-оборотней, но из-за встречи, которую созвала Магнат, большая часть стаи Гранта должна быть ближе к городу на своей северной территории, по крайней мере, до конца вечера. Если не дольше.

Есть шанс, что мы сможем войти и выйти без войны.

Надеюсь.

Мы плывём через лес, зелень расступается, открывая взору небольшой ручей и старую хижину, которая издалека кажется обманчиво маленькой, пока мы не взбираемся по горному склону к старому деревянному крыльцу. Массивная входная дверь, украшенная ручной резьбой, с изображением воющих волков, выгравированным на тёмно-коричневой древесине, когда мы волшебным образом проходим сквозь неё. У меня на мгновение сжимается сердце от жалости к жизни, которой никогда не было ни у меня, ни у моих сестёр.

Да пошли они к чёрту. У нас стая сильнее.

Внутри от размеров комнаты у меня захватывает дух. Высокие потолки и тяжёлые коричневые балки сочетаются с остальным деревянным декором. Камин, который находится в центре помещения, в этом видении не освещен. Предполагая, что мы смотрим на это в реальном времени, холодный очаг подтверждает мою надежду на то, что волки-оборотни в данный момент не на своих родных землях. Мы пролетаем через главную комнату, поднимаемся по лестнице, проходим по коридору и попадаем, как я предполагаю, в главную спальню, судя по её размерам и роскоши.

Наш друг и тренер Торп многое потерял, когда решил отказаться от роли альфы. Учитывая, как его брат облажался с этой должностью, для меня это действительно не имеет смысла. У выбора Торпа наверняка есть более глубокая причина, в которую я не посвящена и, вероятно, никогда её не узнаю. Прямо сейчас я должна отбросить свои опасения и сосредоточиться на следующей части этого оружия.

Главная кровать сделана из того, что выглядит как остатки старого дерева. Над резным и отполированным деревянным изголовьем кровати, которое в два раза больше, чем каркас под ним, находится венок из оленьих рогов. Возможно, оленя или лося — трудно сказать наверняка, потому что они причудливо соединены, образуя искусно выполненный узор из слоновой кости. Мы подходим ближе к этому свёртку, в котором, должно быть, скрывается следующая часть нашего оружия.

Мне требуется мгновение, чтобы разглядеть его среди других — кусочек кости, который лежит среди других, органично вписываясь в общую картину.

Изогнутый коготь.

Он почти похож на огромный бивень слона, только форма немного более изогнута, а в его поверхности цвета кости есть что-то древнее, что указывает на то, что это изделие не принадлежит ни одному животному, обитающему сегодня в мире.

Ателла говорит:

— Это основа оружия.

Сцена исчезает, и мы снова движемся сквозь водоворот тьмы.

Третья и последняя часть находится в доме принцепса гнезда вампиров.

Я уже вижу, к чему это приведёт. Ни в одно из этих мест не будет легко или безопасно проникнуть, и у нас нет времени связываться с политиками, чтобы заручиться их сотрудничеством.

Вампиры, в отличие от гоблинов и оборотней, в какой-то степени с большим энтузиазмом относятся к Вегасу и блеску стриптиза. Они любят деньги, секс и власть, и для всего этого нет лучшего места, чем мой родной город.

Их гнездо находится в одном из самых новых и модных казино — «Бронзовый доллар». Люди понятия не имеют, что это заведение полностью принадлежит вампирам и что они танцуют со смертью каждый раз, когда переступают порог заведения.

Пейзаж открывается через массивные стеклянные вращающиеся двери с золотой каймой, и мы попадаем в ярко освещённый интерьер, стены которого также инкрустированы золотом, а тёмно-синие акценты придают ему изысканный, но уютный вид.

Я никогда не заходила в казино, чтобы поиграть в азартные игры, а на стриптиз выходила только тогда, когда мы таким образом преследовали отморозков, и этого отеля, в частности, я избегала любой ценой. Вампиры в любом случае занимаются здесь бизнесом, и моё присутствие им бы точно не понравилось. Я обращаю особое внимание на то, куда мы идём, отмечая, что нам нужно подняться на верхний этаж и войти в огромный пентхаус, который, судя по его великолепию, должно быть, занимает принцепс вампиров.

Вход в апартаменты представляет собой круглую открытую площадку, выложенную мраморной плиткой, а над ней находится самая экстравагантная люстра, которую я когда-либо видела. Если бы мне нужно было угадать, я бы сказала, что она украшена драгоценными камнями, похожими на замок короля гоблинов, — в основном бриллиантами и кристаллами. Наше видение достигает вершины двадцатифутового потолка, и там, в центре люстры, находится последний элемент оружия.

Этот камень — единственный в своём роде, говорит Ателла. Он будет пропускать свет через другие детали.

Камень размером примерно с мой кулак похож на бриллиант, но его цвет гораздо более серебристый, и он мерцает так ярко, что я подозреваю, что он освещает комнату без использования электричества.

Внезапно меня затягивает обратно в клубящийся туман, а перед глазами всплывают части оружия — сверкающие и отдельные, но быстро притягивающиеся друг к другу. Камень вставляется в верхнюю часть застежки, а застежка — в полый конец длинного изогнутого клыка.

Оружие мгновенно вспыхивает так ярко, что почти ослепляет, и зрение устремляется назад с той же скоростью, с какой распространяется свет, удерживая нас вне радиуса его действия.

Голос Ателлы — обещание надежды. Эти части образуют единое оружие, которое будет излучать свет, достаточно яркий, чтобы пробиться сквозь силу демона и отправить его обратно в Ад, где ему самое место.

Теперь нам просто нужно собрать все части вместе.

Глава 20

Отвлекаясь от видения, делаю глубокий вдох. Сидящая напротив меня Ателла медленно открывает глаза, в то время как остальные прерывают связь с её телом. Несмотря на усталое напряжение, растущее вокруг глаз и рта Ателлы, она крепче сжимает мою руку. Я ожидаю, что Роман вырвется от нас, но он продолжает сжимать наши руки в своих.

Духовная наставница пристально смотрит мне в глаза.

— Теперь ты знаешь об оружии, но не представляешь, какую опасность оно несёт, — её взгляд скользит по Роману, затем возвращается ко мне. — Опасность, которую, я подозреваю, Роман понимает лучше, чем я, потому что его семья когда-то имела непосредственное отношение к этому оружию. Но я знаю только то, что узнала за свою жизнь, — её глаза становятся всё более тусклыми, что свидетельствует о том, что её энергия иссякает, но она всё равно продолжает. — Я знаю, что фрагменты существуют и как они сочетаются друг с другом. Я показала вам это. Чего я не знаю наверняка, так это воздействия света от оружия на других, которые могут оказаться рядом с ним, когда оно будет использовано.

Её хватка на моей руке усиливается до боли — или, может быть, это Роман сжимает наши руки.

— Если свет этого оружия может изгнать элитного демона обратно в Ад, что ещё оно может сделать? — в наступившей тяжелой тишине Ателла впивается в меня взглядом. — Ты должна быть осторожна, Нова. Защищай свою стаю. Мои исследования показывают, что за использование оружия приходится платить, но некоторые издержки слишком высоки.

Рука Ателлы соскальзывает, и Роман отпускает нас обоих, хотя его прикосновение ещё немного задерживается на тыльной стороне моего запястья. Его бицепс прижимается к моему, ощущая постоянный жар, но он остается спокойным, несмотря на всё более пристальные взгляды, которые бросают на него почти все, поскольку он единственный, кто знает, на что ещё способно это оружие.

— Ты нам не скажешь, — бормочу я.

— Знание опасно, — отвечает он, и его голос проникает сквозь моё растущее разочарование, как успокаивающая сила, с которой я борюсь, потому что принять это — всё равно что принять опасность, а я этого не сделаю.

— Даже если бы я не был связан своей клятвой не причинять вреда тебе или тем, кого ты любишь, я бы не стал причинять тебе боль, — говорит он.

В кои-то веки в его глазах нет теней. Его по-прежнему невозможно прочесть, соприкосновение наших тел не дает мне ничего о его истинных эмоциях, но… Я ему верю.

Ателла прерывает напряжённое молчание, когда говорит:

— То, что я показала вам в этом видении, — знания, которые я держала при себе из-за неизвестной опасности оружия. Нежелание Романа говорить о его природе подтверждает моё нежелание. Вы не должны рассказывать о существовании этого оружия никому другому.

— Мы понимаем, — говорю я, в то время как мои сёстры кивают. — Мы будем действовать осторожно.

— Теперь твоя мать с нами в безопасности, — говорит Ателла. — Она останется со мной в моём домике, пока не проснётся. Не бойся за её тело — я буду поддерживать её своей энергией, пока ты не сможешь изгнать демона.

— Спасибо, — говорю я. — Мы должны…

Моё внимание устремляется вверх, когда над головой проносятся тени, сквозь просвет в высоком потолке видны многочисленные фигуры, сопровождаемые быстрыми взмахами крыльев.

— Это разведывательный отряд, — объясняет Дастиан, вскакивая на ноги.

Я сжимаю Мамину руку, делая ещё один шаг, чтобы остаться с ней. Это не прощание. Мы изгоним демона, и я вернусь, чтобы забрать её.

Я присоединяюсь к остальным, следуя за Дастианом, в то время как Ателла остаётся с Мамой.

Снаружи пять орлов парят в воздухе над нами, прежде чем плавно приземлиться. Они снова принимают свой человеческий облик, приседая на корточки на то мгновение, которое требуется другой группе мужчин и женщин, чтобы выбежать из ближайшего здания с одеждой, которую натягивает на себя разведывательный отряд, когда они идут к нам, казалось, не заботясь о том, чтобы обнажить свои тела.

Бета Дастиана — Джанна — идёт во главе группы, высокая темнокожая женщина с каштановыми волосами с золотистым отливом, с которой мы познакомились сегодня. Её губы сжаты в тонкую линию. Из остальных четверых двое мужчин и две женщины. Они подходят к Джанне сзади, когда она останавливается перед Дастианом.

— Джанна, — приветствует он её. — Что ты нашла?

— Ты был прав, отправив нас на поиски, — отвечает она, встречаясь взглядом со своим альфой, и напряжение на её лице выдает беспокойство. — Мы отслеживали энергию демона по всему Вегасу, — она вздрагивает. — Его энергия темнее всего, что мы когда-либо ощущали. Мы не могли подлететь к нему ближе, потому что от его силы мы чуть не потеряли сознание. Хотя нам приходилось держаться на расстоянии, мы смогли последовать за ним на территорию демонов Страйка. На улицах их было гораздо больше, чем обычно.

Роман внезапно издает рычание, от которого Джанна вздрагивает, и её взгляд на мгновение становится орлиным.

— Он, должно быть, собирает армию, — говорит Роман, кривя губы.

— Похоже на то, — говорит Джанна, быстро приходя в себя, но её взгляд на секунду задерживается на Романе. Выражение её лица становится настороженным, и я задаюсь вопросом, говорят ли ей инстинкты то, что, как я знаю, является правдой: он опасен.

— Ты всё ещё хочешь, чтобы на тебя наложили защитные руны? — спрашивает Роман Дастиана. — Они будут действовать только до тех пор, пока твой разведывательный отряд готов их принять.

Дастиан смотрит на Джанну, которая сдержанно кивает.

— Мы должны быть в состоянии безопасно выследить Мастера ради нашей стаи.

— Очень хорошо, — говорит Роман, подходя к ней.

Она вздрагивает, прежде чем остановить себя и застыть на месте, но я прерываю Романа прежде, чем он успевает потянуться к ней.

— Сначала ты должен дать нам защитные руны, — говорю я, догадываясь, что орлы почувствуют себя гораздо спокойнее, если увидят, как Роман использует свою силу на нас.

Острый взгляд Романа скользит по мне и моим сёстрам, прежде чем он протягивает руку Малии.

— Твою руку, — говорит он, ожидая, пока она подчинится. — Предпочтительно ту, на которой у тебя ещё нет руны.

Это вызвало изумление у разведчиков, поскольку маленькие руны, которые мы уже носим, были замаскированы под татуировки, специально разработанные для того, чтобы они выглядели именно так.

Малия бросает на меня пронзительный взгляд, что я не предупредила её заранее, что буду приводить нас в качестве примера, но она уверенно протягивает руку.

— Будь осторожен с моей ведьмовской магией, — говорит она Роману. — Моя двойственная натура может усложнить задачу.

Роман ухмыляется, слегка сжимая её предплечье, прежде чем провести указательным пальцем правой руки по её коже, рисуя узор, похожий на простую волну. Он всего в дюйм длиной и светится изумрудным светом, прежде чем впитаться в её кожу и окраситься в чёрный цвет. Он не выцветает, как защитная руна, которую он дал моим волкам.

Он склоняет голову набок и отпускает её руку, как будто провоцирует её на сделать выпад по поводу руны.

— И это всё? — спрашивает она, глядя на упрощенный рисунок, который теперь выглядит так, словно кто-то нарисовал его на её коже чёрными чернилами.

— Всё, — говорит он. — Но это временно. Ты будешь защищена от магии ночных кошмаров демона, пока мы не изгоним его. После этого руна распадётся.

Следующей выходит Таня, и через несколько минут она и вся группа разведчиков отмечены — вместе с Дастианом — хотя между двумя мужчинами возникает напряжённый момент, когда Дастиану приходится протянуть руку.

Наконец, Роман поворачивается ко мне, но на этот раз медлит.

— Твоя рука, Нова, — говорит он.

Когда я кладу своё предплечье в его огромную ладонь, он нависает над мной, его палец касается моей кожи.

Его затуманенный взгляд встречается с моим, и холодное жжение, которое я почувствовала, когда прижалась к нему сегодня вечером, возвращается, распространяясь по всему телу от его прикосновения. Он переворачивает моё предплечье, обнажая внутреннюю сторону, как делал со всеми остальными, но его губы приоткрываются, и он наклоняется ближе ко мне.

Он снова делает паузу, прежде чем заговорить, тихо и вкрадчиво.

— Твоя демоническая природа требует другой руны, — говорит он, прежде чем обеими руками поднять мою правую руку к плечу и крепко сжать. Он наклоняется ко мне так близко, что его грудь почти прижимается к моей, его взгляд напряжён. Он произносит команду очень медленно. — Не. Двигайся.

Я застываю на месте, удерживаемая его руками, борясь с внезапным желанием сократить крошечный промежуток между нашими телами.

Я задыхаюсь, когда он проводит большим пальцем по мышечной части моего правого плеча вниз. Затем указательным пальцем левой руки он рисует круг, который пересекается с линией. Это тот же символ, который он дал моим демонам-волкам — ту же руну, которую он нарисовал на стенке транспортного контейнера на стоянке грузовиков. Но он рисует её не так, как с моими волками, используя другие мазки, другой частью ладони, его внимание сосредоточено, а глаза настолько затенены, что кажется, будто свет вокруг нас потускнел.

Руна светится фиолетовым на моей коже, словно горящее клеймо, в то время как Роман сжимает мою руку так сильно, что это почти причиняет боль.

Я вдруг замечаю, что он задержал дыхание, и не знаю почему.

Я смотрю ему в глаза, поджав губы, когда яркость руны гаснет, а фиолетовое свечение тускнеет. Роман отрывает от меня взгляд, чтобы посмотреть на мою руку, проследив глазами за линией и кругом руны, прежде чем провести по ним пальцем.

Его грудь вздымается от глубокого вдоха.

— Нова, — говорит он тяжелым голосом. — Твоё тело приняло руну.

Я слегка морщу лоб, так как моё принятие руны, похоже, оказало влияние на Романа. Возможно, он не ожидал, что я буду доверять ему. Он сказал, что руны будут действовать только до тех пор, пока мы будем готовы их принять.

— Значит, приняло, — говорю я, стараясь, чтобы мой ответ был лёгким. — Означает ли это, что сила кошмаров Руна не может быть использована против меня, как это произошло сегодня ночью?

— Нет, — говорит он. — Твоя демоническая сила другая. Если ты получишь к ней доступ, находясь рядом с ним, он сможет воспользоваться ей, чтобы стать сильнее.

Я хмурюсь, гнев нарастает во мне.

— Тогда… зачем вообще давать мне руну?

— Она скроет твоё присутствие и затруднит поиск.

— Хм, — как с моими волками. Чего я не произношу вслух, так как орлы не будут знать о присутствии среди них моих демонов-волков. — Я думаю, это компромисс, потому что я наполовину демон.

Роман отпускает мою руку, его ладони соскальзывают с меня, прежде чем он отступает назад.

Внезапно моё внимание снова привлекают наблюдающие за нами орлы, и я откашливаюсь, поражённая тем, что всё остальное исчезло, когда Роман прикоснулся ко мне, особенно когда я замечаю Ателлу, стоящую в стороне с небольшой группой оборотней, которые держат для нас еду. Она всё ещё выглядит усталой, но её небесно-голубой, всепонимающий взгляд, кажется, проникает в меня глубже, чем Романа. Я могу только догадываться, что, по её мнению, она видит.

— Пожалуйста, — говорит она. — Теперь, когда твоя сущность скрыта, а твоя мать пока в безопасности, не присоединитесь ли вы к нам за трапезой?

Мой инстинкт подсказывает мне сказать «нет». Мы уже потратили много времени на то, чтобы проникнуть в крепость орлов, и нам всё ещё нужно вернуться в Вегас, разыскать части оружия — ни одну из которых не будет легко вернуть — и затем сразиться с Мастером Демонических Рун. Всё это время у него будет больше времени, чтобы продолжать создавать свою армию и укреплять свою власть, заражая всё больше людей и более слабых сверхъестественных существ.

Как только я открываю рот, чтобы напомнить им всем о том, что нас ждёт впереди, Роман откашливается.

— Ещё один день не будет иметь такого большого значения, как вы можете себе представить.

Несмотря на то, что он адресует свой комментарий всей группе, мне кажется, что он обращается непосредственно ко мне, что руна на моей коже каким-то образом немного сблизила меня с ним, и он даже как бы читает мои мысли.

Если хоть что-то из этого правда, я пырну его ножом в грудь, так что, надеюсь, мои страхи подогреваются моим чересчур разыгравшимся воображением и общим недоверием к незнакомцам.

Он продолжает.

— Мы должны поесть, отдохнуть, выспаться и восстановить силы в месте, где мы будем защищены, прежде чем приступим к следующей части этого плана.

Я не единственная, кто сейчас смотрит на него.

— Ты сказал нам, что мы очень спешим, — напоминает ему Таня, прищурив свои бирюзовые глаза и вздёрнув подбородок. — Что нам нельзя терять времени, пока Мастер не наберёт силу и всё такое прочее.

Губы Романа кривятся.

— Бла-бла-бла? Не похоже, что я бы это сказал.

Она пожимает плечами.

— Я слышала то, что слышала.

Его улыбка становится шире.

— Время имеет большое значение, но я оцениваю, сколько времени мы можем потратить на следующую часть нашей миссии, учитывая, насколько измотанным вы уже выглядите. В наших интересах действовать как можно решительные.

Если бы Таня была в обличье гарпии, её перья встали бы дыбом от этого заявления. Я чувствую то же самое.

— Мы не истощены, — огрызаюсь я в ответ. — Мы годами сражались с демонами на этих улицах. Мы сильнее, чем ты думаешь. Не стоит нас недооценивать.

Теперь я ощущаю всю силу его взгляда, от ухмылки не осталось и следа, когда он впился в меня глазами.

— Никто не ставит под сомнение твою силу или мастерство, Нова. Я не называю тебя слабой. Тебе нужно сбросить с себя груз ответственности, если ты хочешь выжить в ближайшие дни. Ты молода, и я понимаю, что тебе нужно проявить себя, но у тебя есть другие, которые полагаются на тебя. Стая и семья. Не позволяйте твоей глубоко укоренившейся потребности никогда не проявлять слабость стать причиной того, что вас всех убьют.

Чёрт. Его слова сбивают меня с ног, и ему даже не нужно поднимать на меня руку. Он даже не повысил голоса. Не то чтобы казалось, что он когда-либо собирался сделать что-то из этого, но то, что его речь оказалась более эффективной, чем насилие, приводит в замешательство. Мне неприятно признавать, что он прав, и, несмотря на мой юный возраст, я бы не позволила, чтобы из-за меня погибла вся моя семья. Я была выше этого.

— Ты прав, — говорю я, и слова отдают горечью на моём языке. — Я позволяю своему прошлому опыту влиять на мои нынешние действия, и сейчас не время и не место для этого. Давайте поедим и отдохнём, а потом займемся нашими следующими шагами.

Я ожидаю, что он удивится этой несвойственной мне реакции — я предпочитаю действовать, а не заботиться о себе, и могу в этом признаться, — но выражение, появляющееся на его лице, — выражение… удовлетворения? Я не хочу вдаваться в подробности, что означает выражение его лица или почему оно вызывает неожиданную приятную реакцию глубоко в моём животе, поэтому я прохожу мимо него и направляюсь к Ателле, которая наблюдала за происходящим своим молчаливым, всевидящим взглядом.

Она тут же берет меня за руку, и я вздрагиваю от прикосновения её необычной энергии. Расставив все свои блоки, я останавливаю поток энергии между нами, прежде чем дам ей повод подумать, что я пользуюсь её жестом и подпитываюсь от неё.

— Пойдём, — мягко говорит она, с удивительной силой увлекая меня за собой. — Не будем терять времени.

Быстрый взгляд через плечо говорит мне, что моя стая следует за мной, и я, вздохнув, продолжаю путь вместе с духовной наставницей. Учитывая небольшое физическое расстояние между мной и ними, я решаю наклониться к Ателле и рискнуть задать ей единственный вопрос, который мучил меня с того момента, как я впервые увидела Романа в баре.

— Могу ли я доверять Роману? — выдыхаю я ей прямо в ухо.

Она отвечает мне не сразу, и я задаюсь вопросом, не решила ли она вообще проигнорировать мой вопрос. С моей стороны довольно опрометчиво задавать этот вопрос, учитывая, что она мне ничего не должна, и, хотя мы союзники, это не значит, что мы друзья.

— На данный момент его миссия совпадает с твоей, — наконец, шепчет она. — Если это не так, тебе следует быть осторожной в общении с ним. Потому что Роман скрывает многие стороны себя, и его истинная сущность ещё не раскрыта.

Нет ничего лучше загадочного заявления мистического существа, которое заставило бы меня задуматься и начать беспокоиться. Но это также даёт мне небольшую уверенность в том, что, по крайней мере, на данный момент наши интересы совпадают, и в этом отношении я могу доверять Роману.

Пока что.

Глава 21

Ателла ведёт нас мимо хижины, где отдыхает моя Мама, охраняемая четырьмя орлами-охранниками. Дастиан уверяет нас, что её никогда не оставят одну, и что сменяющийся охранник будет регулярно докладывать ему о случившемся.

Доверять незнакомым людям одного из самых важных людей в моей жизни противоречит всем моим инстинктам, но в этой ситуации я не могу справиться со всем в одиночку. В кои-то веки мой мир расширяется, и у меня такое чувство, что после того, как мы выполним эту миссию, ничто уже не будет прежним.

Место, где питаются орлы, похоже на большую палатку — такую, какую могла бы использовать армия людей, — из плотного водонепроницаемого полотна того же красновато-коричневого цвета, что и скалы вокруг нас, и её нелегко заметить с неба.

Когда мы входим, моим глазам требуется несколько секунд, чтобы привыкнуть к яркому искусственному освещению после мягко освещённой темноты снаружи, но вскоре я могу видеть всё отчетливо. Несмотря на довольно простой внешний вид, как только мы входим в раздвинутые складки палатки, становится ясно, что внутри всё гораздо приятнее.

Это большое помещение, в котором одновременно могли бы разместиться по меньшей мере пятьдесят оборотней, а может, и больше, если бы они поместились. Пол сделан из полированного бетона, столы красиво накрыты чёрными скатертями, белыми тарелками и столовым серебром. Тарелки, похоже, сделаны вручную, с красными завитками в центре, которые, как мне кажется, добыты прямо из скал на улице. Есть даже бокалы для вина, и становится ясно, что несмотря на то, что орлы наслаждаются своей территорией на природе, они по-прежнему ценят всё самое прекрасное в жизни. Я не вижу, где готовится еда, но замечаю другую часть палатки с другой стороны, и мой слух оборотня улавливает доносящийся снаружи звон, который говорит о том, что готовятся блюда.

— Я пригласила их на поздний ужин, — говорит Ателла, проследив за моим взглядом. — Мы едим здесь только раз в неделю, совместный ужин. В остальное время мы обычно готовим дома сами. Это помещение также используется для встреч стаи и праздников.

— Надеюсь, мы никого не потревожили, — сразу же говорю я, представляя, как парочку неудачливых оборотней вытаскивают из постелей. Уже довольно поздно, приближается полночь. — Мы могли бы и сами приготовить себе еду. Или просто прихватить немного фруктов, чтобы продержаться.

Ателла шикает на меня.

— Вы наши гости. Вам предстоит сразиться с существом, которое может уничтожить нас всех, если его оставить на свободе. Для нас большая честь накормить вас вкусной едой и укрепить ваши силы.

Во мне просыпается новое чувство, и это такое странное чувство, что я едва не останавливаюсь на полпути. Если бы Ателла не тащила меня за собой, я бы споткнулась.

Я никогда не спотыкаюсь.

Я также никогда не была рядом со стаей, которая автоматически не избегала бы нас и не боялась. Большинство стай делают всё возможное, чтобы игнорировать или уничтожить нас, но орлы приветствуют нас. Наша опасная, ненавистная, гибридная натура никогда не позволяла нам быть кем-то иным, кроме как отверженными, и всё же мы здесь, почётные гости.

Из-за этого в моей груди расцветает тепло, не похожее ни на что из того, что я когда-либо чувствовала. У меня нет описания этого чувства, но оно… приятное.

Проклятье. Я не могу позволить этому моменту так сильно повлиять на меня. Потому что, как только эта миссия закончится, это признание тоже закончится. Я не орёл — хуже того, я наполовину демон — и мне никогда не будут рады здесь надолго. Моя стая всегда будет единственной в моей жизни, и чем скорее я напомню себе об этом, тем лучше будет для меня в долгосрочной перспективе.

Подавив свои эмоции, я заставляю себя полностью сосредоточиться на том, что произойдёт в ближайшие несколько часов. Когда мы садимся за один из больших столов, рассчитанный на дюжину человек или больше, я устраиваюсь в правом конце. Мои волки рядом, но они не собираются за моей спиной, пока все остальные не рассядутся. Они научились маневрировать так, чтобы никто случайно на них не наткнулся.

Ателла сидит во главе стола справа от меня, Малия и Таня занимают следующие два места слева от меня, а Роман… ну, конечно, он сидит прямо напротив меня. Я получаю удовольствие, глядя ему в лицо за едой, и самое ужасное, что в какой-то степени это приятно. Я никогда не встречала сверхъестественного, столь совершенного физически, как он, но я также никогда не встречала такого скрытного и приводящего в бешенство субъекта. Учитывая количество сверхъестественных существ, которых я знаю, это о многом говорит.

— Ты в порядке? — спрашивает он, и это последнее, что я ожидала услышать из его уст, так что я не готова к резкому ответу.

— Не совсем, — я замолкаю, когда из зоны приготовления пищи появляются орлы, несущие тарелки с чем-то, что пахнет как приправленные специями овощи. Они ставят тарелки перед нами, и, несмотря на восхитительный аромат и урчание в животе, который требует наполнения, я заканчиваю то, что хотела сказать. — Я не в порядке с тех пор, как этот ублюдок появился в нашей жизни. Но я справлюсь.

— Мы спасём твою маму, — обещает он, и почему-то от этого я чувствую себя немного лучше.

— Я знаю, что так и будет, — говорю я, встречаясь с ним взглядом, прежде чем откусить первый кусочек вкусного блюда. — Потому что я не остановлюсь, пока она не проснётся и снова не будет здорова.

Мастер Демонических Рун думает, что он сильнее меня, и, возможно, в чистом виде так оно и есть, но он никогда не встречал человека с такой же решимостью, как у меня, когда кто-то, кого я люблю, попадает в беду. Если бы это было так, он бы дважды подумал, прежде чем нападать на мою мать.

— Я обратился к другим стаям и сверхъестественным существам, — говорит Дастиан, сидящий напротив Тани. Очевидно, он берёт пример с Романа. — Предупреждаю их об опасных способностях этого демона. Я подумал, что приведение их в состояние повышенной готовности может предотвратить гибель большего числа жертв от рук Мастера и, следовательно, замедлить его усиление.

— Хорошая идея, — быстро говорит Таня, прежде чем откашляться. — Кстати, как ты можешь позвонить отсюда? Здесь есть телефонная связь?

Он улыбается ей, и, в отличие от улыбки Романа, улыбка Дастиана открытая и нежная. Он даже отдаленно не скрывает своего интереса к моей сестре.

— Я отправил своим орлам официальные письма от себя. Письма доставляются по старинке, если позволите.

Это в некотором роде круто. Почтальоны — орлы вместо голубей, но, без сомнения, они передвигаются гораздо быстрее, чем почтовая служба Вегаса.

Пока Таня и Дастиан продолжают болтать через стол, а Малия с одобрительными возгласами набрасывается на еду, Роман продолжает следить за мной. Несмотря на то, что он уговаривает нас остаться и поесть, он едва притрагивается к еде.

— Расскажи мне о своей жизни здесь, — говорит он.

В очередной раз он отвлекает меня неудобным вопросом, и я не уверена в его мотивах. Поскольку я не в настроении отвечать на двадцать вопросов, я огрызаюсь в ответ:

— Тебе следовало заранее обсудить вопросы, если ты хотел, чтобы я на них ответила.

Мой сарказм его не останавливает, и я понятия не имею, что нужно сделать, чтобы вывести этого парня из себя. Он чертовски хладнокровен, что бы я ни делала. Даже когда он набросился на Мастера во время боя этим вечером, он был уравновешенным и сосредоточенным.

— Как насчёт новых уступок, которые не требуют клятвы на крови? — спрашивает он.

Я внимательно рассматриваю его. Если отбросить сарказм, его ровный тон и тихо произнесённая просьба заставляют мои инстинкты встрепенуться.

— Я слушаю, — говорю я, поправляя салфетку рядом с тарелкой, стоящей передо мной, не в силах сейчас проглотить ни кусочка.

— Сегодня вечером, и только сегодня, если ты ответишь на мой вопрос, я отвечу на один из твоих, и он не будет засчитан в счёт оставшихся двух, которые я тебе должен.

Мои губы приоткрываются, когда я рассматриваю его, пытаясь понять его мотивы. Для такого скрытного человека, как он, свободный ответ может означать только то, что он действительно хочет знать обо мне — о моей жизни.

Но… почему? Что он может от этого выиграть?

Я тихо выдыхаю, ведь прошло всего несколько минут с тех пор, как он убеждал меня перестать быть такой недоверчивой и обороняющейся.

— Договорились, — говорю я. — Но, учитывая, что полночь уже близко, а сделка только на сегодня, мой вопрос к тебе такой…

Чёрт. У меня слишком много вопросов, и некоторые из них касаются моих демонов-волков, о которых я не могу сейчас упомянуть, но я вспоминаю одно из его обещаний, данных ранее сегодня. Он сказал, что может дать мне ответы о моём демоническом происхождении.

Я забываю о своем дискомфорте при мысли о том, что мне придётся рассказывать о своём происхождении в присутствии Ателлы и Дастиана, и начинаю снова.

— Что ты можешь рассказать мне о моём происхождении?

— Это широкий вопрос, — говорит он.

— Ну, твой вопрос даже не был вопросом, — возражаю я. Он попросил — скорее, приказал — мне рассказать ему о моей жизни.

Один уголок его рта приподнимается.

— Я не собирался отказывать тебе в ответах, — говорит он. — Только то, что мой ответ может прозвучать расплывчато, если только ты не захочешь узнать что-то конкретное.

Я постукиваю по салфетке, понижая голос.

— Думаю, понятно, что мой отец не был обычным демоном, но как он мог обойти Короля Демонов? И зачем ему это понадобилось? Может, ему просто в один прекрасный день пришло в голову, что он хочет бродить по Земле, сея свои демонические семена? И почему именно моя мать? Из всех чертовски глупых…

Я останавливаюсь, качаю головой и делаю глубокий вдох, ожидая, что Роман скажет мне, что я задала слишком много вопросов, и он не ответит ни на один из них.

Вместо этого он спокойно рассматривает меня с другой стороны стола.

— Я не могу дать тебе точную информацию о твоей конкретной ситуации, — говорит он. — Но сильнейшие элитные демоны — те, кто принадлежит к своему классу, например, Мастер Демонических Рун, — способны чувствовать возникающие силы, существующие на Земле. Они часто посылают демонов низкого уровня, чтобы те высасывали сущность из таких людей, чтобы сделать их сильнее. Иногда необходимость лично исследовать силу человека становится для демона слишком большой. В конце концов, демоны жаждут чужой сверхъестественной силы.

— Достаточно могущественный демон — при наличии решимости — мог бы найти малейшую щель во вратах между мирами, которые Король Демонов держит закрытыми. Опять же, при наличии решимости этот демон мог бы проскользнуть незамеченным. Но они должны были бы позаботиться о том, чтобы надолго не задерживаться на Земле и вызвать как можно меньше волнений, чтобы избежать обнаружения и наказания со стороны Короля.

— То, что он стал моим отцом, похоже на нечто большее, чем легкая рябь, — говорю я. Скорее на приливную волну.

Роман наклоняет голову.

— Согласен. Это говорит о некоторой степени безрассудства.

— Значит, на самом деле ты хочешь сказать, что мой отец каким-то образом почувствовал силу моей матери, стал одержим ею и проник через врата, чтобы добраться до неё.

— Твоя мать, должно быть, когда-то была очень могущественной, — говорит он.

— Пока он не сломил её, — огрызаюсь я, уставившись в свою тарелку. Я не забыла, что Ателла сказала ранее об истинной паре моей мамы, но я всё равно была готова возложить большую часть вины на придурка-папашу-демона. — Ну, я думаю, это объясняет, почему она никогда не была прежней, если он высасывал её сущность, пока был с ней.

— Я не говорил, что он выпил бы сущность твоей матери.

Я бросаю на Романа острый взгляд.

— Тогда что? Я не куплюсь на возможность того, что они сблизились, и будто именно это заставило её потерять себя.

Он пожимает плечами.

— Твой отец украл четыре важных предмета у одного из самых смертоносных демонов — самого Мастера Демонических Рун — и отправил их на Землю, чтобы обезопасить тебя и твою маму. Он рисковал жизнью ради этого преступления, — голос Романа становится жёстче. — Только любовь может сделать любого демона таким безрассудным.

Роман рассказывает о моих демонах-волках, говорит, что мой отец украл их для моего блага. Это нелепое детское желание, которое я тихо носила в себе все эти годы.

Наш разговор сейчас заходит на опасную территорию, особенно потому, что я знаю, что Ателла молча наблюдает за нами, и, похоже, она понимает больше, чем показывает.

— Ну, возможно, когда-то он и хотел защитить меня. Но теперь он хочет моей смерти, — решительно заявляю я.

— Возможно, — отвечает Роман, наклоняясь вперёд и упираясь локтями в стол. — Или, может быть, твой отец уже был наказан, даже убит, за свои преступления, и Рун решил поиграть с твоими эмоциями. Помни, Нова: Рун — обманщик. Мастер не только рунной магии, но и манипулирования другими, чтобы вызвать у них чувство страха. На самом деле, его последняя демонстрация силы, похоже, указывает на то, что он отказался от своих предпочтений в отношении рун в пользу тёмного искусства ночных кошмаров.

— Итак… — мой голос застревает в горле, когда я смотрю на свою еду. — Возможно, мой отец-демон влюбился в мою мать, привязался к ней, пытался защитить нас и… в конечном счёте… заплатил за это, — я поднимаю глаза, чувствуя странную опустошённость, потому что ненависть, которую я питала к своему отцу, возможно, была напрасной. Мама сказала мне, что однажды он придёт за мной, но, если он уже умер, а она не знала… Или, может быть, его смерть сломила её, и она не смогла признать это. Может быть, ей было нужно верить, что он не умер.

Может быть, всё это время демон был её второй половинкой? Я имею в виду, мне всё ещё трудно в это поверить, но если предположение Романа было правдой, то…

Я вздёргиваю подбородок, цепляясь за последние остатки своего неверия в то, что демон может быть связан с волком-оборотнем.

— Если это так, то почему Рун до сих пор не пришёл за своими пропавшими вещами?

Роман склоняет голову набок.

— Потому что одно дело, когда элитный демон может проскользнуть через врата Ада незамеченным на короткое время. И совсем другое, когда такой могущественный демон, как Рун, может пройти мимо Короля Демонов. Особенно после того, как в прошлый раз, когда он был здесь, после Руна осталась кровавая бойня.

— В той кровавой бойне… участвовала твоя семья, — говорю я.

Когда мы впервые исследовали Мастера Демонических Рун, Малия упомянула, что Рун окрасил мир в красный цвет, когда поверил, что волк-оборотень причинил ему зло. Сам Роман сказал, что его семья на собственном горьком опыте убедилась, как трудно убить Руна.

— Магнат сказала, что твоя семья однажды столкнулась с Руном и выжила, но это правда? — спрашиваю я.

Тени вокруг глаз Романа сгущаются, как будто он снова вытесняет свет из комнаты.

— Нет.

Я знаю Романа не так уж долго — совсем недолго по любым меркам, — но пустота в его глазах внезапно обрела смысл и причину.

Я шепчу:

— Ты потерял людей, которые были тебе дороги…

— Я ответил на твой вопрос, — говорит он, перебивая меня и откидываясь на спинку стула. Похоже, он закончил говорить, когда скрестил руки на груди, но затем добавил: — Всё, что тебе нужно знать о железных волках, это то, что Рун убил всех, кто, по его мнению, причинил ему зло. Те немногие, кого он оставил в живых, обратились к ангелам, чтобы создать предмет, который мы сейчас ищем.

Он не упоминает об оружии напрямую, и я вспоминаю, что все вокруг нас внимательно слушают. Взгляд Ателлы прожигает меня насквозь. Мне нужно прекратить этот разговор, не только потому что Роман внезапно стал от меня отгораживаться, но и потому, что я рискую сблизиться с ним. Духовная наставница уже предостерегала меня от того, чтобы я позволила этому случиться.

— Ты прав, — говорю я. — Это всё, что мне нужно было знать. Спасибо, что напомнил мне, на чем нам нужно сосредоточиться.

Тарелка Малии пуста. Тарелки Тани и Дастиана тоже. Тарелка Романа не тронута, а моя всё ещё наполовину пуста, но я не могу больше есть.

Дастиан отодвигает свой стул, низко кивая Ателле, прежде чем повернуться к нам.

— Вы все останетесь со мной в моём доме. У меня достаточно места. Сюда, пожалуйста.

Когда мы выходим из столовой палатки, Роман следует за мной по пятам, как и мои демоны-волки. Только тогда я понимаю, что каким-то образом мне удалось уклониться от вопроса, который он изначально задал мне о моей жизни в детстве.

Думаю, я научилась у него одной или паре трюков насчёт уклонения.

Глава 22

Дастиан ведёт нас к центру комплекса, где я ожидаю войти в одно из зданий, но вместо этого он поворачивает к большой нише в стене каньона, вход в которую окружен искусно вырезанными крыльями.

Внутри ниши в скале высечена лестница, и мы поднимаемся по ней, пока не достигаем площадки — ещё одной ниши с резьбой по стенам, которая ведёт в большую круглую гостиную с удобными креслами внутри. Справа от нас множество дверей, две из которых открыты, и я мельком вижу спальни, когда прохожу по кругу под лунным светом, льющимся через большое окно в крыше. Слева от нас находится что-то похожее на балкон, но это не выступающий в воздух карниз; это похоже на платформу, вырубленную в самой скале, в то время как жилая зона расположена в стороне от неё.

К моему удивлению, открывшийся вид позволяет нам заглянуть за противоположный утёс и дальше, вплоть до далеких мерцающих огней города. Я замечаю края камуфляжной ткани, которые свисают с верхней части стеклянных дверей, ведущих на платформу.

— Добро пожаловать в мой дом, — говорит Дастиан, включая светильники на потолке, расположенные вокруг слухового окна. Они должны быть приглушены, потому что свет мягкий и не портит дальний вид. — Моя спальня в дальнем конце, но в остальном, пожалуйста, не стесняйтесь выбирать, где вы хотите отдохнуть.

Он указывает на аккуратную стопку сумок на ближайшем стуле, и я узнаю наши рюкзаки.

— Я взял на себя смелость забрать ваш грузовик из оврага, — говорит он. — Вместе с вашими вещами. Мы можем предложить вам одежду и припасы, но я подумал, что вы, возможно, предпочтёте свои собственные.

— Здесь красиво, — шаги Тани тихи, когда она скользит к дверям, из-за которых открывается потрясающий вид.

Дастиан присоединяется к ней.

— Здесь пусто, — тихо говорит он, слегка пожимая плечами, и его взгляд останавливается на ней. — Однажды моя семья будет жить здесь, как семья предыдущего альфы, но до тех пор здесь слишком много места для меня одного.

Малия берёт меня за руку с многозначительным взглядом своих глубоких карих глаз.

— Кстати, о том, чтобы дать пространство…

Подхватив свой и мой рюкзаки, она уводит меня от Дастиана и Тани к первой двери справа. Быстро заглянув внутрь, я замечаю, что там большая кровать, на которой мы могли бы разместиться вдвоём, а также ванная. Хотя из этой комнаты ничего не открывается, есть ещё одно окно в крыше, которое не даёт пространству казаться замкнутым.

Мои демоны-волки немедленно заполняют комнату, их энергия ослабевает, когда они усаживаются на пол. Обычно мы ложимся спать не раньше 4 часов утра или позже, но это была долгая ночь, и нам всем нужно отдохнуть.

Я оглядываюсь через плечо и вижу, что Роман остановился в нескольких шагах от меня. Каким-то образом ему удаётся найти тень между лампами верхнего освещения и лунным светом, но в следующее мгновение он отходит, и я слышу, как открывается и закрывается ближайшая дверь.

После недолгих переговоров Малия первой принимает душ, а я проверяю наши сумки на предмет припасов. Когда подходит моя очередь, я не могу поверить, как приятно смывать с себя пот и пыль. К тому времени, как я выхожу, одетая в мягкую футболку, которая едва прикрывает мою задницу, я полна решимости поспать, пока есть возможность. Лучше всего будет приближаться к территориям гоблинов и волков ночью, так что нет смысла переживать из-за того, что пройдёт светлое время суток. Чем скорее я засну, тем быстрее они пройдут.

Все мои благие намерения улетучиваются, как только я вижу Малию, сидящую на кровати, подтянув колени к груди, её магия разливается в воздухе, когда она медленно водит руками взад-вперед. Я узнаю заклинание, которое она плетёт в воздухе, медленно, слой за слоем создавая его вокруг себя и пространства рядом с собой.

Я забираюсь на кровать, оставаясь рядом с ней, ничего не говоря, пока магия не окутывает нас и она не опускает руки.

— Я сплела заклинание уединения так плотно, как только смогла, — говорит она, — потому что мне нужно быть уверенной, что наш разговор никто не сможет подслушать. Никто.

— Поговори со мной, — прошу я.

Она обхватывает колени руками.

— Роман, — это всё, что она говорит, сверля меня взглядом великолепных карих глаз, которые обычно так спокойны, что при одном взгляде на них я чувствую, что всё под контролем, но сейчас у неё на лбу залегли морщинки, а в уголках глаз заметно напряжение. — Иногда мне кажется, что я могу ему доверять. Например, когда он помог нам с Мамочкой, и когда он поощрял нас заботиться о себе, что, честно говоря, у нас плохо получается, — она слегка качает головой. — Но в других случаях я не думаю, что мы можем ему доверять, и меня пугает, что сейчас наши жизни так сильно связаны с его жизнью.

— Я понимаю…

— Нет, — она берёт меня за руку и крепко сжимает её. — Я имею в виду, да, я думаю, ты понимаешь, но это ещё не всё, — она кусает нижнюю губу, наморщив лоб. — Когда я произносила клятву на крови над вами обоими, мне пришлось взять мельчайшие капельки вашей крови, смешать их, связать с ними клятву, а затем вернуть смешанную кровь в ваши тела. На этот раз было сложнее, Нова, но не из-за твоей крови. Из-за его.

Я непонимающе смотрю на неё.

— Но именно моя демоническая кровь делает…

— Да, — шепчет она. — Я знаю, на что похожа твоя демоническая кровь, потому что мы поклялись на крови, когда были сёстрами, и я снова это почувствовала благодаря этой новой клятве на крови. Говорю тебе прямо сейчас, я почувствовала то же самое в Романе.

Я отстраняюсь, вырывая свою руку из её.

— О чём ты говоришь?

Она заправляет свои каштановые волосы за ухо, её плечи напряжены.

— Я говорю, что он защищался от меня, но под этим щитом я почувствовала силу, которую почувствовать никогда не ожидала, — она делает глубокий вдох. — Демоническую силу.

Мой желудок сжимается. Внезапно я не могу дышать, не говоря уже о том, чтобы говорить. Каким-то образом мне удаётся издавать звуки.

— Ты думаешь, он может быть гибридом. Таким же, как я?

— Я не знаю, что и думать, но нам нужно быть осторожными.

Внезапно мне приходится ускорять шаг, может быть, пробежать милю, чтобы справиться с нахлынувшим на меня адреналином.

— Я имею в виду, что на мгновение мне показалось, что он демон, когда я не смогла его разгадать, но я списала это на наследие железного волка, как только узнала, кто он такой. Но он говорит на чёртовом языке демонов и сказал нам, что научился ему у своих родителей, так что… вполне логично, что он может быть наполовину демоном.

— Это определённо объясняет, почему он такой скрытный, — Малия переплетает пальцы. — И почему он не хочет говорить о своей семье. Предполагается, что железные волки чистокровны; это практически обязательное условие. Насколько нам известно, его избегали так же, как и нас.

Я качаю головой, глядя на неё.

— Ты не заставишь меня пожалеть его.

Она слегка улыбается мне.

— Я не пытаюсь, но нам нужно понять его мотивы. Он сказал, что охотился за Руном по личным причинам. Эти причины повлияют на его выбор, который повлияет на нашу безопасность.

— Я слышу тебя, — я подтягиваю колени к груди. — Для меня это личное, потому что Руна, предположительно, прислал мой отец, хотя Роман сказал, что мог бы разыграть меня. Но когда Рун причинил боль Маме… — я стискиваю зубы. — Этот демон должен знать, что теперь я приду за ним.

Угрозы Мастера не выходят у меня из головы. Что он не позволит мне забрать то, что принадлежит ему. Что он раздавит меня. Что мой отец послал его не по своей воле. И затем, что Король Демонов пропал. Даже эта констатация факта прозвучала как угроза.

— Неспособность чувствовать эмоции может быть отличительной чертой элитного демона, — размышляю я вслух. — Я могу чувствовать эмоции демонов Страйка, так что в роду Романа должно быть элитное происхождение.

— Это было бы хорошо, — говорит Малия. — Это значит, что они тоже не могут чувствовать твои эмоции.

Я потираю запястье, вспоминая, как Роман подошёл к нам в переулке и легонько взял меня за руку. Если он пытался уловить мои эмоции — и не смог, — возможно, в то время он ещё не понимал, что я наполовину демон. Возможно, он даже прикоснулся ко мне, потому что не мог понять мой сверхъестественный статус. Точно так же, как у меня были проблемы с определением его статуса.

— Он наполовину демон, — говорю я. — Так и должно быть. Между нашими силами слишком много общего. Вот если бы я только изучала рунную магию сотни лет, как Роман, у меня был бы шанс сразиться с Руном.

— Мы знаем, где найти части оружия, которое изгонит его, — говорит Малия. — Что мы и собираемся сделать.

Она внезапно ухмыляется мне.

— Пока мы находимся под прикрытием моего заклинания уединения, каковы шансы, что Таня найдет себе сегодня отдельную постель?

Я фыркаю.

— Надеюсь, она этого не сделает. Прошло слишком много времени с тех пор, как кто-либо из нас в последний раз рисковал жизнью вне наших миссий.

— Да, — улыбка исчезает с лица Малии. — Любовь — несбыточная мечта, верно?

Надеюсь, не для нашей сестры.

Похлопав меня по руке, Малия разрушает свои чары, тянется к лампе и выключает её, прежде чем забраться под одеяло.

Несмотря на свое твёрдое решение отдохнуть, я долго лежу без сна, уставившись в потолок.

Возможно, мы и строим теории о Романе по крупицам, но я также пытаюсь разобраться в опасностях, связанных с созданием оружия.

С сегодняшнего дня я не перестаю слышать напряженный голос Романа. «Никто из нас не выдержит чистого света, Нова. Тебе следует это помнить».

Оружие будет излучать свет, достаточно чистый, чтобы отправить Руна обратно в Ад.

Что оно может сделать с Романом и со мной?

* * *

Каким-то образом мне удаётся заснуть, и когда я просыпаюсь, из гостиной доносятся голоса. Половина кровати, на которой спит Малия, пуста и аккуратно застелена, несмотря на то что я всё ещё лежу на другой половине. Я сдерживаю улыбку. Она чертовски организованна. Я так привыкла слышать её голос в своём ухе, когда просыпаюсь в час дня, что инстинктивно провожу пальцем по руне за мочкой уха, прежде чем вспоминаю, что не должна её использовать.

Схватив свежую одежду — джинсы и футболку без рукавов, — я спешу в ванную, чтобы переодеться, и быстро выхожу, собирая свои фиолетовые волосы в пучок на макушке, прежде чем опуститься на колени у подножия кровати и потянуться к своим демонам-волкам. Независимо от того, насколько срочно я хочу отправиться туда и составить планы на день, мне нужно подтвердить свою связь с ними.

— Grinta, — шепчу я каждому из них, чувствуя, как растёт их энергия, как мою кожу покалывает от их силы.

Эйс подходит ко мне последним, его сила сдержаннее, чем у других, он держится позади, не касаясь своим лбом моего, даже когда я наклоняюсь вперёд.

— Эйс, grinta, — повторяю я, встречаясь с ним взглядом, более властным, чем раньше. Связь между нами никогда не была лёгкой, но он всегда предпочитал оставаться со мной. Теперь я ощущаю дистанцию между нами, которой раньше не было. Наконец, он придвигается и прижимается своим лбом к моему, но ненадолго, прежде чем отстраниться, и беспокойство скапливается у меня в животе. Сегодня я не могу выпустить его из виду.

Я выхожу из спальни и вижу Малию, Таню и Дастиана, собравшихся вокруг низкого столика в центре комнаты. Стол уставлен тостами с маслом и фруктами, но их внимание сосредоточено на карте Вегаса, разложенной перед ними.

— Здесь, — говорит Дастиан, указывая на точку на карте. — Это лучшее место, чтобы прорваться через линию обороны вокруг территории волчьего леса. Джанна сообщила, что большинство членов стаи сейчас находятся на территории своего города, но у них всё ещё будут охранники на территории вокруг леса.

Таня вскакивает, когда видит меня. У неё сияющие глаза, волосы растрёпаны ветром, щеки пылают — она не такая, как обычно, полусонная после полудня.

— Доброе утро, Новз.

Я обнимаю её в ответ, прежде чем спросить:

— Где Роман? — он ещё одно существо — возможно, демон — которого я не хочу выпускать из виду дольше, чем это необходимо.

— На балконе, — говорит Малия после приветствия, указывая за широкие стеклянные двери. Она снова вглядывается в пустое пространство снаружи, внезапно насторожившись. — По крайней мере, он пошёл именно туда.

— Я проверю его, — я прохожу через гостиную, открываю двери и выхожу на свежий воздух.

Тёплый послеполуденный воздух наполняет мою грудь. Я жду, пока мои демоны-волки проскользнут вместе со мной, и быстро закрываю дверь, чтобы в жилую зону не проникал ветер. Далеко за платформой город окутан дымкой жары, весенний воздух наконец-то даёт понять, что скоро наступит лето.

Судя по высоте солнца, уже далеко за полдень. Я проспала гораздо дольше, чем следовало, но с положительной стороны, я отдохнувшая и готовая к тому, что произойдёт сегодня вечером.

У меня мурашки бегут по коже, и я останавливаюсь, медленно поворачиваясь к единственному затенённому углу платформы, где стена дома примыкает к выступающей скале. Роман наклоняется в темноте, скрестив руки на груди.

И снова он нашёл единственное тёмное пятно.

— Ты предпочитаешь тени, — говорю я. — Как и я.

Он спокоен, но сосредоточен на мне. На нём чистые чёрные джинсы и приталенная рубашка, так что, должно быть, он принял предложение Дастиана сменить одежду. Хорошо, что у них нашлось что-то его размера.

— Вчера вечером ты не ответила на мой вопрос, — говорит он.

Думаю, я не так уклончива, как думала.

— Хм, — отвечаю я уклончиво. — Насколько я помню, это был приказ, а не вопрос.

«Расскажи мне о своей жизни» — попросил он.

— Как и тебе, мне удобнее отдавать приказы, — говорит он. — Это путь, который я выбрал.

Я отвечаю на его пристальный взгляд, когда ветерок треплет мою рубашку и волосы, стихия на такой высоте сильнее, чем внизу.

— Я не выбирала этот путь, — говорю я. — Он выбрал меня.

Подойдя на шаг ближе, я осторожно пробираюсь в тень рядом с ним и пытаюсь дать ему честный ответ.

— Я рано поняла, что есть несколько существ, которым я могу доверять. Мама. Мои демоны-волки. Затем, когда Мама услышала о Малии и Тане, она привела их в наш дом, и на этом всё закончилось. Таков круг моего доверия. Ирония в том, что мы постоянно находимся в опасности, потому что другие сверхъестественные существа считают нас опасными.

— Ты опасна, — говорит Роман.

Мои глаза горят, и я чувствую, как они меняют цвет, фиолетовый румянец на моих щеках смешивается с охрой вокруг нас.

— И ты тоже.

Он бросает на меня ледяной взгляд, совершенно не сочетающийся с его глазами цвета морской волны. Невозможно угадать его истинные мысли. Даже в такие, казалось бы, открытые моменты он остается замкнутым.

Я потираю верхнюю часть правой руки, где он нанёс маскирующую руну, обводя линию и круг, которые теперь исчезли на моей коже.

— Как я узнаю, что моё тело отвергло эту руну?

Он пересекает небольшое расстояние между нами и проводит пальцем по расположению руны, заставляя её ожить под его прикосновением, прежде чем она снова исчезнет. Его улыбка — не более чем подёргивание губ.

— Нет.

Когда мы соприкасаемся, я ищу любой намёк на демоническую силу, которую, как я теперь подозреваю, он скрывает, и ловлю его за руку, прежде чем он успевает отстраниться. Его ладонь мозолистая, а прикосновение прохладное по сравнению с тёплым ветерком, обдувающим нас.

Я подхожу ближе, запрокидываю голову, чтобы выдержать его взгляд. В его глазах появляется настороженность, потому что я не отпускаю его. Меня отвлекают его губы, их полнота, то, как они становятся тоньше, когда он растягивает их в своей акульей улыбке, что он и делает в данный момент.

Его чертовски сексуальный рот не отвлечёт меня от того, что мне нужно сделать.

Возможность того, что он наполовину демон, наконец, объясняет, почему я чувствовала себя так неуютно рядом с ним, мою потребность оценить его сильные стороны и определить его истинную природу. Это также означает, что он, должно быть, борется со своими природными наклонностями так же, как и я.

Я тщательно обдумываю, не пора ли мне задать свой предпоследний вопрос, чтобы получить подтверждение нашим подозрениям, но я достаточно уверена в своих выводах и не хочу тратить время на ненужные вопросы.

— Какую бы опасность ни таило в себе это оружие, я не допущу, чтобы моим сёстрам причинили вред, — я говорю об оружии, но, на мой взгляд, я имею в виду его. Опасность, которую он представляет. Я придвигаюсь к нему ещё ближе и шепчу: — Не забывай об этом.

Глава 23

Я отступаю назад, отпускаю руку Романа и поворачиваюсь на каблуках, приняв решение, которое может оказаться либо действительно разумным, либо невероятно опасным.

Вернувшись в гостиную, я объявляю Дастиану и своим сёстрам:

— Нам нужно разделиться. Мы с Романом можем справиться с гоблинами и вампирами. Они оба находятся в черте города. Малия, Таня: Мне нужно, чтобы вы занялись территорией волков-оборотней. Это дальше, и вам придется потрудиться, чтобы пробраться мимо Гранта и его приспешников.

Мои сёстры переглядываются, нахмурив брови в ответ на моё предложение разделиться, но прежде чем они успевают возразить, я задаю вопрос Дастиану.

— Ты пойдешь с моими сёстрами?

Как альфа, он мог бы обидеться на мой требовательный тон, но, как я и надеялась, он просто утвердительно наклонил голову. Во всяком случае, он выглядит довольным.

— Конечно. Я останусь с твоими сёстрами, а моя разведывательная группа будет наблюдать за нами с воздуха. Я ценю то доверие, которое ты нам оказываешь.

— Спасибо, — я тянусь за тостом, заворачивая кусочки в салфетку, чтобы съесть по дороге. — Нам пора идти. Дорога обратно через весь город займёт некоторое время, а солнце сядет через несколько часов.

Малия берет меня за руку.

— Нова, ты уверена…?

Она бросает сильный, суровый взгляд на Романа, который по-прежнему молчит у меня за спиной.

— Я уверена в этом решении, — говорю я, понимая, почему она волнуется, но уверенная, что это правильный путь. — Это самый эффективный способ собрать все части оружия, — и, формально, я не останусь одна перед лицом возможной новой демонической угрозы среди нас — я возьму с собой двух своих демонов-волков. Мне просто нужно найти время, чтобы сообщить моим сёстрам и моим волкам, кто с кем должен пойти. До сих пор Дастиан проявлял себя как благородный человек, но потребовались бы годы заслуживающего доверия поведения, чтобы я могла спокойно рассказывать ему о своих демонах-волках. Если вообще когда-нибудь такое произойдёт.

Я обнимаю Малию, крепко прижимаю её к себе и вдыхаю теплый аромат её волос шоколадного цвета. Она, похоже, не совсем освоилась в этой среде, как Таня, но её щеки сияют, и она выглядит отдохнувшей. Малия прижимается своим лбом к моему, и секунду спустя Таня заключает нас обеих в крепкие объятия, которые наполняют меня решимостью.

Когда мы расстаемся, Дастиан говорит:

— Ваш грузовик в нашем ангаре, но, если позволите, у меня есть другие виды транспорта, которые могли бы помочь.

— Это действительно очень помогло, спасибо, — говорю я, зная, что наши мотоциклы остались дома, а на двоих у нас только один старый грузовик. Я беру свой рюкзак и бросаю в него пару яблок со стола, пока мои сёстры делают то же самое, и через несколько минут мы все готовы.

Когда мы спускаемся по лестнице, раздаются взрывы смеха, и мимо пробегает группа детей, некоторые из них играют в драку, другие издают пронзительные крики, которые, без сомнения, однажды превратятся в их орлиные вопли. В поле зрения появляется всё больше людей, и, по моим оценкам, здесь могут жить сотни людей.

— У тебя очень большая стая, — говорит Малия Дастиану, качая головой. — Для меня было честью остаться здесь, — когда она идёт, она выставляет вперед ладонь, её пальцы скользят по воздуху, и я замечаю блестящие пылинки, которые она подзывает к себе. — В этих камнях так много металла. Вы не будете возражать, если я возьму немного?

Брови Дастиана поднимаются, но он кивает.

— Если хочешь.

— Моя двойная сила позволяет мне обращаться с железом, когда другие ведьмы не могут, — взгляд Малии становится отстранённым, на ней появляется выражение спокойной сосредоточенности, когда с земли поднимается облако мелких частиц, которые собираются под её ладонью. Она собирает пыль в сжатый кулак, прежде чем показать крошечную металлическую жемчужину, лежащую у неё на ладони.

Она возвращает её Дастиану, который изучает её, приоткрыв рот от удивления.

— На ощупь как чистый металл, — он передает её Тане, которая одаривает его улыбкой.

— Спасибо, что позволили мне проверить свои навыки, — Малия уступает место другой группе детей, которые, похоже, нисколько нас не боятся и продолжают играть. — Какая это удивительная территория. Мне здесь нравится.

— Мне тоже, — говорит Таня так тихо, что я едва её слышу.

— Спасибо, — отвечает Дастиан, возвращая своё внимание к моей светловолосой сестре. — Мы усердно трудились, чтобы создать безопасное место, которое бы лелеяло наши орлиные сердца.

Их упорный труд окупился самым прекрасным образом, и я знаю, что не я одна испытываю лёгкую зависть в своём сердце.

Когда мы подходим к транспортному ангару, у меня чуть не падает челюсть от множества рядов сверкающих мотоциклов и грузовиков. Если судить по краю крыши ангара, здание замаскировано так же искусно, как и остальная часть дома орлов.

Некоторые транспортные средства, по-видимому, предназначены исключительно для пустынной местности, в то время как другие являются дорожными транспортными средствами, такими же изящными, как мотоцикл, на котором ездит Роман. Учитывая извилистую и узкую тропинку, по которой мы поднимаемся в крепость орлов, я не уверена, как мы сможем спуститься по каньону, но я уверена, что скоро это выясню.

— Нам нравится чувствовать, что мы летим, даже когда стоим на земле, — говорит Дастиан, широко улыбаясь. — Выбирайте сами.

Мои сёстры уже выбирают мотоциклы по своему вкусу, оба мотоцикла оснащены шинами, которые подойдут для езды по бездорожью и по стране оборотней. Таня улыбается, садясь на выбранный байк. Это отличное обновление по сравнению с теми потрёпанными мотоциклами, которые мы оставили дома, особенно теперь, когда мотоцикл Тани был разбит во время драки.

Роман был тих и, сохраняя молчание, направляется к блестящему чёрному внедорожнику, обходит его один раз, чтобы проверить колеса, прежде чем прислониться к нему, скрестив руки на мускулистой груди так, что его бицепсы кажутся ещё больше, чем на самом деле.

Он сделал свой выбор, и я не могу с ним не согласиться. Мы с ним поедем в город, а оттуда спустимся пешком до самой низкой точки на территории гоблинов. После этого нам нужно будет подняться на одну из самых высоких точек города, расположенную в отеле, контролируемом вампирами. К счастью, прошлой ночью мне удалось поспать больше обычного, потому что сегодня вечером у меня не было бы времени на отдых.

Дастиан подходит к стене с ключами, достаёт несколько комплектов и бросает один из них мне, прежде чем передать остальные Тане и Малии за их байками. Он также открывает дверцу большого шкафа, открывая взгляду полки, уставленные мотоциклетными шлемами и ботинками, и пространство для развешивания курток и кожаных штанов.

— Это запасная одежда, — говорит он Тане, когда она присоединяется к нему, чтобы изучить выбор защитного снаряжения. — Мы держим их в чистоте. Надеюсь, вам что-нибудь подойдёт.

Он оценивает её взглядом, пробегая по всей длине её тела от растрёпанных ветром волос до кончиков пальцев ног, прежде чем взять куртку и брюки и вручить их ей.

Тот факт, что мужчина просто оглядел её с ног до головы с таким одобрением, обычно давал Тане повод ударить его по голове, но она берёт предложенную одежду с довольной улыбкой.

Пользуясь случаем, пока Дастиан занят с Таней, я подхожу к Малии, чтобы сообщить ей, какие волки пойдут с ней.

— Эйс и Лука пойдут с нами, — говорю я Малии, понизив голос. — Темпл и Блиц пойдут с вами, — на этот раз это не такое уж трудное решение. Мне нужно присматривать за Эйсом, так что Темпл должна пойти с ними, поскольку она второй по силе боец. Мне также нужны способности Луки к выслеживанию, чтобы помочь нам пройти туннели, в то время как скорость Блица поможет моим сёстрам преодолеть огромный лес волков-оборотней.

Мои демоны-волки собрались неподалёку, и их энергия становится ярче, показывая, что они тоже услышали моё послание. Темпл подходит ко мне, её присутствие ощущается мной как-то более ярко с тех пор, как Роман начертил руну у неё на лбу. Её энергия касается моей ноги, слегка подталкивая меня в бедро, прежде чем она придвигается к Эйсу, давая понять, что понимает мой выбор.

Я тихо выдыхаю с благодарностью. Как бы мне хотелось обнять её за шею. Каждый из моих демонов-волков невероятно умён, но Темпл лучше всех умеет читать мои эмоции.

— Пожалуйста, присмотри за моими сёстрами, — шепчу я.

Во мне нарастает немалое беспокойство, так как двое из моих демонов-волков отправляются без меня, и мои сёстры не смогут их увидеть, если только волки сами не позволят себя увидеть, что будет невозможно, пока Дастиан остаётся рядом с ними. Я напоминаю себе, что они будут в безопасности с альфой орлов и его разведывательным отрядом, наблюдающими за ними с неба.

Это правильное и единственное решение, которое я могу принять, учитывая обстоятельства.

Через несколько минут обе мои сестры натянули защитное снаряжение и готовы к поездке.

— Где мы с вами встретимся? — спрашивает Малия.

Я на мгновение задумываюсь над этим, поскольку мы не можем использовать руну для общения. Достав из сумки телефон, я говорю:

— Мы сделаем это по-человечески. Позвоните мне, когда получите коготь. Я дам вам знать, когда у нас будут застёжка и камень. В качестве запасного варианта — на случай, если что-то случится с нашими телефонами — давайте встретимся завтра в это же время на парковке у бара, — я обнимаю каждую из них. — Берегите себя.

Я не желаю им удачи. Теперь, чтобы мы все остались живы, потребуется нечто большее, чем просто удача.

Кивнув Дастиану, Роман садится за руль внедорожника и заводит двигатель. Я открываю заднюю пассажирскую дверь и делаю вид, что осматриваю салон, что я тоже быстро делаю, ожидая, пока Эйс и Лука запрыгнут внутрь.

Неподалеку с рёвом оживают мотоциклы, и Малия с Таней низко наклоняются, чтобы почувствовать, как управляются их мотоциклы, направляясь к большому выходу в конце ангара.

Проскальзывая на переднее пассажирское сиденье, я делаю глубокий вдох.

— Поехали.

Роман искоса смотрит на меня, прежде чем одарить озорной ухмылкой.

Когда мы покидаем ангар, над нами в воздух взмывают пять орлов. Я узнаю по их очертаниям и цвету — разведывательный отряд, в том числе бету Дастиана, Джанну — приятное зрелище.

Выехав из ангара, Дастиан мчится вперёд со скоростью, которую даже Роман, кажется, неохотно использует в этой местности. По обе стороны от нас возвышаются отвесные скалы, щель достаточно широкая, чтобы внедорожник мог проехать, но только с трудом. Более того, солнце не проникает так глубоко в расщелину, хотя свет фар очень яркий.

Впереди орлы резко поднимаются всё выше в послеполуденное небо.

В то же время Дастиан исчезает из виду так внезапно, что у меня перехватывает дыхание. Это выглядело так, как будто он просто съехал с обрыва и упал в пространство за ним. К моему ещё большему удивлению, Таня ускоряется за ним, и даже Малия — обычно спокойная и рассудительная из нас — набирает скорость, исчезая с обрыва рядом с Темпл.

Блиц, конечно, уже бежал вперёд, и его энергия быстро улетучивалась от меня.

Роман искоса смотрит на меня, прежде чем одарить озорной ухмылкой.

— Веди себя как в Риме, — говорит он, вдавливая педаль в пол. (прим. переводчика — «веди себя как все»)

Внедорожник рвётся вперёд, но прочно держится на земле, и я думаю, именно поэтому он раньше проверял колеса. Мы подъезжаем к краю склона, и машина, прежде чем приземлиться, ловит воздух, снова цепляясь за землю, и мы мчимся вниз по туннелю внутри каньона. Я вытягиваю шею, чтобы посмотреть вверх, отмечая, что скальное образование кажется замкнутым, туннель, вырубленный в самом каньоне, извилистым. Здесь было бы кромешной тьмой, если бы стены туннеля не были покрыты той же люминесцентной охряной пылью, которую я мельком видела на коже Дастиана и Джанны во время встречи с Магнатом.

Я задыхаюсь, когда Роман выключает фары — потенциально опрометчивый шаг, — но туннель вокруг нас ярко освещён, люминесцентный камень освещает пространство так ярко, что это может быть жутковатой формой солнечного света.

И снова Роман ведёт машину как полу-демон, которым, как я теперь понимаю, он и является. Он проходит повороты так ловко, как будто ездил этим способом тысячу раз до этого. Впереди Малия, Таня и Дастиан сливаются в размытое пятно, то появляясь, то исчезая из виду, когда мы поворачиваем.

Я закрываю глаза, ощущая силу движения автомобиля, и мысленно жалею, что не была там со своими сёстрами, не контролировала свою скорость, не принимала на себя ответственность за опасность.

Роман прорывается сквозь мои мысли.

— Твои сёстры смотрят на тебя как на свою альфу, — говорит он, удивляя меня своей проницательностью.

— Я и есть их альфа, — говорю я, открывая глаза. И с этим приходит время принимать трудные решения.

— Признаюсь, сначала я был поражён, — продолжает он. — Для демона завоевать доверие не-демонов — редкий дар.

Я внимательно слушаю, пытаясь определить, не слышу ли я в его тоне горечи или сарказма, какого-нибудь намёка на то, что он тоже столкнулся с неприятием из-за своего происхождения.

— Их любовь и доверие — это подарок, — говорю я, сосредоточившись на скальных образованиях, проносящихся мимо нас по мере того, как туннель спускается всё ниже и ниже по горной местности. — Но я заслуживаю этого. Каждый час. Каждый день. Будучи искренней с ними. Не скрываю, кто я на самом деле. Они так же хорошо знакомы с моими уродливыми недостатками и моей борьбой, как и с моими сильными сторонами.

Его губы подергиваются, но это мрачная улыбка.

— Ты обвиняешь меня в том, что я что-то скрываю.

— Потому что это так.

Его руки сжимают руль, и внезапно люминесцентный свет тускнеет, а внутри автомобиля сгущаются тени. Может быть, мне стоит бояться его прямо сейчас. Я нахожусь в замкнутом пространстве с демоном-волком, который всю свою жизнь оттачивал те же навыки, что и Мастер, за которым мы сейчас гоняемся.

Я ёрзаю на сиденье, глядя опасности в её чертовски красивое лицо.

— Вот что я знаю о тебе, Роман Васс. Ты потратил свою жизнь на изучение Руна и его магии — до такой степени, что можешь соперничать с ним в мастерстве. Ты можешь чувствовать моих демонов-волков, чего не может сделать ни одно сверхъестественное существо, кроме Руна. Ты можешь скрывать от меня свои эмоции так же легко, как я скрываю свои от тебя. И когда тебе бросают вызов… Я обвожу рукой темнеющее пространство. «Происходит это».

Его челюсть сжимается, но я не позволяю ему ответить.

— Нельзя сражаться с врагом, не став немного похожим на него, — говорю я. — Но в нашем случае — твоём и моём — мы уже немного похожи на него.

Я откидываюсь на спинку сиденья, не задавая ему ни единого вопроса, только делая окончательные заявления, потому что знаю, что не получу от него ответов. Когда я отворачиваюсь, чтобы прижать ладонь к стеклу, края моих пальцев светятся в свете окружающих нас скал, становясь всё ярче, по мере того как тени внутри автомобиля медленно исчезают.

— Моя мать была демоном, — говорит Роман.

Мое внимание возвращается к нему, мои губы приоткрываются от шока. Не о том, что один из его родителей — демон, а о том, что он подтвердил это.

Напряжение в его плечах спадает, и он мягко выдыхает. Я тоже чувствую облегчение внутри себя, как будто у меня гора с плеч свалилась, как будто в наших отношениях наступил удивительно спокойный период.

— Я никогда ни с кем о ней не говорил, — говорит он, его взгляд скользит по мне, пока он продолжает вести машину с бешеной скоростью. — Но я никогда не встречал такой женщины, как ты, Нова.

Мои пальцы сжимаются на оконном стекле. Я борюсь с теплом, которое его заявление вызывает у меня в груди.

— Тогда я приму это за оскорбление, — бормочу я.

Он издает смешок, легкий звук, но он прерывается.

— Я был бы признателен, если бы ты пока держала это знание при себе.

— Я понимаю, — я возвращаю руки на колени, складываю и разгибаю их, прежде чем решиться и признаться: — Рун пугает меня до чёртиков.

— Бояться демона ночных кошмаров — нормально, — отвечает Роман. Он бросает на меня долгий взгляд, который не имеет права бросать, когда едет на такой скорости. Вокруг его глаз играют тени, но в них есть элемент света, которого я не ожидала. Каким-то образом ему удается сохранять полный контроль над автомобилем, и я расслабляюсь на своём сиденье, понимая, что у него есть навыки, превосходящие обычные, и он не позволит нам разбиться.

Он продолжает.

— Чтобы победить его, мы должны быть уверены, что добудем части оружия как можно быстрее.

— Тогда нам следует сначала приблизиться к территории гоблинов, — говорю я. — Не имеет значения, день сейчас на их территории или ночь, но мы встретим меньшее сопротивление, если проникнем в логово вампиров завтра с восходом солнца.

— Согласен, — говорит он.

Впереди мотоциклы выезжают из туннеля на послеполуденный солнечный свет, и их фары снова гаснут. Роман следует за нами, и очень скоро мы выезжаем из туннеля на грунтовую дорогу, которая узко петляет по земле на окраине каньона.

Разведывательный отряд орлов устремляется вниз, к своему альфе, прежде чем снова подняться в воздух, и в этот момент группа на мотоциклах впереди поворачивает налево.

Отсюда мы продолжим путь прямо.

На этом наши пути расходятся.

Моё сердце замирает. Через несколько секунд мои сёстры скроются из виду, и связь между нами сжимается в моей груди, как туго натянутая резинка. Конечно, мы и раньше были порознь, но на заданиях держимся вместе. Таня приподнимается на своём сиденье и поворачивается к нам, уверенная в себе настолько, насколько ей и положено быть, учитывая, что при необходимости она может перекинуться в форму гарпии и без травм слететь с байка.

Она поднимает руку в прощальном жесте. Наклоняясь вперёд, я отвечаю ей тем же, хотя она, вероятно, не может видеть меня под этим углом. Но это помогает, и некоторое беспокойство поселяется у меня в груди, когда наш внедорожник продолжает движение, проносясь мимо следующего обнажения скал, и вот так мои сёстры исчезают из виду.

Глава 24

Роман продолжает расспрашивать меня о моей жизни, пока мы возвращаемся в Вегас. Всё, начиная от моего любимого цвета — зелёного; и заканчивая моим любимым блюдом — креветками по-каджунски с коричневым рисом; и заканчивая моим идеальным днём, когда я ловлю себя на том, что описываю свою последнюю пробежку по окраинам каньона, которая была слишком давно.

Как будто он хочет проникнуть в мою истинную сущность, и мне удобно отвечать, потому что это отвлекает меня от натянутой связи с моими сёстрами и двумя отсутствующими демонами-волками. К счастью, на большинство его вопросов ответить легко, но, когда вдали показались огни Вегаса, я наткнулась на несколько более сложных.

— Когда ты впервые узнала о своём демоническом происхождении? — мягко спрашивает он, снова сосредотачиваясь на мне. Обычно я напоминаю ему, чтобы он следил за дорогой, но он никогда не сворачивает с полосы, каким-то образом видя, даже когда не совсем смотрит.

— По-моему, мне было три года, — отвечаю я, откашливаясь и готовясь рассказать всё, что помню. — Я высосала жизнь из котёнка, которого Мама подарила мне на день рождения. Я помню, как крепко обнимала её. Она замурлыкала, а потом… звук прекратился…

Это дерьмовое воспоминание. Которое я хотела бы стереть. Я так сильно любила своего питомица, что моя демоническая сила осушила всю любовь, которую она мне дарила, пока я не опустошила её полностью.

— Твоя мама разрешила тебе завести котёнка, когда у тебя уже было четыре демона-волка?

Голос Романа звучит почти ошеломлённо, и каким-то образом его ответ немного смягчает боль от мрачных воспоминаний.

— Она считала, что маленькой девочке нужно что-то вроде домашнего питомца или ещё чего-нибудь в этом роде, — говорю я. — Не думаю, что она ожидала, что моя демоническая сила проявится в таком юном возрасте. В её понимании, я всегда была оборотнем, так что это застало нас врасплох. Может быть, даже больше, потому что именно я, а не мои волки… — мне снова приходится откашляться. — В конце концов, я получила котёнка.

Котёнок был моим первым и последним домашним животным; мои демоны-волки никогда не были домашними животными.

— Проявлялись ли у тебя какие-нибудь другие демонические способности? — спрашивает он.

Я замолкаю, размышляя, как много мне следует ему рассказать. У нас больше общего, чем я первоначально думала, и, хотя у нас, кажется, сложилось тихое доверие, оно хрупкое. Если я расскажу ему обо всём, что могу, он может позже использовать это знание против меня.

Он мог бы настоять на ответе, поскольку я согласилась рассказать ему о своей жизни, но… нет. То, как он ждёт моего ответа, не настаивая, и есть причина, по которой я отвечаю.

— Как я уже упоминала, когда я прикасаюсь к человеку, будь то человек или сверхъестественное существо, я могу чувствовать его эмоции, — говорю я. — Я могу чувствовать его намерения. Иногда мне кажется, что я слышу его мысли, настолько сильно проявляются чувства. Я обладала этой способностью с детства, потому что помню, как чувствовала любовь моей мамы ко мне, и это всегда помогало мне чувствовать себя в безопасности. К счастью, тогда я была недостаточно сильна, чтобы причинить ей боль. Даже когда у неё бывали тяжелые моменты, она никогда не позволяла своим трудностям помешать ей быть замечательной мамой, — по крайней мере, в первые дни.

— Чувствовать эмоции — черта элитных демонов, — говорит он. — Она идёт рука об руку с поглощением энергии, которая вплетена в эмоции. Ты ощущаешь эмоции, а затем решаешь, принимать их или нет. Демоны низкого уровня не видят разницы.

— Ты можешь это делать? — спрашиваю я. — Чувствовать эмоции?

— Да. Точно так же, как я могу скрывать свои собственные эмоции, — говорит он. — Ты описала, как высасывала сущность из другого человека. Какие эмоции поддерживают тебя дольше всего?

— Тёмные эмоции, — говорю я. — Ненависть. Гнев. Всякие вредоносные эмоции. С любовью всё наоборот — я могу истощить её слишком быстро и таким образом убить кого-нибудь. Как эмоция, любовь слишком слаба, чтобы поддерживать меня.

Иронично, учитывая, что любовь к моей семье и стае — это самые сильные чувства, которые я когда-либо испытывала, но это также заставляет меня быть более осторожной с ними.

— Больше ничего? — настаивает он, заставляя меня рассмотреть его более внимательно.

— О чём конкретно ты спрашиваешь? Как ты думаешь, какой властью я обладаю?

Он пожимает плечами, и напряжение, повисшее в воздухе между нами, быстро исчезает.

— Ничего особенного. Я просто пытаюсь определить, кем мог быть твой отец. Это важная информация, которая поможет тебе двигаться вперёд в жизни. Если бы у тебя была уникальная сила, это могло бы дать мне ключ к разгадке, основанный на моих знаниях о некоторых демонических способностях, каким элитным демоном был твой отец.

Я снова сажусь на свое место.

— Да, похоже, ты прав. Я многого не знаю о демонах и их разнообразных способностях. Возможно, внутри меня есть ещё что-то похабное, готовое пробудиться к жизни.

Взгляд Романа скользит с моего лица вниз по моему телу. Это короткий взгляд, как будто он ищет что-то внутри меня, но этого достаточно, чтобы во мне вспыхнул огонь. Его присутствие приводит меня в замешательство, какое я никогда раньше не испытывала, и, несмотря на мою потребность держаться от него на расстоянии, я не могу отрицать притяжения, которое испытываю, когда он рядом. Может быть, этому способствует наше полудемоническое происхождение, но в любом случае игнорировать его становится всё труднее. Мой лучший шанс не поддаться искушению — сосредоточиться на настоящем, раздобыть части этого оружия и разобраться с элитным демоном, который думает, что может использовать мой город как охотничье угодье. После этого Роман исчезнет из моей жизни.

— Ты знаешь дорогу на территорию гоблинов? — спрашиваю я его, готовая дать указания, если потребуется.

Несмотря на то, что Вегас, как известно, никогда не спит, чем дальше мы отъезжаем от полосы, тем тише становится ночью в его окрестностях. За исключением тех мест, где сверхъестественные существа, конечно, ничего хорошего не замышляют. Если бы мы вошли на территорию демонов Страйка прямо сейчас, там было бы полно всякого дерьма.

— Основываясь на видении, которое показала нам Ателла, я имею некоторое представление о том, куда идти, — говорит Роман. — Нам придётся идти пешком, верно?

Я киваю.

— Да, через канализационную систему. Они захватили старую подземную сеть рудников и шахт. Туннели, которые раньше соединяли все казино, пока их не перенесли и не перестроили. Теперь этими туннелями никто не пользуется, кроме гоблинов. Люди, которые первыми создали эту сеть, были бы шокированы, увидев, что они там натворили.

Гоблины скрытны и часто жестоки, но они славятся своими работами по камню, а работающие на них каменщики обладают даром возводить здания из камня. Их дома, как мы видели в видении, являются произведениями искусства. Несмотря на опасность, связанную с проникновением в их владения без приглашения, мне не терпится увидеть их своими глазами.

Роман, не теряя времени, направляется к северному концу полосы. Именно здесь начинается въезд, и я удивлена, что он так точно определил его местоположение, не попросив о помощи.

— Ты уже проезжал этой дорогой раньше?

Он ёрзает на сиденье, прежде чем ловко перестроиться в переулок, а затем быстро поворачивает, чтобы вывести нас на нужную улицу.

— Я чувствую город гоблинов под улицей.

— Как когда ты почувствовал орлов за много миль отсюда, — говорю я.

Он тихо выдыхает, как будто на мгновение задумывается.

— Чувства моего волка связаны с физическим миром: то, что я могу видеть, осязать, обонять. Моя демоническая сила позволяет мне различать энергетические потоки вокруг меня. Она неосязаема, но более надежна, чем у моего волка. Если тебе нужно название для этого, давай назовем это инстинктом. Мне нравится следовать своей интуиции.

Я спокойна. Моя демоническая сила всегда была опасным свойством, которое я подавляла ради безопасности окружающих. Сейчас я борюсь с желанием позволить ей проявиться и проверить, могу ли я видеть мир так, как видит его он, чувствовать то, что чувствует он. Я напоминаю себе, что у него было гораздо больше времени, чем у меня, чтобы научиться безопасно использовать свою демоническую силу. Я не должна торопиться.

Подавляя свою тёмную сторону, я приподнимаю бровь, глядя на него.

— Если бы я доверяла своим инстинктам, то не оказалась бы с тобой в этой машине, — говорю я без всякого выражения, потому что это простая истина.

— Я знаю, — отвечает он немного прямолинейно. — Твои инстинкты верны.

Всё внутри меня замирает. Я действительно надеюсь, что не ошибалась, полагая, что между нами строился фундамент доверия.

— Ты хочешь сказать, что представляешь для меня угрозу?

— Я вообще представляю угрозу. Так же, как и ты. Но не друг для друга. Не сегодня.

Более простые истины. Мы оба отчасти демоны, и это даёт нам силу ломать других. Если мы того захотим.

Сворачивая на боковую улицу и паркуя внедорожник, он спрашивает:

— У тебя есть какие-нибудь сведения о том, с какими ловушками и системами защиты мы можем столкнуться в туннелях?

Я обдумываю его вопрос.

— Главная защита гоблинов — сложный лабиринт туннелей — они не ожидают, что кто-то сможет пройти через него живым. У них также есть ворота, расположенные по всему лабиринту, — массивные каменные, которые будут поворачиваться, чтобы заманить нас в ловушку, если мы случайно их откроем. Когда мы заходили в последний раз, то не успели зайти слишком далеко, как активировали ворота. Мы смогли вовремя отступить, и теперь я знаю, как распознать спусковой механизм.

Наклонившись вперёд на своем сиденье, я указываю на аллею впереди.

— Мы можем воспользоваться входом в канализацию в том переулке.

Роман быстро кивает мне, заглушая двигатель внедорожника и доставая ключи. Положив рюкзак на колени, я роюсь в нём и достаю телефон, потому что было бы катастрофой, если бы я его потеряла. Положив свою единственную связь с семьёй в бардачок для сохранности, я закидываю рюкзак за спину.

— Лучший способ для нас выжить — чтобы один из моих волков шёл впереди нас, другой — сзади, а мы двигались как можно медленнее, — я на секунду задумываюсь. — Может, нам обоим тоже стоит перекинуться в волков? Воспользуемся нашими дополнительными чувствами.

Роман тут же качает головой, положив руку на дверь.

— Я предпочитаю оставаться в своём человеческом облике. По крайней мере, до тех пор, пока не останется другого выхода. Моя вторая сторона не очень хорошо ладит с незнакомцами. Он может быть немного неуправляемым.

— Я больше не совсем чужой человек, — говорю я.

Он уже открывает свою дверь.

— Для меня это не так. Для моего волка это так.

Я морщу лоб при мысли о том, что он не может контролировать своего волка. Учитывая, насколько Роман всегда держит себя в руках, это кажется… странным. Я чувствую, что, в то время как я подавляла своего демона, чтобы позволить своему волку стать сильнее, у Романа всё наоборот. Его демон под контролем, но, очевидно, его волк — нет.

— Тогда я тоже останусь в своём человеческом обличье.

Я выскальзываю из машины и открываю заднюю дверь, чтобы выпустить Эйса и Луку.

— Идём, — коротко говорю я, понизив голос. — Вход находится вон в том переулке. Канализация проходит через некоторые туннели гоблинов и рядом с ними, но, конечно, канализация — не самый популярный маршрут для гоблинов в их подземном жилище. Что делает их идеальными для нас. Ну, если не считать запаха.

Добравшись до входа в переулок и догнав Романа, который уже шагнул в затенённое пространство, я говорю:

— Гоблины не будут использовать этот вход, так что нам следует избегать обнаружения, по крайней мере, на некоторое время.

Эйс и Лука остаются рядом с моими ногами, их энергия разливается в мягком воздухе.

— Как только мы окажемся внутри, Лука займёт позицию впереди, — говорю я. — Эйс будет следить за любыми нападениями сзади.

Мои демоны-волки издают два тихих рыка, и, хотя Эйсу не понравится сидеть сзади, он не тявкает и не толкает меня в ноги в знак протеста, и я благодарна ему за то, что сейчас он командный игрок.

Вход — канализационная решётка, расположенная чуть в стороне от переулка. Быстро оглядевшись, я понимаю, что мы одни, и, не теряя времени, просовываю пальцы внутрь и поднимаю крышку. Запах доносится до меня почти мгновенно, благодаря моему чувствительному носу, и я на секунду радуюсь, что Роман хочет остаться в человеческом обличье. В образе волка было бы в сто раз хуже.

— Неужели у гоблинов нет обоняния? — Роман ворчит, глядя в дыру, в которую мы скоро спустимся.

Мой смех вырывается прежде, чем я успеваю его остановить.

— На самом деле, обоняние у них почти такое же острое, как у волков. Я не видела их город, но думаю, что большая часть их территории построена вдали от канализационных стоков, поэтому они не подвержены зловонию.

Роман кивает, как будто это имеет смысл.

— Я никогда особо не интересовался их расой, — признаётся он.

— Будем надеяться, что сегодня ничего не изменится, — шепчу я, набирая в лёгкие воздуха и падая прямо вниз. Здесь есть лестница, но она мне не нужна, я плавно приземляюсь и отодвигаюсь в сторону, чтобы остальные могли последовать за мной. К счастью, этот канализационный коллектор пересох, но теперь нам придётся пользоваться узкими выступами по бокам туннелей. Роман спрыгивает рядом со мной, а затем в темноте вспыхивает энергия, и мои волки плавно приземляются рядом.

Лука следует моей предыдущей команде и встаёт передо мной, успокаивающе касаясь своей силой моей ноги. Эйс остается сзади, потому что, когда он выполняет задание, он серьёзно относится к своей роли.